И российская перспектива.

Рассматривая возможности противодействия исламскому радикализму, мы неизбежно приходим к выводу, что поскольку политический ислам представляет прежде всего идейный вызов, ответ на него необходимо дать именно в сфере идеологии (даже теологии, потому что идеология политического ислама одновременно является теологией). Чтобы вытеснить из сознания людей исламский радикализм, им надо предоставить идейную альтернативу не меньшей, а скорее всего – большей, мощности. Национализм уже пытался бросить вызов исламизму, но проиграл борьбу. Коммунистическая идеология не оправилась от удара, нанесенного распадом СССР и мировой социалистической системы и пока не может рассматриваться как реальная альтернатива. Идеология либеральной демократии, которую российские власти пытались сделать обоснованием своей политики для большинства мусульман, особенно сельских жителей, являлась чуждой и враждебной.

Современная российская действительность не может предложить обществу никакой социетальной идеологии, в которую мог бы глубоко и искренне поверить человек, и которая позволила бы гармонизировать отношения человека с реальностью, придать существованию непреходящий смысл. Религия предложила такие возможности. Исламизация представлят собой ответ на идеологическое бессилие лидеров новой России, неспособность государства сформулировать общенациональную идею и мировоззренческие смыслы. Мы согласны с тем, что идейный ответ радикальному исламу должен быть сформулирован, но пока сложно представить, каким конкретно он будет. В настоящий момент существует несколько вариантов такого ответа. Интересно, что все они исходят от интеллектуалов Поволжья или Центральной России; Северный Кавказ, похоже, не может самостоятельно выработать какой-либо альтернативы политическому исламу.

Во-первых, в Поволжье начал развиваться проект так называемого «евроислама» (европейского ислама), основателем которого является ученый и политический деятель, директор Института истории АН Татарстана Рафаэль Хакимов. Идеи Хакимова зародились на стыке татарского национализма с исламским модернизмом. Евроислам восходит к религиозному течению конца ХIХ в. – джадидизму. Хакимов прямо писал, что «евроислам» - современная форма джадидизма. Джадидизм начинался как реформа образования – введение светских предметов в медресе, поэтому джадидистов называли также «новометодниками». Впоследствии под джадидизмом стали понимать общее движение за модернизацию ислама, охватившее татарскую интеллигенцию. Современные продолжатели джадидизма считают, что использование иджтихада поможет не просто модернизировать ислам, но и совместить его с либеральным мышлением.

Такое понимание ислама нашло некоторую поддержку у руководства Татарстана, так как давало возможность предоставить ваххабизму хоть какую-то идейную альтернативу. Бывший президент Татарстана М.Шаймиев назвал евроислам «светским исламом», подходящим для России. Уже из этого видно, что евроислам, как вообще исламский модернизм в конечном итоге ведет к выхолащиванию из ислама религиозного смысла, то есть, к постепенной деисламизации. На это обратили внимание религиозные деятели, в частности, зам.председателя ДУМ РТ В.Якупов, который писал, что реформаторы, стремящиеся осовременить шариат, «не довольствуются только своей личной духовной смертью», но и хотят, «чтобы все последовали за ними». Якупов (вполне справедливо, на наш взгляд) предположил, что «если реформаторам нужна религия без намаза, без хижаба, без уразы, то ведь таких готовых религий имеется в наличии много». Якупов обвинил реформаторов в том, что «они выслуживаются перед федеральным центром и исламофобскими кругами Запада; их цель состоит в том, чтобы трансформировать ислам в «политкорректное нечто»[23].

Вероятно по этой причине проект «евроислама» не не получил большого числа сторонников среди интеллигенции. Он подвергся критике с разных сторон – от официальных исламских лидеров до татарских националистов и был оценен как искусственный. Народной поддержки проект так и не завоевал. Мы полагаем, что «евроислам», возможно, содержит в себе рациональное зерно, но он выглядит значительно привлекательнее для внешних наблюдателей (особенно западных), чем для самих мусульман и идейной альтернативой исламизму стать в ближайшем будущем не сможет.

Официальные улемы, похоже, тоже делают ставку на развитие джадидистского наследия[24]. Они, конечно, не заходят в реформаторстве так далеко как интеллектуалы – сторонники «евроислама», но идут в том же направлении, то есть, по нашему мнению, по заведомо тупиковому пути. «Евроислам», по сути, является проектом секуляризации ислама, а значит не может служить искомой религиозной альтернативой политическому исламу. Косвенным свидетельством секуляризаторской направленности «евроислама» является, например, предложение Р.Хакимова использовать новую казанскую мечеть Кул Шариф в качестве музея ислама, чтобы «не насторожить европейцев»[25].

Второй предложенной «сверху» альтернативой исламизму можно назвать проект «Русский ислам», который начал активно обсуждаться, с подачи ряда облеченных властью лиц, в 2000-2001 годах. У истоков проекта стояли С.В.Кириенко и его советник по конфессиональной политике С.Градировский.

С.Градировский обращал внимание на то, что в Приволжском федеральном округе основным языком передачи исламского знания является русский язык. Отсюда выводятся понятия русскоязычной уммы и русского ислама как пограничного явления, «которое принадлежит как исламской, так и русской культуре, в том числе политической культуре»[26]. Согласно Градировскому, «русский мир» частично совпадает с «миром ислама», что открывает возможность их сотрудничества. Проект предполагал интеграцию ислама в русское культурное и языковое пространство, создание русской исламской богословской школы, превращение русского языка в священный язык ислама и тому подобные меры.

Основываясь на правильной посылке, что «количество мусульман в России в силу различных демографических и миграционных процессов будет неизбежно возрастать», Градировский видит три модели возможной интеграции мигрантов в общество. Первые две модели – «плавильный котел» (ассимиляция) и «миска салата» (т.е., мультикультурализм) он отвергает, полагая, что наступило время новой модели – «единства в многообразии». Что именно под этим подразумевается, из работ Градировского понять сложно, но он употребляет выражение «культурная взаимная «пропитка».

Двусмысленность формулировок вызвала критику проекта «русский ислам» с самых разных сторон – православных деятелей, новообращенных («русских») мусульман и официального исламского духовенства. В частности, зам.председателя ЦДУМР Ф.Салман заявил, что данный проект, «включающий кампанию по принудительной исламизации православных русских России и так называемой «русификации» российского ислама, есть намеренная провокация, направленная на стравливание православных и мусульман России»[27].

Разумеется, после такой негативной реакции всей заинтересованной общественности проект быстро был объявлен неудачным и свернут. Мы оцениваем проект «русский ислам» как откровенно искусственный и обреченный на отсутствие поддержки исламских масс (и православных тоже). Такой проект, даже при государственной поддержке, не смог бы стать идейной альтернативой радикальному исламизму.

Более адекватным ситуации проектом нам представляется евразийство (неоевразийство). Положительным в этой идеологии является стремление к союзным отношениям православия и ислама, к сохранению единства России как уникального культурного мира и политического образования. Евразийская идеология вызывает одобрение большинства значимых мусульманских и немусульманских российских политиков, ее также поддерживает президент Казахстана Н.Назарбаев. «Национальная идея России находится именно в области евразийской идеологии. Именно в евразийской трактовке она может быть приемлема для Чеченской Республики» - говорил покойный Ахмат Кадыров[28]. Разумеется, следует помнить, что разные политические силы могут подразумевать под «евразийством» разные вещи.

В Поволжье (Уфа) базируется Центральное духовное управление мусульман России во главе с Талгатом Таджутдином, проявившим себя сторонником радикальной версии евразийства. Таджутдин рассматривается исламским сообществом России как фигура неоднозначная, так как он выступает за сближение православия и ислама с таких крайних позиций, что это можно принять за призыв к слиянию этих религий. Таджутдин, например, говорил, что мусульманин может праздновать Рождество Христово в качестве дня рождения коранического пророка Исы[29]. Он полагает, что «естественно, нормально и нужно мусульманину называть свою Отчизну, которая у нас общая с православными, Святой Русью»[30]. Противники Таджутдина обвиняют его в том, что он стремится к слиянию православия, ислама и иудаизма, носит православную «митру», целует руку Патриарха Московского, поздравляет мусульман с христианскими праздниками. Таджутдин распорядился разместить в мечети г. Набережные Челны витраж, содержащий изображения полумесяца, креста и звезды Давида (витраж был разбит возмущенным верующими).

Мы полагаем, что оценивая возможности евразийства, не стоит фиксироваться на личности Таджутдина. Сами по себе евразийские идеи, на наш взгляд, действительно обладают большим потенциалом в качестве возможной альтернативы радикальному исламизму. Однако евразийская идеология нуждается в дополнительном осмыслении и переработке, в том числе, со стороны мусульманских мыслителей.

Проблема заключается в том, что таких мыслителей нет ни в России, ни в странах СНГ. Всем заинтересованным сторонам, включая лидеров официального ислама, понятно, что для выработки идейной альтернативы исламизму необходимо «повышение образовательного и богословского уровня действующих имамов»[31]. Этот уровень в настоящий момент является недостаточным для идейного противостояния исламистам. Башкирский социолог Р.Галлямов, на основании собственных полевых исследований (интервью), приходит к пессимистическому выводу: «подавляющее большинство нынешних молодых имамов обладает довольно средними интеллектуальными способностями; весьма скромно закончив в свое время среднюю школу, имеет невысокий общеобразовательный уровень и не может похвастаться широкой эрудицией в светских вопросах. Многие из них завершили свое светское образование в профессионально-технических училищах или даже в неполной общеобразовательной школе. Это наблюдение справедливо и по отношению к некоторым из тех, кто затем получил духовное образование в ведущих исламских учебных заведениях дальнего зарубежья»[32].

По всей видимости, ответа на идейный вызов исламизма стоит ждать не от улемов, а от той же религиозно ориентированной интеллигенции, которая сконструировала политический ислам. Но даже приблизительные контуры этого ответа пока не ясны.

Второе, что мы полагаем необходимым сделать для противодействия исламскому радикализму – уничтожить социально-экономические и политические причины, питающие его. Это означает смягчить последствия многоаспектного кризиса общества: обеспечить людям достойную заработную плату, полный объем социальных услуг, право на образование, а также право на участие в процессе принятия политических решений. Самым главным препятствием на этом пути является, по нашему мнению, поразившая российское общество системная коррупция и клановый характер политики.

Современный радикальный ислам в его наиболее ярких формах – это в какой-то степени часть общероссийского социального протеста. Наблюдается интересное явление: молодежь, воспитанная вне исламских традиций (то есть, русская молодежь), в поисках политической силы, лучше других выражающей протест против существующего порядка, приходит, в конечном итоге, к политическому исламу. На общем фоне российской политики, где нет каких-либо серьезных протестных движений или радикально-оппозиционных партий, исламизм смотрится наиболее привлекательно. Тогда социальный протест перетекает в протест религиозный, а социальное противостояние обретает черты религиозной войны. Конечно, в Центральной России пока не наблюдается массовый переход русской молодежи в ислам с целью политической борьбы под исламскими лозунгами, но тенденция намечена.

Прогноз относительно перспектив исламизма в России представляется скорее неблагоприятным, что подтверждает активная террористическая деятельность исламских экстремистов на Северном Кавказе в 2008-2010 гг. Массовое обращение в политический ислам в обозримом будущем вряд ли состоится, но исламизм останется постоянно действующим внутрироссийским дестабилизирующим фактором.

Основные понятия: деисламизация, джадидизм, социетальная идеология, исламизация, евроислам, евроазийство, русский ислам.

Вопросы и задания по теме

1.Есть ли идеологическая альтернатива «политическому исламу»?

2. Что такое «евроислам» в российской действительности?

3. Имеет ли перспективу «Русский ислам»?

4. Может ли неоевразийство быть фундаментом для выработки государственной идеологии в современной России?

Дата добавления: 2015-07-24