Автор: Софронов В.Ю.

Еще в древних государствах в дохристианский период существовала практика отправки в ссылку политических противников правителей государства. Обычно для этого использовали географически отдаленные местности, где ссыльный находился бы под надзором и не мог принимать активной деятельности и противодействовать правителю. Позднее подобная практика была заимствована и христианскими европейскими государствами, распространилась и в России. После присоединения Сибири ее территория стала идеальным местом для изоляции противников престола или людей по какой-то причине неугодных власти. Тобольск на долгое время стал центром, через который ссыльных распределяли по сибирским провинциям, а некоторых оставляли и в самом городе. Зачастую это были люди, приближенные к престолу, но по какой-то причине подвергшиеся опале на несколько лет, а иногда и до самой смерти. В данной статье мы изложим подобные факты из биографии некоторых из них, малоизвестных для широкого круга читателей, кто будучи у самых вершин власти вдруг в короткий срок оказывался в далеком Тобольске в период правления страной династии Романовых.

Одной из первых, удаленных от царского двора стала невеста царя Михаила Романова – Мария Ивановна Хлопова, дочь московского дворянина, которую молодой царь пожелал взять себе в жены, когда в 1616 году ему исполнилось двадцать лет. Этот выбор он сделал лично после приглашения в царские покои девиц из лучших московских семейств[1].

Но его выбору воспротивилась мать царя, «великая старица» Марфа Ивановна, урожденная Салтыкова, в то время как царский отец будущий патриарх Филарет находился в польском плену и мнения своего на этот счет высказать не мог.

Марию Хлопову поселили в царском дворце, по обычаю того времени дали ей новое имя — Анастасия и начались приготовления к свадьбе. Но старица Марфа, мать царя Михаила, настояла, чтоб невеста прошла медицинское освидетельствование, в результате чего придворные лекари дали заключение, что Мария Хлопова больна, поскольку ее «рвало и ломало нутро, и опухоль была», что вполне могло случиться с молодой девушкой от неумеренного потребления сладкого, отчего «плоду и чадородию порухи не бывает»[2]. Но Салтыковы, ближайшие родственники царской матери, настояли на рассмотрении этого вопроса на боярской думе, где постановили: «царская невеста к государевой радости не прочна». На основе этого Марию Хлопову выселили из дворца, где она прожила всего шесть недель, а уже через десять дней вместе с бабкой, теткой и двумя дядями Желябужскими сослали в Тобольск без определения время ссылки. Отца же ее, Хлопова, направили на воеводство в Вологду.

Выбор молодым царем новой невесты затянулся на три года. В 1619 году вернулся из польского плена отец царя, который был удивлен, что сын его до сих пор не женат. Тот пересказал историю своей неудачной женитьбы и сообщил, что желает возвращения из Сибири своей невесты, поскольку: «Обручена мне царица, кроме ея не хочу взять иную».

Отцом царя было проведено расследование инцидента и царские лекари признались, что свой вердикт о «нездоровье» царской невесты выносили под давлением родственников матери царя, а потому думали, что так угодно и «их величеству». Они подтвердили, что временное недомогание Хлоповой было вызвано от перемены пищи и пристрастия ее к иноземным, непривычным для молодого организма блюдам и восточным сладостям. По результатам проведенного следствия Салтыковых самих подвергли опале и удали от двора за то, что они «государской радости и живота учинили помешку».

Однако с возвращением Хлоповой так же не спешили, поскольку Филарет вознамерился женить сына на ком-нибудь из дочерей правителей соседних государств для укрепления союза политического еще и родственным, но поиски невесты за рубежом ничем не закончились и тогда в сентябре 1624 года Михаила Федоровича женили на Марии Тимофеевне Долгорукой. Но буквально на другой день после свадьбы новобрачная слегла в постель и 6 января 1625 г. скончалась. Через год после ее смерти Михаил Федорович взял в жены Евдокию Лукьяновну из незнатного рода Стрешневых, родившую ему за годы их совместной жизни десятерых детей. Из которых лишь четверо пережили отца. Сам Михаил Федорович, родившийся в июне 1596 года, скончался 13 июля 1645 года.

А Мария Хлопова прожила в Тобольске чуть более трех лет «близ девичьего монастыря», а затем переселили ее в Верхотурье, где она пробыли около года. А 30 декабря 1620 г. по царскому указу ее вместе с родней направили на жительство в Нижний Новгород, где ее поселили на выморочном дворе Козьмы Минина[3]. В Москву она так и не вернулась и умерла незамужней в Нижнем Новгороде в 1633 г.

Другой ни менее интересной личностью, был Наум Николаевич Чоглоков (1743–1798), состоящий в довольно близком родстве с династией Романовых и так же попавший в тобольскую ссылку. Наум Николаевич приходился племянником императрице Елизавете Петровне и потому уже в молодые годы состоял на службе в гвардии в качестве полковника[4].

Род Чоглоковых был довольно древний: один из их предков в свое время выехал на службу к князю Александру Невскому из «прусской земли». Но постепенно этот род обнищал. Лишь по воле случая отцу Наума, Николаю Наумовичу Чоглокову, удалось поступить в Кадетский корпус, а благодаря незаурядным способностям танцора остаться при дворе. Там он обратил на себя внимание Марии Симоновны Гендриковой, двоюродной сестры императрицы Елизаветы Петровны. После брака с Гендриковой, в 1742 г., Николай Чоглоков получил должность камергера двора и орден Белого Орла. Вместе с женой они были приставлены в качестве гувернеров к великому князю, наследнику Петру Федоровичу и его супруге, будущей императрице Екатерине II. Но Николай Чоглоков, будучи человеком довольно ограниченным, нетактичным и с громадным самомнением, картежником и волокитой, очень быстро восстановил против себя Петра и Екатерину и был удален от них.

Чоглоковы имели 8 детей, старшим среди которых был Наум Чоглоков. Его мать, дочь Симона Леонтьевича Гендрикова, по матери своей Христине Самуиловне Скавронской приходилась родной племянницей Екатерине I, а значит, двоюродной сестрой императрице Елизавете Петровне.

Рожденный при дворе Наум Чоглоков, как оказалось в дальнейшем, по всей видимости, унаследовал далеко не лучшие черты характера своего отца. Начал он службу конногвардейцем, дошел до чина полковника и в 1770 г. отправился волонтером в Грузию служить под началом графа Тотлеба. Но ехал он, как показали его сослуживцы на допросах, с тайным намерением «стать царем или погибнуть на эшафоте». Ехал он с большой пышностью и хвастался перед случайными спутниками своим родством с императорской фамилией. Прибыв на Кавказ, он не захотел признавать над собой чьей либо власти, выказывал во всем неповиновение, а потом перебежал на сторону грузинского царя Ираклия и даже выступил в его войсках против русских. Но был схвачен в одной из стычек и отдан под суд, состоявшийся в г. Казани 22 апреля 1771 г. Его приговорили к высылке в Сибирь на вечное поселение.

В Тобольске Чоглоков не поладил с губернатором Чичериным, и тот отправил его в г. Березов. Однако в 1781 г. он вновь возвратился в г. Тобольск и женился на некой Тарашкиной Агриппине Стефановне, дочери тобольского сержанта. После воцарения на трон императора Павла Чоглокову разрешили выехать из г. Тобольска и жить под надзором полиции в г. Новгороде, где он и умер 6 января 1798 г. Жена его осталась, судя по всему, в Сибири, поскольку 13 июля 1800 г. повенчалась в Богоявленской церкви с Яковом Васильевичем Корнильевым, младшим сыном известных тобольских купцов.

В Тобольском государственном архиве сохранились записи с некоторыми сведениями об этом семействе, хотя и содержащие на наш взгляд ряд неточностей, закравшихся при записи «на слух» церковнослужителями. Позволим себе привести их, поскольку их использование сможет помочь составить более подробное описание такой незаурядной личности, как Наум Чоглоков. Уже сам факт, что нем сообщается в трудах российского историка С. М. Соловьева, говорит о многом.

Уже по возвращении из Березова в 1787 г. Чоглаковы проживали в нагорной части города в приходе Никольской (Введенской) церкви, о чем сохранилась запись о их явке на исповедь в указанный год: «Бывший полковник Наум Николаев Чеглоков – 40 лет, жена его Агрипина Стефановна – 25 лет и слуга их Гаврил Никифоров – 50 лет»[5]. Примерно такая же запись в том же приходе повторяется и за следующий 1788 г. Зато в 1790 г. вместе с ними проживают родственники жены (урожденной Агриппины Тарашкиной).

На исповеди в тот год присутствовали: «Наум Николаевич Чеглоков – 43 года, жена его Агриппина Стефанова – 28 лет, теща его прапорщицкая жена Мария Стефановна Тарашкина 56 лет, дети ее: сержант Андрей – 21 год, девица Анна – 18 лет, слуга их Гавриил Никифоров и Юлия Изотова». Но в 1792 г. Чоглоковы перебираются в подгорную часть и проживают в приходе Сретинской (Пятницкой) церкви, о чем и сообщается в исповедальных записях: «Российский дворянин Наум Николаев Чеглоков – 48, жена его Агрипина Стефанова – 30, дворовые их: Гаврил Никифоров – 54, Юлия Изотова – 30 лет»[6].

Других записей по Науму Чоглокову нам выявить в Тобольском архиве не удалось. Возможно они утеряны или наш фигурант перебрался из Тобольска в другой населенный пункт. Любопытен тот факт, что Агриппина Чоглокова, будучи вдовой в возраст 50 лет вышла замуж за дядю будущей матери Дмитрия Ивановича Менделеева, урожденную Марию Дмитриевну Корнильеву. Таким образом Д. И. Менделеев состоял пусть и в весьма отдаленном, но все же родстве с царственным домом Романовых и знал ли он об этом до сих пор остается загадкой. Хотя, по словам А. А. Макарени в личных бумагах ученого, где излагалась его родословная, есть краткая запись напротив фамилии Романовы – «и эти родня…»

Таким образом, региональные архивы при их пристальном изучении могут сообщить множество интересных фактов и более полно представить различные аспекты родственных связей наших предков.

Не менее интересны и события, связанные с участием тоболяков в политической жизни страны, которые могли повлиять не только на судьбы отдельных людей, но и на политическую ситуацию в целом. Такой не менее яркой фигурой стал тоболяк по происхождению Василий Яковлевич Мирович, который оставил заметный след в истории неудавшихся дворцовых переворотов.

После того, как 4 ноября 1708 г., гетман Мазепа переметнулся в лагерь противника, каждый из его сподвижников должен был сделать свой личный выбор. За два года до этого, весной 1706 г. в местечке Ляховичи раненный полковник Иван Мирович был взят шведами в плен, отвезен сначала в Польшу, а затем в Стокгольм, где в дальнейшем и умер. У Ивана Мировича было шесть сыновей и три дочери и пленение отца повлияло на судьбу каждого из них.

Так, старший Мирович, Федор, не ужившись на родине тайно сбежал в Швецию. За что мать его, жена полковника Мировича, – Пелагея Захаровна, (урожденная Голуб), – по царскому указу от 8 апреля 1712 г. была со всей семьей выслана в Москву. А в 1716 г. за сношения другого сына Василия со шведами сослана в Тобольск на вечное житье, где и прожила почти тридцать лет со своими детьми и внуками.

Второй сын полковника, Семен Иванович Мирович, получивший образование в Киево-Могилянском коллегиуме, в1699 г. был вице-префектом конгрегации. Умер в ссылке в Тобольске в 1726 г.

Василий Иванович Мирович, третий сын полковника Переяславского, был осужден за желание бежать с братом Федором к шведам, закован в кандалы, в 1716 г. сослан в Тобольск, где тяжко болел и умер в 1732 г.

Четвертый сын, Яков Иванович Мирович, несколько месяцев не дожил до освобождения, скончался в Тобольске в 1744 г.

Иван Иванович, пятый сын полковника, тоже сосланный со всей семьею, получил в 1723 г. разрешение переехать из Тобольска в Екатеринбург, где с 1726—1728 гг. состоял сержантом при артиллерии, капитан-поручиком, затем флигель-адъютантом при генерал-поручике Ченинге. Был назначен везти в Петербург партию железа, но, воспользовавшись случаем, сбежал в Крым, где выдавал себя за поляка.

Дмитрий Иванович Мирович, младший сын полковника, по указу Сената 23 января 1744 г. вместе с матерью Пелагеей Захаровной получил освобождение из Сибири. Они прибыли в Москву, где 21 мая 1745 г. были отпущены в Малороссию.

Но нас интересует сын Якова, – Василий, – внук пленного полковника, родившийся в Тобольске 1740 г., закончивший Тобольскую духовную семинарию, а затем избравший военную карьеру. Он в чине подпоручика участвовал в войне с Пруссией, во время которой русскими войсками был занят Берлин. После окончания военных действий нес службу в Петербурге в Смоленском пехотном полку, присутствовал, но не принял активного участие в перевороте 28 июня 1762 г., в результате которого вместо убиенного Петра III престол заняла его супруга – Екатерина II. Именно этот факт скорее всего и заставил Василия Мировича искать свой путь для вхождения во власть. До этого он попытался вернуть имения своих предков и неоднократно обращался с ходатайствами к самой императрице, но … удовлетворены они не были.

Узнав о том, что сын бывшей правительницы Анны Леопольдовны, Иоанн VI (Антонович), содержится под охраной в Шлиссельбургской крепости, Мирович задумал освободить его, возвести на престол и тем самым занять высокое положение в обществе,

Иоанн Антонович сын племянницы императрицы Анны Иоанновны, принцессы Анны Леопольдовны Мекленбургской и принца Антона-Ульриха по всем законам престолонаследия был законным российским наследником. Перед смертью Анна Иоанновна подписала манифест, в котором он был объявлен наследником престола, а герцог Бирон – регентом до его совершеннолетия. Принц Антон был возведен на престол после смерти Анны Иоанновны и пробыл императором с 17.10.1740 по 25.11.1741 гг. Но Анна Леопольдовна в ночь с 8 на 9 ноября 1740 г. (уже после смерти Анны Иоанновны) совершила переворот, объявила себя правительницей, а Бирона отправила в сибирскую ссылку. Через год, тоже ночью с 24 на 25 ноября 1741 г. офицеры и солдаты Преображенского полка арестовала Анну Леопольдовну и возвели на престол дочь Петра I – Елизавету Петровну. Всех членов Брауншвейгского семейства вместе императором Иоанном VI отправили в Ригу, чтоб затем переправить за границу в обмен на отречение от всех прав на российский престол. Однако затем в целях безопасности их поместили в Холмогоры, причем Иоанн VI был отделен от семьи и содержался отдельно. Он пробыл там около 12 лет в полном одиночестве. В начале 1756 г. Иоанна тайно вывезли из Холмогор и доставили в Шлиссельбург, где также содержали в одиночном заключении. О том, кто он такой, знали только три офицера из его охраны.

С приходом к власти Петра III положение Иоанна только ухудшилось. Петр приказал бить его и сажать на цепь за малейшее неповиновение. Он сам решил инкогнито осмотреть узника. Под видом офицера он посетил Иоанна VI и нашел, что жилище его скудно меблировано, сам узник одет бедно, говорит бессвязно. Однако, на вопрос кто он такой? — тот ответил: «Император Иван». Когда к власти перешла к Екатерина II, то ею было заменено окружение Иоанна и издан указ, предписывающий склонять пленника к принятию монашества.

Именно этого несчастного наследного принца, имеющего полное право занять российский престол, и решил освободить подпоручик Мирович. О его существовании он узнал не раньше октября 1763 г. от отставного барабанщика Шлиссельбурга. Но уже летом 1764 г. (в возрасте 24 лет) Василий Мирович решился на задуманную авантюру, не имея при том какого-либо серьезного плана.

20 июня Екатерина II отправилась в поездку по своим Прибалтийским владениям, а вскоре Мирович получил предписание явиться в Шлиссельбургскую крепость в качестве караульного офицера для несения службы в течении недели. В ночь на 5 июля 1764 г. Мирович приказал 45 солдатам Смоленского полка, находящимся под его командой, построиться и зарядить ружья боевыми патронами, прочел им поддельный манифест, согласно которому власть в стране переходит к Иоанну Антоновичу, и велел готовиться к штурму. Внутри крепости находился гарнизон, состоявший из 30 человек, которых заставили сложить оружие. Но, узнав об этом, охраняющие принца офицеры выполнили секретную инструкцию и закололи Ивана VI.

Сам Мирович был арестован и доставлен в Петербург, началось следствие и уже 17 августа 1764 г. Екатерина II издала Манифест о казни путем четвертования уроженца Тобольска подпоручика Смоленского пехотного полка Василия Мировича. 15 сентября 1764 г. приговор привели в исполнение[7].

Историки до сих пор не могут дать однозначного ответа: было ли освобождение Ивана VI хорошо спланированной провокацией, в результате которой наследный принц был убит и тем самым Екатерина II окончательно поставила точку в непростом вопросе о престолонаследии; или Мирович оказался одиночкой-неудачником, поставившим на карту собственную судьбу и проигравший.

Как видим, Тобольск можно вполне назвать ссыльной вотчиной правящей династии Романовых, куда не только ссылались неугодные им деятели, но из него выходили и авантюристы, мечтающие изменить историю страны, как это неоднократно свершалось путем дворцового переворота. В любом случае судьба Романовых и далекого сибирского города находилась в некой незримой связи и пребывание в нем семьи последнего российского императора лишнее тому подтверждение.

Примечания

1. Русский биографический словарь СПб., 1913. С. 338-339.

2. Валишевский К. Первые Романовы. М., 1911.

3. Трехсотлетие дома Романовых. 1613—1913. М., 1913.

4. Русский биографический словарь. СПб., 1905. Т.22. С. 435.

5. ГУТО ГА в Тобольске. Ф. 156. оп. 20. св. 19. № 46.

6. ГУТО ГА в Тобольске. Ф. 156, оп. 20, св. 24.

7. Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Т.26. М., 1998. С. 332-340.

Дата добавления: 2015-07-24