Второй круг Ада: 8. Розовый слон

Противное пиканье будильника обрушилось на мою голову, словно лавина на маленький хрупкий домик у предгорья. В первую секунду я даже не понимал, почему так не хочу просыпаться, почему так болит все мое несчастное хилое тело и почему, йопт твою мать, мне снился Зуо?! И здесь-то от него не скрыться! Вообще-то мне всегда снится различная бредятина, но ничего конкретного или знакомого, а тут приснилось, что мы с Зуо поженились... Я, конечно, в белом фраке, черной бабочке и волосами, зачесанными назад, выглядел великолепно. Да и Зуо шло его пышное белое платье и полупрозрачная фата, скрывающая его прекрасные глаза. Правда, платье было слегка великовато ему в груди, явно предназначенное для более объемного бюста, но это картины не портило! И все же, что-то тут явно было не так! Сон прервался в тот момент, когда мы, уже обменявшись кольцами и даже поцеловавшись, *вот где кошмар!*, выбежали из церкви, обсыпаемые белоснежным рисом, и Зуо хотел кинуть букет невесты. Странно, но ловить этот букет собирались Мифи, котенок, парень возомнивший, что я Бог, какой-то скинхед в оранжевых ботинках, Эллити, большой еж, и Дарвин с обезьяной на плече. Как выглядит Дарвин, я не знаю, но почему-то во сне был уверен, что этот мужик в одеяниях хиппи, с длинными вьющимися волосами и очками со стеклами в виде сердечек, ни кто иной, как создатель теории о происхождении видов XIX века.
Разлепив воспаленные веки и с минуту попялившись на потолок, я еще не знал, не помнил, и от этого был счастлив. Хотя нет, скорее это можно было назвать спокойствием. Но вот организм начал просыпаться окончательно, и я об этом узнал по все новым вспыхивающем очагам боли и по просачивающимся воспоминаниям, от которых глаза у меня полезли на лоб.
— ПИЗ-ДЕЦ, — четко выговорил я, наконец-то вспомнив почти все. Вот как доехал до дома и как до постели доковылял, не помню, но все остальное... ой, мамочки, лучше бы и этого не помнил! Я тут же почувствовал, как щеки загорелись. Как же стыдно! И перед Зуо! И перед собой! А если он еще и расскажет всем, что я вытворял... я же со стыда сгорю! Или не сгорю...
Успокойся, Тери, успокойся! Кому ты вообще нужен! Ничего никому он не расскажет! От него же шарахаются как от прокаженного!
Подумав об этом, я как-то сразу успокоился, взял себя в руки и все-таки решился встать. С утробным стоном "Ма-а-а-а-а-а-ать твою..." я перешел из положения «лежа», в положение «сидя», но легче от этого не стало. Мало того, глубоко вздохнув, я чуть не отравился собственным «свежим» дыханием изо рта... Какая же это была вонь!
Как марионетка с оторванными нитями, я на дрожащих ногах, покачиваясь и попеременно теряя равновесие, каким-то чудом дотащил свои кости до ванны. Со стороны кухни до меня дошли веселые визги Эллити и не менее веселый голос мамы. Чего это они сегодня в хорошем настроении? Конец света, что ли намечается? Или объявили, что можно прожить на планете без мужской части населения? Всех мужиков на кресты и распять? Других объяснений найти я был просто не в состоянии.
Почистив зубы, умывшись и полюбовавшись на свое полумертвое отражение, я решил узнать, в чем же причина радости женской половины нашего сумасшедшего семейства. Когда я зашел на кухню, мама как раз ставила на стол тарелку с завтраком. И, кажется, предназначался он мне! Мне стало страшно... В чем подвох?
— Доброе утро, — вяло поприветствовал я маму и сестру. В ответ они обе одарили меня полуулыбками полуоскалами, от чего по коже моей побежали мурашки. — В чем дело? — тут же решил я расставить все точки над «Ё», только вот голос мой почему-то стал сипловатым и приглушенным. Не к добру это, ой чует моя пятая точка, не к добру!
— Садись! Кушай! — не сводя с меня глаз, кивнула на стул мама.
"Кушай?" Я не ослышался? "Жри!" — вот это коронное мамино... а что еще за «Кушай»?
Я плюхнулся на стул, подозрительно оглядывая то маму, то Эллити, которая так светилась, словно лампочку проглотила.
— Я... что-то сделал не так? — Почти пропищал я, ковыряясь в тарелке и высматривая какой-нибудь подозрительный порошок: стрихнин, к примеру, или мышьяк. Хотя вряд ли я смогу отличить их от той же соли. Я даже не знаю, как они выглядят. Все! Если выживу, обязательно почитаю что-нибудь про яды!
— С чего ты это взял? — Голос мамы был слишком приторным, настолько, что даже у меня во рту появился какой-то сладковатый привкус.
"С чего, с чего... вчера я вообще был способен на многое!" — Фыркнул я мысленно, но вслух не сказал, лишь стараясь не менее мило улыбаться, пожал плечами.
— Не знаю...
— Скажи, Тери, а что это за друг у тебя такой... интересный, — внезапно подала голос мама, заставив меня поперхнуться.
"Друг? У меня-то? О Господи, она о Зуо!"
— Это мой сэмпай... Вчера же был первый день Отбора, — пробормотал я, понимая, что теперь мне и кусок в горло не полезет. Как только представлю, что творил тогда, и что сегодня со мной сделает Зуо... Есть такое слово: на Б начинается, на Ять заканчивается... И вот, хоть убейте, сейчас весь мой словарный запас свелся к одному единственному, но четко передающему все мои эмоции и мысли по поводу мной накануне содеянного, этому слову.
— Такой любезный молодой человек! — Тем временем ворковала мама, с каким-то мечтательным видом смотря не на меня, а сквозь меня.
— И такой красивый! — Влезла в разговор Эллити. Меня так и тянуло сообщить обеим леди, что одна для Зуо уж слишком старовата, да и к тому же, а как же папа! А другая слишком мала...
— Он не педофил, так что даже не надейся, — все-таки не смог я стерпеть, и часть накопившегося во мне яда вырвалась на свободу. Лицо Эллити перекосилось, она насупилась, крылья ее ноздрей начали раздуваться как у дракона.
— Что? Правда — глаза колет? — Меня несло дальше.
— Тери! Бака!!! — Завопила сестренка и вылетела из кухни с наворачивающимися на глазах слезами. А мое настроение как-то сразу поднялось! Сделал гадость — стало легче! Как ни странно, но за время нашей перепалки с Эллити, мама так ничего и не сказала, витая в каких-то ведомых только ей мечтаниях. Ну да! Зуо: бесподобен, великолепен, прекрасен, неотразим, неповторим, безумно красив, элегантен... Что еще то, про него можно сказать? Сказал бы... да мама не поверит... У меня, конечно, есть доказательства — и палец, и синяки на теле, которые сейчас были здорово заретушированы и почти незаметны, но что-то мне подсказывало молчать. А то синяков, того и гляди, могло стать больше.
Еле-еле запихнув в себя остатки завтрака, я вернулся в свою комнату и ощутил очередной культурный шок за это утро.
— М-м-м-м-мама!!! — С воплями ворвался я на кухню.
— В чем дело? — Все еще с мечтательной улыбкой проговорила она.
— Где... где... ГДЕ ВСЕ МОИ ВЕЩИ! — Вот представьте, заглядываете вы утром в шкаф, а там ничего... ни пылинки, ни тряпицы... НИ-ЧЕ-ГО! Где мои любимые серые штанишки? А серые футболочки? А серый свитер? А серые носочки??? Где все это???
— А-а-а... я подумала, раз ты решил, наконец-то, одеваться по-человечески, то я купила тебе тут кое-что..., а твои старые вещи все отдала в химчистку. Таким скопом выходит куда дешевле, — монотонно пробормотала она.
— И где же то, что ты мне купила? — Очень осторожно поинтересовался я, уже морально готовясь к тому, что остатки моих волос поседеют. У мамы если и был вкус в вещах, то он был жестоко исковеркан.
— Сейчас ты упадешь! — Пообещала мне мама и побежала в свою комнату.
— В этом я даже не сомневаюсь, — тяжело вздохнув, пробормотал я. Я еще не знал, насколько все плачевно!!!
— А вот и мой тебе подарок! — С этими словами мама вытащила из-за спины джинсовые шорты темно синего цвета на подтяжках и футболку. Я физически ощутил, как мои волосы белеют.
— Я... Это... не надену! — Отчеканил я каждое слово.
— Значит, в школу пойдешь в одних трусах, — холодно пообещала мама.
— Лучше я вообще никуда не пойду...
— Вот и ладненько! Пусть тогда твой сэмпай приезжает к нам! — Внезапно воодушевленно согласилась мама, — я могу даже твоему преподавателю написать о том, что ты заболел и тогда...
— Нет уж! — Я схватил новые шмотки и начал натягивать их на себя. Шорты были чуть выше колена, обтягивающие каждую торчащую кость настолько сильно, что моя жопа показалась мне максимум с кулак... Ну, нельзя с моей тощей фигурой носить нечто подобное, и почему мама понять этого не может, а? Затем натянул футболку...
— Мама... она же розовая...
— Да. Очень красивый цвет...
— Она розовая! — Не унимался я.
— Тебе очень идет!
— ОНА, МАТЬ ВАШУ, РО-ЗО-ВА-Я!
— А ну-ка, перестань материться! При мне! — Возмутилась мама и ударила меня по губам. — Еще чего удумал... Что за наглость! И чем тебя цвет не устраивает?
— Ничем... ничем он меня не устраивает, — пробормотал я обиженно. Оставив синие подтяжки свисать по бокам, я пошел в коридор к зеркалу, где окончательно захотел умереть. На меня смотрел не парень..., а пидор..., даже не так... пидарОк... в синих пердоносах и розовом кошмаре… Розовый слон!!! Отощавший только…
Эх... если бы у меня, хотя бы, ноги волосатыми были! А что, брутально! По-мужски! Так нет же... Из-за какого-то сбоя в развитие организма, у меня до сих пор волосы не росли там, где должны были бы уже начать в моем-то возрасте... Представляете, как я стесняюсь находиться в школьном душе после физкультуры?! У всех, извините, джунгли и леса, а у меня степь и гладь! И сейчас, с помощью этих шорт, мама, кажется, в очередной раз решила надо мной поиздеваться, подчеркнув мою не мужественность. Посмотрите, какие у Тери гладенькие стройные ножки! Ну, за что мне все это???
Но времени жалеть себя уже не оставалось. Быстро собрав сумку и напялив кеды, в которые Эллити, пока я спал, засунула вместо шнурков свои розовые ленточки для барби, я поплелся в школу. В этот момент мне не хватало лишь двух вещей: револьвера и пули. За свою жизнь, как вы, наверное, уже могли понять, я постоянно позорился и, честно говоря, наивно полагал, что уже ко всему готов. Так нет же... Сейчас мне было стыдно... за свое вчерашнее поведение, за поцелуй... и за эту чертову розовую футболку! Я ведь так люблю быть незаметным, а сегодня не бросился бы в глаза разве что дальтонику!
Когда впереди показалось здание школы, меня затрясло... Не хочу туда идти! Не хочу! Но надо... Соберись, забей и наслаждайся жизнью! Только вот как! Дайте мне лекарство, стирающее память!
Казалось, сегодня народу перед школой было даже больше, чем обычно. Наверное, все делились своими впечатлениями по поводу Отбора. Ну-ну... гребанные счастливчики... как же я вам завидую! И как же я вас ненавижу! Умрите!!!
В отличие от вчерашнего, я не особенно старался уклоняться от всего того мусора, что летал на уровне моей головы. Наоборот, я жаждал, чтобы кто-нибудь попал в меня, желательно со смертельным исходом с моей стороны. На крайний случай, просто бы испачкали розовую футболку! Кто-нибудь, ну пожалуйста. Но мои молитвы услышаны не были. Несколько раз в меня зарядили бумажными фантиками и один раз пустой банкой, но жив я, к сожалению, остался. И футболка, будь она неладная, тоже...
Уже подходя к классу, я представил реакцию Мифи на мой внешний вид и окончательно впал в депрессию.
— Опа! Сладкий, ты точно к нам! — послышалось противное улюлюканье некоторых моих одноклассников.
— Идите вы на хуй! — зло выругался я в их адрес, впрочем не веря, что это их как-либо заденет или заставит замолчать. Но вот верьте, нет, они заткнулись... И с открытыми ртами смотрели на меня... а я на них... Они меня, что, не узнали??? Почувствовав, как во мне все больше закипает лютая ненависть ко всему миру, я со скоростью света добрался до своей парты и, грозно кинув Мифи "И только попробуй что-нибудь сказать", уселся на свое место и повернулся к окну. Ничего не хочу слышать и никого не хочу видеть!
— Эффектно, — все-таки заговорила Мифи, перед этим чуть не подавившись леденцом на палочке.
— Заткнись... В моем теперешнем состоянии я и на убийство способен... — прорычал я.
— Ничего... Хомячок-убийца! Звучит грозно! — хохотнула Мифи.
— Да-да, стебись... давай..., тоже мне, подруга! — шипел я, не отрывая взгляда от окна.
— Тери?
Я молчал...
— Ну, Тери!!!
— Отвали!
— Ты клевый! — не преминула тут же добавить Мифи. Знает, свинья, что комплементы для меня как почесывание уха для собаки.
— Просто отстань, — уже беззлобно попросил я.
— Классные кстати шортики... В них твоя попка просто...
— Мифи! — взвыл я и все-таки посмотрел на подругу. — Я же прошу! Не видишь как мне херово?!
— Вижу! Поэтому и хочу тебя развеселить!
— Но, не обсуждая же мою задницу, которую разве что под микроскопом разглядывать!
— Нет? Ну ладно... обсудим передницу? Она у тебя тоже лишь под микроскопом...
— Ее тоже трогать не надо!
— А я трогать и не собиралась... У тебя для этого руки есть, ты и трогай... И где же ты урвал эти чудные ножки!
— Вчера от одной модели отпилил, — фыркнул я, улавливая на себе попеременные косые взгляды одноклассников. Ну, и чего вы пялитесь?!
— ОН будет просто сражен на повал! — воскликнула тем временем Мифи.
— Он?
— Хы-хы-хы! После этого урока я тебя кое с кем познакомлю! — воодушевленно заявила мне подруга. — Он офигенный! И ты ему симпатичен, вот!
Представив, как я с кем-то знакомлюсь, облаченный в этот ужас розового цвета, мне стало плохо вдвойне.
— Ни с кем знакомиться я не собираюсь, — капризно заявил я.
— Почему? — искренне удивилась подруга.
— Потому что... — объяснять что-либо ни сил, ни желания не было.
— Кстати, — Мифи, кажется, решила перевести разговор в другое русло, чему я очень обрадовался. Зря-я-я-я...
— Ты в курсе, что на тебе розовая футболка?
— В КУРСЕ!
— И как ощущения?
— Отвратительные!
— Зачем же одел?
— Выбор был не велик!
— У меня в детстве был плюшевый слон точно такого же цвета!
— Помню!!!
Воцарилось молчание. Я явно был не расположен к разговорам, и Мифи, конечно же, это видела. Но слишком уж любопытной была моя подруга, поэтому, недолго думая, она спросила меня о том, что, видимо, мучило ее всю ночь:
— Ну и как с Зуо? Как прошел день?
— Паршиво...
— А поподробнее!
— Слишком долго рассказывать...
— А ты подробно-сжато!
— Ну, хорошо, — честно говоря, мне действительно надо было выговориться. — Итак... За вчерашний день меня покусали, побили, разбили губу, сломали палец, чуть не трахнули около десяти человек и отравили наркотой, я же возомнил себя пони, лез целоваться к Зуо, дважды блевал, свалился с мотоцикла, бегал от Леди Магни, побывал у Зуо в гостях и в конце дня чуть не отбросил копыта. Сжато и подробно, как ты и просила, — развел я руками.
— Ого-го... вот это насыщенный денек!
— О да...
— Я тебе прям завидую!
— Дура, что ли?! Трупам не завидуют! — Мифи в ответ что-то хотела сказать, но прозвенел звонок и в класс зашел наш классный руководитель Джон Поликарпович. Мы оба тут же замолчали.
— Здравствуйте! – Старичок, как всегда, был воодушевлен и весел. — Вчера я получил ваши первые отчеты...
У меня сердце замерло... Я же там наговорил, хрен знает чего!
-...и теперь могу с уверенностью сказать, что каждый из вас провел время со своими сэмпаями с пользой! Поздравляю! — класс наполнился шушуканьями. — Тери, — окликнул преподаватель меня. Я вскочил со своего места и, не обращая внимания на ошеломленный взгляд Джона Поликарповича, *он-то не ожидал меня увидеть всего такого розового*, выпалил:
— Я вчера чувствовал себя не очень хорошо, поэтому...
— Заметно, что не хорошо, — улыбнулся преподавателью — Но я хотел поговорить не об этом, а о твоей вчерашней домашней работе. Она потрясающая, лучшая из всех классов.
Я аж обомлел. Нет, о своей крутости я знал всегда, но то, что учитель, кажется, совсем не собирался меня ругать за мою выходку. Вот это, скажу я вам, новость!
— Я... я рад, — пролепетал я, осторожно садясь обратно на свое место.
— Ты действительно очень талантлив и я записал тебя на олимпиаду по голографии через месяц. Если выиграешь, тебе будет дана возможность, параллельно со школой учится в университете на факультете голографии, информатики и голографически — информационных технологий.
Я был рад? Счастлив? Да я готов был плясать на столе полностью голый, размахивая над головой трусами! Кажется и на моей улице может проезжать инкассатор!!!

Дата добавления: 2015-07-24