Идеал способного, благородного и красивого человека

Задача преподавания, поэзии и изобразительного искусства

В деле воспитания немецкой молодежи нужно сделать еще многое, чтобы усилить здоровые избирательные инстинкты и сделать более острым взгляд. Подготовку к правильному выбору супружеской пары можно начинать уже в школе с целью пробуждения соответствующих инстинктов, только ни в коем случае не делать из этого «предмет», что скорее усыпляет, чем пробуждает. Эту подготовку нужно начинать еще в возрасте неопределенных желаний, задолго до того, как придет время делать выбор. Идеал сильного, благородного и красивого человека нужно внедрять своевременно, чтобы наследственно ценный человек не мог влюбиться в больного и некрасивого – можно сочувствовать такому человеку, уважать его как личность, но не вступать с ним в брак.

Для воспитания этого идеала многое могут сделать поэзия и изобразительное искусство – только не по заказу, даже при благих намерениях. Великое искусство всегда возникало из полноты внутренней жизни художника, а не по заказу.

Образы девушек и женщин в произведениях Шекспира

Идеалами, одновременно привлекательными и возвышающими и к тому же близкими народу германского происхождения, могут служить образы девушек и женщин в произведениях Шекспира. Создать такие же мужские идеалы могла бы женщина. На эту тему я прочел в 1937 г. доклад в Шекспировском обществе.

Созданные Шекспиром образы девушек и женщин привлекают не только умы, но и сердца юношей. Я имею в виду такие образы, как Розалинда в «Как вам это понравится», Порция в «Венецианском купце», Оливия в «Что вам угодно» и Корделия в «Короле Лире», отражающие разные этапы душевного развития. Джульетта – образ, не типично шекспировский.

Особенно Порция из «Венецианского купца» со своим сочетанием застенчивости, силы чувства, ясного ума и уверенности госпожи может считаться идеалом в германском смысле. Такова же Оливия, настоящая леди по своим задаткам, еще не осознанным, но уже дающим себя знать даже в полуразвитом состоянии – сугубо германская черта. Себастьян удивляется, как Оливия управляется с грубыми парнями в своем доме, кузеном Тобиасом и его компанией, причем не корча из себя госпожу (корчить из себя господина или госпожу – совершенно не германская черта). У Корделии эти черты принимают форму суровой правдивости и непоколебимого великодушия.

Диапазон женских образов у Шекспира и их характерных черт очень широк, от простой веселости «Виндзорских проказниц» до спокойного величия Виргилии, жены Кориолана, и героической суровости Волумнии, матери Кориолана. И такие образы как жена короля в «Ричарде II» и Гермиона в «Зимней сказке» могут считаться идеальными, но прежде всего это Порция, жена Брута в «Юлии Цезаре», совершенное воплощение нордического возвышенного стоицизма.

Я понимаю, что эти образы для многих мужчин не являются наилучшим дополнением, но в целом женские образы Шекспира большей частью соответствуют тому идеалу, которым должны руководствоваться при выборе жен германские мужчины.

Идеальные образы можно, конечно, найти также в исландских сагах и в немецкой поэзии, но широким слоям немецкого народа более доступны сценические образы. К тому же ни у одного из поэтов нет таких ярких женских образов, как у Шекспира.

Здоровое отношение Шекспира к сексу

Шекспировед Херфорд так характеризует шекспировское отношение к любви: «Насколько мы можем судить, Шекспир, в отличие от многих современных авторов, не рассматривал секс как ключ к человеческой жизни или как нечто, на чем зиждется Вселенная. Но если мы зададим себе вопрос, кто из поэтов соединил в равной мере соответствующее действительности изображение любви с оценкой открываемых ею возможностей, то место Шекспира среди величайших поэтов любви бесспорно».

Поэзия Шекспира пронизана духом «великого здоровья» (Ницше). И это «великое здоровье» чувствуется и в его описаниях любви. Как отмечает Херфорд, любовь героев Шекспира это не болезненная страсть, а здоровое и естественное всеобъемлющее чувство. Тема ссор и распада брака Шекспира не привлекала, в отличие от многих позднейших авторов.

Такими, как у Шекспира, мы и должны представлять себе любовные чувства в германском мире, еще не испорченном учением, отрывающим душу от тела, тем противопоставлением «духа» и «плоти» в пуританском исполнении, которое как раз и убило «добрую, старую Англию» Шекспира.

Шекспир, как и любой великий германский художник, дает немецкой молодежи наглядные идеалы, которые говорят молодой душе больше, чем рассудочные правила. Однако следует помнить, что идеал, даже если он своевременно внушен, редко указывает человеку, кого ему любить, но чаще – кого исключить из круга своего выбора. Редко человек ясно осознает, кого ему любить, но кого ему не надо любить, он должен понимать лучше.

Дата добавления: 2015-07-24