Глава 19. — Вопрос первый

— Вопрос первый. Кто такой Светлый Странник?

Эти нехитрые слова застали большинство врасплох — то есть практически всех эльфов. Тейр поперхнулся. Тильс в удивлении вскинул брови. Ниельс перестал жевать и выпрямился с видом ученика-отличника на контрольной. Остальные принялись переглядываться и шушукаться.

— Не знаете? — догадался я. — Тогда ставим вопрос по-другому: кто его видел? Своими глазами и не мельком, а имел с ним дело. То есть наблюдал, как он себя ведет, как разговаривает, есть ли у него привычки и особенности? Он же приезжал к вам в Королевство — то поднимать вас на войну, то с артефактом. Тильс, ты первый!

Тот обвел остальных глазами.

— Легенда о Светлом Страннике, — начал он нараспев, — пришла к нам из глубины веков. Мы верим, что мир был создан двумя воинами — Воином Тьмы и Воином Света. В самом начале они не могли решить, что и как строить из хаоса. Воин Тьмы предлагал свое, Воин Света — свое. И долго продолжался их спор. Они создавали и разрушали, но все их миры были несовершенны, что только усугубляло разногласие. И тогда схватились они за оружие и сошлись в битве. И из огня и ярости их стали рождаться миры, а жизнь им давали искры, сыплющиеся с концов мечей. И эти миры были совершенны, ибо поровну перемешано в них Света и Тьмы, но не могут остановить свой бой два Воина, ибо только в битве — жизнь.

— Так этот Светлый Странник…

— Мы долго считали его воплощением Воина Света, ибо всякий раз, как Тьма в нашем мире поднимала голову, там же появлялся и Свет и благословлял живых на битву со смертью. Он сплотил войска вокруг Айседора Звездорожденного, когда тот явился из небытия и заявил свои права. Он еще прежде помогал его родителям и устроил их союз с эльфами, ибо до того эльфы и люди шли своими путями и чаще не замечали друг друга, чем враждовали и сотрудничали. И он же встал подле принцессы Таниты, когда она осталась одна защищать Алмазные Башни.

— А потом он ушел, — добавил Тейр. — В иные миры, ибо считалось, что Тьма везде, а значит, везде нужно вести с нею борьбу. Он пропал на целые пятьсот лет.

— Пятьсот шесть лет и два месяца, — встрял Айдор. — Я наизусть заучил все даты. Отец заставлял меня считать, сколько времени мы уже живем в мире. Я могу точно сказать! — похвалился он. — У меня отменная память.

— Не врешь? — спросил я. — А ну-ка, сколько лет назад была Битва за Алмазные Башни?

— Я уже сказал — пятьсот шесть лет тому назад.

— А когда покинула ваш мир принцесса Танита?

— Это случилось в четвертый день Месяца Корабля ровно пятьсот лет назад.

— Скоро круглая дата, — хмыкнул я, но мне было не до веселья. Я внезапно подумал еще кое о чем и продолжил расспросы, обращаясь то к одному, то к другому сотрапезнику.

— Итак, значит, ровно пятьсот лет назад. Дедушка, а сколько лет назад мой отец женился?

— Зачем вам это, милорд? — поинтересовался было Тильс, но я отмахнулся от него.

— Дедушка? Ты еще не уснул?

Тот уже с минуту клевал носом над нетронутым паштетом, но тут встрепенулся и захлопал глазами с сердитым видом:

— Уснешь тут!.. Разорались, как бешеные куры! Твой героический папаша привел в дом эту… м-м… твою мать почти сто сорок лет назад. А ты родился ровно через пять лет, день в день. Это случилось в шестой день месяца Охотника.

Я быстро подсчитал в уме:

— Значит, время здесь течет почти в три раза быстрее, чем на Острове? Тильс, а когда Светлый Странник появился у вас снова? Ну когда призвал к войне против меня?

— В начале зимы, — откликнулся эльф с такой легкостью, что я ему не поверил. — Тогда меня призвали мой отец и наш король и объявили…

— Раньше, — перебил Тейр. — Два года назад, на Празднике Падающих Листьев. Ты тогда был слишком занят своей личной жизнью, чтобы что-то замечать. — Я заметил, что обычно невозмутимый Тильс потупился и покраснел. — А он сказал Королям Старшего и Младшего Домов, чтобы они были готовы — мол, Тьма снова поднимает голову, будьте готовы! А в начале зимы, одиннадцать месяцев назад, он приехал и сказал, что замок вот-вот оживет.

— Да, — снова очнулся Тильс. — Мы тронулись в путь, когда Тьма, то есть вы, милорд, пробудились. Но узнали мы о вас чуть раньше.

Я знаком велел ему замолчать. У меня внезапно закружилась голова от странной догадки. Впервые Светлый Странник появился у эльфов за два с половиной года до того, как здесь появился я. То есть накануне моей отправки сюда!

Выходит, Светлый Странник заранее знал, что я попаду сюда. И он сделал все, чтобы, едва попав в замок, я был объявлен врагом.

Светлый Странник хотел меня уничтожить, но сделать это предпочел чужими руками. Все было подстроено. Все — начиная от трагедии на вечере выпускников до последних событий.

— Кто он такой? — подумал я вслух, не надеясь получить ответ. Но он все-таки пришел.

— Светлый Странник — символ борьбы добра со злом, — несколько пафосно ответил Тильс. — Он воплощает в себе…

— Да плевать мне, что он воплощает и где! — чуть не взорвался я. — Как он выглядел, на кого похож, какой у него голос, привычки, манеры!

— Он — символ, — с нажимом повторил Тильс. Голос его опять стал ледяным, как в первые дни после освобождения. — Какие привычки могут быть у символа? Хотя Вунья…

— Что? — встрепенулся я. Вот чего я не ожидал, так упоминания имени девушки.

— Мне чудилось, что он гораздо ближе к людям, чем к эльфам, — как бы нехотя ответил Тильс. — Может быть, это потому, что людей в нашем отряде было изначально десять, а эльф — только я. Но прочие погибли, так что остались только Вунья и я.

— И всё? — Я посмотрел на Тейра и его спутников. — С тех пор, как этот Светлый увел Тильса, его в вашем Королевстве никто не видел?

— Видели, — кивнул Тейр, и я почему-то ощутил озноб. Словно повеяло ледяным ветром. — Он приехал недавно и сказал, что миссия Тильса провалилась, что Темный Властелин одолел его войско и стал еще сильнее, а это значит, что борьба должна быть продолжена. И вручил обоим королям артефакт — тот самый, который вы забрали у меня. Но с нами он не отправился, сославшись на неотложные дела в других частях света.

— Решил, значит, не подставляться, — пробормотал я.

Это было важно. Выходит, Светлый Странник — или кто он там есть на самом деле, — знал о силе артефакта и не хотел подставляться под удар. Умно, если учесть, что мы с ним из одного мира. Тогда Сила Света должна была ударить и по нему тоже, что не могло не быть подозрительным.

Кстати, вдруг подумалось мне, а почему артефакт не сработал?

— Может быть потому, что этот остроухий просто забыл его включить? — проворчал прадедушка от своего паштета, и я понял, что опять думаю вслух.

— То есть как это — забыл? — так и подскочил Тейр. — Он был… э-э… включен!

— Милый мальчик, — улыбнулся мой предок, и Тейра так и перекосило — видимо, услышать такое обращение из уст смертного ему было в диковину, — да будет тебе известно, что «включить» и «активировать» — суть разные понятия. Твой артефакт был активирован — то есть, готов к работе. Но он так и не получил от тебя команды уничтожить Темного Властелина — то есть не начал работать. В нем была сила — но эта сила так и осталась неизрасходованной! И ты, — корявый старческий палец уперся в меня, — просто его дезактивировал. То есть вытянул из него всю силу. Теперь это бесполезная игрушка. У меня, кстати сказать, есть научная работа, посвященная этой теме. Она называется «Полярные составляющие магических артефактов как источник силы».

Дед заговорил, размахивая ложкой и обильно орошая окрестности кусочками паштета, но я не слушал его лекции. Я задумался. У меня совершенно неожиданно получилось дезактивировать артефакт, несущий смерть. Причем смерть эта была настроена именно на меня. Я должен был умереть или получить мощный магический удар, от которого не скоро поправляются, но вместо этого остался цел и невредим. Почему? Что случилось? Было ли это совпадение или же скрытые резервы? Я примерял всякие теории, упорно отказываясь принять только одну — у меня все получилось именно потому, что я ПЫТАЛСЯ ОСТАНОВИТЬ СРАЖЕНИЕ. То есть повел себя совсем не так, как нужно Властелину Мрака. Мою жизнь спас мой миротворческий порыв?

Я продолжал ломать себе голову над этим вопросом еще долго после того, как вечерняя трапеза была закончена и все покинули большой зал. Первым ушли Верт и Айдор — устраивать на ночь новую, только-только сколоченную партию костоломов, которых я создал из третьей порции вина «Бычья кровь» и остатков человеческой армии. За ними уковылял прадедушка, опираясь на плечо Мелкого и все еще продолжая излагать отдельные постулаты своей научной работы. Потом ушли эльфы во главе с Тейром. Я опомнился, только когда рядом кто-то деликатно кашлянул.

Зал был почти пуст и погружен во тьму. Только возле моего трона еще горели два светильника да мерцал огонек у дверей. Темный силуэт обнаружился чуть ниже, на ступеньках. Я не сразу узнал в нем Тильса.

— Что еще? — довольно резко поинтересовался я. — У нас опять незваные гости? Разберитесь с ними сами! У меня много дел.

— Несомненно, — холодно отозвался эльф. — Я только хотел… пользуясь случаем… после того как Тейр потерпел неудачу… Я должен знать, что происходит в Королевстве!

— И какие еще козни строит твой братец Тайн? — догадался я.

Тильс кивнул, старательно глядя мимо меня. Я его понимал — у него тоже резко не сложились отношения с сородичами. Но меня хоть не пытались убить мои собственные родственники… Стоп! А почему «не пытались»? Атака Сида и Далии разве не в счет? А тетя Кассия с ее намеками? Но Тильсу все-таки было проще — ему не надо догадываться, кто и зачем хочет видеть его голову отделенной от тела.

Мое отражение не слишком удивилось, увидев нас вдвоем. Но двойник Тильса смерил меня столь откровенно неприязненным взглядом, что я поспешно отступил в сторонку:

— Да я что? Я ничего! Только мимо проходил — дай, думаю, тут постою. Что, нельзя?

В Королевстве эльфов, как ни странно, был белый день — очевидно, мое вредное отражение и тут решило «пустить запись». Бело-розово-серым вихрем перед глазами промчались галереи и колоннады дворца, высившегося на вершине утопающего в зелени холма. Вся столица Королевства — как я узнал, не единственного эльфийского государства, но самого большого на материке, — представляла собой один огромный парк, в котором стояло несколько замков и бессчетное число беседок и легких флигелей с террасами. Во флигелях жило большинство молодых холостяков, так что можете себе представить, какие там нравы и во что превращается парк ночью, особенно по праздникам?

Перед нами раскинулся просторный зал, явно лишенный потолка, потому что свет лился откуда-то сверху. На возвышении стояли два простых трона, своей простотой и размерами больше похожих на стулья в шатрах военачальников. У подножия возвышения было поставлено еще одно мини-кресло, а вокруг стояло десятка три эльфов и несколько эльфиек. Все в молчании слушали благообразного старца в ниспадающих складками одеждах. Он говорил негромко, но как хороший оратор, обращаясь сразу ко всем. Я видел его со спины.

— Оба Короля, — указал Тильс на сидевших на возвышении знатных эльфов. — Младший — тот, что справа. Он мой родной дядя, старший брат отца. Старший — двоюродный дядя.

— А остальные?

— Мои братья-принцы и другие родственники.

— Большая у вас семейка, — я насчитал куда больше чем четырнадцать молодых принцев.

В первом ряду обнаружились Тайн и еще какой-то бледный манерный юноша с волосами такой длины, что я чуть было не принял его за девушку, переодетую в мужскую одежду. Выражение его лица соответствовало.

— Наследник Тольд, — объяснил Тильс.

— Тот самый, которого больше интересуют мальчики, чем девочки? — хмыкнул я.

— Он.

— Симпатичный, — высказался я. — В темноте не отличишь!

— Вы хотите сказать, что он вам нравится? — В голосе Тильса послышался благоговейный ужас. — Но ведь…

— Помню, помню! Он неровно дышит к оруженосцу Тейра, у них все серьезно и так далее! Просто Тайн возле него чересчур трется — ты не находишь?

Как раз в это время вышеупомянутый Тайн склонился к уху Тольда и что-то зашептал ему потихоньку. Тот даже отвлекся от лекции.

— Мой старший брат имеет огромное влияние на принца-наследника, — помрачнел эльф. — Но это не то, что вы подумали, милорд. Но у нас есть закон, по которому эльф, опозоривший себя каким-либо поступком, должен либо пройти довольно мучительный обряд очищения и раскаяться, либо покинуть родной дом и отказаться от всех прав и даже от своего имени. Поэтому, если Тольд не отречется от своей страсти и не согласится на обряд, он лишится титула наследника. Тогда у Тайна появится больше шансов.

— На что? — хмыкнул я. — Если я правильно понял, ваш папаша — младший из двух сыновей?

— Из трех. Но Тайн — его первенец от законной жены. И он может потребовать турнира, на котором будет оспорен титул принца-наследника. Участвовать в нем смогут только первенцы. Победитель в свой черед станет новым Младшим Королем.

— У, как все у вас запущено, — протянул я. — А незаконные сыновья имеются?

— Имеются, но у нашего отца незаконных сыновей от эльфиек нет. Своих двоих сыновей он прижил от смертных наложниц. Они живут долго, как и мы, но стареют, как люди. И лет через двести — триста умрут от старости или болезней. Как люди. Вон один из них, за колонной.

Я присмотрелся и увидел эльфа средних лет. В отличие от остальных, он носил бороду, в которой поблескивали седые пряди. Да и фигура его уже утратила юношескую стать и погрузнела.

— Никто не согласится иметь своим Младшим Королем незаконнорожденного, тем более рожденного от смертной женщины. Только при условии, что его возьмет в жены Королева, и если будут убиты остальные претенденты на престол, — объяснил Тильс.

В это время гость закончил свою лекцию, и Старший Король склонил голову.

— Мы слушали тебя, Светлый, и слова твои отозвались в наших сердцах. Мы готовы к войне. Тьма не пройдет через наши земли, и наши воины готовы. Но ты, наверное, не знаешь, что мой сын Тейр…

— Король всех нас называет на официальных приемах сыновьями, — на ухо мне прошептал Тильс. — Такова традиция. Она пошла от права первой ночи…

— Тейр с лучшими рыцарями отправился в Цитадель Зла…

— Чтобы потерпеть поражение! — закончил за него Странник и встал. Он оказался плечистым мужчиной более чем среднего возраста. Пожалуй, он бы годился мне в дедушки. — Ибо Тьма растет. И она одно за другим одолевает слабые сердца, чтобы из их пламени создать себе оружие для покорения сильных.

Ответом ему послужили многочисленные возгласы. Принцы оживились, послышались гневные голоса:

— Не может быть! Не верю! Тейр не мог…

Тольд-наследник закрыл лицо руками:

— Ани… он погиб…

— А как же твой артефакт, Светлый? — с места поднялись оба Короля. Сейчас они говорили почти хором. — Ты же дал ему оружие против Тьмы! Почему в таком случае наш сын потерпел поражение? Что случилось? Как Мраку удалось его одолеть?

— Его предали, — бросил Светлый. — Ваш Враг хитер и коварен. С ним нельзя бороться честными методами. Его сила растет. Скоро он сможет разорвать оковы и явит миру свою подлинную суть. И тогда его ничто не сможет остановить!

— Врага, пожалуй, никто и не остановит, но вот его клевретов — запросто! — послышался звенящий голос, и вперед вырвался Тайн. Я схватил Тильса за рукав из опасения, что он с кулаками накинется на зеркало. — И я клянусь кровью Тейра, что принесу вам, отцы, голову того, кто предал нас и дал Врагу оружие! Моя вера поможет мне в этом! Дайте мне войско. Я поведу его и сровняю Цитадель с землей!

— Сын! Что ты говоришь? — Это с двух сторон выкрикнули сразу двое — Младший Король со своего возвышения и один из принцев, стоявших у трона, — отец Тайна, Тейра и Тильса. — Как ты сможешь это сделать?

— Я — смогу, — твердо заявил он. — Ибо я чувствую ответственность за нашу землю. Она поможет мне. К Празднику Первых Цветов я принесу вам голову предателя и вырву оружие из рук Врага! Тьма отступит и больше никогда не вернется!

— Тайн, — прошипел Тильс, сжимая кулаки.

— Но я прошу вас, — принц развернулся к Светлому и поклонился ему, — сопровождать меня. Ибо луч света ничто по сравнению с солнцем, его породившим! Вы станете нашим светочем и наши мечи будут напоены вашей силой!

Я с замиранием сердца ждал, что ответил Светлый. А он шагнул к Тайну и положил руки ему на плечи.

— Я рад слышать такие слова, юный наследник, — промолвил он. — Свет благословляет тебя!

Что-то в его голосе и мимике показалось мне знакомым, и я сосредоточился. Нас учили заглядывать сквозь колдовские личины, чтобы рассмотреть истинный облик собеседника. Наш преподаватель был настоящим мастером магического камуфляжа, это был один из предметов, от зубрежки и сдачи которого наравне с остальными мне не удалось отвертеться, так что кое-какие приемы застряли в моей дырявой голове. Я попытался приподнять завесу над истинным обликом того, кого эльфы называли Светлым Странником… И получил в ответ такой мощный удар, что отлетел назад и непременно упал бы, если бы не Тильс, успевший схватить меня за локоть. Сквозь шум крови в ушах я услышал далекий голос Странника:

— Они здесь! Тьма сумела проникнуть даже сюда!

После чего сверкнула вспышка. И новая волна накрыла нас с Тильсом с головой, чтобы раздавить…

То есть должна была накрыть. Я увидел эту волну, вырвавшуюся из зеркала и нависшую над нами, потому что командор Теней встал между нами и взмахнул полой плаща, останавливая смертельную волну. Напоровшись на невидимую стену, она разбилась, разлетевшись на тысячи искр.

— Хозяин. — Тень медленно развернулся в мою сторону.

— Все нормально. — Я приподнялся и провел рукой по лицу. На пальцах осталась кровь. — Я в порядке!

— А я — нет! — раздался негодующий голос. Это говорило мое отражение, и вид у него был столь же помятый, как у меня, но глаза метали молнии. — Этот идиот испортил все! Остальное будем смотреть без звука! Отныне и навеки!

— Что? — Руки Тильса, поддерживающие меня, ослабли, и я стукнулся затылком о плиты пола. Эльф даже не заметил плачевного состояния Темного Властелина — настолько его занимали собственные проблемы.

— Это что же, — произнес он дрожащим голосом, подходя к зеркалу, — я больше никогда не увижу… никого?

Стой там рядом я, и все так бы и случилось, ибо мое отражение обладало всеми моими недостатками в полной мере. Но я-то лежал на полу, потирая шишку на затылке и пытаясь прийти в себя. Главную роль взял на себя зазеркальный Тильс, и он кивнул, сухо поджав губы:

— Да пожалуйста! Только без звука! Сами догадывайтесь, что к чему!

Картинка опять сменилась. Я осторожно подполз поближе.

Это был один из павильончиков, из которых и состояла столица эльфийского Королевства. Он с трех сторон утопал в зелени плюща, так что разглядеть в вечернем полумраке его черты и размеры было почти невозможно. Представлял собой он две комнаты — одну переднюю, побольше, не имеющую двери, роль которой играл ряд изящных колонн, и заднюю, поменьше. На лежанке недалеко от порога полулежала девушка, в которой я с трудом узнал возлюбленную Тильса — мне все эти девы казались как бы на одно лицо. На ней была только полупрозрачная сорочка, оставлявшая открытыми ее руки, шею, плечи и ужасно смелое даже для эльфийки декольте. Я поймал себя на мысли, что даже потянулся ближе, чтобы попытаться заглянуть туда. Что говорить о бедняге Тильсе, который пошел красными пятнами от смущения! К тому же она была босая, а разрезы на подоле наводили на весьма определенные мысли.

Царило безмолвие, но вот Энниль встрепенулась и обернулась на тропинку, ведущую к павильону. После чего переменилась в лице и схватила какую-то накидку, в которую поспешила завернуться — с моей — да и с Тильсовой точки зрения — зря.

К павильону строевым шагом приближался Тайн, сияющий как медный таз. Последние шаги он одолел бегом и с разгону сграбастал Энниль в объятия, закружив по комнате. Не обращая внимания на сопротивление девушки, он что-то кричал — видимо, пересказывал последние новости.

Энниль наконец удалось освободиться, и Тайн умерил свой пыл — иначе беснующийся от ревности Тильс не выдержал бы и разнес зеркало вдребезги. Оставив судорожно кутающуюся в накидку принцессу, принц принялся расшагивать туда-сюда, что-то говоря.

— Ты умеешь читать по губам? — спросил я у Тильса, чтобы как-то отвлечь его.

— Это позорная наука для шпионов! — скривился благородный тот. — Принцы крови ей не обучаются!

— Но ей легко обучаются двоечники на занятиях, — парировал я. — Смотри и учись.

Не скажу, что я так уж хорошо знаю эльфийский — способности к языкам у меня средние, — но, в конце концов, я Темный Властелин или нет? Я просто обязан знать все! И я стал переводить настолько близко к истине, насколько мне позволяли мои способности и постоянно вертящийся Тайн.

— «Объявлена война», «решено отправить две тысячи рыцарей», «я главнокомандующий», — повторял за ним я. — «Светлый благословил меня… покарать предателя», «оспаривать титул наследника»…

— Предатель! — шипел у меня за спиной Тильс. — Родной брат! Вот кто предатель! Кто бы мог подумать!

Последние слова Тайна я не разобрал — он подошел слишком близко к Энниль, — но девушка вдруг схватилась за голову, закричала и бросилась прочь, еле-еле увернувшись от дернувшихся обнять ее рук. Тайн сумел только схватить ее за накидку. Я раскинул руки, чтобы удержать Тильса, готового броситься на защиту девичьей чести. Затрещала ткань — я чуть не оторвал эльфу рукав, а Энниль порвала свою накидку и сломя голову бросилась бежать.

Тайн ломанулся за ней следом, разом растеряв свое природное изящество и ругаясь, наверное, так, что я даже обрадовался отсутствию звука. Но куда там! Энниль мчалась как вихрь. Длинные разрезы открывали ее тонкие красивые ноги. Я даже ущипнул себя, чтобы не отвлекаться, и попытался вспомнить ножки Вуньи.

Девушка примчалась на какую-то поляну, где стояла каменная чаша-фонтан, и склонилась над гладью воды, тяжело дыша. Длинные пряди ее волос коснулись чаши, и тут произошло маленькое чудо.

Изображение сместилось. Теперь мы как бы смотрели из чаши на раскрасневшуюся принцессу — как она прислушивается к звукам вечернего города, как черпает ладонями воду и пьет.

Тильс оттолкнул меня и замер напротив девушки.

— Энниль, — позвал он дрожащим голосом. — Бедная моя Энниль…

— Она тебя не слышит, — раздался ехидный голос моего отражения, — но может увидеть! Вуаля!

Послышался хлопок — и Энниль вдруг отпрянула от чаши, меняясь в лице. Я подумал, что моя физиономия — не самое приятное зрелище, особенно в сравнении с представительным Тильсом, — и поспешил слинять. Эльф остался один, но, кажется, не заметил этого. Он во все глаза смотрел на свою возлюбленную. И девушка тоже застыла, не в силах пошевелиться. Исчезло время и расстояние — между ними была тонкая пленка стекла-воды. Казалось, протяни руку — и она исчезнет. Губы склонившейся к чаше Энниль слабо шевелились. Она что-то говорила, но я не смотрел.

Я отвернулся, кусая губы и мечтая, чтобы Тильс провалился сквозь землю вместе со своей Энниль, потому, что неожиданно остро понял — Вунья никогда не будет смотреть на меня так, как эта принцесса смотрит на своего принца. Никогда. Ни за что. Темные Властелины всегда одиноки, а мне уже поздно отступать. Мой отец едва не стал Темным Властелином для этого мира пятьсот здешних лет назад, но его остановил взгляд моей матери. Меня не остановит никто.

Послышался звонкий всплеск, похожий на звон разбитого стекла, и голос отражения:

— Ты это нарочно?

Дата добавления: 2015-07-24