Социальный прогресс и прогнозирование в философии

Современная научно-техническая революция осуществляется в рамках научно-технического прогресса, который в свою очередь выступает стороной общественного прогресса.

Вопросам общественного прогресса уделяли внимание Д. Вико, И.Г. Гердер, А. Тюрго, Ж. Кондорсс, О. Конт, К. Маркс, Ф. Энгельс и др.

Общественный прогресс — это объективная тенденция восходящего развития человечества, выражающаяся в совершенствовании форм человеческой жизни, потребностей, способностей их удовлетворения, в развитии науки, техники, технологии, средств массовой информации, медицины и т.д.

Вопрос о критериях общественного прогресса является дискуссионным. Одни исследователи в качестве критерия общественного прогресса называют уровень развития способа производства, другие в этом качестве выделяют уровень развития производительных сил общества, третьи сводят его к производительности труда. Думается, что можно принять как наиболее представительную точку зрения, согласно которой в качестве критерия общественного прогресса можно принять уровень развития производительных сил, выражающийся в производительности труда.

В философском объяснении общественного процесса издавна боролись две точки зрения — эволюционная и революционная.

Одни философы отдавали предпочтение эволюционному развитию общества, а другие усматривали большую привлекательность в революционных изменениях общественной жизни. Очевидно следует обдуманно относиться к путям и средствам общественного прогресса. Протекание последнего не исключает сочетания революционных и эволюционных преобразований общественной жизни. При проведении прогрессивных преобразований и реформ следует ориентироваться на то, чтобы их осуществление оборачивалось не упадком экономики, снижением уровня развития производительных сил и сокращением производительности труда, а, наоборот, увеличением экономического богатства общества на основе повышения уровня развития производительных сил и производительности труда.

Предвосхищение будущего в разных формах всегда играло важную роль в жизни общества. Значение предвидения особенно возрастало в переломные эпохи истории, в период острых социальных конфликтов. Это особенно характерно для современной эпохи, когда становится очевидным, что и отдаленное, и ближайшее будущее человечества будет радикально отличаться от его настоящего и недавнего прошлого.

Предвидение — это знание о будущем, т.е. о том, чего еще нет в действительности, но что потенциально содержится в настоящем в виде объективных и субъективных предпосылок ожидаемого хода развития. Научное предвидение и социальное прогнозирование должны содержать в себе ответ не только на вопрос о том, что может совершиться в будущем, но также и ответы на такие вопросы, когда этого следует ожидать, какие формы будущее обретет и какова мера вероятности данного прогноза.

Различают три основных способа социального прогнозирования:

§ экстраполяция;

§ моделирование;

§ экспертиза.

Наиболее надежный метод социального прогнозирования — экспертиза. Любой социальный прогноз сочетает в себе научное и идеологическое назначения. Выделяют четыре вида прогнозов: поисковый; нормативный; аналитический; прогноз-предостережение. Предвосхищение будущего — междисциплинарное исследование, и оно плодотворно только в процессе интеграции гуманитарного, естественно-научного и технического знания.

Вопрос 35(человек в информационно-технологическом мире)

Вся история антропогенеза – это история социального, история образования человека мыслью и трудом. Превращение биологического в социальное (начиная от чувств и кончая осознанием смысла жизни) происходит в историческом плане на базе информационного развития, впрочем, как и возникновение самой жизни.

Отражение как фундаментальное свойство материи, есть активное взаимодействие с окружающей средой, которое предполагает способность отображать в своём внутреннем состоянии свойства других тел или среды в целом. Высшими формами отражения являются сознание и познание.

Для раскрытия «механизма» процесса отражения существенно важны понятия информации и сигнала. Информация в философской интерпретации связана с проблемой сознания. Объективно-идеалистическая концепция информации характерна для неотомизма, где утверждается трансцендентная, сверхъестественная природа информации. В неопозитивизме и экзистенциализме информация рассматривается как субъективный феномен. Последовательно материалистическая, опирающаяся на данные современной науки, трактовка природы информации развивается в диалектическом материализме, исходящем из первичности материальной информации по отношению к идеальной и глубокой связи информации с отражением.

В научной литературе данного философского направления сложилось две основные концепции информации: 1) как форма отражения, связанная с самоуправляемыми системами; 2) как аспект, сторона отражения, которая может передаваться, объективироваться. Наиболее распространенным (но не общепризнанным) является определение информации на основе категории разнообразия (развитое английским кибернетиком и биологом У.Эшби) и категории отражения как фундаментального свойства материи, впервые предложенного и обоснованного философами-марксистами. Однако не существует единого общепринятого понятия информации. Порождает дискуссию вопрос о предметной области понятия «информация» (является ли она свойством всех материальных объектов или только живых и самоуправляющихся, или же только сознательных существ). По этому поводу до сих пор в науке идут дискуссии.

Способ существования человека в историческом плане определяется отношением человек – орудие - техника. Как результат исторического развития практической деятельности человека современный мир представляет собой технологизированное и информационное пространство. Но и сам человек технологизировал свою сущность, существуя в технически обусловленном пространстве, он творчески реализуется как по законам природы, так и по законам технической среды. Одним из определяющих моментов организации этой среды, да и самого существования в ней, является передача информации. Передача информации определяется понятием «коммуникация». Философский словарь дает определение коммуникации как общего обмена мыслями, сведениями, идеями и т.д., но это всегда передача информации от одного сознания к другому. Коммуникатировать можно коллективно и индивидуально, но коммуникация обязательно осуществляется посредством какого-либо носителя. Носителем коммуникации могут быть материальные объекты, логические конструкции, ментальные формы и др. Главная черта коммуникации – наличие возможности понять ту информацию, которую субъект получает. Понимание как сущность коммуникации предполагает единство языка коммуникатирующих, единство или сходство уровней социального развития, единство ментальности. Коммуникация может состояться даже тогда, когда субъекты коммуникации не вступают в непосредственный контакт, а осуществляется передача информации через любой материальный носитель информации (текст, вещь, звук и т. д.)

Информация есть условие коммуникативной деятельности. Понимание культур разведенных в социальном времени и пространстве возможно как реконструкция и конструкция по законам информации, принятым в воспринимающей культуре.

Коммуникация есть важнейшее свойство существования социума. Термин «социальная коммуникация» появился в начале ХХ века. После второй мировой войны появляются философские концепции развития общества, которые рассматривают социальную коммуникацию как основу, источник и стимул общественного развития. Так, в теории технологического детерминизма З. Бжезинского средства информации и коммуникации признаются главным источником социального прогресса.[1] Связь информации и коммуникации детерминирована. Информация определят содержание и формы коммуникации, ибо информация толкуется очень широко, как основа всех культурных ценностей.

Философское рассмотрение коммуникации выделяет следующие ее важнейшие функции: как средство связи между различными объектами, коммуникация как обмен, передача информации между отдельными субъектами и обмен информацией в обществе в целом.

Информационное общество – понятие, предполагающее взгляд на современное общество с точки зрения стремительно возрастающей, все проникающей информации о всех сторонах его жизнедеятельности.

Хотя само понятие «информационное общество» - употребляется сравнительно редко, его даже неявное влияние не может не усиливаться в поисках ответов на всё более настоятельно встающие вопросы о том, что происходит с человеком в процессе продолжающегося «информационного взрыва». Каковы экономические, социальные и культурные последствия развития информационных технологий и инфраструктур, в том числе средств массовой коммуникации, когда, например радио, или телевидение, включая кабельное и спутниковое, стали играть ключевую роль в глобализации повседневного общения, в формировании духовной жизни на планете в целом.

В понятии «информационное общество» основой является управленческий аспект развития современного общества в целом. Не случайно оно возникло под влиянием успехов кибернетики (т.е. науки именно об управлении сложными, высокоорганизованными системами) и информатики, где информация не просто сообщение или знание о чем-либо, а количественно выражаемая мера управляемости той или иной системой.

Современные технологии в целом глобальны по характеру своего воздействия, но в первую очередь это относится как раз к информационным технологиям, которые, как бы продолжая центральную нервную систему людей, соединяют их в едином «глобальном объятии».[2]

Целостное человеческое общество, все стороны жизни которого повседневно взаимозависимы, предполагает требование оптимизации производства информации, средства распределения которой, действуя со скоростью света, то есть мгновенно, «ужимают» земной шар до размеров деревни. Лидерство в развитии информационных технологий представляется в этой связи как всё более эффективное средство обеспечения господствующего положения в нынешнюю, переходную к информационному обществу эпоху.

В работах ряда исследоватедей, связанных с осуществлением политики ведущих стран мира, звучат утверждения об исключительной ответственности (соответственно, праве) Запада, прежде всего США, при формировании глобального качеств жизни и установлении нового мирового порядка. В частности, ставится задача создания комплексных систем, способных интегрировать информацию из различных источников и создать на ее основе целостную картину развития событий в том или ином регионе. Это, между прочим, несет в себе не только потенциальную опасность для информационного, но и экономического развития других стран, включая Россию.[3]

На возрастающее с развитием информационного общества управленческое значение средств массовых коммуникаций указывает предупреждение, что третья мировая война (т.е. война, призванная решить судьбу человечества) уже идет. Как определил известный канадский социолог М. Маклюэн – это «партизанская война информации не признающая различия между военными и гражданскими людьми. [4] Примером этой войны может служить гибель социалистического лагеря. В настоящее время, все более привычным становится осуществление дипломатии средствами массовой коммуникации, особенно телевидения, с присущим ему сценаризмом и способами воздействия на сознания человека и общества. Дальнейшее развитие средств массовой информации создает возможность как для усиления централизации и концентрации производства «массовой культуры», так и для повседневного самовыражения новых общественных сил.

Мы являемся очевидцами возникновения нового вида реальности, основанного на компьютеризации – «виртуальной реальности», - искусственной псевдосреды, с которой можно обращаться как с подлинной. Эта новая технологическая среда оказывает мощное (и пока что совершенно непредсказуемое) воздействие на человеческую психику. Сегодня эта перспектива обнаруживается, в частности, в феномене маньяков компьютерных игр и уходе от действительности в виде погруженности в «виртуальную реальность», где есть множество псевдовидов человеческой деятельности.

Информатизация общества усиливает авторитарные тенденции. Способность, с одной стороны, получать точную информацию о каждом гражданине, а, с другой стороны, – манипулировать массами людей, предельно возрастает при использовании компьютерных сетей. И можно представить себе такое положение дел, когда правящие круги знают всё, что им нужно, а остальные не знают ничего. Тенденции развития в среде информации позволяют предположить, что политическая власть, приобретаемая большинством благодаря концентрации информации, уменьшит реальную власть политиков-трибунов, роль выборов. Сложившаяся таким образом властвующая элита может оказаться инфократией (властью информации), источник власти которой не в авторитете перед народом, а лишь в больших возможностях использовать информацию. Примером тому может служить борьба олигархов за средства массовой коммуникации. Приобретение в собственность как можно больше каналов ТВ, журналов, газет и др. форм, есть гарантия политической власти, основанной на владении информацией и возможностью манипулировать ею.

Вопрос о месте человека в новом информационном мире можно перевести в плоскость вопроса о новых функциях человека. Прежде всего, следует обратить внимание на повышение уровня образования в обществе, на новые формы коллективного сознания, на новые формы общения и объединения людей.

Информация как вид знания необходима современному человеку не только для того, чтобы создавать материальные и духовные блага, но и для того, чтобы вести здоровый образ жизни, уметь ориентироваться в изменяющихся условиях как природного, так и общественного бытия, для того, чтобы сформировать определенную экономическую, социальную, политическую и нравственную позиции. Необходимо не только иметь информацию, но и владеть способами её использования.

Образование для современного человека имеет своей целью не столько обучить традиционным алгоритмам в мышлении и практике, сколько умению выбрать необходимую информацию, осмыслить её, привести обработанную информацию в соответствие со своими потребностями. Действия, основанные не на традиции, а на информации – определяющая черта современного человека.

Положение личности уже не может детерминироваться только её формой участия в процессе производства, на личность воздействуют факторы социального манипулирования. Человек постоянно находится в ситуации выбора. Личность имеет огромные информационные возможности, социальные технологии направлены на ускоренную адаптацию личности, но сама необходимость постоянного принятия решений может быть представлена как ограничение свободы. Особенно это заметно при проявлении российской ментальности.

Если собственно коммуникативный аспект проблемы лишен сугубо национальной специфики, то аспект социально- психологический чрезвычайно насыщен ментальностью (коллективным бессознательным). Во-первых, Россия с её великой речевой культурой имеет особое отношение к слову, то есть речевым формам коммуникаций, во-вторых, в историческом прошлом, тоталитарный характер управления и монополизация информации, до сих пор делают россиян особенно доверчивыми к информации исходящей от средств массовых коммуникаций. Сегодня вполне можно говорить о специфических формах социализации через средства массовой коммуникации – читатели определенных газет, журналов, зрители определенных телеканалов и т.д.

В России такого рода социализация не всегда является итогом свободного выбора: она определяется подчас техническими возможностями каналов, их доступностью на основе материального обеспечения, навыками информационного поиска и другими непредсказуемыми причинами. Но, так или иначе, воздействие средств массовой информации становятся все агрессивнее, а возможность не только адекватно воспринимать и интерпретировать информацию, но даже осуществить её первичную селекцию, весьма ограничена.

Подведя итог, можно сделать вывод о том, что в современном мире при помощи средств массовой информации и социальных технологий разрабатываются новые формы отношения к окружающему миру, среде обитания, к биологии и психологии человека. Можно высказать предположение, что современная информационно-техническая цивилизация превращает информационные технологии в необходимые условия саморазвития человека.

Вопрос 36(то же что в 12 вопросе)

Вопрос 37(научные революции и смена типов научной рациональности)

Этапы развития науки, связанные с перестройкой исследовательских стратегий, задаваемых основаниями науки, получили название научных революций. Главными компонентами основания науки являются идеалы и методы исследования (представления о целях научной деятельности и способах их достижений); научная картина мира (целостная система представлений о мире, его общих свойствах и закономерностях, формирующихся на основе научных понятий и законов); философские идеи и принципы, обосновывающие цели, методы, нормы и идеалы научного исследования (подробно см. гл. Ш, § 6, 7).
Перестройка оснований науки, сопровождающаяся научными революциями, может явиться, во-первых, результатом внутри-дисциплинарного развития, в ходе которого возникают проблемы, неразрешимые в рамках данной научной дисциплины. Например, в ходе своего развития наука сталкивается с новыми типами объектов, которые не вписываются в существующую картину мира, и их познание требует новых познавательных средств. Это ведет к пересмотру оснований науки. Во-вторых, научные революции возможны благодаря междисциплинарным взаимодействиям, основанным на переносе идеалов и норм исследования из одной научной дисциплины в другую, что приводит часто к открытию явлений и законов, которые до этой «парадигмальной прививки» не попадали в сферу научного поиска. В зависимости от того, какой компонент основания науки перестраивается, различают две разновидности научной революции: а) идеалы и нормы научного ис-следования остаются неизменными, а картина мира пересматривается; б) одновременно с картиной мира радикально меняются не только идеалы и нормы науки, но и ее философские основания.
Первая научная революция сопровождалась изменением картины мира, перестройкой видения физической реальности, созданием идеалов и норм классического естествознания. Вторая научная революция, хотя, в общем, и закончилась окончательным становлением классического естествознания, тем не менее способствовала началу пересмотра идеалов и норм научного познания, сформировавшихся в период первой научной революции. Третья и четвертая научные революции привели к пересмотру всех указанных выше компонентов основания классической науки. Подробно эти вопросы будут рассмотрены ниже.
Главным условием появления идеи научных революций явилось признание историчности разума, а следовательно, историчности научного знания и соответствующего ему типа рациональности. Философия XVII — первой половины XVIII в. рассматривала разум как неисторическую, самотождественную способность человека как такового. Принципы и нормы разумных рассуждений, с помощью которых добывается истинное знание, признавались постоянными для любого исторического времени. Свою задачу философы видели в том, чтобы «очистить» разум от субъективных привнесений («идолов», как их называл Ф. Бэкон), иска-жающих чистоту истинного знания. Даже И. Кант в конце ХУШ в., совершивший «коперниканский» переворот в теории познания, показав, что предмет знания не дан, а задан априорными формами чувственности и рассудка познающего субъекта, тем не менее придерживался представления о внеисторическом характере разума. Поэтому в качестве субъекта познания в философии Канта фигурировал внеисторический трансцендентальный субъект.
И только в XIX в. представление о внеисторичности разума было поставлено под сомнение. Французские позитивисты (Сен-Симон, О. Конт) выделили стадии познания в человеческой истории, а немецкие философы послекантовского периода, особенно в лице Гегеля, заменили кантовское понятие трансцендентального субъекта историческим субъектом познания. Но если субъект познания историчен, то это, в первую очередь, означает историчность разума, с помощью которого осуществляется процесс познания. В результате истина стала определяться как историческая, т. е. имеющая «привязку» к определенному историческому времени. Принцип историзма разума получил дальнейшее развитие в марксизме, неогегельянстве, неокантианстве, философии жизни. Эти совершенно разные по проблематике и способу их решения философские школы объединяло признание конкретно-исторического характера человеческого разума.
В середине XX в. появилось целое исследовательское направление, получившее название «социология познания». Свою задачу это направление видело в изучении социальной детерминации, социальной обусловленности познания и знания, форм знания, типов мышления, характерных для определенных исторических эпох, а также социальной обусловленности структуры духовного производства вообще. В рамках этого направления научное знание рассматривалось как социальный продукт. Другими словами, признавалось, что идеалы и нормы научного познания, способы деятельности субъектов научного познания детерминируются уровнем развития общества, его конкретно-историческим бытием.
В естествознании и философии естествознания тезис об историчности разума, а следовательно, относительности истинного знания не признавался вплоть до начала XX в., несмотря на кризис оснований математики, открытие факта множественности логических систем и т. д. И только с начала 60-х гг. XX в. исторический подход к разуму и научному познанию стал широко обсуждаться историками и философами науки. Постпозитивисты Т. Кун, И. Лакатос, Ст. Тулмин, Дж. Агасси, М. Вартофски, П. Фейера-бенд и др. попытались создать историко-методологическую модель науки и предложили ряд ее вариантов. В результате убеждение в том, что научные истины и научные знания обладают статусом всеобщности и необходимости, сменилось признанием плюрализма исторически сменяющих друг друга форм научного знания. П. Фейерабенд объявил о господстве в научном познании теоретико-методологического анархизма.
Принцип историчности, став ключевым в анализе научного знания, позволил американскому философу Т. Куну представить развитие науки как историческую смену парадигм, происходящую в ходе научных революций1. Он делил этапы развития науки на периоды «нормальной науки» и научной революции. В период «нормальной науки» подавляюще число ученых принимает установленные модели научной деятельности или парадигмы, в терминологии Т. Куна (парадигма: греч. — пример, образец), и с их помощью решает все научные проблемы. В содержание парадигм входят совокупность теорий, методологических принципов, ценностных и мировоззренческих установок. Период «нормальной науки» заканчивается, когда появляются проблемы и задачи, не разрешимые в рамках существующей парадигмы. Тогда она «взрывается», и ей на смену приходит новая парадигма. Так происходит революция в науке.
КУН.
Парадигмы — модели (образцы) постановки и решения научных проблем, по мнению Т. Куна, управляют группой ученых-исследователей и научным сообществом. Допарадигмальный период отличается хаотичным накоплением фактов. Выход из данного периода означает установление стандартов научной практики, теоретических постулатов, точной научной картины мира, соединение теории и метода. Смена научной парадигмы, переход в фазу «революционного разлома» предусматривает полное или частичное замещение элементов научной картины мира, методов и теоретических допущений, эпистемологических ценностей.
Научная картина мира опирается на выработанные в недрах парадигмы стандарты и критерии. Взгляд ученого на мир детерминирован его приверженностью к парадигме, зависит от исторических и социальных факторов. Научная картина мира предполагает систему научных обобщений, возвышающихся над конкретными проблемами отдельных дисциплин. Она включает в себя совокупность философских установок, задающих ту или иную онтологию универсума. (Например, античная натурфилософская картина мира — мир Парменида — самодостаточный мир, в котором все уже есть, или современный неравновесный и нестабильный мир, где «Бог играет в кости», — т. е. современный мир неста-бильности, рисков и вероятностных прогнозов.)
Парадигмальный характер научной картины мира указывает на идентичность убеждений, ценностей и технических средств, этических правил и норм, принятых научным сообществом и обеспечивающих существование научной традиции. Это на достаточно долгий срок определяет стойкую систему знаний, которая транс-лируется и распространяется посредством механизмов обучения, образования, воспитания и популяризации научных идей и охватывает менталитет современников.
Эта проблема всегда привлекала внимание ученых и философов науки, но только Т. Кун (один из лидеров современной постпозитивистской философии науки) впервые рассмотрел традиции как основной конституирующий фактор развития науки. Он обосновал, казалось бы, противоречивый феномен: традиции являются условием возможности научного развития. Любая традиция (социально-политическая, культурная и т.д.) всегда относится к прошлому, опирается на прежние достижения. Что является прошлым для непрерывно развивающейся науки? Научная парадигма, которая всегда базируется на прошлых достижениях. К их числу относятся ранее открытые научные теории, которые по тем или иным причинам начинают интерпретироваться как образец решения всех научных проблем, как теоретическое и методологическое основание науки в ее конкретно-историческом пространстве. Парадигма есть совокупность знаний, методов, образцов решения конкретных задач, ценностей, безоговорочно разделяемых членами научного сообщества'. Со сменой парадигмы начинается этап нормальной науки. На этом этапе наука характеризуется наличием четкой программы деятельности, что приводит к селекции альтернативных для этой программы и аномальных для нее смыслов. Говоря о деятельности ученых в пространстве нормальной науки, Кун утверждал, что они «не ставят себе цели создания новых теорий, к тому же они нетерпимы и к созданию таких теорий другими». А это значит, что предсказания новых видов явлений и процессов, т.е. тех, которые не вписываются в контекст господствующей парадигмы, не является целью нормальной науки.
Но если на этапе нормальной науки ученый работает в жестких рамках парадигмы, т.е. традиции, то как происходит научное развитие, какие открытия может делать ученый? Как он вообще работает? Ученый в обозначенной ситуации систематизирует известные факты; дает им более детальное объяснение в рамках существующей парадигмы; открывает новые факты, опираясь на предсказания господствующей теории; совершенствует опыт решения задач и проблем, возникших в контексте этой теории. Наука развивается в рамках традиции. И, как показал Кун, традиция не только не тормозит это развитие, но выступает в качестве его необходимого условия.
Из истории науки известно, что происходит смена традиции, возникновение новых парадигм, т.е. радикально новых теорий, образцов решения задач, связанных с такими явлениями, о существовании которых ученые даже не могли подозревать в рамках «старой» парадигмы. Как это возможно, если, «нормальная наука не ставит своей целью нахождение нового факта или теории»? Кун считает, что, действуя по правилам господствующей парадигмы, ученый случайно и побочным образом наталкивается на такие факты и явления, которые не объяснимы в рамках этой па-радигмы. Возникает необходимость изменить правила научного исследования и объяснения.
Но в таком объяснении есть изъяны. Дело в том, что парадигма как бы задает «угол» зрения, и то, что находится за его пределами, просто-напросто не воспринимается. Поэтому, даже случайно натолкнувшись на новое явление, ученый, работающий в определенной парадигме, вряд ли его заметит или проинтерпре-тирует адекватно.

Перестройка оснований науки, происходящая в ходе научных революций, приводит к смене типов научной рациональности. И хотя исторические типы рациональности — это своего рода абстактные идеализации, все же историки и философы науки выделяют несколько таких типов.
Нужно отметить, что рациональность не сводится только к научной. Вся европейская культура формировалась и развивалась под знаком рациональности, которая явилась формообразующим принципом жизненного мира европейского человека, его деятельности, его отношения к природе и к другим людям. Рациональ-ность предполагала способность человека самостоятельно мыслить и принимать решения. И. Кант считал, что рациональность — это главный принцип Просвещения. Суть этого принципа в том, что субъект рационального мышления полностью ответствен за содержание своей мысли. «Имей мужество пользоваться собствен-ным умом... без руководства со стороны кого-то другого», — таков девиз Просвещения, считал философ. Сформировалась уверенность в автономности и самодостаточности человеческого разума, сила которого проявилась в создании науки и техники.
В силу того, что ключевую роль в европейской рациональности стали играть наука и техника, возникла уникальная индустриальная цивилизация. В настоящее время ясно стало осознаваться, что все глобальные проблемы современности порождены этой цивилизацией, которая трансформировалась, переходя от индустриального этапа к постиндустриальному и информационному. Жизненно-практические угрозы, порожденные рациональной культурой Европы, и вызвали широкий интерес к проблеме рациональности вообще и научной, в частности.
Поскольку европейская рациональность преимущественно была ориентирована на науку, которая вплоть до середины XX в. рассматривалась как образец рациональности, то обсуждение вопроса о научной рациональности стало одной из главных тем философов науки. С 60-х гг. XX в. начинается критический пересмотр претензий науки быть образцом рациональности. Некоторые философы и философы науки стали утверждать, что, во-первых, наука не является прототипом рациональности как таковой; а, во-вторых, претензии науки на истинную рациональность есть разновидность «рациофашизма» (П. Фейерабенд). Но это — крайние позиции. Философы постпозитивисты Т. Кун, Дж. Агасси, И. Лакатос, Ст. Тулмин и др., пытаясь создать историко-методо-логические модели науки, вышли на проблему исторических типов рациональности.

Вопрос 38(наука и техника: взаимосвязь и взаимообуславленность. НТР)

С точки зрения развития, наука и техника связаны очень сильно. И если в древности развитие техники происходило в основном на основе опыта (эмпирически), то в настоящее время это происходит на срезе новых научных знаний и исследований, как следствие фундаментальных открытий. Предварительным условием создания таких устройств, как ядерный реактор или современный компьютер, является глубокое изучениефизических, химических и других процессов, лежащих в основе их работы. С другой стороны, научные исследования уже невозможны без современной техники высочайшего уровня, в этих областях всегда применяются самые передовые разработки, например Большой адронный коллайдер.

Таким образом, синхронное развитие техники и науки является непременным условием движения человеческой цивилизации по выбранному ей пути технологии. И, хотя данный путь подвергается иногда критике, в настоящее время альтернатив ему не существует.

Нау́чно-техни́ческая революция (НТР) — коренное качественное преобразование производительных сил, начавшееся в середине XX в., качественный скачок в структуре и динамике развития производительных сил, коренная перестройка технических основ материального производства на основе превращения науки в ведущий фактор производства, в результате которого происходит трансформация индустриального общества в постиндустриальное.

В основе многих выдвинутых ныне теорий и концепций, объясняющих глубинные изменения в экономической и социальной структурах передовых стран мира, лежит признание нарастания значения информации в жизни общества. В связи с этим говорят также об информационной революции.

А.И. Ракитов выделяет пять информационных революций в истории человечества:

§ появление и внедрение в деятельность и сознание человека языка.

§ изобретение письменности

§ изобретение книгопечатания.

§ изобретение телеграфа и телефона

§ изобретение компьютеров и появление Интернета.

Э. Тоффлер выделяет три "волны" в развитии общества:

§ аграрная при переходе к земледелию,

§ индустриальная во время промышленной революции

§ информационная при переходе к обществу, основанному на знании (постиндустриальному).

Признанный классик теории постиндустриализма Д. Белл выделяет три технологических революции:

§ изобретение паровой машины в XVIII веке

§ научно-технологические достижения в области электричества и химии в XIX веке

§ создание компьютеров в XX веке

Белл утверждал, что, подобно тому, как в результате промышленной революции появилось конвейерное производство, повысившее производительность труда и подготовившееобщество массового потребления, так и теперь должно возникнуть поточное производство информации, обеспечивающее соответствующее социальное развитие по всем направлениям.

Дата добавления: 2015-07-20