Эпилог. Дом у Синего озера.

Дом у Синего озера.

http://ficbook.net/readfic/1815682

Автор: T_Terracotta (http://ficbook.net/authors/T_Terracotta)
Фэндом: Tokio Hotel
Персонажи: Том/Билл
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Романтика, AU

Размер: Миди, 63 страницы
Кол-во частей: 13
Статус: закончен

Описание:
Томас Трюмпер живет в маленьком городке, затерявшемся посреди вековых сосен и живописных холмов. Он совладелец небольшого семейного ресторанчика и вполне доволен своей размеренной жизнью. Все меняется в тот день, когда в его заведении появляется новый посетитель.

Публикация на других ресурсах:
Только с разрешения автора!

Примечания автора:
Баннеры:
Заглавный: http://hostingkartinok.com/show-image.php?id=4b598016b44037d4c785527de1f5d1ef
Финальный: http://hostingkartinok.com/show-image.php?id=0db2729e74286efa1e1ed97a43051d8e

1.

Звук шуршащей под подошвами моих ботинок щебенки ласкал слух и окончательно убеждал меня в том, что я дико соскучился. Всего-то две недели вдали от родных мест, а я счастлив вернуться! Шагать по твердой земле, а не по раскаленному, пусть и белоснежному песку. Полной грудью вдыхать свежий, напитанный ароматом смолистой хвои воздух, который сейчас был подобен лекарству, после вечного зноя Средиземноморья.
Было бы глупо противиться самому себе и отрицать факт того, что путешествие оказалось замечательным и отдых мой на все сто процентов удался. Но, видимо, я идиот, способный с завидной легкостью водрузить на чаши весов экзотику заморского странствия и изведанную вдоль и поперек рыбалку на берегу местной речки. И, в моем случае, чаша со вторым содержимым оказалась бы куда весомее и без особого труда осуществила свой победоносный крен.
Так было почти всегда, но не в этот раз, столкнувший лбами мои предпочтения и железные доводы, ловко сплетенные в хитроумный заговор среди моих заботливых родичей. Я не успел опомниться и оценить всю степень серьезности их намерений, как уже имел на руках билет, выслушивал наставления и радужные пожелания счастливого пути. Ошарашенный такой проворностью, я безропотно взмыл в начинающее плакать осенними дождями небо и направился на избалованную солнцем Сицилию, окончательно поняв, что противостоять женщине это дело бесполезное, тем более, когда их две.
И, что уж кривить душой, изначально отнесясь ко всему этому с подозрением, теперь я был им очень благодарен. Двух недель безмятежности, по-младенчески крепкого сна и колорита местной кухни с лихвой хватило на то, чтобы мой внутренний скептик притих и благополучно сдал свои позиции. Я здорово отдохнул, отоспался, вдоволь понежился в теплых морских водах и даже загорел! Результат на лицо, как говорят в таких случаях. Переполненный оптимизмом, сейчас я топал верх по склону и был готов, если не свернуть горы, то с радостью перелопатить всю скопившуюся за моё отсутствие работу.
Намерено оставив машину в гараже, я бодро преодолел предначертанные моим ногам полтора километра и уже через каких-то двадцать минут оказался у «Двух барсуков». Звякнув дверным колокольчиком и войдя как обычный посетитель, я расплылся в улыбке и пока затаился у двери. Не заметившая моего появления, девушка за стойкой стояла спиной и лихо орудовала махровой тряпочкой, избавляя протянувшиеся вдоль стены стеллажи от пыли. Подобная невнимательность к вошедшему объяснялась очень легко. Я сам подарил ей iPod, наушники от которого вечно занимали эти милые ушки и вызывали порой многочасовую глухоту.
Замыслив небольшую шалость, я осторожно двинулся к стойке, стараясь до поры до времени себя не обнаружить. Опустив принесенные мною пакеты на пол, я крадучись обогнул столешницу и очутился прямо за двигающейся в такт музыке спиной. Настроившись на маневр и стараясь не очень напугать, я протянул вперед обе руки и закрыл ей глаза. Утратив теперь еще и зрение, она вздрогнула и тут же дернула за тянущиеся к ушам проводки.
- Эй! Что за шутки? - теплые ладошки накрыли мои кисти.
Ничего не ответив, я лишь отпрянул назад, лишая её возможности опознать меня по длинным волосам.
- Кристиан, это ты? - явно занервничав, она пыталась отнять мои руки от своего лица. - Я убью тебя, слышишь?!
- Ку-ку, - сдался я и позволил ей освободиться.
Резко обернувшись, она взвизгнула и уже через секунду висела на моей шее.
- Тише, Ева! Ты меня задушишь! - гоготал я, обнимая сестру в ответ.
- Ты что здесь делаешь? Мы тебя только к обеду ждали!
- Я соскучился, - честно признался я и взял её за руки, - Забросил домой чемодан и сразу к вам.
Снова заверещав, она не могла устоять и подпрыгивала на месте, а вместе с ней взмывали в воздух и ее золотисто-рыжие кудри.
- Ты чего визжишь? - громкий голос из внутреннего помещения, долетел до нас раньше появления его обладательницы.
Потянув за руку, Ева тащила меня из-за стойки, желая как можно скорее явить матери сюрприз в моем лице.
- Томас, детка! Ты уже здесь! - всплеснув руками, женщина поторопилась попасть в мои распростертые объятия.
- Привет, Марта!
Уткнувшись в ее мягкие каштановые волосы, я вдыхал, знакомый еще с детства, запах ванили и корицы. Отстранившись, она смотрела на меня во все глаза и по-родительски нежно гладила по плечам. Я отвечал ей счастливой улыбкой и, в который раз за сегодняшнее утро, ощущал радость того, что наконец-то был дома.
- Ну? Как съездил? Понравилось? Такой загорелый! - возбужденной до крайности Еве не терпелось услышать мой отчет.
- Да, погоди ты! - беззлобно осадила ее мать, - Голодный поди?
- От кофе и куска твоего пирога точно не откажусь, - закивал я, сразу почувствовав неприятную пустоту в уже давно переварившем вчерашний ужин желудке.
Мои женщины засуетились, а я, на правах пока еще гостя, уселся за стойку и медленно обводил взглядом привычно пустующее в такой ранний час заведение. Все было в полном порядке и я с радостью понимал, что зря так дергался и волновался, что уехав, оставил всё на их хрупких плечах.
Вместе с ароматно дымящейся чашечкой кофе и приличным куском наисвежайшего рыбного пирога, передо мной выжидательно застыла пара любопытных и таких родных глаз. Рискуя проглотить вместе с едой и язык, я пустился в подробный рассказ о своем, пусть и не очень длительном, но оказавшемся таким приятным путешествии. Пресекавшая мои попытки бубнить прямо с набитым ртом, Марта противоречила сама себе и задавала все новые и новые вопросы. О перелете, о гостинице, о море и, конечно же, более всего ее интересовавшей, итальянской кухне.
Совсем с ними заболтавшись, я только через час опомнился и сопровождаемый радостными ахами, принялся вручать привезенные с острова подарки. В конец осчастливленные, мои женщины снова и снова меня обнимали, вызывая ни с чем не сравнимый трепет и чувство полнейшей удовлетворенности в груди.
- Как у вас дела? - теперь была моя очередь узнать о последних новостях.
- У нас всё отлично! - с уверенностью в голосе, Марта подтвердила моё недавнее предположение.
- Не считая ужасного града, разбившего одно кухонное стекло и побившего все розы, - вмешалась Ева, за что тут же получила мысленную оплеуху от матери.
- Кристиан с отцом всё в тот же день восстановили, - поспешила успокоить меня старшая родственница, - А розы... Жалко конечно. Им бы ещё цвести и цвести!
Сочувственно погладив её по руке, я перевел взгляд на притихшую Еву, щеки которой всегда начинали пылать, стоило девушке услышать о своем женихе.
- Вы у меня молодцы! - подбодрил я обеих и довольный услышанным, потянулся.
Правда, через десять минут выяснилось, что извергнувшийся на поселок град повредил не только окно, но и часть водосточной трубы, которая отошла от крыши и теперь громыхала при малейшем порыве ветра. Поблагодарив тетушку за вкуснейший завтрак, я решил не затягивать с починкой водостока и заняться им в первую очередь.
Сменив новенькие белоснежные кроссовки на дежурившие в кладовке старые и вооружившись стремянкой, молотком и гвоздями, я отбыл во двор. Обогнув летнюю, теперь уже свободную от столиков веранду, я без особого труда нашел аварийное место и поторопился оценить размер причиненного стихией ущерба. Оставив пока свой инструмент на земле, я взобрался под самую крышу и дотошно осматривал подлежащую монтажу часть трубы. Делов здесь оказалось немного и я вполне мог обойтись тем, что прихватил с собой из подсобки.
Спустившись на землю, я еще раз проверил надежность установленной мною лестницы и уже собирался наклониться за молотком, но вместо этого, зачем-то устремил свой взгляд в окно.
Сразу его отвести у меня не вышло, потому как, в ещё несколько минут назад пустующем ресторанчике появился первый за сегодня посетитель. Казавшийся полнейшей обыденностью, этот факт тем не менее приковал к себе всё мое внимание и я завис, совершенно забыв, зачем здесь стоял.
Зная наперечет всех местных завсегдатаев и помня почти всех, кто когда-либо к нам приезжал, я был уверен, что видел его здесь впервые. Светловолосый, с закрученным в свойственной мне же манере пучком длинных волос на затылке, он сидел ко мне лицом. И, судя по радушной улыбке, которой он одарил подошедшую к столику Еву, незнакомец только для меня являлся таковым.
Даже мимолетного взгляда в его сторону хватило бы для того, чтобы безошибочно определить – парень приезжий и явно городской. Сняв тонкую кожаную курточку, он остался с оголенными рельефными плечами, одно из которых украшала довольно крупная татуировка. Рисунок с моего места дислокации не просматривался, но зато легко обнаруживалась еще одна – на всей левой кисти. Уже из того, что мне удавалось рассмотреть, было легко вычленить его самобытность и почти кричащую неординарность. В явно подвергшихся осветлению волосах, рисунках на бледной коже, в одежде и обилию прилагавшихся ко всему этому украшений.
После примелькавшихся перед глазами загорелых туристов и довольно темнокожих итальянцев, этот парень казался диковинным и каким-то совсем неземным. Приоткрыв от удивления рот, я беззастенчиво его разглядывал и опомнился лишь тогда, когда наши взгляды вдруг сошлись друг на друге.
Тот час же вернувшись к так и оставшимся лежать на земле инструментам, я взбирался на стремянку и дивился тому, что в кои-то веки, в наше захолустье принесло что-то поинтереснее уничтожившего розарий Марты града.
Покончив с ремонтом, я вернулся во вновь опустевший зал и присоединился к протирающей стаканы Еве.
- Кто это был? - поспешил я задать свербящий во мне вопрос.
- А? - не поняла она и мне пришлось кивнуть в сторону столика, где еще недавно сидел блондин.
- О! Ты его видел? - в миг загорелась девушка и я понял, что как и всегда в подобных случаях, обратился по адресу.
Утвердительно кивнув, я принял из ее рук сияющий чистотой стеклянный сосуд и протянув руку, разместил его на держателе.
- Это Билл Каулиц, - с явным восторгом и девичьим придыханием сообщила кузина.
Замерев в ожидании моей реакции, коей не последовало, она закатила глаза, дав тем самым высочайшую оценку моей неосведомленности. Отбросив полотенце, Ева уселась на столешницу и была вынуждена пуститься в разъяснения, очевидно казавшиеся ей неуместными:
- Он писатель и довольно известный. Я читала все его романы.
- И что же делает этот довольно известный писатель в нашей глуши? - съехидничал я, переняв ее многозначительный тон.
- Работает над новой книгой.
- Она про барсуков что ли? - не унимался я.
- Господи, Том! - сестра явно недооценила степень моей непролазности, - Вдохновение можно черпать откуда угодно!
- Ну, да, - пожал я плечами, будучи склонным с ней согласиться. - Здесь у нас хоть завдохновляйся.
Смерив меня полным превосходства взглядом, Ева в момент оттаяла и замялась, по-видимому не сразу решив, стоит ли мне еще что-то знать.
- Что? - подтолкнул я горячо мною любимую болтушку.
- Он арендовал дом у озера.
Поняв теперь ее замешательство, мне оставалось лишь натянуто улыбнуться и констатировать:
- Что ж... Значит «Хижина» вновь обрела обитателей.
- Да.
- Давно он здесь? - поинтересовался я, желая сменить тему.
- Около двух недель кажется, - ненадолго задумавшись удовлетворила мое любопытство девушка. - Он приехал на следующий день, после твоего отъезда.
- И, часто у нас бывает?
- Приходит каждый день позавтракать.
Мы оба замолчали, каждый по своей причине исчерпав интерес к данной теме. Закончив полировку посуды, Ева занялась очередным посетителем, коих с пробуждением нашего, затерявшего среди холмов городишки теперь должно было поприбавиться, а я отправился предложить свою помощь Марте.
Орудуя прихватками и ставя очередной противень в духовку, я думал о том, как события всего лишь одного утра могут вызвать столько разнообразных и даже противоречивых эмоций. Будучи все еще несколько рассеянным, я пару раз довольно ощутимо обжегся и наполучав ласковых затрещин от хозяйки кухни, был отправлен домой отсыпаться. Целуя на прощание, Марта заверяла меня в том, что я могу себе позволить припоздниться и завтра. Но я отчего-то твердо знал, что завтра на своем рабочем месте появлюсь во время.

2.

Высыпав все содержимое пакета в кофемолку, я повернул ручку выключателя и поспешил ретироваться в сторону. Служивший верой и правдой, этот старенький аппарат давал фору любому новомодному комбайну, но громыхал так, что казалось, перемалываются твои мозги, а не кофейные зерна. За столько лет эксплуатации этого раритета кухонной утвари, я уже по изменяющемуся звуку мог определять и степень помола, и время, необходимое для его завершения. Потому, я не следил за процессом и спокойно копался в шкафах, ликвидируя «порядок», устроенный не очень педантичной Евой.
Когда кофемолка завыла, я не глядя протянул руку и вырубил прилично нагревшийся аппарат.
- Доброе утро.
Резко развернувшись от неожиданности, я столкнулся с парой, внимательно меня рассматривающих темных глаз.
- Извините, не хотел вас напугать, - он улыбнулся и заправил за ухо одну из обрамляющих лицо светлых прядей.
Сидящий за стойкой прямо напротив меня, «довольно известный писатель» вновь вогнал меня в оцепенение и я забыл, как складывать из букв слова.
- Вы наверное Томас?
- Кхм... Да, - кашлянул я, торопясь прекратить изображать деревянного истукана и вернуть себе человеческий облик. - А вы, должно быть, тот самый писатель?
Он заулыбался еще шире, безмолвно тем самым подтвердив, что у нас с ним один на двоих источник информации.
- Билл Каулиц, - он протянул мне ладонь, средний и указательный палец которой были украшены довольно крупными перстнями.
- Томас Трюмпер.
Его рука была теплой, а кожа гладкой и в отличие от моей, не загрубевшей.
- Что вам предложить? - завершив рукопожатие, я вспомнил о своих сегодняшних обязанностях.
- Чашку кофе и порцию яблочного пирога, пожалуйста.
Передав хлопотавшей на кухне Марте пожелание клиента, я вернулся за стойку и с удивлением обнаружил, что этот ранний посетитель не пересел за столик.
- Вы не будете против, если я позавтракаю здесь? - спросил он, словно угадав пронесшуюся в моей голове мысль.
- Нет, конечно. Буду только рад компании.
- Надеюсь, Ева не заболела? - приветливый взгляд карих глаз, вдруг заполнился тревогой.
- Нет, с ней все в порядке, - улыбнулся я, ничуть не удивившись такому участию по отношению к моей рыжеволосой сестрице. - Она сменит меня после обеда.
Удовлетворенно кивнув, он опустил взгляд на свои длинные пальцы, мирно покоящиеся на до блеска мною отполированной столешнице. Сегодня он был одет в простенькую клетчатую рубашку, рукава которой были закатаны до локтей.
- У вас красивая татуировка, - похвалил я, невольно проследив за его глазами.
- Спасибо, - парень вскинул голову, явно не ожидав от меня подобного жеста.
Удивленно изогнув бровь с украшавшим ее металлическим колечком, он вновь заулыбался. Вчера мне было этого не рассмотреть, зато сегодня я видел не только этот пирсинг, но и тот, что поблескивал в его носу. Изначально поставленный мною «диагноз» о его незаурядности сейчас не только укрепился, но и возрос в своей степени.
- Значит, вы пишете здесь книгу? - полюбопытствовал я, решив не скромничать и вести прямой диалог не о превратностях погоды, а о непосредственно меня интересующем.
- Да. У вас здесь очень... Романтично.
По его, ничуть не смутившемуся выражению лица, я понял, что могу без стеснения продолжать в том же русле. Жажду моих познаний о творчестве Билла Каулица прервал звонок из кухни, оповестивший о том, что заказанный им не очень плотный завтрак готов. Поставив перед заерзавшим на стуле в очевидном предвкушении молодым человеком тарелку и чашку на блюдце, я быстро нашел занятие своим рукам и продолжил:
- И, о чём она?
Коротко бросив на меня исподлобья явно заинтересованный взгляд, он вернулся к созерцанию своей кисти, размеренно кружившей ложечку в чашке.
- О жизни, - ответ на мой вопрос прозвучал лишь после того, как был сделан первый осторожный глоток.
- Значит, о любви, - неожиданно для самого себя, констатировал я.
Неопределенно помотав головой и рукой, с жатой в пальцах вилкой, он наколол приличных размеров кусок пирога и отправил его в рот. Прикрыв едва не закатившиеся от наслаждения глаза, он не торопился жевать и как следствие, давать сию же минутные ответы. Не сумев сдержать ухмылки от повеселившего меня зрелища, я поумерил свой пыл, кстати вспомнив, что человек всё же пришел поесть.
- О ней тоже, - сделав очередной глоток произнес он, видимо посчитав, что его ответ жестами меня не удовлетворил.
- Ева ваша поклонница, - заметил я, не зная, о чём еще спросить, чтобы не свернуть с благотворно влияющей на диалог темы.
- Правда? - вскинув бровями, он поразил меня своим удивлением.
Скромность и стеснение, не очень-то свойственные моей кузине, совсем не вязались с эмоцией, которая сейчас отражалась на лице моего собеседника.
- Ну, мне так показалось.
- Мне очень лестно.
Появившийся на острых скулах румянец, утвердил меня в ещё вчера проскользнувшей мысли побродить по просторам Всемирной паутины и уяснить для себя действительный уровень его популярности.
Закончив свой завтрак без сопровождения в виде моего голоса, он расплатился с вежливо оставленными в мою честь чаевыми и благодарностью в адрес Марты, которую я, по всей видимости, и должен был доставить. Смотря в спину удаляющемуся парню, я пришел к выводу, что какого-то определенного мнения о новоявленном почитателе наших красот у меня ещё не сложилось.
Следующие пару дней, «Два барсука» вполне безболезненно обходились без моего присутствия. Занимаясь дома скопившейся за две недели документацией, требующими оформления заказами и договорами о поставках, я совсем растерял своё любопытство и даже не вспомнил о намеченном накануне сборе информации.
Лишь в пятницу утром, вновь лицезрев в дверях излишне, на мой взгляд, стройную для мужчины фигуру, я вспомнил, что так ничего нового о писателе и не разведал. Какого-то высокомерия к окружающему и напускной манерности за ним пока не замечалось, потому я решил, что мои познания вполне можно оставить в той зачаточной стадии, какой они и находились.
Едва завидев несомненно симпатичного ей посетителя, Ева выпорхнула из-за стойки и спешила принять первый в это утро заказ. Вновь пришедший спозаранку, он устроился всё за тем же столиком и перехватив на себе мой взгляд, кивнул в знак приветствия. Я ответил тем же жестом и вернулся к нашему меню, которое неспешно листал. Не менявшее своего дизайна вот уже несколько лет, оно теперь казалось мне скучноватым и я загорелся идеей хоть что-то, да изменить. Видимо, не торопившиеся меня покидать впечатления о яркой Сицилии, теперь давали о себе знать и грозили наугад затронуть любую из сфер моей жизнедеятельности.
Я сидел на высоком стуле за стойкой и меланхолично переворачивал досконально изученные, немногочисленные страницы. После пары минут, ставших вдруг машинальными действий, я четко ощутил, что все, озарившие меня идеи, странным образом куда-то исчезли. Бороздивший страницу взгляд стал рассеянным, и так и норовил соскользнуть с подлежащего модернизации листа.
Сидящий поодаль, создатель любимых Евою романов был сосредоточен и энергичным движением руки что-то записывал в лежащую перед ним книжку. Изредка прерываясь, чтобы сделать глоток из стоящей на столике чашки, он всё так же оставался наедине со своими мыслями и устремлял задумчивый взгляд в окно.
Сегодня его волосы были распущены и ниспадая с плеч, то и дело скрывали за собой открывающийся моему взору профиль.
- Т-о-о-м, - похлопавшая по плечу Ева, прервала нестройный поток, уносивших неизвестно куда меня мыслей.
- А? Что?
- Тебя прямо не дозваться, - хмыкнула кузина и пронзила меня испытующим взором. - Маме нужен картофель.
Не очень поняв направленного в мою сторону сарказма, я спрыгнул с насиженного места и покорно направился в подвал. В оборудованном там складе, мы хранили овощи и прочие, выдерживающие длительное хранение продукты. Выудив из контейнера увесистую сетку, я развернулся к выходу, но столкнулся с явно преследующей меня по пятам Евой.
- Он тебе нравится, - выдала сестра, по-лисьи сощурив свои янтарного цвета глаза.
- Кто? - не понял я.
- Этот картофель конечно!
Всплеснув руками, она сложила их на груди и не желала освобождать мне проход. Посетившая меня, единственная и абсурдная догадка изумила, но я решил оставить ее при себе.
- Да. Особенно, если он запечен с сыром.
- Издеваешься?
- Я? Нисколько, - гнул я свою линию, заранее зная, что она всё равно не отстанет.
- Билл! - вдруг взвилась она, - Он ведь тебе нравится.
- Ева, ты в уме? - на всякий случай уточнил я, рассудив, что за время моего отпуска с сестрой вполне могло что-то приключиться. - С чего такие выводы?
- Ты на него пялишься.
Загоготав в голос, я наконец разжал уже начинающие синеть пальцы и уронил ни в чём не повинный картофель на пол. Быстротечность мыслительного процесса Евы всегда меня поражала, но сейчас, ею без особых усилий был побит новый скоростной рекорд. Безмолвно наблюдая за моей истерикой, она всем своим видом показывала, что не собирается сдавать позиций и как-то видоизменять сложившееся в её головушке мнение.
- А на кого тут ещё пялиться? - немного успокоившись спросил я.
Мой встречный вопрос, по всей видимости, завел её в тупик и потому она молчала и только и могла, что недоуменно пожимать плечами.
- Ну? Сама посуди?
- Не знаю..., - протянула сестра, очевидно заколебавшись.
- Тут каждого вошедшего можно определить, если не по шагам, то по запаху!
Усмехнувшись предложенным мною методам опознания, она на пару секунд унеслась в только ей ведомый астрал и мечтательно выдохнула:
- От Билла всегда приятно пахнет...
- Эй! Да я посмотрю, ты сама от него без ума! - возмутился я и легонько её толкнул.
- Сдурел? Я обручилась этим летом, забыл?
Не желая принимать от меня плату в том же эквиваленте, она метнула в мою сторону испепеляющий взгляд и, наконец, шагнула через порог. Довольный итогом этой непродолжительной перепалки, я подхватил свою ношу и пошел следом.
- Кстати, - резко остановившись, моя рыжая бестия вновь загородила собою проход. - У него там какие-то неполадки с камином и я сказала, что ты посмотришь.
Приоткрыв от удивления рот, я снова выронил свой мешок и теперь всерьез обеспокоился её душевным благополучием.
- Чего? - шикнул я и схватил сестру за руку, тем самым заставив полностью ко мне развернуться.
- Тебе трудно что ли? - по округлившимся в полнейшем непонимании глазам, я догадался, что она не шутит.
- Ева! Ты...! - не сумев найти подходящего слова в ее адрес, я пытался убить несносную девчонку взглядом и беспомощно махал руками.
Мне казалось, она должна понимать. Знать, или хотя бы уметь прочесть мои чувства.
- Чего завелся-то? Не можешь – не надо. Просто, кроме тебя... Некому.
Сделав ударение на последнем слове, она резко развернулась и зашагала прочь. В этот момент меня словно проткнули чем-то острым, воззвав к заплутавшей совести и осознанию того, что ей-то ничуть не легче. Я как пришпиленная бабочка, мог до последнего вдоха трепыхаться и утруждать свои крылышки. Моей судьбы это всё равно бы уже не изменило.
- Ева, постой! - забыв про Марту, ждущую овощи, я рванул за сестрой.
Нагнав её у самого выхода, я обхватил хрупкие плечики и прижал спиной к своей часто вздымающейся груди.
- Малыш, прости меня? - просил я, чувствуя себя болваном и полнейшим идиотом.
- Посмотришь? - одарив меня снисходительным взглядом из-за плеча, она улыбнулась.
- Посмотрю. Когда нужно?
- В любое, удобное для тебя время.
Доставив таки настрадавшийся по моей вине картофель до кухни, я решил оставить свою затею по преображению меню до лучших времен и глотнуть свежего воздуха. Выйдя из кафе, я перешел дорогу и ступил на давно мне знакомую тропинку, заковыристо петлявшую промеж сосен. Мне всегда хорошо здесь дышалось и спокойно думалось.
Ступая по хрустящей под ногами прошлогодней хвое, я наслаждался умиротворяющей тишиной и ворошил в памяти события не так давно минувших дней. Я наивно полагал, что они благополучно меня отпустили, позволив жить тем, что имею и люблю сейчас.
Не спеша углубляясь в лес, я размышлял о том, как совершенно незнакомый человек, сам того не ведая, может заново разбередить, казалось бы, устаканившийся водоворот чувств.

3.

Бросив в рюкзак фонарь и пару рабочих перчаток, я вышел из дома, терзаясь ненавистным мне ощущением дискомфорта. Наведываться в «Хижину» без предварительного звонка совсем не хотелось, а номера телефона её нынешнего обитателя у меня не было. Но, данное Еве обещание побуждало меня смириться со своей участью и забыть о всяком, пусть и кажущемся надуманным неудобстве.
Плюхнувшись за руль своего внедорожника, я завел мотор и двинулся в путь. Ехал не спеша, решив насладиться дорогой и дуновениями все ещё теплого воздуха, врывавшегося в чуть приоткрытое окно. А может, просто растягивал время, давая улечься не покидающим с утра мыслям и заколыхавшемуся внутри волнению.
Стремящийся к горизонту, пылающий оранжевый диск мелькал промеж высоких стволов и неизменно бежал впереди, с какой бы скоростью я его не преследовал. Оставляя вплотную стоящие друг к другу дома в стороне, я свернул на перекрестке и катился теперь по грунтовке, которая терялась из виду за деревьями и вела меня к озеру. Я плавно вращал руль и внимательно всматривался в хорошо мне знакомые повороты, пытаясь припомнить, как давно не наведывался в эти места. Было вполне ожидаемо, что за истекшие почти три года, явственных отпечатков времени здесь не обнаруживалось. О неминуемом ходе жизни напоминали лишь разросшиеся в ширь кусты, да острые пики елей, ставшие еще ближе к манящему их небу.
Впереди показалась старая сосна, с причудливо изогнувшимся на восток стволом и последний зигзаг дороги, вписываясь в который можно было заметить гладь озера и стоящую на его берегу «Хижину». Построенная в одном из самых живописных мест, она одним своим видом заявляла о некоем самодовольстве и благоволении судьбы своего хозяина. Того, кто когда-то собственными руками собрал ее по бревнышку, вложил душу и вдохнул жизнь в эту скрытую от посторонних глаз обитель.
Поравнявшись с выкрашенным, как и в былые времена, белой краской забором, я заглушил мотор и всё никак не мог отнять рук от руля. В груди неприятно саднило от вдруг сбившегося с обычного темпа дыхания и, впервые за эти годы, я пожалел о том, что когда-то бросил курить.
Сделав всё же над собой усилие, я выбрался наружу и хватанув ртом воздуха, оглядел её целиком.
- Ну, привет? - выдохнул, не сумев сдержать вырвавшейся наружу ухмылки.
Давивший всё это время на мои плечи, тяжкий груз вдруг потерял в весе, позволив распрямиться и почувствовать долгожданное облегчение. Совершенно неожиданно, пришло осознание того, что я зря чурался, боясь нападок настигнувшей вот только что сентиментальности. Совершившее пару, вполне ощутимых кульбитов, сердце теперь успокаивалось и заливалось уютным трепетом, отдав меня в широко распростертые объятия ностальгии.
Закинув рюкзак на одно плечо, я подошел к калитке и доведенным до автоматизма движением, сдвинул вправо, легко поддавшуюся пальцам щеколду. Выложенная плоским серым камнем дорожка вела меня к двери и я понимал, что все же смирился с тем качеством, в котором сюда пожаловал.
Нажав кнопку звонка и прослушав разлившуюся по ту сторону трель, я застыл в ожидании, решив скоротать его разглядыванием собственных кроссовок. Когда показалось, что рассчитывать на гостеприимство мне сегодня уже не придется, в скважине глухо щелкнуло и дверь распахнулась. До этого заинтересованный обувью, мой взгляд плавно переместился за порог и замер на паре длинных и совершенно босых стоп. Посетившее меня ощущение «deja vu», касалось вовсе не увиденного, а того эффекта, который на меня производил этот человек.
Я явно тормозил, пустив свой взор в медленное путешествие по облаченным в голубую джинсу и показавшимся мне бесконечным ногам. Не шелохнувшись, прошелся по торсу, облаченному в бесформенную черную майку, часть горловины которой съехала в сторону и оголила одно плечо...
- Томас? Здравствуйте!
Опомнившись, я поднял глаза и мысленно выругался, надеясь что не выгляжу сейчас полнейшим идиотом. От сквозившего в его приветствии удивления, в голове буйным цветом распускалось сомнение и неимоверное желание кое-кого придушить.
- Добрый вечер, - поздоровался я и воззвал к своей выдержке, почуяв подступающий к лицу жар. - Я камин посмотреть.
- Ах, да! Не думал, что вы так быстро откликнитесь.
Явно обрадованный моим неожиданным появлением, он торопился ретироваться с прохода, давая мне возможность войти.
- Вы плохо знаете Еву, - справедливо обвинив во всем происходящем сестру, я окончательно взял себя в руки и уверенно шагнул в дом.
Для того, чтобы понять – перемены и тут не были желанными гостями, хватило беглого, но цепкого взгляда на открывшееся пространство. Мебель была другой, но стояла на привычных местах, позволяя разуму обмануться и запросто совершить мимолетное путешествие в прошлое.
- Пойдемте, он здесь, - приглашал меня хозяин, абсолютно не подозревая, насколько мне известен здесь каждый закуток.
Последовав его примеру, я снял обувь и подхватив рюкзак, прошел из просторного холла в распахнувшую свои створчатые двери гостиную.
- Я пытался растопить его лишь однажды, но он жутко дымит, - посетовал парень, скользнув длинными пальцами по каменной кладке.
- Сейчас разберемся.
Подавив в себе желание остановится посреди квадратного зала и задрав голову, всё как следует рассмотреть, я потупил взгляд и развернулся к камину. Вооруженный прихваченным с собой фонарем, присел на корточки и начал осмотр, хотя и без того догадался, в чём обстояло дело.
- Вам здесь нравится? - полюбопытствовал я и нырнул головой в топку, решив заодно проверить и дымоход.
- Безумно! Я словно в сказке! - наполненный восхищением, его голос звучал выше, - Этот лес... Дом! Такой уютный, что я порой теряюсь во времени!
Сказанные с неподдельной искренностью, эти слова отзывались во мне таким теплом, что я оставил свое занятие и смотрел теперь не в камин, а на него.
- Вы живете в потрясающем месте, Томас. Здесь так легко и спокойно, что я всерьез подумываю о переезде!
Последнее было сказано с лукавой улыбкой и таким недоумением в глазах, что я невольно рассмеялся. Как избалованный городскими соблазнами гость, он сюда отлично вписывался, но вот как обитатель наших чащоб – с трудом.
- Идите сюда, Билл, - позвал я и подвинулся, освобождая место рядом с объектом, ради которого сюда прибыл.
Загоревшиеся любопытством, его глаза теперь были совсем близко и я почему-то подумал о кофе, который он, со слов Евы, страстно любил.
- Посмотрите вот сюда, - я направил луч фонаря вглубь камина, туда, где начинался дымоход. - Видите этот рычажок?
- Да, вижу, - он придвинулся ближе и почти касался щекой моего плеча.
- Он открывает заслонку, которой перекрывают дымоход на то время, пока камин не эксплуатируется.
- Я пытался растопить камин с закрытой трубой? - в округлившихся глазах засверкал ужас.
- Угу.
- Какой кошмар...
Сраженный своей глупостью, он глухо простонал и обреченно уронил голову на мое плечо. Обескураженный такой его близостью, я тупо пялился на копну оказавшихся передо мной волос и не смог удержаться от более глубокого, нежели обычно вдоха. В пробравшемся в мой нос запахе, четко слышались нотки довольно сладкого, но приятного моему обонянию парфюма и чего-то, более терпкого. Быть может, сигаретного дыма.
- Как же её открыть? - пережив на мне свою неудачу, он был готов внимать дальше.
- Беритесь за рукоятку и тяните на себя до упора.
С легкостью выполнив мое поручение, он развел руками и всем своим видом просил меня его извинить.
- Можно топить! - я повторил его жест и улыбнулся, решив хоть как-то подбодрить.
- Поможете мне? А то боюсь, как бы ещё чего не напутать.
- Конечно.
Стоящая здесь же, кованая дровница была под завязку набита поленьями и я с удовольствием принялся за дело. Скрестив ноги по-турецки, Билл сидел рядом со мной и внимательно следил за каждым моим действием. Я давал ему пояснения, рассказывая какими дровами лучше топить, как правильно укладывать и к каким мерам предосторожности прибегнуть.
- У вас очень ловко получается, - он поменял позу и теперь обнимал подтянутое к груди колено.
- Когда делаешь что-то в сотый раз, то особо не задумываешься.
- Вы спец по каминам, - то ли вопрошал, то ли констатировал он.
- Нет, только по этому.
Поднеся зажженную спичку к конструкции из дров и скомканной бумаги, я смотрел на занимающееся в топке пламя, попутно ощущая на себе его пристальный взгляд. Он на какое-то время замолчал, прилично затянув со встречным вопросом, но самостоятельного ответа на мою реплику так и не нашел.
- Только по этому?
Поправив облизываемые ярким пламенем поленья, я глубоко вздохнул, окончательно себе признавшись, что ещё минуту назад решился на рассказ. Мне просто захотелось, чтобы он узнал не случайно, от кого-то и где-то услышав, а лично от меня.
- Этот камин и этот дом, были построены моим отцом. Я здесь вырос и, до недавнего времени, жил.
Приятно потрескивающие дрова начали отдавать свое тепло, но мне стало жарко не от плясавшего в нескольких сантиметров от моего лица пламени. Повернув голову, я встретился с застывшим в глазах изумлением и непроизвольно, в такт ему, приоткрывшимися губами.
- Ваш дом? Вы не шутите?
Отрицательно покачав головой, я еще раз насладился вызванной моим признанием реакцией и записал на свой счет очко, против имеющихся у него трех. Явно преуспевший в умении меня шокировать, он выглядел растерянным и совершенно сбитым с толку.
- Почему...? Почему вы...? - охватившее его волнение, не давало связываться словам.
- От него избавился? - помог я.
- Да.
Прокрутив в голове имеющийся у меня, исчерпывающий ответ, я лишь пожал плечами и поднявшись с места, ответил:
- Так вышло.
Он поднялся следом, спрятал ладони в карманы и качнувшись с пятки на носок, выдал свою неловкость.
- Вы позволите мне помыть руки?
- Да, конечно! Ванная... Ох, чёрт! - окончательно смутившись, он взмахнул руками и уронил их вдоль туловища. – Вы ведь в курсе. Извините?
- Ничего, - расплывшись в очередной снисходительной улыбке, я направился в нужном мне направлении.
Когда я вернулся, он встречал меня в дверях гостиной и казался полностью оправившимся от свалившегося на его голову потрясения. По крайней мере, мне виделось, что писатель очень старается вернуть ту непринужденную атмосферу, что царила до него.
- Может, выпьем кофе? Правда, он будет не так хорош, как в «Двух барсуках».
- Спасибо, но как-нибудь в другой раз, - отказался я, не смея злоупотреблять его гостеприимством. - Мне пора.
- Вы правы. То, что я сумею приготовить, будет настоящей отравой.
Он заразительно улыбался, утверждая меня в мысли, что мой вежливый отказ его не обидел.
- Спасибо вам огромное! Сам бы я вряд ли разобрался, - поблагодарил Билл и протянул мне ладонь.
- Не за что.
Завершив рукопожатие, я нырнул в свои кроссовки и подобрав рюкзак, развернулся на выход. Но, взявшись за ручку двери, я оглянулся и сраженный сиюминутным порывом, спросил:
- Билл, вы позволите мне спуститься к озеру?
- Да-да, конечно, - он часто закивал, вновь обретя обеспокоенность во взгляде.
- Спасибо.
Оказавшись снаружи, я повернул направо, где за уже потерявшими свои розовые цветки кустами спиреи, начиналась лестница, ведущая на небольшой дощатый пирс. Я мог бы попасть на неё прямо из гостиной, одно из больших окон которой сдвигалось в сторону и предназначалось для выхода на террасу. Но, кого-то стеснять и утруждать без видимой на то причины, было не в моих правилах.
Подойдя к самому краю помоста, я растолкал руки по карманам толстовки и полной грудью вдохнул наполненный вечерней прохладой воздух. Легкий ветерок запутывался в моих наполовину распущенных волосах и создавал рябь на воде, пуская в долгое странствие флотилии желтых корабликов-листьев.
Мысли мне не докучали, лишь яркими всполохами наведывались детские воспоминания и мелькнув перед глазами, тут же исчезали. Привиделась рыбалка с отцом, на которой мне удалось поймать большого и блестящего чешуей карпа, нарядное рождественское дерево в углу гостиной, огромные весла и маленькие мы с Евой в лодке.
Я слышал его неторопливые шаги и обернулся, когда он оказался позади меня.
- Вы не против? - парень поежился и сильнее запахнул лацканы наброшенной на плечи куртки.
- Нет.
Встав рядом, он прикрыл глаза, позволяя ветерку трепать и рассыпать по умиротворенному лицу длинные светлые пряди.
- Никак не могу привыкнуть к этой тишине. Такое чувство, что она не хочет меня принимать, - к скривившимся в ухмылке губам, пристало несколько волосков.
- Совсем не скучаете по городу?
- Только по людям, - открыв глаза, он отмахнулся от волос. - Лишь они представляют какую-то ценность.
Согласно кивнув, я устремил свой взгляд на окрашенную закатным заревом алую полоску воды. Она стремительно отступала к противоположному берегу, покорно уступая место всё поглощающим собой сумеркам.
- Кстати, Том, а почему озеро называется «Синим»? - поинтересовался Билл, когда провожал меня до машины.
- Если вы спрашиваете, значит, ещё не побывали на утёсе, - рассудил я вслух.
- А что там?
- Ответ.
Остановившись у калитки, я с любопытством его разглядывал и делал ставки на то, как далеко заведет его тяга к познаниям.
- И? Как туда добраться? - заговорщицки протянул он, очевидно раскусив мою игру.
- Сами вы не доберетесь, нужен проводник.
Мысленно чему-то улыбнувшись, он переступил с ноги на ногу и устремил на меня полный решимости взгляд.
- Вы знаете дорогу?
- Да, - как бы между прочим ответил я и взялся за щеколду.
- Сводите меня туда.
- Ладно, - пожав плечами, я перешел на ту сторону забора.
- Когда вы сможете?
Совместив в голове дни недели и список намеченных на ближайшее будущее дел, я счел самым удачным временем ближайшие к нам выходные.
- В воскресенье. Если погода конечно позволит.
- Отлично! - радостно воскликнул он и мне показалось, что молодой литератор не очень-то понимает, на что согласился.
- Билл, вы ходили когда-нибудь в поход? - осторожно спросил я.
- Конечно и даже спал в палатке, - не чувствуя подвоха в моем вопросе, он явно собой гордился.
- Тогда, вы знаете как одеться и что с собой взять, - не знаю почему, но моё чутье не торопилось меня покидать.
- Постойте, мы пойдем с ночевкой? - его глаза расширились скорее от удивления, нежели от испуга и мне это понравилось.
- Нет, мы пойдем на полдня, - объяснил я и теперь расслабился. - Просто не хочу, чтобы вы испортили дорогую одежду.
- О! Понятно, - вскинув бровями, он немного стушевался.
- Я заеду за вами часам к десяти.
- О'кей.
Забравшись в автомобиль, я вдруг ощутил, что покидаю «Хижину» в самом неожиданном расположении духа. Легко, без спирающей грудную клетку тяжести и с едва заметной улыбкой на лице. Махнув на прощание рукой отступившему к дому Биллу, я завел мотор и собирался тронуться. Но, еще раз зыркнув в его сторону, опустил стекло и окликнул:
- Билл, какой у вас размер обуви?
- Сорок второй...
Утвердительно кивнув, я наконец тронулся с места, оставив стоять посреди двора, озадаченно смотрящего мне вслед парня.

4.

- Ты ведешь его на утёс? - усевшаяся напротив меня Ева сияла.
- Т-а-а-к, - отложив ручку, я откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. - И сколько же кругов по поселку успела сделать эта новость, прежде чем вернулась ко мне?
- Каких еще кругов, Том? - возмутилась сестрица. - Мне утром Билл сказал.
- О! Так у тебя информация от первоисточника. Поздравляю!
В моём ехидстве не было ни капли злобы, лишь желание отвадить эту рыжую мордашку совать свой нос в чужие, хоть и касающиеся ближайших родственников, дела.
- И... Ты рассказал ему о «Хижине», - пропустив мимо ушей мои колкости, продолжила она.
- Прости, что отнимаю твой хлеб.
Сощурив свои хитрющие глаза, Ева приложила палец к углу лежащего на столе бумажного листа и повозила его по столу. По сосредоточенному выражению её лица было понятно, что в кудрявой голове зреет очередная, с высокой степенью вероятности, взбалмошная мысль.
- Это твой шанс, Томас! - не заставил себя долго ждать мой домашний генератор идей.
- Какой такой шанс, Ева? - чеканил я, наклонившись в ее сторону.
- Заполучить этого красавчика!
Простонав в голос, я уронил себя обратно и, закрыв ладонями лицо, молил Небеса ниспослать мне сил. В моих женщинах меня выводило из себя только одно, общее на двоих качество – яростное желание устроить мою личную жизнь. По их обоюдному мнению, переросшая в ранг патологии, моя свобода надлежала скорейшей ликвидации и явно не давала им спокойно спать по ночам.
- Ева, иди к чёрту. А еще лучше, займись делом, - устало пробормотал я, не желая покидать своего убежища.
- Ты полнейший кретин, если всё ещё сохнешь по своему Йену! - рявкнула она и с грохотом поднялась со стула. - Кстати, Билл считает тебя очень милым!
С шумом выпустив воздух из легких, я вернулся к лежащему передо мной бланку и, не сумев сдержать своего раздражения, скомкал его в кулак. Мне были искренне непонятны эти замашки заправских свах, пытающихся, во что бы то ни стало, отыскать мне пассию. То Марта со своими, на распев тянущимися разговорами о молодом докторе, приехавшем к нам по какому-то злополучному обмену аж из Финляндии. Теперь вот Ева, как клещ вцепившаяся в явно ничего не подозревающего Билла!
Последний, безусловно показался мне интересной и приятной в общении личностью, но это совершенно не означало, что между нами обязано было что-то зародиться. Я также не отрицал его исключительной, граничащей с аномальностью, физиологической красоты, на которую и купился в первую же секунду. И мне безумно импонировало его восхищение нашей дырой, в которой он замечал лишь прекрасное естество, совершенно оставив без внимания вполне заметные, на мой взгляд, неудобства. Будь то, морем расплывающиеся после дождя и имеющиеся в приличном количестве неасфальтированные дороги, или не везде работающая мобильная связь. Не говоря уже об отсутствии больших, сражающих своим разнообразием магазинов и прочих, позволяющих существенно облегчить быт и досуг, заведений.
Больших эмоций, чем уже к нему испытываемых, я себе позволить не мог. Меня совершенно не тяготило моё одиночество, которым я пусть и не наслаждался, но и бросаться с моста мне нужды не было. Нагрянувший же в нашу тишь из крупного мегаполиса, этот парень был обычным приезжим, жаждущим уединения в силу специфики своего, нерядового призвания.
Смотря на свои, вылетевшие в трубу получасовые старания, я вроде и не кипел от злости, но желание надавать вредной кузине затрещин никуда не девалось. Дабы избежать дальнейших с ней столкновений и не сдавать выставленной в свою защиту обороны, я решил обнаглеть и свалить с места службы всего за час до закрытия. Попрощавшись с закончившей работу на кухне Мартой, я бросил сухое: «Пока» в сторону стойки и направился к двери.
- Пока, - фыркнула в ответ сестра и скривилась в недовольной гримасе.
Незаметно для нее ухмыльнувшись, я вышел на улицу и воззрился на преобразившиеся за какие-то час-полтора небеса. Словно сговорившиеся с Евой, они хмурились и нависали надо мной тяжелым серо-лиловым пологом. Но, если о первой я совершенно не переживал, зная, что будучи очень отходчивой, она уже завтра будет мне во всю улыбаться и забудет о сегодняшнем резком разговоре. То, вот последние меня настораживали, угрожая окончательно рассвирепеть и сорвать намеченную на завтра прогулку.
Сам я тоже не мог долго обижаться и уже жалел о сгоряча отпущенной в адрес сестры грубости. Не сказав ничего обидного, она, тем не менее, задела во мне именно те струны, которые я очень долго и старательно глушил.
Благополучно оставшись наедине с самим собой, я бесцельно бродил по окрестностям, совершив приличный крюк по дороге домой. Мне хотелось измотать себя физически, лишив прокрадывающееся в голову самокопание шансов для атаки. Коротая кажущийся бесконечным вечер у телевизора, я то и дело ловил себя на мысли, что в какой-то момент перестаю понимать происходящее на экране. Я брал в руки пульт, переключал канал и с удвоенным энтузиазмом погружался в транслируемое, но история повторялась.
Вырубив не приносящий никакого удовольствия ящик, я отправился спать, рассудив, что как следует выспаться – это беспроигрышный во всех случаях вариант.
Проворочавшись под одеялом около сорока минут, я сел на постели и был готов от досады драть на себе волосы. Отчаявшись теперь уснуть как обычно, я прошлепал на кухню, вспомнив применяемый к нам с Евой в детстве рецепт. Налив в стакан молоко и поставив его в микроволновку, я смотрел в окно и пытался хоть что-то рассмотреть на абсолютно почерневшем небе.
Подогретое молоко с размешанной в нем ложкой меда, отправилось со мной в кровать и являло собой чуть ли не последнюю надежду на скорейшее отбывание ко сну. Старательно пытаясь себя отвлечь и хоть как-то перенастроить, я боролся с мыслями, вертевшимися вокруг одного и того же. Того, кого так некстати мне припомнила сегодня Ева.
С Йеном меня познакомил его младший брат, с которым я учился на одном университетском потоке. Веселый и общительный, он был завсегдатаем студенческих вечеринок, где мы иногда и пересекались. Мы тусовались в разных компаниях и я знал о нём лишь то, что он старше меня на два года и увлекается мотоспортом. Если меня спрашивали, кто тот парень, с которым я только что поздоровался, я отвечал односложно: «Йен».
Позже, примелькавшись друг другу и заведя общих знакомых, мы перекидывались парой, как правило приветственных фраз и расходились каждый в свою сторону. То же самое, я думаю, произошло бы и на вечеринке в честь встречи Нового Года, окажись в компании чуточку больше приятелей Йена. Как-то так вышло, что большинство из них или разъехались по домам, или пришли парами, создав некий междусобойчик внутри, казалось бы, сплоченного общим весельем коллектива.
Я тоже пришел один и покачиваясь в такт гремящей музыке, кочевал от стола с напитками и закусками к креслу или дивану. Последний нас и объединил. Принятый алкоголь раскрепощал и только способствовал легко завязавшемуся, непринужденному диалогу. Тем была найдена масса и мы увлеченно беседовали, склоняясь навстречу друг другу и пытаясь перекричать гудящую вокруг нас толпу. Обсуждали мотоциклы и гонки, над чем-то смеялись, не забывая при этом наполнять свои бокалы и выпивать под кем-то громко произносимые тосты.
Мы упустили тот момент, когда все куда-то вдруг подевались. Я помню, что кто-то нас звал то ли на площадь, то ли просто на улицу, смотреть фейерверки и мы даже собирались их впоследствии нагнать. Народ схлынул, а мы, по какой-то, мне до сих пор неведомой причине, остались на своем диванчике.
Закончивший проигрываться в музыкальном центре диск, оглушил нас тишиной, за несколько часов ставшей уже чужеродной. Я хотел было подняться, чтобы это исправить и вернуть нашим разговорам ставший привычным фон, но Йен меня остановил. Улегшаяся на мое колено, его рука не спешила ретироваться и не исчезла даже тогда, когда я оставил свой меломанский порыв. Не ожидав такого развития событий, я повернулся к парню, безмолвно метнув в его сторону удивление и, заставший меня врасплох, вопрос. Он смотрел пристально, мечась взглядом по моему, явно ошалелому лицу и почему-то улыбался.
В момент этого откровения, меня не захлестнуло приступом ярости или чем-то, что было с ним сродным. Я попросту одурел и никак не мог свести воедино, кощунственно растерзанные в ошметки мысли. Так и не найдя в моих глазах, конкретно заплутавшего в сознании протеста, Йен подался вперед и припал к моим губам.
Не имеющего за двадцатилетними плечами изобилующего разнообразием опыта, меня пригвоздило и обожгло пониманием того, что так горячо и откровенно меня еще не целовали. Миновав оторопь и парализовавшее конечности замешательство, опрокинутый на льнувшее ко мне тело, я уже сам через минуту вжимал парня в мягкую обивку.
Целовались долго, успев протрезветь и осмыслить происходящее, потому как, я полностью себя контролировал, отвечая: «Да», на его хриплое - «Пошли?».
После проведенной вместе бессонной ночи, мы еще три дня не разлучались. Только перебрались к нему, потому что родители Йена проводили отпуск в Швейцарских Альпах, а зависающий у друзей брат своим обществом нам не докучал. Мы постоянно что-то ели, лёжа прямо в кровати, смотрели телевизор, целовались и слетев с катушек, переходили к большему.
Мне тогда казалось, что напившись на вечеринке, я провалился в альтернативную реальность и попросту не мог теперь из неё выбраться. Но, эти ощущения были сиюминутными и относились, скорее к резко взявшим свой старт событиям, нежели к эмоциям, которые я испытывал. А они были. Будоражащие разум, переворачивающие всё внутри и пьянящие, хотя никто из нас алкоголя больше не пил.
Я не знал и не догадывался о принадлежности Йена, к людям с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Лишь после всего случившегося, вдруг вспомнил, что никогда не видел рядом с очень привлекательным синеглазым брюнетом девушек. Нет, физически они конечно были, но существовали рядом с ним не в том плане, в каком предполагались.
По самостоятельно установившемуся между нами умолчанию, мы теперь были вместе. С ним было очень легко и, до возросшего в ранг комфортности чувства, понятно. Мне не приходилось выворачиваться перед ним наизнанку, чтобы показать степень своей в нём заинтересованности и всякий раз доказывать, что он не зря со мной связался. Видимо, это была именно та гармония, которая нас обоих устраивала. В большей своей степени, это были скорее дружеские отношения, начавшиеся с секса, который теперь просто имел место быть.
Последний, к слову сказать, породил во мне нечто такое, что ставило его планку выше того же действа, но с противоположным моему полом. Я не знаю, было ли это комплексом, или чем-то еще, но мне отчего-то казалось, что девушки в постели демонстрируют куда большее удовольствие, чем испытывают на самом деле. Пару раз было такое, что я ловил себя на мысли о некоторой театральности с их стороны и, возможно, желании произвести некое впечатление. Бурные же финалы Йена было невозможно спутать с чем-то иным и падая рядом с ним в полнейшем изнеможении, я всякий раз собой гордился.
Он был рядом, когда жизни вздумалось испытывать меня на прочность и я один за одним потерял самых близких мне людей. Это был удар такой силы, что я попросту растерялся... Не знал, что мне делать, за что хвататься и до последнего не мог осознать реальности происходящего. Такой пустоты, как в те дни, внутри меня ещё не было. Выпотрошенный эмоционально, я бродил серой тенью, а Йен ступал следом и держал, когда хотелось упасть.
Перевернувшая всё с ног на голову, новая действительность не ослабляла своей хватки и я понимал, как много мне всего нужно будет решить. Я учился на третьем курсе Штутгартского университета и одновременно с этим, позарез теперь был нужен за сотни километров. Там, где остались точно также осиротевшие Марта и Ева, где были «Два барсука», которыми нужно было как-то управлять, не имея при этом должного опыта. Я мотался туда и обратно, теряясь в числах и днях недели и норовил раздвоиться, загнанный жалкой попыткой всё и везде успеть.
Завалив подряд три экзаменационных проверки, я вдруг понял, что уже давно определился. Просто, двигался всё это время по привычке, потому что так было правильно и, наверное, нужно. Вот только кому? Это даже не было для меня выбором, о котором можно было в последствии пожалеть. Это было само собой разумеющейся данностью и тем самым, единственно важным, о чём болело моё сердце.
Сообщая Йену о том, что возвращаюсь домой, я нисколько не кривил душой, заявив о своих чувствах и попросив его ехать вместе со мной. Он долго тогда молчал и неподвижно сидел, впившись пальцами в волосы, а потом заистерил. Он говорил об ошибке, которую я на эмоциях совершаю и как мне будет потом сложно восстановить упущенное. Говорил о том, что я для него очень важен... И о том, что не может вот также всё бросить и рвануть в маячившую бесперспективностью глушь.
Мы расставались в охватившей нас суете и раздираемые полнейшей неопределенностью. Йен на полном серьезе убеждал меня в том, что это не конец и я смогу всё уладить с рестораном и вернуться. Во мне же плескалась очевидность обратного и, выпавшая едким осадком, обида. Я не смел его осуждать и полностью принимал его право, на произведенный не в мою пользу выбор. Ему, как и мне, действительно было что терять. Одна половина меня была абсолютно трезва и явственно всё понимала, в то время, как другая, корчилась в муках и выла от боли. Я никогда и ни к кому не испытывал ничего подобного, а сейчас эта связь рвалась, рискуя не выдержать обрушившегося на неё испытания. Расстоянием, временем и тем направлением, которое каждый из нас для себя выбрал.
Какое-то время мы созванивались, договаривались о встречах, которые потом переносились или откладывались, в угоду неудачно сложившимся обстоятельствам. Я совру, если скажу, что я их не ждал, запросто сумев воспитать в себе холодность и безразличие. Проглоченный неведомой мне ранее тоской, я не просто жил, я первое время существовал, подпитываемый лишь этим ожиданием. Ждал, но так и не дождался.
Говорят, что время лечит, но почему-то не упоминают о том, что как бы оно не перелопатило в тебе пережитое, а рубцы всё равно остаются.
Ева была не права, когда обвинила меня сегодня во все ещё испытываемом к нему чувстве. Оно угасло, подобно лишенному кислорода огню, тем не менее оставив после себя довольно заметный ожег. Заиметь же новый, совсем не горелось.
Отставив на тумбу опустевший стакан, я зарылся под одеяло, не теряя надежды теперь уже точно заснуть. Пробравшееся внутрь и окутавшее снаружи, тепло утихомиривало ставший сумбурным поток моих мыслей и влекло туда, куда я так старательно стремился. Звук разбивающихся о стекло капель, на мгновение вырвал меня из забытья и заставил подумать о том, что с обитателем «Хижины» я завтра, похоже, не увижусь.

5.

Дата добавления: 2015-07-24