Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Глава 21. Кит добралась до Техаса только на второй неделе ноября

 

Кит добралась до Техаса только на второй неделе ноября. Путешествие было долгим и тем более утомительным, что пустилась в дорогу она не одна.

Безграничные пустынные просторы Техаса поразили ее. Бескрайние прерии, поросшие травой, простирались вокруг, но стоило ей отъехать чуть подальше, в глубь штата, как на горизонте возникли красноватые горы. Земля была прорезана многочисленными каньонами, корявые деревья вырастали прямо из камней, а склоны покрывала жесткая желтая растительность. Кит рассказали, что во время дождей каньоны переполняются водой, которая иногда смывает и уносит целые стада скота, а летом солнце так выжигает землю, что она трескается. И все же что‑то в этой дикой стране привлекало ее. Возможно, вызов, который бросала она тем, кто пытался ее покорить.

Чем ближе она подъезжала к Сац‑Карлосу, тем быстрее покидала ее уверенность в себе. Теперь на ее плечах лежит немалая ответственность, и все же она оставила позади все, что было дорого, ради поисков человека, от которого так ине услышала слов любви.

Поднимаясь на деревянное крыльцо игорного дома «Желтая роза», Кит ощущала неприятную тяжесть в желудке. Внутренности словно скрутило тугим узлом. Последние несколько дней она почти не могла есть, а нынешним утром даже аппетитные запахи, доносившиеся из ресторана отеля «Ранчеро», не смогли ее соблазнить. Она долго возилась с прической, укладывая волосы то так, то этак, меняла платья, пока наконец не решила надеть платье цвета голубиного крыла с розовой отделкой, то самое, в котором приехала в «Райзен глори», и даже добавила шляпку в тон и вуаль. Почему‑то ей становилось легче от сознания того, что все начинается снова. Только платье сидело иначе, туже обтягивая груди, будто напоминая, что все меняется.

Затянутая в перчатку подрагивающая рука легла на вертящуюся дверь салуна. Чуть поколебавшись, Кит толкнула дверь и вошла. Она уже успела узнать, что «Желтая роза» — самое дорогое заведение в Сан‑Карлосе. Обстановка по здешним меркам могла считаться роскошной: красные, с золотом, обои и хрустальная люстра. Резная стойка бара из красного дерева тянулась через все помещение. За ней висела картина, на которой была изображена раскинувшаяся на кровати обнаженная женщина с тициановскими локонами и желтой розой в зубах. Она была нарисована на фоне карты Техаса, так что голова оказалась возле Тексарканы, а ноги — у Рио‑Гранде. Созерцание картины прибавило Кит храбрости. Женщина напомнила ей Веронику.

Часы еще не пробили полдень, и клиентов было немного. Мало‑помалу все они замолчали и уставились на Кит. Хотя лицо ее было закрыто вуалью, наряд и манеры указывали, что она не из тех женщин, которые посещают подобные места, даже пусть и самые дорогие, вроде «Желтой розы».

Бармен нервно откашлялся.

— Чем могу помочь, мэм?

— Я хотела бы увидеться с Бэроном Кейном.

Бармен метнул нерешительный взгляд на широкую винтовую лестницу и тут же опустил глаза на стакан, который старательно полировал полотенцем.

— Здесь нет никого с таким именем. Кит молча прошла мимо и направилась к лестнице. Бармен мигом вылетел из‑за стойки.

— Эй! Туда нельзя!

— Неужели? — бросила Кит, не замедляя шага. — Если не хотите, чтобы я вторглась в чужую комнату и зря побеспокоила людей, постарайтесь поточнее объяснить, где найти мистера Кейна.

Бармен, верзила с широкой грудью и руками толщиной со свиные окорока, привык расправляться с пьяными ковбоями и забияками, стремившимися заработать репутацию отчаянных храбрецов, но позорно отступил перед благородной дамой. Да и кто он такой, чтобы спорить с леди?

— Последняя комната налево, — промямлил он. — Но, черт побери, он с меня шкуру спустит!

— Спасибо, — учтиво обронила Кит, величественно, с видом истинной королевы восходя по ступенькам. И при этом искренне надеясь, что никто из сидящих в салуне не заметит, как она напугана.

 

Женщину звали Эрнестиной Агнес Джоунз, но для завсегдатаев «Желтой розы» она была попросту Ред Ривер Руби[13].

Как большинство людей, приехавших осваивать Запад, Руби похоронила прошлое вместе с настоящим именем и никогда не оглядывалась назад.

Несмотря на пудру, крем и ярко накрашенные губы, Руби выглядела старше своих двадцати восьми. И неудивительно при такой жизни, как у нее. Но все же она оставалась довольно привлекательной женщиной, с густыми каштановыми локонами и мягкой, как подушка, грудью. До последнего времени ничто не давалось ей легко, но многое изменилось с весьма своевременной кончиной последнего любовника, оставившего ей «Желтую розу». Теперь она стала не только владелицей преуспевающего заведения, но и самой завидной невестой Сан‑Карл оса. Ее так и осаждали поклонники… кроме того, кто был нужен ей.

Руби, кокетливо надув губки, смотрела на мужчину, стоявшего в противоположном конце спальни. Он заправлял полотняную рубашку в черные суконные брюки, облепившие бедра так заманчиво, что прежняя решимость вернулась к Руби с новой силой.

— Но ты сказал, что возьмешь меня на прогулку в моем новом кабриолете! Почему не сегодня?

— У меня много дел, Руби, — коротко бросил он.

Она слегка подалась вперед, так что вырез красного, отделанного оборками халата приоткрыл груди. Но он, казалось, ничего не замечал.

— Можно подумать, что здешний босс не я, а ты, — фыркнула она. — Подождут твои дела! Что уж такого важного?

Не дождавшись ответа, Руби не стала настаивать. Однажды она уже попробовала и больше такой ошибки не повторит. Вместо этого она поднялась и шагнула к нему, жалея, что не может нарушить неписаное правило Запада и спросить о его прошлом.

Руби подозревала, что за его голову назначена награда, иначе чем объяснить ауру опасности, ставшую такой же неотъемлемой его частью, как упрямо выдвинутый подбородок? Он так же хорошо орудует кулаками, как и владеет оружием, и, глядя в его равнодушные, холодные глаза, она ежится от озноба. Однако он мог читать и вести счета, что не вязалось с образом беглеца, вступившего в противоречие с законом.

Одно она знала наверняка: он не бабник. И похоже, не обращал внимания ни на одну женщину в Сан‑Карлосе, хотя многие не задумались бы поднять для него юбки при одном лишь намеке. Руби сама пыталась залезть к нему в постель с того самого времени, как он появился в Сан‑Карлосе. До сих пор ей это не удалось. Но она не теряла надежды и не сдавалась, потому что не встречала мужчины красивее.

Руби остановилась перед ним и положила одну руку на пряжку его ремня, а вторую — ему на грудь. И, не обращая внимания на стук в дверь, просунула пальцы под рубашку.

— Я могу быть очень мила с тобой, если бы ты только дал мне шанс.

Она не заметила, что дверь открылась, пока он не поднял голову и не посмотрел куда‑то вдаль. Руби нетерпеливо обернулась. Кто смеет им мешать?!

Волна боли ударила Кит. И со зрением творилось нечто странное: она никак не могла охватить всю сцену в целом. Перед глазами мелькали разрозненные фрагменты: безвкусный, аляповатый красный халат, оборки, большие белые груди, ярко накрашенный, негодующе приоткрытый рот. И ее муж. С этой секунды она видела только его.

Он выглядел куда старше, чем она помнила. Лицо осунулось, посуровело, в уголках глаз и рта глубокие морщины. Волосы отросли и падали до самого воротничка. Похож на бандита. Неужели он был таким во время войны? Настороженный, вечно начеку, как струна, натянутая так туго, что вот‑вот лопнет?

Лицо его мучительно исказилось. На миг. И тут же превратилось в каменную маску.

— Какого черта тебе здесь надо?! — набросилась женщина на Кит. — Если ищешь работу, тащи свою задницу вниз и жди, пока к тебе спустятся!

Кит почти обрадовалась охватившей ее ярости. Откинув вуаль, она с силой захлопнула дверь.

— Пожалуй, это вам следует убраться отсюда. У меня дело к мистеру Кейну.

Глаза Руби хищно сузились.

— Знаю я все! Благородная дамочка, которая заявилась на Запад и вообразила, будто весь мир ей обязан! Так вот, это мой дом, и никакая фу‑ты ну‑ты задавала мне не указ! Можешь задирать нос в Виргинии или Кентукки — откуда ты там, — но не в «Желтой розе»!

— Вон отсюда, — тихо приказала Кит. Руби потуже завязала халат и угрожающе надвинулась на нее.

— Сделаю тебе одолжение, кошечка, и научу, пожалуй, как следует вести себя здесь, в Техасе!

— Хочешь дружеский совет, Руби? — спокойно осведомился Кейн. — Лучше не связывайся с ней, иначе пропадешь.

Руби презрительно фыркнула, шагнула вперед, и в лоб ей уперлось дуло короткоствольного револьвера.

— Проваливай. И закрой за собой дверь, — велела Кит.

Руби ахнула и беспомощно оглянулась на Кейна.

— Делай как велено, — пожал тот плечами.

Оценивающе оглядев леди с револьвером, Руби что‑то сообразила и пулей вылетела из комнаты.

Кит осталась наедине с мужем. Все заранее заготовленные речи вылетели из головы. Она вдруг поняла, что по‑прежнему держит револьвер, только теперь целится в Кейна. Пришлось поспешно спрятать оружие в ридикюль.

— Он не был заряжен.

— Слава Господу и за малые милости.

Она сотни раз представляла себе их встречу, но и подумать не могла увидеть этого незнакомца с ледяными глазами в объятиях другой женщины.

— Что ты здесь делаешь? — соизволил он наконец спросить.

— Ищу тебя.

— Понятно. Ну вот, ты меня нашла. И что же?

Если бы только он пошевельнулся… может, она и нашла бы подходящие слова… Но он стоял неподвижно, глядя на Кит с таким видом, словно самое ее присутствие его раздражало.

И внезапно на нее навалилось все сразу: дорожные тяготы, ужасающая неуверенность, а теперь еще и это — вульгарная соперница, от которой за версту разит приторными духами.

Кит порылась в ридикюле и вынула толстый конверт.

— Хотела привезти тебе это.

Она положила конверт на стол, повернулась и бросилась к дверям.

Коридор и лестница показались ей бесконечными. Несколько раз она едва не упала и только чудом удержалась на ногах. Мужчины в салуне вытягивали шеи, чтобы лучше ее разглядеть. У подножия лестницы возвышалась Руби. Кит пролетела мимо нее к вертящейся двери. Она почти добралась до выхода, когда большие руки сжали ее плечи и развернули. Ноги оторвались от земли. Кейн подхватил ее и, прижав к груди, понес обратно.

Перепрыгивая через ступеньки, он добежал до спальни, распахнул дверь ногой и захлопнул ее тем же способом.

Сначала он вроде бы не знал, что делать. Растерянно огляделся, но, тут же придя в себя, бросил Кит на постель. Несколько минут прошли в молчании. Кейн с непроницаемым видом долго изучал ее, прежде чем подойти к столику и взять конверт.

Кит тихо лежала и смотрела, как он читал. Кейн проглядел страницы раз, второй, третий и покачал головой:

— Не верю! Ты не могла так поступить! Почему, Кит?

— Так нужно было.

Кейн подозрительно прищурился:

— Тебя заставили?

— Никто на свете не мог бы принудить меня к такому.

— Но что тогда?

Кит села на край кровати.

— Больше я ничего не могла придумать. Единственный способ…

— Что это значит? Какой еще способ?

Кит, словно онемев, уставилась на сложенные руки. Не дождавшись ответа, Кейн отшвырнул бумаги и подошел к ней.

— Кит! Почему ты продала «Райзен глори»?

Кит молчала. Кейн запустил руки в волосы и пробормотал тихо, задумчиво, не столько ей, сколько себе:

— Неужели это правда? «Райзен глори» так много значила для тебя! Все на свете! А ты запросила всего лишь по десять долларов за акр! Жалкая часть того, что она стоит на самом деле!

— Я хотела сбыть ее как можно быстрее и нашла подходящего покупателя. Деньги положены на твой счет в Чарльстонском банке.

— На мой счет? — ахнул Кейн.

— Это твоя плантация. Твои деньги помогли ее восстановить.

Кейн ничего не ответил. Тишина растягивалась, становясь до такой степени невыносимой, что Кит едва не закричала от тоски и отчаяния.

— Тебе понравится тот, кто ее купил, — с трудом выговорила она.

— Почему, Кит? Скажи, почему?

Действительно ли голос стал мягче? Или это ей кажется?

Она представила прижимавшуюся к нему Руби. Сколько еще женщин перебывало в его постели с тех пор, как он ее бросил? Вот и конец ее мечтам. Быстро же она спустилась на землю. Должно быть, она будет выглядеть настоящей идиоткой, когда попытается ему объяснить. Но теперь уже не до гордости. Больше между ними не будет лжи, тайной или явной. Только правда..

Кит подняла голову, стараясь сглотнуть застрявший в горле колючий ком. Кейн стоял в тени, и она была рада, что не видит его лица. Так легче говорить.

— Когда ты покинул меня, — медленно начала она, — я думала, что моя жизнь кончена. И так злилась — сначала на тебя, потом на себя. Только расставшись с тобой, я поняла, как любила тебя. Любила давно, только боялась признаться себе в этом. Предпочитала скрывать свои чувства под глупыми эмоциями вроде гнева и ненависти. Сначала я хотела сразу же ехать за тобой, но это… это было непрактично. Кроме того, я слишком часто действовала импульсивно. Но в этот раз следовало точно удостовериться, что я поступаю правильно. И сделать все, чтобы ты поверил мне, когда я скажу о своей любви.

— Поэтому ты решила продать «Райзен глори», — выдавил он.

Кит украдкой вытерла глаза.

— Я вообразила, что это станет доказательством моей любви. Собиралась размахивать им перед твоим носом, как неким знаменем. Мол, посмотри, на что я пошла ради тебя! Но, отказавшись от «Райзен глори», я вдруг поняла, что это всего лишь клочок земли. Это не мужчина, который может обнимать тебя, говорить с тобой, любить тебя. — Голос предательски прервался, и Кит поднялась, пытаясь скрыть слабость. — А потом я совершила последнюю глупость. Иногда» осуществленные планы оказываются куда хуже замыслов.

— И что же ты сотворила?

— Отдала Софронии свой трастовый фонд.

Из тени послышалось негромкое растерянное восклицайте, но Кит ничего не заметила. Слова вырывались короткими, отрывистыми взрывами.

— Я хотела избавиться от всего, чтобы ты чувствовал за меня ответственность. Что‑то вроде страховки на случай, если ты скажешь, что не хочешь меня. Тогда я могла бы шмыгнуть носом, сказать, что мне некуда идти, и тебе пришлось бы меня приютить. Но я не настолько беспомощна. И никогда не останусь с тобой, если ты примешь меня лишь из чувства долга. Это еще ужаснее, чем жить в разлуке.

— Неужели так ужасно жить со мной в разлуке? Откуда эта неожиданная нежность? Кит испуганно вскинула голову.

Кейн выступил из темноты. Чудо! Настоящее чудо!

Груз прожитых лет словно куда‑то исчез. Лицо снова стало молодым и открытым, заледеневшие серые глаза светились любовью.

— Да, — прошептала она.

Кейн в мгновение ока очутился рядом и, схватив ее в охапку, прижал к груди.

— Милая, милая Кит, — простонал он, опустив лицо в ее волосы. — Боже правый, как я тосковал по тебе! Как хотел тебя! Все это время я ни о чем больше думать не мог…

Она снова в его объятиях!

Кит пыталась втянуть в себя воздух, но отчего‑то жалобно всхлипнула, вдыхая его знакомый чистый запах. Снова быть рядом с ним, ощущать тепло его тела после стольких месяцев отчаяния! Нет, это больше, чем она может вынести!

— Я хочу целовать тебя… ласкать… снова наполнить тебя… Никогда ничего не желал так сильно, — бормотал Кейн.

— Почему же медлишь?

Он потрясение смотрел в ее запрокинутое лицо, не находя нужных слов.

— И… и ты позволишь уложить тебя в постель, после того как застала меня с другой?

Острая, режущая боль на мгновение ослепила Кит, но она усилием воли задушила червячок сомнения.

— Думаю, тут есть и моя вина. Но предупреждаю: чтобы это было в последний раз

— Даю слово. — Его улыбка была непривычно нежной. — Ты любишь, как делаешь все: безоглядно, беззаветно, безудержно. В отличие от тебя у меня ушло куда больше времени, чтобы все понять и осознать. — Кейн чуть отстранился. — Как мне ни трудно, но сейчас я разожму руки. Потому что должен сказать все, чего бы мне это ни стоило. Но я не могу думать связно, когда ты так близко. — Он с мучительной медлительностью освободил Кит и отступил на такое расстояние, чтобы не касаться ее. — Я задолго до отъезда знал, что чувствую к тебе, но растерянность и глупость не дали увидеть все в истинном свете. Я ставил условия и всяческие ограничения и, не имея мужества прийти к тебе и честно признаться в своих чувствах, объясниться прямо, как это сделала ты, трусил и прятал голову в песок, как делал всю свою жизнь, когда чувствовал, что кто‑то или что‑то влечет меня к себе. Так вот, Кит, я устал бегать. У меня нет способа доказать это тебе. И нет даже знамени, которым я мог бы размахивать перед твоим носом. Но я люблю тебя и стану за тебя бороться. Я уже все решил и, честно говоря, как раз собирался сказать Руби, что уезжаю, когда ты ворвалась в комнату.

Несмотря на признание в любви, Кит невольно поморщилась при упоминании имени владелицы игорного дома.

— Потуши пламя в глазах, Кит. Сейчас я все объясню насчет Руби.

Но Кит не хотела ничего слушать. Покачав головой, она попыталась отбросить мысли о том, что в разлуке он изменил ей с этой… этой потаскухой…

— Я хочу, чтобы все стало ясно, — настаивал он. — Больше никаких секретов, хотя эта часть моей исповеди самая трудная. — Он прерывисто вздохнул. — Я… я был не самым великим в мире любовником, с тех пор как покинул тебя. Вернее… совсем никудышным. Все это время я избегал женщин, да и ни о чем подобном не думал. Потом подвернулась работа в «Желтой розе», и Руби твердо вознамерилась заполучить меня, но не верь тому, что видела сегодня. Да, она пыталась меня соблазнить, но я пальцем ее не коснулся.

Кит с надеждой уставилась на него. Кейн сунул руку в карман и слегка отвернулся. Казалось, какая‑то мысль не дает ему покоя, грызет, терзает мозг.

— Понимаю, что ты думаешь о Руби, но для мужчины все немного по‑другому, тем более после долгого воздержания, да еще когда женщина так доступна. Она не впервые приходит ко мне в комнату в таком виде и без стеснения дает понять, чего хочет. Но я ничего к ней не чувствовал!

Он осекся и взглянул на нее, словно чего‑то ожидая. Кит непонимающе подняла брови. Вместо того чтобы клясться в верности, он говорит как человек, признающийся в измене! Неужели между ними действительно что‑то было?

Должно быть, уловив промелькнувшее в ее глазах сомнение, Кейн повторил уже более резко:

— Неужели не понимаешь, Кит? Она предлагала мне себя, только что из платья не выпрыгивала, но я не хотел ее!

На этот раз Кит поняла, и счастье взорвалось в душе ослепительным фейерверком, словно весь мир только что умер и родился заново.

— Так ты тревожишься… что перестал быть мужчиной?! О, дорогой мой! Какая чушь!

Звонко рассмеявшись, она бросилась в его объятия и прижалась к губам. Говорила, смеялась и целовала его одновременно.

— О мой единственный, любимый… родной… большой глупый медведь! Как я тебя люблю!

В его груди зародился и вырвался на волю хриплый, сдавленный крик. Руки конвульсивно сжались. Губы ожили и потеплели. Поцелуй был глубок и сладок и полон любви, которая наконец вырвалась на волю.

Но они слишком долго тосковали друг без друга, и тела не довольствовались только поцелуями. Кейн, всего несколько минут назад боявшийся, что женщины навсегда для него потеряны, теперь сгорал от желания. Кит, почувствовав это, рванулась к нему всем своим существом, но, прежде чем окончательно потерять рассудок, краем сознания вспомнила, что не сказала всего.

Из последних сил она отстранилась и выдохнула:

— Я приехала не одна.

Он с трудом открыл затуманенные страстью глаза и не сразу понял, о чем она.

— Не одна?

— Нет. Я… привезла с собой мисс Долли.

— Мисс Долли?!

Кейн расхохотался рокочущим, раскатистым смехом, идущим, казалось, из самых глубин его тела.

— Ты привезла мисс Долли в Техас?

— Пришлось. Она меня не отпускала. И ты сам сказал, что теперь она член нашей семьи, так что ничего не поделать. Кроме того, я без нее не обошлась бы.

— О, милая… Господи, как же я тебя люблю! Он снова потянулся к ней, но Кит проворно отступила.

— Пойдем со мной в отель.

— Сейчас?

— Именно. Мне нужно кое‑что тебе показать.

— Неужели дело не терпит?

— Ни в коем случае. Ни за что!

 

По пути Кейн показывал достопримечательности Сан‑Карлоса. Спотыкаясь на неровных деревянных тротуарах, Кит рассеянно кивала. Она взяла Кейна под руку, и тот положил поверх ее ладони свою, словно боялся, что она убежит. Он попытался было расспрашивать жену о жизни в Южной Каролине, но, видя, что мысли ее далеко, замолчал. С него было достаточно и того, что она наконец с ним.

Мисс Долли ожидала в комнате, которую сняла Кит. Она обрадованно захлопала в ладоши при виде Кейна и захихикала, как школьница, когда он поднял ее и закружил. Немного придя в себя, она бросила на Кит быстрый обеспокоенный взгляд и заторопилась в лавку, где собиралась купить кое‑какие вещи для милых мальчиков в сером.

Едва за ней закрылась дверь, как Кит, побледнев, повернулась в Кейну.

— Что случилось? — спросил он, видя, как она разволновалась.

— У меня… есть что‑то вроде подарка.

— Подарка? Но у меня для тебя ничего нет.

— Это, — нерешительно выговорила она, — не совсем так.

Кейн непонимающе смотрел, как Кит скрывается за дверью соседней комнаты. Не прошло и двух минут, как она вернулась с маленьким белым свертком в руках.

Он не успел ничего спросить. Она медленно шла к нему, так нерешительно, с такой горячей мольбой во взгляде, что у него едва не разорвалось сердце. И вдруг сверток шевельнулся!

— У тебя дочь, — тихо вымолвила Кит. — Элизабет. Но я зову ее Бет. Бет Кейн.

Кейн уставился на крохотное кукольное личико с тонкими, идеально вылепленными чертами. Из‑под чепчика выбивался светлый локон, черные полумесяцы бровей тянулись едва не до висков. Чуть розовела пуговка носа. У Кейна перехватило горло. Неужели он отец этого совершенного существа?

Но тут куколка зевнула, подняла полупрозрачные веки, и он навеки отдал душу огромным фиалковым глазищам.

Кит тихо плакала от переполнявшего ее счастья, видя, как потрясен и обрадован Кейн. Развернув одеяльце, она протянула ему ребенка.

Кейн нерешительно отступил.

— Ну же, — нежно улыбнулась она, — не бойся. Возьми ее.

Кейн осторожно прижал дитя к груди. Бет заерзала и повернула головку, чтобы взглянуть на странного незна‑кемца, неожиданно появившегося в ее жизни.

— Здравствуй, солнышко, — хрипло выговорил он.

 

Остаток дня они провели играя с дочерью. Кит раздела ее, чтобы отец сосчитал пальчики на руках и ногах. Бет старательно демонстрировала все свои умения: улыбалась, когда с ней ворковали, хваталась за протянутые ей пальцы и счастливо агукала, когда отец дул ей на животик.

Мисс Долли заглянула в комнату и, увидев, что все в порядке, исчезла в спальне, решив прилечь и отдохнуть.

«Что за непонятная жизнь, — думала она, засыпая, — но и интересная тоже…»

Теперь у нее есть милочка Элизабет. Она должна о ней заботиться. Разумеется, это большая ответственность. Вряд ли можно рассчитывать, что Катарина Луиза с ее повадками способна привить дочери манеры истинной леди. Ах, сколько предстоит сделать!

При мысли об этом у мисс Долли кружилась голова. Несомненно, то, что произошло в здании суда Аппоматокса, — величайшая трагедия, но, возможно, все к лучшему. Теперь у нее вряд ли будет время посвящать себя правому делу…

А тем временем Бет раскапризничалась. Когда она раскрыла ротик и издала оглушительный протестующий вопль, Кейн встревоженно обернулся к жене:

— Что с ней?

— Просто голодна. Я забыла ее покормить.

Кит подняла Бет с кровати и поднесла к стулу у окна.

Бет завертела головкой и принялась шарить ручонкой по серой ткани, прикрывавшей материнскую грудь, но, не достигнув цели, закричала еще громче.

Кит беспомощно смотрела на нее, не зная, как поступить. Ее внезапно обуяло смущение. Как может она без стыда обнажить грудь перед мужем? До сих пор она всегда кормила дочь в уединении комнаты.

Кейн растянулся на кровати, не сводя глаз с жены и дочери. Видел недовольство Бет и застенчивость Кит. Понял, почему жена неловко ерзает на стуле.

Поднявшись, он направился к ним, осторожно коснулся щеки Кит и дотронулся до каскада серых кружев у горла. Неторопливо отстегнул жабо и добрался до ряда жемчужных пуговиц. Высвободил их из петель и раздвинул половинки лифа. Синяя лента на сорочке поддалась с одного рывка. По щекам Кит поползли сентиментальные слезы, и Кейн снял их поцелуями. И только потом спустил с ее плеча сорочку.

Бет с жадностью вцепилась губками в набухший сосок. Кейн засмеялся и чмокнул пухленькую шейку. Потом повернул голову и припал губами к сладостной полной груди, источнику жизни. И когда пальцы Кит запутались в его волосах, понял, что наконец обрел дом и никакая сила на свете не отнимет у него этот единственный на свете приют.

 

Но еще не все обещания, данные ими, были выполнены. Не все связи скреплены.

Вечером, уложив Бет и попросив мисс Долли присмотреть за девочкой, они сели на коней и поскакали на север, к каньону.

По дороге они говорили и не могли наговориться. Сначала обо всем, что произошло за потерянные зря месяцы, потом о своих чувствах. Негромко, намеками, часто подхватывая недосказанные фразы. Кейн каялся, просил прощения за то, что покинул ее. Кит переживала, что позволила «Райзен глори» стать причиной охлаждения между ними. Почему‑то обоим было легко признаваться во взаимной вине. Им было так необходимо прощение! И они его получили.

Кейн сначала нерешительно, потом увлеченно принялся рассказывать об участке земли, который он присмотрел к востоку от Далласа.

— Как насчет того, чтобы построить новую прядильню? Хлопок растет здесь не хуже, чем в Южной Каролине, — вернее, куда лучше. И Даллас, похоже, совсем неплохое место, чтобы растить детей, — продолжал он. — Но может, ты хочешь вернуться на родину и завести прядильню там? Как пожелаешь, я на все согласен.

— Мне понравился Техас, — улыбнулась Кит. — Здесь самое подходящее для нас место. Новая земля и новая жизнь.

Некоторое время они ехали в счастливом молчании. Наконец Кейн снова заговорил:

— Ты так и не объяснила, что за человек купил «Райзен глори». Десять долларов за акр! Поверить невозможно, что ты все спустила за бесценок!

— Это особенный покупатель! — лукаво усмехнулась Кит. — Ты должен помнить его. Магнус Оуэн, знаешь такого?

Кейн широко раскрыл глаза от удивления.

— Магнус получил «Райзен глори», а Софрония — твои деньги?!

— Мне показалось это справедливым.

— Очень.

Длинные прохладные тени протянулись по земле к тому времени, когда они спустились в небольшой заброшенный каньон. Кейн привязал лошадей к кусту чернотала, снял с седла скатку и, взяв Кит за руку, подвел к лениво журчавшему ручейку, пролагавшему путь по дну каньона. Луна уже взошла и огромным сияющим шаром висела в темном небе.

Кейн крепче сжал руку жены. Она, как всегда в таких случаях, надела бриджи и фланелевую рубашку; на голове у нее была мужская шляпа.

— Ты выглядишь почти так же, как в ту ночь, когда я стащил тебя с ограды. Правда, теперь никто не принял бы тебя за мальчишку.

Он перевел взгляд на ее груди, заметные даже под просторной рубашкой, и, к его восторгу, Кит залилась краской. Он расстелил одеяло, снял шляпу сначала с нее, потом с себя и бросил их на поросший мхом берег. Коснулся маленьких серебряных сережек, погладил тугой узел волос на затылке.

— Хочу, чтобы ты распустила волосы.

Кит, зажмурившись, кивнула.

Он стал по одной вынимать шпильки и старательно складывать в шляпу. Когда сверкающее облако волос упало ей на грудь и плечи, он поднес к губам мягкую прядь.

— Боже, как мне не хватало тебя!

Кит обняла его и подняла голову.

— Наш брак совсем нельзя назвать сказочным, правда, родной?

— И тут ты права, — мягко улыбнулся он. — Оба вспыльчивы и упрямы. Думаю, мы еще не раз поссоримся.

— Тебе это не по вкусу?

— Другого мне не надо.

Кит прижалась щекой к его груди.

— Сказочные принцы всегда казались мне ужасными занудами.

— Моя дикая роза из чащи леса, нам с тобой никогда не будет скучно!

— Как ты меня назвал?

— Не важно. — Он губами заглушил дальнейшие расспросы. — Совсем не важно.

Нежный поцелуй скоро превратился в исступленный, воспламенивший обоих едва не до потери сознания. Кейн сжал ладонями ее лицо.

— Разденься для меня, радость моя, — тихо простонал он. — Я так долго мечтал об этом…

Кит сразу поняла, как именно сделает это, чтобы доставить ему наслаждение. С кокетливой улыбкой она избавилась от сапожек и чулок и неспешно стащила бриджи. Как же был разочарован Кейн, обнаружив, что длинные полы рубашки скромно прикрывают бедра!

Но Кит успокоила его, стянув белые панталончики.

— Под этой рубашкой на мне ничего нет. Похоже, я забыла надеть сорочку. Нарочно.

Кейн едва удержался, чтобы не схватить ее и не овладеть ею немедленно!

— Вы бесстыдница, миссис Кейн.

Кит взялась за верхнюю пуговицу.

— Ты еще не подозреваешь какая! Берегитесь, мистер Кейн!

Никогда еще пуговицы не расстегивались так медленно, словно каждая поддавалась только огромным усилиям. Даже когда последняя выскользнула из петли, тяжелая ткань не желала расходиться.

— Придется досчитать до десяти, — пообещал он.

— Считай, сколько хочешь, янки. Ничего это тебе не даст, — фыркнула Кит и с дьявольской улыбкой стала снимать рубашку, дюйм за дюймом обнажая кожу, пока не осталась нагой.

— Оказывается, я не помнил, как ты прекрасна. Иди ко мне, любимая.

Она прижалась к мужу и тут вдруг испугалась, что не сможет насытить его. Что, если после родов она потеряла для Кейна привлекательность?

Кейн нежно сжал ее груди.

— Твое тело изменилось.

Кит кивнула.

— Я немного боюсь.

— Неужели, любимая? Я умру, прежде чем причиню тебе боль.

Как мягки ее губы…

— Не этого. Боюсь… что не понравлюсь тебе.

— А если я не смогу понравиться тебе? — выдохнул он.

— Глупыш, — нежно проговорила она.

— Глупышка, — прошептал он.

Они улыбнулись и стали целоваться, пока его одежда не превратилась в последний барьер между ними. Избавившись от нее в четыре руки, они снова упали на одеяло.

Легкое облачко закрыло луну, отбрасывая скользящие тени на древние стены каньона. Но любовники ничего не замечали. Облака, луна, каньоны, малышка с кукольным личиком, старая леди, благоухающая мятой, — все это перестало существовать. Мир сузился до мужчины и женщины, теперь уже навсегда соединенных узами любви.

 

 


[1]Оборванец (ит).

 

[2]Иди сюда! (ит).

 

[3]Здесь. И что означает это мудреное слово? (ит.)

 

[4]Здесь: возвращенная слава, намек на воскрешение Христа.

 

[5]Генерал, командовавший войсками северян в 1861—1865 гг. Войско под его командованием, соединившись с армией генерала Гранта, вынудило южан к капитуляции.

 

[6]Специальная коробка для сигар с увлажнителем.

 

[7]Буквально: леденец.

 

[8]Сборник стихов Уолта Уитмена.

 

[9]В здании суда генерал Роберт Ли сдался в плен армии северян, положив конец Гражданской войне.

 

[10]Обычно мужчина, приглашавший девушку на танец перед ужином, вел ее к столу и садился рядом.

 

[11]Уолт Уитмен. Из цикла «Дети Адама». Пер. с англ. М. Зенкевича.

 

[12]Густая похлебка из рыбы или моллюсков с кусочками свинины, пряностями, сухарями, овощами и т.п.

 

[13]Рубин Красной Реки (англ.).

 


Дата добавления: 2015-07-20; просмотров: 50 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: Глава 10 | Глава 11 | Глава 12 | Глава 13 | Глава 14 | Глава 15 | Глава 16 | Глава 17 | Глава 18 | Глава 19 |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Глава 20| Топографическая анатомия верхней конечности

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.052 сек.)