Витебский вокзал.

На Витебский вокзал я, как выяснилось, прибыл слишком уж рано. Поезд, конечно, подали к перрону, но на табло платформы ещё не было, ни времени отправления, ни пункта назначения.
Первое о чём я подумал по прибытии ‘Как убить время в ожидании посадки?’. И автоматически ответил себе ‘А пойду я в Чайную Ложку’.
Но не было больше Чайной Ложки на Витебском вокзале, а вместо него материализовалась на свет божий какая-то Емеля. Которая оказалась кафе из блюд русской кухни, в список которых мои любимые блины почему-то не входили, а зря.
- Добрый вечер, сударь! – поприветствовала меня с деланным радушием кассирша.
Такое обращение было бы смешно, но в таких местах оно смотрелось естественно, и я не засмеялся.
- Сударыня – подыграл я ей – мне, пожалуйста,… э-э-э… щи да бутербродик с колбаской.
- Бутербродика с колбаской, сударь, у нас нету – всё так же радушно выполняла свою роль кассирша – но щи найдутся.
- В таком случае – и тут я левым глазом скосился на меню сверху – вместе со щами подайте мне, пожалуйста, и картошечку с маслом.
- Хороший у вас аппетит! – усмехнулась барышня-кассирша и приняла мой заказ.
Через полчаса мой заказ был готов. За это время я даже кроссворды поразгадывал во взятой со стенда газете Метро.
По правде говоря, щи мне не понравились. Их горьковатый вкус в очередной раз убедил меня в неоспоримом превосходстве украинского борща над русскими щами. А вот картошку я проглотил с удовольствием, но предварительно посолив. Ибо без соли она была не менее горькой, чем собственно щи.
- А вы гурман! – обратился ко мне какой-то бородатый и седой мужик, который проходил мимо меня.
- Да нет – смутился я – просто перекусываю перед дорогой.
- Понимаю – ответил мужик, который тут же сел рядом со мной за столик – путь наверное неблизкий, раз так едите.
- Ага, два дня до Днепропетровщины.

- А мне до Минска. Жаль, в разных поездах едем.

- Да, жаль! Но, тем не менее, как вас зовут
- Игорь!
- А меня Саша.

И со словами ‘очень приятно’ мы пожали друг другу руки.
- Как кафе вам? – спросил меня Игорь.
Я расплатился с пришедшей за счётом официанткой и дождавшись, когда она ушла высказал своё мнение:
- Лучше б тут и дальше Чайная Ложка стояла.
- Ага, блины тут были вкусные. Вот было время, с женой и детьми мы сюда регулярно ходили. А теперь вот еду к тёще в Минск, родные мои уже там. А вас что обратно в Хохляндию потянуло?
- Меня? Друзей старых хочу повидать. Только недавно в контакте их обнаружил, теперь вот в реале желаю увидеть.
- Ну да – старый друг, лучше новых двух – Игорь тут же взглянул в окно, а потом и на часы – Ну извините, молодой человек, мне нужно на посадку. На мой поезд уже объявили посадку.

- Счастливой вам дороги! – пожелал ему я.
Игорь взял свой чемодан, который он всё это время держал в руке и поспешил на поезд. А я вышел на перрон. Наблюдать за своим поездом, на который ещё не было посадки и осматривать Витебский вокзал, размышляя о вечном.
На Витебском вокзале кроме ларьков ничего и никогда не менялось как всегда. Кроме турникетов на пригородной платформе и табло ничто не напоминало о том, что сюда дошла цивилизация. Пассажирские платформы по прежнему были неэлектрифицированы, и поезда, развозившие народонаселение по практически всей юго-западной части СНГ, Прибалтике, а временами и в Польшу с Германией по прежнему управлялись дизель-тепловозами в качестве локомотивов. А смысл был в электровозах, если за Оредежем всё равно электричество кончалось и начиналась железка в самом своём первобытном состоянии и шло это первобытное состояние аж до самой Кировоградчины, через всю восточную Беларусь и северо-восток Украины.
‘Да уж – нескоро при таких темпах электрификации с Витебского вокзала пойдут Сапсаны’ – подумалось мне – ‘Лет 30 их тут ещё не видать’.
Наконец тепловоз воткнулся и в мой поезд и вскоре в ожидании начала посадки потянулись к вагонам расцветки украинского флага пёстрые кучки пассажиров. Идиллию изрядно портил какой-то явно пьяный и оттого не совсем адекватный мужик, который то ли хотел подраться, то ли пощупать чьи-то женские попки. Судя по говору алкаш явно был тем, кого на моей родине называли ‘заробітчанами’ (проще говоря – гастарбайтерами), и теперь он ехал домой, заработав в России кучу денег, часть из которых успел пропить, отмечая отъезд.
- Закурить нету? – спросил он, внезапно переведя взгляд на меня.
- Не курю! – отвечаю я не слишком резко.
- А выпить со мной не хош?
- Не пью!
- О! Уважаю! – и тут же похлопал меня панибратски по плечу, отчего моя душа ускакала в пятки, предвкушая чего-то недоброе – Вот вижу, нормальный пацан! Нє то шо нєкоторые.
Он ещё долго уговаривал меня разделить с ним его купе, обменяв билеты, но я вежливо отказался и после этого он от меня отстал. Зато начал приставать к дамам, чем уже реально начал меня злить.
К счастью обстановка мгновенно разрядилась, когда проводница открыла двери и началась посадка.

Тут же пассажиры выстроились в очередь в вагон. Замелькали украинские и русские паспорта, которые страждущий путешествия народ показывал этой немолодой и весьма тучной проводнице вместе с билетами.
Когда меня впустили в поезд, первое, что я сделал, это залез на свою полку, закинул дорожную сумку наверх и вытащил айпод из сумки, куда я предварительно закачал кучу панка и, что было абсолютно в тему поездки, индастриала (а то, сколько можно в поездах слушать этот самый ‘шансон с нечеловеческим лицом’). И так потом улетел в астрал от звуков любимой мной музыки, что не сразу заметил появление соседей по купе – немолодой пары, состоявшей из осыпанного с ног до головы бородавками мужа и жены – крашенной блондинки, заметно начавшей оплывать после вторых или третьих родов, а так же 50-летней женщины, которая, как позже выяснилось, ехала в Щорс к родственникам.
Тут поезд тронулся.
Земля города Питера медленно, а затем всё быстрее и быстрее стала уходить из-под колёс поезда. Позади остались Обводный канал и Купчино, мимо проехали Шушары, Пушкин и Павловск, впереди были Оредеж, Дно и призрачная российско-беларусская граница.
Проверка билетов вытащила меня моментально из астрала, и я тут же перезнакомился с соседями.
50-летняя тётя Валя, как я уже говорил, ехала в Щорс, бородавчатый Михаил и его жена Людмила – русская из Узбекистана, всё время жаловавшаяся на свою бывшую родину катили до самого Днепра повидаться с родственниками Михаила.
В дальнейшем соседи переключились на свои малоинтересные мне темы, и я залез обратно на полку, чтоб уйти в полный и окончательный музыкальный астрал до следующего дня.

Дата добавления: 2015-07-20