Дорога пилигрима

Когда вдали стихли шаги группы, патрулирующей Родниковую улицу, Винсент покинул свою спальню и, пройдя коридор, заперся в комнате, откуда был выход на балкон. Не то, чтобы он собрался сегодня бежать из заключения… Но только так, избавившись хотя бы на короткое время от тюремщика, можно было представить себя по-прежнему свободным и хоть на краткий миг потешиться этой иллюзией.

Ажурные перила балкона блестели от недавно прошедшего дождя, в воздухе стояла взвесь мелких капель. Винсент ухватился за перила покрепче и, рискуя упасть, высунулся далеко на улицу. Так, едва удерживаясь на балконе, человек достаточного роста мог увидеть шпиль башенки Академии отсюда, из далёкого Ориенса. Будь Винсент ниже ростом, ему пришлось бы любоваться лишь узкой улицей, заставленной плотно пригнанными друг к другу одинаковыми скучно-серыми домами... Но сегодня то ли пелена тумана совсем скрыла Академию, то ли зрение его подвело: он не сумел разглядеть тонкую иглу шпиля.

Холодно. Как же холодно! Он готов был поклясться, что это не только холод улицы. То Бездна, умножающаяся с каждой новой ночью, искала пути к его сердцу, слепая, шарила по коже ледяными пальцами. Carere morte не было поблизости – Избранный ясно видел это. Так чья же Бездна стучится в его сердце?

Иногда Винсенту казалось, что тень проклятия, приведённая в Дар погибшим Владыкой вампиров, стоит за его спиной. Эта тень, огромная как весь ночной мир, будила в нём какой-то безумный, сложный страх – страх того, что он должен бы ужасаться этой тени, а вместо этого любуется ею... Она была чёрная, как дыры на Млечном пути, и выглядела вечной, как ночное небо. Да, это была материализованная вечность!

Громкий стук в запертую дверь комнаты напугал его. Но то был только лишь Теренс, камердинер, неизвестно зачем приставленный к Избранному здесь. Камердинер! Винсент предпочитал звать его надзирателем.

- Вы замёрзнете, - принялся увещевать тюремщик через закрытую дверь. – Уходите с балкона.

- Замёрзну, заболею и умру! – огрызнулся Винсент. – Разве смерть Избранного – не главная цель твоих нанимателей, Теренс?

Однако он ушёл с балкона, громко захлопнул балконную дверь - чтобы в коридоре было слышно и Теренс бы ушёл. Дверь комнаты Винсент не отворил. Он сел на ковёр к ещё тёплому камину и принялся отогревать руки. Но тюремщик – он чувствовал это – всё также тенью стоял за дверью.

Итак, это совершилось! Давно предсказанный и неминуемый провал. Последовательное крушение: от самых смелых планов – до самой последней надежды.

Всё рухнуло ясным осенним днём. Латэ пригласил Винсента на очередную беседу, но ожидаемого спора об Избранном и Даре не было. Латэ тихо, быстро сообщил, что Избранному придётся сменить место жительства. Винсент сначала заупрямился, но скоро понял, что спорить бесполезно. В новое убежище его отправили незамедлительно. И только здесь сообщили, что опасность со стороны carere morte возросла многократно, поэтому этот его дом ограждён Покровом, и покидать убежище Избранному запрещено.

Винсент ни на секунду не поверил в ложь главы об опасности со стороны carere morte. Уж он-то, Избранный, замечал бы таящихся в округе вампиров, как это было в ночь, когда за ним пришёл Конор! Ничего подобного не было и в помине, carere morte тихо скользили в ночи, как всегда ищущие жизней и равнодушные к Избранному. Нет, нет, опасность исходила не от них!

Опасность исходила от самого Ордена – всё яснее Винсент понимал это. Латэ много говорил… и ещё больше он не говорил. Тайны, тайны, тайны! А эти взгляды главы в день их последней встречи? Недоверие. Сомнение. Страх. Ненависть! Иногда Избранному хотелось крикнуть ему: скажите же! Вы хотите меня убить – это я понял! Объясните только, за что?!

Но никто не приходил к нему, и спросить было некого. Ни друзья-охотники, ни дядя, ни глава Ордена…

Потекли дни заключения. Да, сначала Винсент считал дни! Но они обернулись неделями, а недели – месяцами. Заключение его – понял Избранный - бессрочно. До смерти.

Конечно, Винсент бунтовал. Первый раз он рискнул покинуть новый дом в начале второй недели. Тогда это был ещё не побег - так, разведка. Избранный проверял границы своей свободы. Он успел дойти до конца Родниковой улицы, когда его перехватила группа охотников. Они вежливо потребовали, чтобы он немедленно вернулся под Покров. Винсент заупрямился – они настаивали. Когда он поддался вспышке гнева и ударил одного из них, ему не ответили, но и не отступили. Тогда с ним сделался нервный припадок, за который юноше до сих пор было стыдно... В конце концов, охотники сопроводили его обратно в тюрьму.

Во второй раз он готовился дольше, вышел утром и вёл себя осторожнее в пути. Винсент избрал дорогу, ведущую за город, и ему удалось уйти довольно далеко. Он даже успел обрадоваться, что сумел уйти от них. Группа охотников перехватила его под вечер, и в этот раз они не были столь вежливы. Не вступая в долгую перебранку, они оглушили Избранного и доставили его обратно бесчувственного. Винсент очнулся только к полудню. Боль стучала в голове, не переставая, ещё два дня, а над левой бровью навсегда остался шрам – память о неудачной второй попытке побега.

«Всё же нельзя так обращаться с Избранными!»

Он ещё пытался подбадривать себя шутками...

Он пытался бежать и в третий раз. Той ночью в Ориенсе было неспокойно: охотилась большая группа carere morte. Винсент рассудил, что отряды охотников заняты битвой с извечными врагами, и вновь рванул из тюрьмы. И в этот раз ему открылось, почему его так быстро находят: оказалось, Теренс подавал отрядам сигнал – зажигал лампу на втором этаже.

Третья попытка побега также закончилась возвращением Избранного в тюрьму. Правда, в этот раз обошлось без членовредительства: отряд, поймавший его, возглавлял дядя Винсента, Теодор.

Разумеется, Винсент тут же припёр его к стенке вопросами: «Что вообще происходит?» и «За что со мной так?» Ответы Теодора не прояснили ситуацию.

«Твой Дар странен, - просто сказал он. – Орден боится его».

«Что, он распространяется, подобно проказе?! Зачем запирать меня?»

«Орден боится тебя. Боится, что ты не справишься со своим Проклятием…»

Очаг остывал. Ветер, сильно ударив в балконную дверь, приотворил её, и в комнату потянуло холодом. Винсент поднялся и отпер дверь комнаты. Теренс неслышно отступил во тьму коридора, а Избранный побрёл к себе в спальню.

- Я принёс книгу, о которой вы просили, - раздался голос из тьмы.

Винсент неохотно принял из рук тюремщика книгу. «Дорога Пилигрима». Он издевается?!

- Я просил не это! Мне нужны мои учебники!

В ответ смешок:

- К учёбе вы отсюда не вернётесь. Так что вряд ли учебники понадобятся вам…

Винсент отстранил протянутую ему руку с книгой, раздражённо захлопнул дверь за собой.

«Какие детские формы выражения принимает его гнев в последние месяцы! Да, он положительно сходит с ума!»

И было с чего! Главной странностью его заключения был надзиратель. О, не случайно к нему приставили этого Теренса! Не строгий и незаметный, он бросал порой такие слова, от которых Избранному становилось очень страшно. И он уверялся вновь: в Ордене его хотят убить.

«Я не тюремщик, - заявил однажды Теренс, покоробленный этим обращением Винсента. – Я сторож и охраняю опаснейшее оружие».

«Избранный? Это вовсе не значит, что обладателю Дара суждено убить Владыку вампиров, - заметил он в другой раз, презрительно. - Скорее всего, охотиться будут за Избранным. И, скорее всего, его поймают и убьют. Ведь Избранный избран для жертвы. Быть может, чтобы спастись от страха, нашему миру нужна не смерть Владыки вампиров, а смерть Избранного?»

Странные, страшные слова Теренса дополнялись и другим. Через пару дней заключения – без друзей, развлечений, хотя бы книг, Винсент взбунтовался и потребовал свои личные книги, которые почему-то не были доставлены с его вещами. Но книг он не получил. Вместо них Теренс принёс ему жизнеописание первого героического Арденса, знакомое Винсенту со школьных лет, не раз зазубренное и написанное столь скучным и сухим языком, что дочитать его до конца не было никакой возможности. На следующую просьбу о книгах - Винсент специально подчеркнул, что желает получить какую-либо художественную литературу, - Избранный получил старинное повествование об одном святом мученике. И так без конца: либо герои забытых войн ушедших эпох, либо канонизированные страстотерпцы. Странноватый выбор! Его готовили, несомненно, готовили…

«К чему? Может быть, к подвигу, который будет стоить его жизни?»

Почему ко мне не пускают никого из друзей? – спросил Избранный однажды.

«Не пускают? Они не приходят! После того, что Ордену стало известно о тебе, тебя боятся».

Он уснул только под утро, когда унылая осенняя морось прекратилась, и высокий купол неба стал прозрачным.

Вечером следующего дня Винсент обречённо листал «Пилигрима». Здесь было всё то же самое: геройски погибший мученик. Сомнений относительно судьбы, которую Орден готовил Избранному, у юноши не осталось.

«Смерть, несомненно, смерть! Вот только чего они ждут от меня, чего хотят? Сражения с Дэви? Увы, нет. Видимо, по мнению Латэ, Избранному должно угаснуть тихо, в заключении».

Но тут дверь гостиной отворилась, и без представления, без предупреждения в комнату шагнул… сам глава! Теренс куда-то потерялся.

Винсент с трудом, но сохранил равнодушие.

- Неужели сам глава охотников? - растянуто проговорил он, откладывая книгу в сторону. - Ко мне? А я слышал, в Ордене меня боятся.

Латэ остановился, пронзительно поглядел на Избранного. Винсент поёжился от этого взгляда, казалось, глава просветил его насквозь и испепелил, как солнце – carere morte.

- Да, мне следовало навестить тебя раньше, - также медленно проговорил глава, всё не отрывая взгляда от Избранного. – Мои письма, судя по всему, перехватывались.

- Скажете, Теренс приставлен ко мне не вами?

- Нет! Твоим переселением ведал герцог Крас, он и назначил тебе камердинера.

- А! –Винсент вложил в это междометие чрезвычайно много. – А кто это: герцог Крас?

- Потомок Арденса. Покровитель Ордена. Ты помнишь наш последний разговор?

- Да, - вздохнул Избранный.

- Этот Теренс ведёт себя странно? Что он говорит тебе?

- Вот, что я читаю, благодаря ему, - Винсент подал Латэ «Дорогу Пилигрима».

- Так… - глава перелистал книгу. – Ясно.

- Мне не ясно! Ещё я изучал биографию Арденса, злоключения Кристиана, Мелиана и Реммы. Зачем мне это?

- Кристиана? – рассеянно повторил Латэ. – Какого? Святого мученика пятнадцатого века?

- Все они погибли. Спасая народ, или в испытаниях веры. Зачем мне их примеры? Должен ли я…

- Если «избран» для чего-то, значит «должен»! Избранный! - ты всё ещё принимаешь это определение твоего Дара?

- Да.

- Каков же сейчас твой Дар? Ты меняешься – и он с тобой. Расскажи.

Винсент вздохнул и заворочался в своём кресле. Тема Дара в последнее время превратилась для него в неприятную и пугающую.

- Мне стало сложнее контролировать его, - сознался он. – Раньше я был дальше от carere morte, даже когда они неслись за мной, отставая всего на шаг. Понимаете? Сейчас же я ощущаю их проклятие словно бы на себе, своим…

- Проклятие Владыки Алитера берёт над тобой верх, - глава пожевал губами в задумчивости. – Плохо! Ты как-нибудь пытаешься с ним бороться?

Винсент подался вперёд, на губах заиграла зловещая улыбка.

- Как? – голос Избранного зазвенел от злости. – Как?! Мне помогло бы посвящение, но вы…

Глава остался невозмутим.

- Есть достаточные причины, чтобы отказать тебе в нём. Другое дело что ты, похоже, живёшь одной мечтой о посвящении! Чужой мечтой, внушённой тебе кем-то… Ты не пробовал искать иной выход? Избранный, ты настолько несвободен?

- Вы сами недавно сказали: Избранный должен!

Латэ отступил, посмеиваясь.

- Диалектика… Борьба противоположных начал… Мальчик, не сердись на старика! – он сел на диван напротив Избранного. – Я искренне хочу помочь тебе, но Крас связал мне руки. Многое тебе придётся сделать самому.

Винсент приготовился слушать, и постепенно скептическая усмешка ушла с его лица, сменилась выражением тоски и отчаяния.

- Проклятие, что есть в твоём Даре, практически неуловимо для нас, охотников за проклятыми. Его не пронзишь серебром, не смоешь водой из Источника. Посвящение создаст у тебя защиту от него, но не уничтожит само проклятие, а, значит, останется опасность, что однажды оно возобладает над тобой. Проклятие Алитера должен уничтожить ты, ты сам. Оно падёт только по твоей воле!

- Но как?! Если б я знал, как его уничтожить!

- Орден слеп здесь ещё больше, чем ты…

Винсент ждал ещё одного долгого продолжения, но глава закончил скоро, скомкано:

- Научись противостоять своему проклятию. Найди, как уничтожить его. Вероятно, это подобно исцелению новообращённых вампиров – ищи там. Когда твой Дар будет чист, я приму тебя в Орден. Если к тому времени ты пожелаешь этого…

Посчитав разговор законченным, Латэ поднялся и направился к двери.

- А герцог Крас? – крикнул вслед оторопевший Винсент. - Теренс? Как мне вести себя с ними?

Глава остановился, но не повернулся к Избранному лицом. Через мгновение раздался глухой, словно сдавшийся голос.

- Не трать время и силы на попытки побега. Отдай их борьбе с проклятием Алитера. Не слушай Теренса! Я не могу запретить Красу делать то, что он задумал, зато он может уничтожить мой Орден мановением руки. В утешение скажу: у нас с тобой есть время. Подготовка к твоему жертвоприношению продлится до февраля.

- К моему жертвоприношению?!

- Ты напрасно не интересовался архивом Ордена. История жертвы Кармель - там.

- А если времени не хватит, вы позволите им убить меня? А что же Орден?

Глава помолчал, снова пожевал губами.

– Мои охотники воспитаны не на тех идеалах, что проповедует Крас, но пока твой Дар проклят, тебе не найти поддержки у них. Когда же твой Дар будет чистой, исцеляющей силой, многие адепты Ордена пойдут за Избранным в огонь и воду, - нет, этот голос звенел сталью: его прежняя слабость была лишь притворством! - Орден уйдёт из под власти Арденсов, а Крас не сможет играть значимой роли… И до окончания эпохи carere morte останутся считанные мгновения.

Теперь разговор был закончен. Латэ ободряюще улыбнулся Избранному напоследок, отворил дверь и вышел.

Всю бессонную ночь Винсент простоял у окна спальни. Он размышлял. О тайнах главы. О злобном Красе. О простаках – рядовых адептах Ордена… Он грустно усмехался: того, чего хочет от Избранного Латэ, ему никогда не удастся сделать. Дар заключён в крови Избранного и с нею проник в каждую клеточку его тела. Значит, так и проклятие – проникло глубоко в душу и извлечь его оттуда невозможно. Невозможно! И для Избранного нет других исходов, кроме смерти… или обращения?

В собственном отражении в оконном стекле Винсент силился разглядеть черты Того, Проклятого…

Он не всё рассказал Латэ. Он ничего не рассказал о своём страхе уступить страшной тени. Страшной ли? Тень та – окно в вечность! На исходе ночи Винсент поймал себя на том, что восхищается ею, и это было не пылкое преклонение перед далёким образом – другое. Избранный отчётливо осознавал, что вечность почти принадлежит ему. Стоит протянуть руку – и можно её коснуться… Путь в бессмертие искрился перед ним в одном только шаге.

И он ловил себя на мысли, что, возможно, напрасно так чуждался бессмертия carere morte. Ведь есть Низшие, довольные каплям жизни, и есть Высшие, контролирующие свой голод. И он, разумеется, также сумеет удержаться от убийств. Мир без Высших, без жертв смертных – может быть, это действительно лучшее, к чему может прийти их безумный, неизлечимо больной мир?

На смену ночи пришёл холодный, странно светлый день. Все тени ушли, воздух был пронизан голубоватым призрачным светом. И Избранный сумел стряхнуть пыль тёмных мыслей. Счастье, что свет солнца ещё способен проникать в его сердце!

Винсент нашёл Теренса в холле на первом этаже.

- Сегодня вечером я хочу прогуляться, - смело заявил он. – Я не выйду за Покров, не зажигай свою лампу.

В улыбке надзирателя он прочитал: «Давно бы так!»

Скоро Избранный брёл по улице, толком не представляя, куда и зачем идёт.

После ночи раздумий, он стал больше понимать слова Теренса об опаснейшем оружии. Да уж! Его проклятый Дар пугает всех, одни бегут – как его бывшие друзья, другие, посильнее, стремятся уничтожить – как Крас. И глава Ордена сохраняет дистанцию, потому что боится. Он вовсе не уверен, что Винсенту удастся победить своё проклятие, потому Латэ всегда готов отступить… и отдать Избранного палачу-Красу!

«Надо бежать. Проклятие мне не уничтожить, это ясно. Бегство или смерть!»

Но другой голос, слабый, тихий и печальный, протестовал:

«Если правы они все, то Избранный подобен бомбе с зажжённым фитилём. И лучше, если она взорвётся тут, под пустым защитным куполом, чем где-то в мире, полном людей».

Дома теснили справа и слева: по узкой Родниковой не разъехаться и двум экипажам. Винсент шёл всё быстрее, словно надеялся уйти от тесноты мира. Но скоро он остановился. Он поглядел на номер ближайшего дома, и вздохнул.

«13». Всё, конец Покрова».

Избранный обернулся на свою тюрьму и заметил тень у окна второго этажа. Надзиратель следил за ним.

Серая улица – продолжение тюрьмы… Винсент почувствовал отчаяние. Сейчас, как в ночь первой попытки побега, он был на грани нервного припадка. Он поглядел во тьму и нашёл единственный ориентир в мрачном ночном мире, яркое пятно: освещённое светом лампады окно на первом этаже далёкого жилого дома. Винсент долго вглядывался в него, пока ему не показалось, что он смотрит в окно собственной квартиры, а оттуда на него глядит двойник! Тогда он отвернулся, не испуганный, даже не удивлённый очередным странным видением. В небе, перечеркнув улицу, пронеслись двое дикарей-вампиров, и Избранный несколько отстранённо пожалел, что у него нет крыльев, и он не может улететь вместе с ними. Бессмертные, крылатые…

Мыслями он неожиданно обратился к Мире. Где она сейчас? Винсент знал, что именно благодаря ей ему удалось спастись от Конора. Почему же она не пришла к нему тогда? Одно её слово могло бы принести ему успокоение. Думая о своём Даре, он часто словно слышал её мягкий голос, рассказывающий старую сказку.

«Да, такой, светлой и краткой, должно быть сказке об Избранном! Интриги с проклятием, Арденсами – пусть оставят себе владыки. Он же будет помнить её такой, какой услышал в детстве…»

Когда его окликнул звонкий девичий голос, Винсент вздрогнул. На миг ему представилось, что его зовёт Мира. Но девушка вышла из тени улицы, и он понял, что ошибся. Это была знакомая охотница. Кажется, Ангелика... Или Агнесса?

Она робко двинулась к нему, то и дело останавливаясь, ожидая, что и он двинется к ней. Но Избранный честно не переступал Покрова.

- Здравствуй, Винсент, - он заметил, что щёки Ангелики-Агнессы горят румянцем смущения. – Я давно не видела тебя в Академии.

- Пожалуй, с октября, да, - он улыбнулся.

- Ты не вернёшься?

- Я не могу! Я бы рассказал, почему, но…

- Латэ запретил тебе говорить. Понимаю…

- Ничего Латэ мне не запретит! - фыркнул Избранный. – Просто времени нет. И за мной сейчас следят.

Ангелика-Агнесса помолчала, затем выпалила, окончательно зардевшись:

- С четырёх утра я выйду в рейд здесь, у Призрачного парка. Может, мы встретимся и… поговорим об этом?

- Четвёртая стража? – Винсент задумался. Идея сверкнула молнией, и он взволнованно схватил девушку за руку:

- Я придумал лучше! Мне нужно срочно, очень срочно наведаться в архив Ордена! Но за мной следят, и твои друзья-охотники поймают меня у Призрачного парка. Некогда объяснять, почему. Ты сумеешь отвлечь их, пока я пройду там, Агнесса?

Очевидно, с именем он угадал. Девушка опустила глаза и прошептала:

- Конечно! Я помогу тебе. Так в четыре?

Винсент снова задумался.

- Лучше в конце стражи. Семь часов утра будет в самый раз. Ты не обманешь?

- Как я могу обмануть доверие Избранного? Это было бы предательством с большой буквы.

- Избранного… Откуда ты знешь?

Агнесса робко улыбнулась:

- Догадаться несложно…

- Тогда встретимся здесь же. Вот что, - Винсент критически осмотрел улицу. – В следующий раз не переходи круг света того фонаря! – он указал на фонарь за спиной охотницы.

- Почему?

- Не нужно, чтобы тебя видел тот, кто следит за мной.

- Хорошо! – улыбнулась девушка.

- Спасибо! – он благодарно сжал её руку и на миг испугался, почему-то вообразив на месте Агнессы Линду: та смотрела на него также робко и пристально когда-то. - Ты, а не я, истинное чудо, Агнесса!

Он возвращался в свою тюрьму заметно повеселевшим. Серый дом в два этажа уже не казался гробницей, тюремщик Теренс представлялся не страшным, а смешным. Новая авантюра Винсента, конечно, была во сто крат опаснее прежних, но чувство опасности лишь раззадоривало его. Возвратившись, он весело поприветствовал Теренса и немедленно потребовал обед, который днём как обычно оставил нетронутым. Теперь он отметил: эту вкусную, чрезвычайно дорогую еду ему наверняка возят от Краса... Что ж, тем хуже для герцога! Никаких голодовок больше. Ему нужны силы для борьбы!

Дата добавления: 2015-07-20