Навстречу солнцу

После случая с Мопой Анкор получил особый статус – к нему стали относиться с исключительным уважением. Когда судно бросило якорь в небольшом заливе, юношу спустили в шлюпку, и десять гребцов быстро доставили его к маленькой пристани.

Портовый город, не очень крупный, но многолюдный, окружали полуразрушенные крепостные стены и ров, который давно превратился в свалку. В городе обосновались два десятка пиратских главарей из южных земель; во время войны они превратили этот городок в огромный рынок. Когда война закончилась, бывшие солдаты, став морскими разбойниками, занялись мародерством и грабежом и вели весьма прибыльную торговлю. В порт съезжались купцы из самых разных стран, и даже правительство Посейдониса извлекало из этого определенную выгоду.

Шестеро солдат под командованием офицера провели Анкора через крепостные ворота и вышли на главную улицу тысячелетнего города. Он был создан для оживленной торговли, повсюду здесь пестрели витрины магазинов и лавок, где можно было купить все что угодно – от приворотного зелья до юных красавиц-рабынь, закованных в кандалы. По улицам сновали торговцы из всех уголков мира: египтяне, нубийцы, арийцы из Малой Азии, индусы, маньчжуры, жители Западного материка. Среди этой бурлящей и суетливой толпы прокладывали себе путь паланкины, колесницы, повозки, вооруженные эскорты и отряды солдат.

Юного ученика усердно охраняла стража, да и капитан не спускал с него глаз. Руки Анкора были связаны за спиной, а на плечи накинут потертый красный плащ. Пройдя метров шестьсот по главной улице, конвой свернул в проулок, который вел к внешней крепостной стене, и остановился перед домом, на вид обычным, но, похоже, самым большим и ухоженным во всем городе.

Один из конвоиров ударил щитом по бронзовому полумесяцу, подвешенному у входа. Двери тут же открылись, и рослый нубиец, появившись на пороге, поклоном приветствовал капитана пиратов. Тот с презрением оттолкнул его и вошел в дом, за ним последовали Анкор и шестеро солдат.

В гостиной, обставленной на восточный манер, их дожидался человечек с миндалевидными глазами, скорее всего родом из Сиама. Так показалось Анкору, когда он рассмотрел убранство комнаты и одежду обитателей дома.

Человечка охраняли четыре солдата, тоже восточного происхождения. На коленях у каждого лежал меч с невероятно широким изогнутым лезвием.

– Привет тебе, Тиехонгчи! Мой пленник – ученик из Храма Кума. Сдается мне, эти собаки-жрецы отвалят за него кругленькую сумму, достаточную, чтобы снарядить целое судно. Я хочу, чтобы ты охранял его и позаботился о нем до моего возвращения.

– Твои желания – приказ, достойный капитан. Юнец будет в безопасности и покое. Он даже поправится… на несколько килограмм! – пошутил хозяин и захохотал так, что у Анкора мороз пробежал по коже.

Уладив все торговые формальности, капитан вместе с двумя своими людьми покинул комнату и подозвал Анкора, желая поговорить с ним без свидетелей.

– Слушай, принц, жрец или как тебя там… Знаю, ты не можешь говорить, но, если все же решишься подать голос, запомни: восточный человек, который тебя охраняет, не должен знать, кто ты на самом деле, и лучше ему даже не догадываться, что ты стоишь полдюжины кораблей. Я солдат, а не торговец. Я возьму за тебя совсем маленький выкуп, потому что хочу скорее покончить с этим делом. У твоего Храма почти нет армии, но денег у жрецов хватит, чтобы оплатить сотни тысяч наемников. Довольно одного твоего слова – и весь этот слабоумный убогий народ с Севера бросится очертя голову, чтобы убить меня. Ты понял, о чем я?

Анкор стоял спокойный и невозмутимый.

– Из всех дурацких привычек твоя привычка молчать хуже всех! Если бы ты не стоил так дорого, я бы уже давно с тобой покончил! Из-за тебя утонул бедняга Мопа, а ведь в бою он всегда был моей правой рукой!

Капитан вернулся в дом, и два охранника ввели Анкора за ним.

Почти два месяца провел принц в суровом заточении в стране, которая когда-то принадлежала ему. Мудрецы всегда говорили, что в тюрьме пребывает только тело: душа Анкора дышала воздухом Кума. Он постоянно делал упражнения по ритмическому дыханию и мнемотехнике; развивал свою способность видеть элементалов на эмоциональных планах; он выполнял многие другие задания, входившие в программу его обучения. Слова учителя, которые, подобно аромату цветов, наполняли его счастливые и спокойные дни на свободе, давали свои плоды здесь, в заключении, среди страдания и боли. Серые, сумрачные дни в тюрьме текли бесконечно долго, но Анкор научился различать и другую сторону предметов, событий и явлений. Он узнал, что обычная стена его камеры – не просто груда каменных блоков. В каждой щели между камнями он видел таинственную лощину, а маленькие насекомые, жившие в ней, становились фантастическими драконами или другими необыкновенными существами, когда он рассматривал их вблизи. В каждом выступе камня его воображение рисовало горные цепи, храмы и города, где жили его самые красивые мечты, идеи и воспоминания; мох на тюремных стенах превращался в зеленые лужайки, где кружились в ритуальном танце гномы и феи.

Анкор осознал, что проявления Божественного следует искать не только в загадочных алхимических трансмутациях, чудесных исцелениях или перемещении по воздуху; теперь он видел присутствие Божества в глубине маленьких влажных глаз крысы, пробегавшей мимо него, в беззвучном, но упорном росте грибков на камнях, в ритме ударов собственного сердца…

«Горе тому, кто ищет мирского счастья! – говорили ему когда-то. – Оно всегда таит страдание, и, когда с него спадает маска, ты видишь, что оно исполнено гневом, болью, разочарованиями. Мирское счастье приносит скорбь…»

До юноши постепенно доходил смысл этих слов; он чувствовал, как с грохотом рушатся в его душе стены эгоизма и неведения. Наконец-то он понял! Он вспомнил каждое мгновение тихого счастья, пережитое в Куме, любимые занятия – все, что было так дорого ему. Воспоминания нахлынули на него и жгли сердце. Но среди шипов страданий были и розы утешения, и Анкор слышал голос, повторявший: «Если ты пережил одни страдания, преодолеешь и другие».

В Храме его учили, что за белым всегда следует черное, за любой свободой – заточение, а за каждой встречей – разлука. Это была правда: великий Закон неустанно задает ритм жизни – каждое мгновение, каждое существо – это плод столкновений, боли и страданий. Но мудрые жрецы Кума посеяли в душу Анкора зерна понимания и другой стороны этого неумолимого Закона: он знал, что черное тоже сменяется белым, заточение – свободой, разлука – встречей. Такие размышления переполняли нежностью его сердце, и, прижавшись к стене своей темницы, уткнувшись лицом в старую шкуру, которая служила ему ложем, Анкор плакал от счастья. Тюремщик, пожилой крупный нубиец, в глубине своего давно уже огрубевшего сердца порой сочувствовал хрупкому юноше, которого заставал лежащим ничком на полу темницы. Он все никак не мог понять, откуда рождалась бесконечная любовь, которую излучали глаза Анкора, мокрые от слез, но полные радости – спокойной, божественной, будто не от мира сего.

Анкор сделал очень важный вывод: его страдания в неволе были необходимы ему, они давали возможность искупить хотя бы малую часть неправильных, неблаговидных поступков, которые он до этого совершил. Юноша был убежден: чем бы все ни закончилось, останется он в теле или покинет его, он уже будет свободен от последствий многих ошибок, сделанных давным-давно, и выйдет из этого испытания став лучше, чище, добрее.

Заканчивался третий месяц пребывания в плену. Анкор видел из окошка своей темницы, как постепенно просыпались первые почки плодовых деревьев. Однажды тюремщик вывел его на свежий воздух.

Ноги юноши были скованы тонкими прочными цепями. В них он свободно ходил, но не смог бы ни убежать, ни вскарабкаться наверх по стене.

Тюремщик и пленник вышли во двор и остановились. Спустя некоторое время в роскошном наряде перед ними появился тот самый капитан пиратов, который захватил Анкора в плен.

– Как ты исхудал! Что ж, радуйся, ведь ты уже почти превратился в бестелесную чистую душу, – съязвил корсар, разразившись смехом. – Сегодня я весел, парень; в последнем плавании мне повезло: я набрал кучу золота и стал очень влиятельным человеком. Да, и еще, есть прекрасная новость! Кум готов обменять тебя на два корабля, которые я потребовал в качестве выкупа! – раздался новый взрыв хохота.

Но капитан вспомнил, как говорил своему пленнику, что тот стоит гораздо больше, и прервал свой рассказ, решив не вдаваться в подробности.

– Я оплачу все расходы хозяину этого «постоялого двора», этого грязного свинарника, а ты пойдешь со мной, – добавил он и взмахом руки подозвал кого-то.

Тут же перед ним оказались человек двенадцать, все солдаты-южане. Они усадили Анкора в паланкин, занавешенный плотной тканью. Через несколько минут рядом с юношей уселся и капитан:

– Твои жрецы ждут в порту. На паруснике около двадцати человек. Я с ними еще поторгуюсь! Эти белые собаки слишком богаты, чтобы так просто их отпустить, у них есть влиятельные друзья… Да и вдруг в открытом море лодку атакуют пираты? Ведь все может быть! – капитан вновь огласил улицу своим смехом. – Я оставил в порту около двухсот своих людей, они смешались с толпой. Вдруг, несмотря на чистые помыслы, твоим хозяевам придет в голову обмануть меня?..

Анкор сделал вид, что не слышит. По его расчетам, они должны были уже оказаться вблизи большой ярмарки; похититель Анкора приподнял занавески на паланкине, чтобы не привлекать лишнего внимания. Он привязал руки юноши к своему мечу и с головой укрыл его плащом, богато расшитым золотом. Скоро они оказались на ярмарочной площади. Их паланкин напоминал корабль-призрак, скользивший меж бушующих волн. Двадцать солдат-охранников с трудом пробивали дорогу в море людей, повозок и животных. Перебравшись наконец через площадь, они свернули в улочку, которая вела через главные ворота города к порту.

Их движение замедляли толпы людей, шедших навстречу. Анкор заметил, что капитан почему-то сильно нервничает и постоянно кричит носильщикам, чтобы они ускорили шаг. Те почти уже бежали.

Вдруг солдаты в первых рядах эскорта замерли и обнажили мечи. Из переулка показалась вереница закованных в кандалы нубийцев. Их было не меньше пятнадцати, шестеро местных подгоняли их кнутами. Столкнувшись с колонной, паланкин остановился на несколько секунд, но солдаты быстро оттеснили несчастных негров к стене, до смерти их перепугав. Капитан выскочил было из паланкина, но, увидев, что волновался зря, усмехнулся. Однако, едва он вернулся на место, движение вновь остановилось. На этот раз дорогу перегородили две повозки, запряженные волами и битком набитые приехавшими на ярмарку людьми. Повозки выехали с соседней улицы и встали прямо перед пиратским конвоем.

Потеряв терпение, капитан уже хотел приказать своим солдатам обнажить мечи и покончить с сидевшими в повозке, но тут за паланкином послышались глухие удары, стоны и ругань. Анкор с трудом приподнялся с сиденья и выглянул наружу. С волнением в сердце он наблюдал, как колонна рабов-нубийцев, внезапно превратившись в воинов, теперь билась с солдатами капитана! Волнение Анкора почти сразу переросло в радость, когда он разглядел в складках одежды нападавших кожаные доспехи и Золотое Солнце – символ гвардии Храма Кума! В руках гвардейцы держали не мечи, а палицы из твердой бронзы и маленькие щиты из того же металла, которыми они владели мастерски.

Воины Кума бились молча, уверенно, спокойно, без тени ненависти на лицах. Они просто исполняли свой долг – пусть тягостный, но все-таки долг. После первого же натиска около полдюжины бандитов остались лежать на земле с разбитыми головами, а еще четверо упали на паланкин, стоявший на мостовой.

Анкор не мог понять, почему ни капитан, ни солдаты авангарда не спешили на помощь своим товарищам, атакованным сзади. Но, обернувшись к повозкам, увидел, что в них тоже сидели не простые торговцы. Кроме нескольких женщин и детей, которые быстро разбежались, оттуда выскочили около двадцати гвардейцев в одежде простолюдинов. Нападение было столь внезапным, что застало врасплох и капитана, и остальных пиратов, и те отступили. Уже через пару минут последние разбойники упали на землю с переломанными руками, и предводитель южан остался один на один со своими врагами. Обернувшись, он приставил меч к груди Анкора. Но воин Кума, находившийся ближе всех, молниеносно метнул свою тяжелую палицу, и та опрокинула капитана навзничь. Выиграв всего секунду, воин успел заслонить собой Анкора. Острие вражеского меча вновь взметнулось к груди юноши, но еще раньше кинжал с символом Золотого Солнца на рукояти обагрился кровью.

Мгновенно воины Кума погрузили своих раненых в паланкин и бегом направились к стенам крепости, но вовсе не туда, где находились единственные ворота города. Побег был столь стремительным, что командир отряда даже не остановился, чтобы развязать Анкору руки и снять с его ног оковы. Как только они достигли крепостной стены, несколько воинов схватили бревна и этим тараном стали выбивать из нее камни. Камни они извлекли еще прошлой ночью, но затем вернули обратно, чтобы никто не разгадал их намерений.

Они выбрались через отверстие в стене и побежали по полю, через которое тянулась древняя, полуразрушенная дорога; и только тогда Анкор жестами попросил, чтобы его развязали и чтобы вместо него погрузили в паланкин еще двух раненых.

– Не надо, Маленькая Змея; они не боятся умереть за Кум и понимают, что рано или поздно это произойдет, но ты сильно рискуешь – тебя могут узнать.

Анкор отрицательно покачал головой и побежал рядом. На одном из перекрестков их группу разделила надвое колонна военных колесниц армии южан. Шесть или семь стражников преградили дорогу Анкору и его воинам. Но как только южане увидели, что трое их товарищей уже лежат на земле, сбитые с ног молниеносным ударом, и разглядели доспехи и солнечные эмблемы гвардии Кума, они в испуге скрылись, думая, что на них напало целое войско.

– Держитесь, господин! Последний рывок! Оставшиеся в живых, кто видел нас, наверняка послали вслед за нами весь гарнизон города – а это не меньше двух тысяч человек.

Когда беглецы уже спускались с холма к морю, Анкор упал – силы оставили его. Длительное заточение и скудное питание сделали свое: юноша был совершенно истощен, и только поразительная сила воли и самообладание, которые воспитывал Кум в своих Посвященных, давали возможность Анкору до сих пор держаться на ногах. Но даже несмотря на это он не позволил погрузить себя в паланкин. Опираясь на плечи двух гвардейцев, Анкор спустился с холма и добрался до берега.

Там уже ждала шлюпка с двенадцатью гребцами. Анкор сел в нее вместе с частью воинов, остальные погрузились в такую же лодку, ожидавшую неподалеку.

В сотне метров от берега на якоре стоял большой двухмачтовый корабль с двойным рядом весел. Его длинный узкий корпус был похож на острие копья, разрезавшего морские волны. В середине огромных белых треугольных парусов сверкало Золотое Солнце Кума.

Как только Анкор поднялся на борт, моряки выбрали последний якорь, гребцы дружно взялись за дело – и корабль рванулся вперед.

В километре от них снялись с якоря еще два судна. Трехмачтовые, вмещавшие больше гребцов, но менее маневренные, это были настоящие боевые корабли с острыми таранами и сверкающей обшивкой из твердой бронзы. Словно по сигналу, они присоединились к кораблю Анкора.

– Ты в безопасности, господин, – обратился к Анкору командир спасших его воинов. – Этот корабль – один из самых быстрых на море. На двух других судах команда наемных, искушенных в боях моряков – они будут сдерживать флот южан, пока ты не доберешься до Кума. Проходи сюда, если хочешь привести себя в порядок, а в главной каюте тебя ждет твой учитель.

Услышав последние слова, юноша едва сдержал крик радости. Он поспешил умыться и сменить свои лохмотья на чистую одежду. Когда Анкор, уже облаченный в желтую тунику, вошел в главную каюту, он будто бы снова очутился в своем домике на скалах. А когда его глаза встретились с ласковым глубоким взглядом Саримара, ему показалось, что он уже находится в Храме.

После положенного ритуального приветствия Саримар крепко прижал к груди своего ученика.

Они долго беседовали; Анкор рассказал о своих злоключениях и потом спросил:

– Скажи, учитель, это правда, что ты заключил соглашение с моим похитителем?

– Да, мы не можем идти на обман.

– Но почему тогда люди Кума освободили меня, применив силу?

– Не волнуйся, – ответил учитель, улыбаясь. – Эти люди ничем не нарушили строгие моральные законы служителей «правой руки». Мы условились с Кохумбой, капитаном пиратов: если он доставит тебя в порт живым и здоровым, то получит в качестве выкупа два первоклассных, полностью экипированных корабля. И вдобавок столько золота и драгоценностей, чтобы он мог купить еще два корабля. Условия сделки не запрещали нам не дать доставить тебя в порт, ведь пираты в любом случае должны были привести тебя живым и здоровым, но они не задумывались о том, что по пути может произойти что-то непредвиденное. Поэтому им даже в голову не пришло, что мы освободим тебя раньше. Это была уловка, а не обман.

– А корабль, который должен был ждать нас?

– Как только гвардейцы Кума начали бой, все солдаты южан, которые находились в порту, кинулись на подмогу вашим противникам. В ту же минуту капитан судна получил приказ сняться с якоря и бесшумно отплыть.

– Что стало с воинами, которые спасли меня? Кто-то из них погиб?

– Нет, есть несколько раненых, двое довольно тяжело. Я только что их осматривал и надеюсь, что они поправятся. Давай поднимемся на палубу – по прибытии в Кум я должен буду очень серьезно с тобой поговорить.

– Учитель, я понимаю, что только я один виновен во всем, что случилось.

– Все, кого коснулось это событие, даже те, кто погиб, – все мы были вовлечены в него, потому что этого требовала судьба: усилия, боль и страдания нужны были для того, чтобы наше будущее стало лучше. Но, Анкор, мы не должны искушать судьбу, вызывая жестокий обвал тогда, когда боги судьбы в своей безграничной доброте полагают, что испытания должны следовать постепенно, шаг за шагом. Иначе мы нарушаем гармонию божественного покровительства и сажаем побеги колючих кустарников, которые нас же и будут терзать на дорогах будущего… Поговорим позже, Анкор!

Учитель и ученик поднялись по резному трапу, сделанному из ценных пород дерева. Они вышли на шканцы над навесом, укрывавшим гребцов. Анкор, прислонившись к бронированному борту, всматривался вдаль, но видел только берег с одной стороны и бескрайнее море с другой. Саримар предложил ему взойти на кормовой мостик вместе с кормчими.

Над горизонтом возвышались силуэты кораблей; два из них, ближние, принадлежали Куму. Еще три были еле различимы и шли рядом друг с другом. На звук ракушки Саримара сразу подошел капитан корабля и с глубоким почтением поклонился жрецу.

– Чьи это паруса, Омбосис? – спросил жрец, показывая на самые дальние корабли.

– Двое южан преследуют наш корабль, тот, что поменьше.

– Как ты считаешь, они его догонят?

– Море неспокойно, и это дает преимущество более тяжелым судам, господин: наш корабль слишком легкий, да и волны затрудняют его движение. Боюсь, больше получаса он в бою не продержится.

– А могут ли два наших больших корабля прийти ему на помощь?

– Наверное. Ветер очень сильный, он поможет нашим триерам двигаться быстрее в нужном направлении. Но тогда ваш корабль, господин, останется без охраны.

Саримар бросил быстрый взгляд на Анкора и, увидев решимость в его глазах, сразу же распорядился:

– Отправь туда боевые корабли; если даже наш парусник пойдет ко дну, они хотя бы успеют подобрать спасательные шлюпки с его экипажем. Но я вижу на горизонте еще две черные точки… Если не ошибаюсь, это еще два парусника южан. Как ты думаешь, наши корабли их остановят?

– Наши суда, хотя им больше пятидесяти лет и они видели сотни сражений, очень и очень мощные: две наши триеры способны отправить на дно полдюжины лучших в мире кораблей. Не беспокойся, великий жрец: мои люди пойдут на все и за десятую часть того золота, что я им обещал.

– Так отдавай же быстрее приказ! – поторопил его Саримар.

Над водой оглушительно прозвенело несколько нот, вырвавшихся из бронзового рога. В ту же минуту огромные корабли, которые до этого шли на веслах, почти одновременно повернули назад и подняли все паруса. Вздымая своими таранами горы пены, они устремились к горизонту.

Ночная мгла охватила все море, и корабль, на котором плыл Анкор, бросил якорь. Продолжать плавание вслепую становилось слишком опасно – берега, вдоль которых они шли, были мало знакомы и капитану, и его кормчим.

Поужинав, Анкор рано ушел спать в свою маленькую неудобную каюту, находившуюся под центральным салоном. Он проспал чуть больше трех часов, когда его разбудил гонг, бивший тревогу. Накинув плотный плащ, принц поднялся на палубу. Сначала он не увидел ничего необычного, разве что на палубе уже собрались около двухсот человек, подбегавших в спешке со всех сторон, – боевой экипаж корабля, нанятый помимо гребцов и матросов. Многие показывали куда-то рукой. Анкор посмотрел в том направлении, и ему показалось, будто в ночном небе на высоте пятидесяти метров зажглись мириады факелов и, кружа, спускались все ниже и ниже.

– Похоже, Братья Тьмы решили поджарить нас, – произнес Саримар, тоже поднявшийся наверх.

– Что это за летающие огни? – спросил юноша, не скрывая волнения.

– Ничего волшебного, это голуби-поджигатели. К хвосту каждого такого голубя привязан трут из волокон, пропитанных сильнодействующим алхимическим раствором, способным гореть даже под водой.

– И он может поджечь корабль?

– Увы, Анкор. Даже тело голубей пропитано этим составом. Когда вспыхивает хвост, огонь охватывает несчастную птицу, она сгорает и падает вниз. Ты сам знаешь, что поджечь корабль не так уж трудно – на нем много деревянных частей, парусов. Но наш экипаж опытный и умелый. Посмотри, уже готовы ведра с песком и мокрая парусина, чтобы тушить огонь.

– Учитель, а как давно изобрели эти отвратительные огни?

– Кто же скажет теперь, милый Анкор? В стародавние времена, миллионы лет назад, секреты алхимии, магии, астрологии, математики и музыки были доступны только Белым Братьям; но шло время, и все приходило в упадок, многими тайнами стали злоупотреблять – и вот мы имеем то, что имеем. Наша летопись полнится подобными печальными свидетельствами. Смотри, голуби падают уже совсем рядом! Отложим этот разговор!

– Хорошо!

К ним подбежал офицер и доложил, что из воды, у носа корабля, доносятся странные звуки и что капитан просит разрешения отправить шлюпку, чтобы все выяснить.

– Да, пусть спустят шлюпку. Очень плохо, – тихо добавил жрец, когда они с Анкором остались одни.

– Почему?

– Точно сказать не могу, но знаю, что очень плохо.

С берега одна за другой поднимались стаи голубей. В воздухе парили, должно быть, уже тысячи птиц. Вот первые оказались на расстоянии трехсот метров от корабля Кума. Вдруг, когда одна из подожженных птиц упала в море, из воды взметнулось грозное голубое пламя на десять метров в высоту и на десять в ширину; одновременно раздался странный звук, похожий на глухой взрыв.

Вновь прозвучал рожок Саримара, сделанный в виде ракушки, и к жрецу тотчас подбежал капитан.

– Омбосис, срочно отзови шлюпку! Не знаю, в чем дело. Похоже, прямо по курсу катапульты с корабля южан сбрасывают в море пробитые бочки с нефтью!

Капитан повернулся, чтобы отдать приказ.

– Подожди, – вновь позвал жрец, – если не остановить катапульты, мы погибли! Действуй!

– Слушаюсь, господин! – ответил Омбосис и ринулся к гонгу.

Через минуту гребцы уже изо всех сил налегали на весла, и корабль мчался вперед. Но вот рядом с бортом взорвалась бочка с нефтью, и лепестки чудовищного огненного цветка в миг подожгли навес над гребцами. Раздались страшные крики, человек десять катались по палубе, охваченные пламенем. Горели брасы и шкоты, но команда корабля, опытные ветераны, действовали быстро: они не дали развиться огню и остановили едва не произошедшую катастрофу.

При свете сотен «факелов», которые падали в море и догорали в воде, люди Кума заметили корабль южан, находившийся уже в ста метрах от них. Это было двухмачтовое судно с пятьюдесятью веслами, катапульты на его борту метали бочки с нефтью. Капитан тут же отдал приказ на абордаж, и гребцы удвоили усилия.

Тщетно вражеское судно пыталось спастись бегством и подобраться ближе к берегу: парусник служителей Солнца, имея в три раза больше гребцов на борту при одинаковом весе двух кораблей, быстро настиг противника. От резкого столкновения затрещали корпуса обоих судов и сломались почти все весла на правом борту южан. Бросив абордажные крюки, матросы изо всех сил старались сцепить корабли.

Анкор и Саримар, укрывшись за бронированным бортом, смотрели, как вокруг сыплется шквал смертоносных стрел. Южане делали отчаянные попытки разрубить абордажные тросы и отцепить крюки: воины Севера имели численный перевес и славились выдержкой и мужеством, поэтому они не оставили бы южанам шансов в рукопашной. Корабли быстро сблизились. Воины Кума мгновенно спрыгнули на корму вражеского корабля и подожгли бочки с нефтью, приготовленные для катапульт.

Звук гонга призвал всех северян, уцелевших в сражении, быстро вернуться на свое судно. Корабль сдал назад, развернулся и на полном ходу удалился с поля битвы.

– Омбосис, – спросил Саримар, – не слишком ли рискованно плыть ночью с такой скоростью?

– У нас нет другого выхода, господин. Вы слышите крики? Тысячи южан отчалили от берега на лодках. Их отправили по нашу душу.

– Должен признать, мой добрый Омбосис, что ты великолепный мореход. Но я не хотел бы быть твоим учеником, – добавил он, улыбаясь. – Жизнь Сына Солнца в твоих руках.

Моряк низко поклонился и вернулся на свой пост.

Всю ночь Анкор провел на верхней палубе. Когда солнце вновь появилось над линией горизонта, он совершил обряд жертвоприношения и стал расспрашивать учителя о том, что происходит.

– Можешь отдохнуть, Анкор, опасность миновала. Видишь там, вдалеке, две белые точки? Это наши боевые корабли. Они принадлежали твоему отцу, Великой Змее… и они будут охранять твой сон. Смотри, Омбосис велел поднять паруса: попутный ветер поможет нам достигнуть Кума еще до заката.

Принц повиновался, но не мог заснуть и долго ворочался на своей узкой койке. Учитель ни за что не хотел обсуждать смерть Онишке и Фоарона, но бесконечные образы пережитых испытаний в неистовом танце проносились перед Анкором, и он не сразу смог освободиться от этого кошмара.

Он проснулся от того, что кто-то повторял его имя.

– Господин, мудрый Саримар шлет тебе привет и просит подойти на нос корабля, – обращался к Анкору один из гвардейцев Храма.

Юноша быстро привел себя в порядок и надел желтую тунику.

– Смотри, Маленькая Змея, мы доплыли до рифов! – учитель приветствовал ученика. – Прямо за ней сверкают золотые башни Кума!

– Кум! Я спал целый день! Солнце уже опустилось к горизонту…

– Да, Анкор. Последние события нарушили ритм твоей жизни. Когда мы вернемся, я хочу, чтобы ты уединился в своем домике и строжайшим образом соблюдал обет молчания. Ты не только не имеешь права говорить, но помни еще одно правило: любое слово, произнесенное человеком, на которого я не указал лично, не должно существовать для тебя. Могу я узнать, почему ты пришел на палубу?

– Потому что… но, учитель, ты же сам послал за мной!

– Видишь, а ведь тебе нельзя было ни слушать слова этого солдата, ни принимать их во внимание. Я не упрекаю тебя за то, что уже случилось, милый юноша, я указываю на будущее.

Анкор чувствовал себя неловко. Он сел у ног учителя, и взгляд его устремился к далеким золотым башням, которые окрасились кроваво-красным отблеском солнца, умиравшего на горизонте.

Далеко позади, там, где таял след их парусника, возле скалистых берегов, оставленных Анкором, сгущались зловещие, мрачные тучи.

Дата добавления: 2015-07-20