Влияние социального научения на гендерную идентичность.

До сих пор мы рассматривали исключительно биологические факторы, участвующие в процессе формирования гендерной идентичности. Однако наши ощущения себя мужчинами и женщинами базируются не только на нашей биологической данности. Согласно теории социального научения, наша идентификация либо с мужскими, либо с женскими ролями, или же и с теми и другими (андрогиния) преимущественно является результатом социальных и культурных моделей и влияний, воздействующих на нас на ранних этапах нашего индивидуального развития (Lips, 1997; Lorber, 1995).

Еще до рождения своего ребенка родители (а нередко и другие взрослые, участвующие в воспитании) имеют предвзятые представления о том, чем мальчики и девочки отличаются друг от друга. С помощью множества явных и неявных средств они сообщают о собственных взглядах своим детям (Witt, 1997). Ожидания, связанные с гендерными ролями, оказывают влияние на окружение, в котором воспитывается ребенок, начиная от цвета обоев в детской и заканчивая выбором игрушек. Эти ожидания влияют также и на образ мышления родителей в отношении своих детей. Так, в ходе одного исследования родителей просили описать родившихся у них младенцев. Родители мальчиков описывали их как «сильных», «активных» и «крепких», тогда как родители девочек использовали такие слова, как «мягкая» и «нежная». При этом все новорожденные имели приблизительно одинаковый уровень развития мускулатуры (Rubin et al., 1974). Неудивительно, что ожидания, связанные с гендерными ролями, влияют и на то, как родители реагируют на своих детей. Так, мальчика, вероятно, будут побуждать подавлять слезы, если он поцарапает колено, а также проявлять другие «мужские» качества, такие как независимость и агрессивность. Девочек же будут поощрять за проявления заботы и участия (Hyde, 1996; Mosher & Tomlins, 1988; Siegal, 1987).

К возрасту 18 месяцев у большинства детей прочно формируется гендерная идентичность. Начиная с этого момента подкрепление гендерной идентичности отчасти приобретает характер замкнутого круга. Ведь большинство детей уже активно стремятся вести себя таким образом, какому их научили воспитатели (Kohlberg, 1966; Sedney, 1987). Нередки случаи, когда девочкам приходится пройти через период, на протяжении которого их заставляют одеваться в вычурные платьица или упражняться в выпечке пирожных на кухне, в то время как их собственные матери уже давно сменили свой гардероб на более практичный и навсегда отказались от карьеры домохозяйки.

{Хотя в последнее время родители становятся все более восприимчивыми к тому, какого рода игрушки требуются их детям, многие из них до сих пор выбирают совершенно различные игрушки и виды занятий для девочек и мальчиков}

Аналогично, маленькие мальчики обычно увлекаются образами супергероев, полицейских и других культурных ролевых моделей и пытаются выработать формы поведения, соответствующие этим ролям.

Антропологические исследования других культур также подтверждают точку зрения теории социального научения на формирование гендерной идентичности. В нескольких обществах различия между мужчинами и женщинами, которые нам представляются врожденными, вовсе никак не проявляются. В частности, в классической работе Маргарет Мид «Пол и темперамент в трех примитивных обществах» (Margaret Mead, Sex and Temperament in Three Primitive Societies,1963) автор приходит к выводу, что для других обществ могут быть характерны совершенно иные представления о том, что свойственно мужчинам, а что — женщинам. В этой широко цитируемой книге, представляющей собой отчет об исследованиях в Новой Гвинее, Мид описывает два общества, в которых различия между мужчинами и женщинами минимальны. Мид отмечает, что в племени мандагамор (Mundugumor) оба пола проявляют агрессивные, безэмоциональные, независимые и эгоцентрические формы поведения. В соответствии с нормами нашего общества такое поведение рассматривалось бы как типично мужское. В противоположность данной культуре среди арапеш (Arapesh) и женщинам и мужчинам свойственны проявления нежности, чуткости, взаимопомощи, заботы, а также отсутствие агрессии, что в нашем обществе рассматривалось бы как проявления женственности. А среди чамбули (Tchambuli), как уже говорилось в параграфе, открывающем данную главу, мужские и женские гендерные роли фактически являются противоположными тому, что считается типичным для американцев. Однако нет никаких свидетельств в пользу того, что представители этих обществ имеют какие-либо биологические отличия от американцев. Поэтому можно предположить, что представления этих народов о том, что присуще мужчинам, а что женщинам, являются результатом процесса социального научения.

Наконец, сторонники теории социального научения в отношении формирования гендерной идентичности ссылаются на различные исследования, проводимые с детьми, родившимися с амбивалентными наружными половыми органами. Такие дети часто причисляются либо к одному, либо к другому полу, после чего воспитываются соответствующим образом. Большинство ранних исследований в этой области было проведено группой ученых, возглавляемой Джоном Мани (John Money) в госпитале Университета Джонса Хопкинса (Johns Hopkins University Hospital). В период, когда методы лечения амбивалентной гендерной идентичности еще находились на стадии разработки, Мани и его коллеги полагали, что человек рождается психосексуально нейтральным, или недифференцированным. В связи с этим опыт социального научения является важнейшим фактором, определяющим гендерную идентичность и гендерно-ролевое поведение (Money, 1961, 1963; Money & Ehrhardt, 1972). В результате в те годы ученые уделяли мало внимания сопоставлению наружных половых органов и половых хромосом. Более того, поскольку руководящим принципом было придание наружным половым органам максимального внешнего сходства с естественными, большинству интерсексуальных младенцев приписывался женский пол. Это происходило благодаря тому, что хирургическая реконструкция амбивалентных половых органов в женские технически осуществлялась значительно легче, а кроме того, и по эстетическим и по функциональным параметрам оказывалась успешнее реконструкции пениса (Diamond & Sigmundson, 1997; Nussbaum, 2000).

Мани и его коллеги наблюдали подвергшихся такой хирургической операции детей на протяжение нескольких лет. Они выяснили, что в большинстве изучаемых ими случаев у детей, которым приписывался пол, не соответствующий их хромосомному полу, формировалась гендерная идентичность, соответствующая характеру их воспитания (Money, 1965; Money & Ehrhardt, 1972). Интересный случай представляли два ребенка, лечившиеся в Университете Джонса Хопкинса. Они имели нормальный женский набор хромосом (XX), но претерпели пренатальную маскулинизацию в результате воздействия избыточного количества андрогенов. Данное нарушение было правильно диагностировано у одного из этих детей в возрасте двух лет. В результате маскулинизированным наружным половым органам этого ребенка была хирургическим путем придана женская форма. В более старшем возрасте эта девочка демонстрировала мальчишеский тип поведения (распространенный случай среди таких девочек), но по внешности была очень женственной, обладала женской гендерной идентичностью, встречалась с мальчиками и мечтала выйти замуж за мужчину. Второй ребенок был ошибочно идентифицирован как мальчик, обладавший недоразвитым пенисом. Ошибка диагноза была обнаружена лишь в возрасте 3,5 года, когда у ребенка уже прочно сформировалась мужская гендерная идентичность. В результате было принято решение подвергнуть гениталии ребенка дальнейшей маскулинизации хирургическим путем, а в период полового созревания ему было назначено гормональное лечение. В подростковые годы этот ребенок дружил с другими мальчиками и испытывал сексуальное влечение к девочкам. Таким образом, хотя оба ребенка обладали женским набором хромосом и женскими внутренними половыми структурами, у них сформировалась гендерная идентичность, соответствующая приписанному им полу и воспитанию. Эти данные свидетельствуют в пользу определяющей роли социального научения в формировании гендерной идентичности.

Однако в последние годы было обнаружено, что по крайней мере некоторые интерсексуальные дети могут не являться при рождении психосексуально нейтральными, как это считалось ранее. Так, было проведено многолетнее наблюдение за несколькими интерсексуальными детьми, прошедшими курс лечения, разработанный в Университете Джонса Хопкинса. Это наблюдение показало, что у части этих индивидов возникали серьезные проблемы с адаптацией к приписанной им гендерной принадлежности (Diamond, 1997; Diamond & Sigmundson, 1997). Одним из наиболее показательных является пример двух однояйцевых близнецов, с одним из которых произошел несчастный случай при обрезании. В результате этого большая часть тканей его пениса была разрушена. Поскольку никакая пластическая операция не могла восстановить его сильно поврежденный пенис, было рекомендовано воспитывать ребенка как девочку и осуществить соответствующую операцию по перемене пола. Через несколько месяцев родители приняли решение воспитывать ребенка как девочку. Вскоре после этого с целью облегчения процесса феминизации ребенок был подвергнут кастрации и первичной генитальной хирургической операции. Дальнейшие операции по формированию полноценной вагины были отложены до времени достижения ребенком более старшего возраста. Последующие анализы обоих близнецов, проводимые в период раннего детства, показали, что несмотря на тот факт, что оба близнеца обладали идентичным генетическим материалом, их реакцией на раздельное социальное научение явилось формирование противоположных типов гендерной идентичности. Более того, ребенок, которому была приписана новая гендерная идентичность уже после рождения, развился в полноценную девочку.

Если бы история двух близнецов на этом заканчивалась, мы располагали бы убедительными свидетельствами в пользу определяющей роли социального научения в формировании гендерной идентичности. Однако в 1979 году психиатр, отслеживавший этот случай, обнаружил новые факты. По его наблюдениям, тот из близнецов, которому была приписана новая гендерная идентичность, испытывает значительные трудности, пытаясь адаптироваться к роли женщины (Willims & Smith, 1979). Более позднее обследование (Diamond & Sigmundson, 1997) показало, что начиная с возраста 14 лет, еще не зная о своем обладании мужским хромосомным набором (XY) и вопреки рекомендациям членов семьи и врачей, данный индивид решил отказаться от роли женщины. Решительный отказ жить в качестве женщины наряду со значительным улучшением эмоционального состояния после принятия роли мужчины убедил специалистов в уместности повторной перемены пола. Постхирургическая адаптация прошла прекрасно, и с помощью лечения тестостероном близнец «превратился» в привлекательного юношу. В возрасте 25 лет он женился на женщине, усыновил ее детей и без каких-либо проблем принял на себя роль отца и мужа. Эта удивительная история изложена в книге Джона Колапинто «Согласно замыслу природы: мальчик, воспитанный как девочка» (John Colapinto, As Nature Made Him: The Boy Who Was Raised as a Girl,2000).

Данный случай свидетельствует о необходимости долгосрочных исследований детей, которым была приписана новая половая принадлежность. Отчет о первом этапе описанного выше исследования, проведенном в период, когда ребенок еще находился на ранней стадии развития, широко цитировался в прессе, а также в научных и медицинских кругах. Он рассматривался как очевидное свидетельство того, что гендерная идентичность при рождении является психологически нейтральной, еще не сформированной опытом социального научения. Теперь, спустя многие годы, в течение которых эта точка зрения продолжала господствовать, мы обнаруживаем, насколько ошибочной может оказаться подобная интерпретация. Даже сам Джон Мани, в прошлом активный проповедник данной точки зрения, в настоящее время уже не придерживается столь крайних взглядов (см. Money, 1994a).

На грани. Стратегии лечения интерсексуальных индивидов: споры и противоречивые свидетельства

Мы живем в мире, в котором усиленно подчеркивается разделение людей на два пола. При существующем образе мышления рождение людей с амбивалентными половыми органами рассматривается как биологическая неисправность, которую необходимо устранить. Джон Мани и его коллеги из Университета Джонса Хопкинса стояли у истоков разработки курса лечения интерсексуальных индивидов. Этот курс приобрел статус стандартного метода еще в 1960-х годах и продолжает использоваться и сегодня. В соответствии с рекомендациями этого курса группа профессионалов в процессе обсуждения с родителями «выбирает», к какому полу следует отнести интерсексуального ребенка. В результате, с целью снизить вероятность возникновения в будущем адаптационных проблем или гендерной неопределенности, назначается хирургическое или гормональное лечение. Согласно сообщениям Мани и его коллег, большинство интерсексуальных индивидов, проходящих лечение в соответствии с рекомендациями данного курса, вырастают относительно успешно адаптированными людьми, обладающими гендерной идентичностью, соответствующей характеру их воспитания (Money 1995; Money and Ehrhardt, 1972).

Однако в последние годы был поднят ряд серьезных вопросов, касающихся как долгосрочности положительных эффектов, так и этической приемлемости этого ставшего стандартным курса лечения (Dreger, 1998; Fausto-Sterling, 1999; Kessler, 1998). Милтон Даймонд (Milton Diamond), резко критикующий стратегии лечения, разработанные Джоном Мани, на протяжении длительного времени проводил отслеживание ряда интерсексуальных индивидов, прошедших данный курс лечения. Его исследования показали, что некоторые из этих людей испытывали значительные адаптационные трудности, которые они связывали с биосоциальным влиянием своей интерсексуальности (Diamond, 1997; Diamond & Sigmundson, 1997).

Исследования Даймонда и других ученых послужили поводом для активных дебатов среди интерсексуальных индивидов, исследователей и медицинских работников по вопросу о том, какие практики должен включать правильный метод лечения интерсексуальных индивидов.

Некоторые специалисты, и сегодня являющиеся сторонниками курса лечения, предложенного Мани, утверждают, что интерсексуальным младенцам должна однозначно приписываться определенная гендерная принадлежность в как можно более раннем возрасте и безусловно до начала формирования гендерной идентичности на втором году жизни. Специалисты, придерживающиеся данной точки зрения, выступают за хирургическое и/или гормональное вмешательство с целью минимизации гендерной неопределенности. Альтернативная точка зрения, отстаиваемая Даймондом и другими учеными, предлагает трехсторонний подход к лечению интерсексуальных индивидов. Во-первых, медицинские работники должны сделать наиболее точное предположение относительно окончательной гендерной идентичности интерсексуального младенца и порекомендовать родителям воспитывать ребенка в соответствии с этой идентичностью. Во-вторых, хирургических операций по изменению гениталий (которые впоследствии, возможно, придется проводить повторно для достижения обратного результата) на ранних стадиях индивидуального развития следует избегать. И в-третьих, как ребенку, так и его родителям должны быть предоставлены качественное консультирование и точная информация в период активного индивидуального развития ребенка. Это должно делаться для того, чтобы этот ребенок в конце концов мог принять самостоятельное информированное решение, касающееся необходимых дополнительных медицинских процедур, таких как хирургическое и/или гормональное лечение.

Как стратегия лечения, предлагаемая Даймондом, так и стандартный курс вызывают ряд серьезных вопросов. Является ли проведение хирургической операции по изменению гениталий родившихся младенцев нарушением их прав человека на информированное согласие? Если оставлять интерсексуальным детям амбивалентные половые органы, может ли это вызвать проблемы, связанные с их функционированием в школе или в других ситуациях, когда об их физических нарушениях могут узнать другие люди? Может ли когда-нибудь общество эволюционировать таким образом, чтобы выйти за рамки модели разделения человечества на два пола и признать законность третьей, интерсексуальной формы существования людей?

Среди отчетов об изучении конкретных случаев встречаются сообщения о людях, успешно адаптировавшихся к своей интерсексуальности без прохождения какого-либо лечения (Fausto-Sterling, 1993; 1994; Laurent, 1995). Кроме того, в течение последних лет некоторые лица, прошедшие стандартный курс лечения, высказывали резкое недовольство тем, что они подверглись медицинскому вмешательству в младенческом возрасте (Angier, 1996; Goodrum, 2000). Более того, «многие интерсексуальные индивиды, в настоящее время достигшие зрелого возраста, выступают за то, чтобы положить конец обращению с интерсексуальными детьми как с "поврежденным товаром", нуждающимся в ремонте» (Goodrum, 2000, р. 2).

Активисты интерсексуального движения, учредившие организацию, названную Интерсексуальным обществом Северной Америки (Intersex Society of North America, ISNA), утверждают, что интерсексуальные индивиды представляют собой случаи генитальной вариативности, а не генитальных аномалий. ISNA проповедует стратегию невмешательства, в соответствии с которой интерсексуальные дети не должны подвергаться хирургической операции по изменению гениталий в младенчестве. Они должны иметь возможность принять самостоятельное и сознательное решение относительно подобных процедур в более зрелом возрасте (Nussbaum, 2000). Кроме того, активисты ISNA считают, что имеет место нарушение врачебной этики в случаях, когда: 1) операции подвергаются дети, не способные дать информированное согласие; 2) интерсексуальным индивидам отказывается в праве оставаться интерсексуальными, сохраняя свою собственную гендерную идентичность; 3) родителей побуждают скрывать от своих детей информацию об их интерсексуальности.

Активисты интерсексуального движения также подвергают суровой критике один из аспектов лечения интерсексуальных индивидов, который ранее по большей части игнорировался. Операция по изменению гениталий может негативно сказаться на способности индивида к получению сексуального удовольствия (Kessler, 1998; Reiner, 1997). Так, уменьшение хирургическим путем увеличенного клитора у внутриутробно маскулинизированных женщин может привести к притуплению эротических ощущений. А это, в свою очередь, будет препятствовать получению генитального удовольствия и достижению оргазма.

В настоящее время существует значительно больше вопросов, чем ответов, касающихся наиболее подходящих способов лечения интерсексуальных младенцев. Такая неопределенность в значительной степени обусловлена недостатком окончательных результатов долгосрочных наблюдений интерсексуальных индивидов (Lerman et al., 2000). Нам остается только надеяться, что время и новые исследования в конце концов приведут к разрешению этой проблемы.

---

Другое недавно проведенное исследование заставило ученых поставить вопрос об обоснованности общераспространенной практики хирургического формирования пола детей, обладающих амбивалентными половыми органами. В отчете о данном исследовании описывалась история развития 27 детей, родившихся без пениса (дефект, известный как клоакальная экстрофия, cloacal exstrophy).Однако во всем остальном эти дети были мальчиками, обладавшими нормальными яичками, хромосомами и гормонами. Двадцати пяти из 27 этих детей вскоре после рождения был «приписан пол» путем кастрации. После этого родители воспитывали их как девочек. Тем не менее для всех 25 детей, в настоящее время находящихся в возрасте от 5 до 16 лет, характерны игры, типичные для мальчиков, а 14 из них объявили себя мальчиками. Двое мальчиков, которым не была приписана новая половая принадлежность и которые воспитывались как мальчики, судя по всему, лучше адаптировались к своей роли, чем остальные 25 детей. Полученные результаты побудили Уильяма Райнера (William Reiner, 2000), специалиста, под руководством которого проводилось данное исследование, прийти к заключению, что «со временем и с возрастом дети в состоянии самостоятельно определить свою гендерную принадлежность, независимо от характера и количества информации, а также воспитания, противоречащих их выбору» (р. 1).

< Вопрос для критического размышления. Допустим, что вы руководитель группы медицинских работников, которым необходимо назначить наилучший метод лечения младенца, родившегося истинным гермафродитом. Будете ли вы приписывать ребенку гендерную идентичность и проводить хирургическое и/или гормональное лечение в соответствии с приписанным полом? Если да, какую гендерную принадлежность вы выберете? Почему? Если вы предпочтете отказаться от приписывания гендерной принадлежности, какую стратегию отслеживания или контроля этого ребенка в период его индивидуального развития вы предложите?>

Медицинские работники продолжают проявлять осторожность при пересмотре стандартных курсов лечения, назначаемых интерсексуальным детям, в особенности учитывая «отсутствие окончательных результатов долгосрочных исследований пациентов, подвергшихся лечению амбивалентных гениталий» (Lerman et al., p. 11). Однако отчеты о проведенных в последние годы исследованиях сигнализируют нам о необходимости пересмотра традиционного подхода к приписыванию пола интерсексуальным детям.

Сегодня ряд авторитетных исследователей утверждают, что господствовавшие ранее представления о гендерной нейтральности при рождении и эффективности перемены пола детей могут быть ошибочными. Более того, растет число данных, свидетельствующих о том, что несмотря на все усилия, направленные на воспитание детей с мужским хромосомным набором, но подвергшихся перемене пола на женский, некоторые, а возможно и многие из них в процессе индивидуального развития проявляют явные мужские тенденции и даже могут изменить приписанный им пол по достижении подросткового возраста (Colapinto, 2000; Diamond & Sigmundson, 1997; Reiner, 1997, 2000). Озабоченность вопросами эффективности и этичности стандартных методов лечения, применяемых по отношению к интерсексуальным индивидам, явилась источником горячей полемики вокруг интерсексуальных индивидов, а также работающих с ними исследователей и специалистов. Эта полемика описана нами во вставке «Стратегии лечения интерсексуальных индивидов: споры и противоречивые свидетельства».

Дата добавления: 2015-07-20