Большое, малое и низкое

Прежде чем оперировать качественным понятием применительно к количественному фактору, необходимо определиться с его границами (независимо от того, проведены ли они в соответствии с некой научной теорией, в соответствии со здравым смыслом или же просто условно). Это касается и понятия «малые дозы радиации».

Что можно вспомнить из обыденной жизни и различных сфер деятельности относительно понятия малые? Во-первых, сразу возникает мысль, что малый — это антоним определению большой. В частности, в географии в качестве «малого» порой фигурирует вовсе не малое — главное, чтобы было нечто аналогичное, но «большое», т.е., большего размера или масштаба. Например, Большие и Малые Гималаи. Осмелится ли кто сказать, что Малые Гималаи являются столь малыми, что ими целесообразно пренебрегать? Нет — протяженность данных гор составляет около 2000 км, причем преобладают пики высотой в 3000–3500 м. А подобные высоты много больше известной всем горы Ай-Петри и всего чуть меньше воспетой Дж. Байроном горы Юнгфрау.

Или — Большие и Малые Барсуки. И те, и другие Барсуки впечатляют своими размерами — их протяженность составляет порядка 100–200 км (пустыни в Казахстане).

Еще вспоминаются Большой и Малый Бермамыты — два плато на Кавказе. Они отличаются между собой, можно сказать, совсем немного, причем наоборот: Большой Бермамыт имеет высоту до 2591 м, а Малый — до 2643 м. В этих двух странных Бермамытах видится аналогия с пониманием большого и малого в современной официальной радиобиологии России, Украины и Белоруссии, где данные понятия иной раз меняются местами.

Итак, в географии малый — это не большой. Сходным образом, и в астрономии понятие малый часто только антоним большому. Ведь невозможно утверждать, что Малые Пес, Конь и Лев годятся только на детские карусели (это созвездия).

Имеется множество сходных примеров и из других отраслей знания и человеческой деятельности (малая качурка, малое судоходство, Малый театр, Малая энциклопедия и пр., «Малая земля», наконец). Но ясно, что понимать только подобным образом величину доз какого-либо фактора или воздействия, способного плавно изменяться по интенсивности и поддающегося количественному измерению, по меньшей мере странно. Ибо тогда получается замкнутый круг, когда малые дозы — это не большие, а большие — это не малые. В результате в зависимости от ситуации (конъюнктуры) имеется возможность назвать «малым» нечто, являющееся в иных условиях весьма большим и наоборот. К примеру, в категории «малый — большой» вышеупомянутые Большие Барсуки и Бермамыты могут быть отнесены к более значимым величинам, чем Малые Пес и Конь.

А вот социология и психология. Известно, какими категориями оперируют эти науки и как они, оные категории, поддаются количественному измерению. Согласно современному энциклопедическому словарю, в социологии и психологии «малая группа — это простейший вид социальной группы с непосредственными личными контактами и определенными эмоциональными отношениями между всеми ее членами, специфическими ценностями и нормами поведения».

Далее разъясняется:

«Такие малые группы складываются во всех сферах жизни (семья, школьный класс, производственная бригада и т.п.). Различают формальные (отношения регулируются формальными фиксированными правилами) и неформальные (возникающие на почве личных симпатий) малые группы».

Вроде, понятно все, если озвучить такое на словах, где-нибудь с кафедры в учебной аудитории, не предусматривая возможности последующих вопросов. Но представим себе, что предлагается строго научно, согласно представленному выше определению, привести корректные и бесспорные примеры малой группы. Возьмем семью. Всегда ли ее можно назвать малой группой? Непосредственные личные контакты и определенные эмоциональные отношения между ее членами, как правило, есть (не важно, какие). Но как с общими специфическими ценностями и нормами поведения? Различия в таковых между разными поколениями внутри семьи часто настолько велики, что младшему школьнику, наверное, будет ближе такой же школьник из Гренландии, но отнюдь не собственный отец или дедушка. Почему же тогда науки социология и психология столь однозначно и без оговорок включают семью в категорию «малой группы»?

То же самое можно сказать и относительно остальных «простейших социальных групп», перечисленных в определении. Единственное здравое звено в нем — это, конечно, указание на то, что внутри группы отношения могут регулироваться формальными, фиксированными правилами. Тут уж ничего не поделаешь — таких «групп» встречается много. Это и армия, и контора, и прочие иерархические учреждения. Но тогда почему малая? Например, взвод в армии, вероятно, «малая группа». А рота? Ведь если быть логичным, то под «малое» подпадет, согласно наличию формальных фиксированных правил, хоть полк, хоть армия, хоть фронт.

Таким образом, никакого строгого (и даже не совсем) научного обоснования понятию «малая группа», вернее, самого понятия «малое», в социологии и психологии не обнаружено. Но это — так называемые социогуманитарные науки, которые имеют специфические, нетривиальные особенности применительно к механизмам процесса познания [РН3][13]. Их представители (к примеру, психологи) будут, конечно, отрицать такую специфичность. Тем не менее, исходя из этих особенностей, корректные выводы из изысканий данных наук для практической деятельности, в особенности количественного плана, сделать затруднительно. Но радиобиология и радиационная медицина — это не преимущественный набор построений на основе порой дискретных, субъективно интерпретированных качественных наблюдений. Радиобиология и радиационная медицина требуют строгого определения интенсивности воздействий, эффекты которых изучаются. Они, можно сказать, покоятся на зависимостях «доза — эффект» [РБ9, РИ4, РЯ5]. И здесь не ограничишься фразами типа «малое — это не большое».

Заметим кстати, что когда пытаются свести все к оперированию двумя данными антонимами, то только они и остаются. Никакой категории «средний» ввести просто невозможно (вспомним смешки над «средним машиностроением», что до сих пор кормят телевизионных сатириков).

Иной же раз оба антонима встречаются одновременно в весьма причудливых сочетаниях. Вспоминаются по крайней мере два примера: кино «Большая малая война» (Молдова-фильм, 1981) и «Миф о безопасности малых доз радиации» члена-корреспондента РАН А.В. Яблокова [РЯ2]. В последнем на с. 100 имеется эклектичный график вкупе со следующим обсуждением: «Например, при облучении дозами до 10 сЗв число смертельных лейкозов оказывается столь же значительным, как и при облучении многократно большими дозами (Бурлакова, 1995; Бурлакова и др., 1999)».

Столь важные ссылки 1995 и 1999 гг. целесообразно представить, причем аутентично списку литературы из упомянутых «Мифов» [РБ11, РБ14].

На самом деле из графика, продемонстрированного членом-корреспондентом РАН А.В. Яблоковым со ссылкой на сборник по последствиям Чернобыля [РБ12], однозначно следует, что риск смертности от лейкозов при дозах порядка 10–25 мЗв не «столь же значителен», но зачастую в разы больше, чем при дозах порядка 75–200 мЗв. И что в системе Минатома США умирали от лейкозов порой даже чаще, чем население на реке Теча, полной радиоактивных отходов, и пострадавшие от атомных бомбардировок в Японии. Но таков уж этот график, на котором собраны разные «вершки и корешки». Представим этот материал строго аутентично оригиналу члена-корреспондента А.В. Яблокова [РЯ2], доступному многомиллионной аудитории Интернета (рис. 1.1.1).

Помимо сказанного в «Мифах», еще непосвященные в тайны облучения смогут узнать из графика, что из каждой тысячи индивидуумов, доживших до ста лет, порядка 10–15-ти человек умрут от лейкозов, вызванных «облучением в очень малых дозах» (либо столько же из стотысячной группы умрут за год). Ну, а если повезет прожить всю жизнь на радиоактивной реке Теча или попасть под атомные бомбардировки в Хиросиме и Нагасаки, то таких людей из тысячи столетних будет уже всего только от двух до пяти, как у К. Чуковского (см. рис. 1.1.1)[14].

В условиях современной жизни трудно понять, как можно бояться и учитывать столь эфемерные риски. И оказалось, что даже член-корреспондент РАН А.В. Яблоков является как бы скрытым сторонником благоприятных эффектов при повышении уровня радиации. Еще бы — снижение частоты лейкозов в разы!

Рисунок 1.1.1. График со страницы 100 из «Мифов» члена-корреспондента РАН А.В. Яблокова за 2002 г. [РЯ2]. Аутентично рис. 18 оригинала, с оригинальной подписью. Ссылка (Burlakova et al., 1996) соответствует [РБ12]. Данный график и соответствующую ему таблицу можно найти также в статье [РБ13].

И все бы было внешне корректно, если бы не знать, что стандартизированная по возрасту и полу частота лейкозов в белых популяциях (к примеру, Италии, Австралии и США) в норме, без дополнительного облучения, колеблется для мужчин и женщин порой от 8,4 до 15-ти на 100.000 человеко-лет. Эти данные можно взять в том числе из табл. 1 Приложения I к Сообщению НКДАР-2000 [AU14], которое тоже доступно в Интернете. Понятно, что параметр частоты лейкозов («случаи», «инциденты» — incidence) это не совсем то, что параметр смертности от лейкозов (mortality), представленный на рис. 1.1.1. Но данные параметры, к сожалению, для взрослого населения до сих пор весьма близки, и, к примеру, Комитет по биологическим эффектам ионизирующей радиации АН США (BEIR) в BEIR-VII (2005–2006 гг.) принимает разницу в оценке между заболеваемостью и смертностью от радиационных лейкозов всего в 30%, причем отмечается, что в прошлые времена эти показатели были совсем близки [AB10][15]. Опять же, в цитированном нами выше документе НКДАР-2000 [AU14] имеется табл. 33, из которой следует, что разница между двумя указанными величинами для белых популяций Англии и Америки составляет всего 8–25% (впрочем, и для китайцев и японцев ситуация там почти та же).

Поэтому мы вполне можем сказать, что показавшиеся столь важными члену-корреспонденту РАН А.В. Яблокову вариации на графике профессора Е.Б. Бурлаковой с соавторами лежат практически в пределах случайного разброса нормальных показателей для современных развитых стран. И все эти «чем больше женщину мы меньше» на графике из [РБ11, РБ12, РБ14, РЯ2] (см. рис. 1.1.1) полностью теряют какой-либо смысл.

Перефразируя старинных мастеров с «Молдова-фильма» (см. выше), член-корреспондент А.В. Яблоков должен был бы написать: «Эти большие малые дозы». Может, и написал где-нибудь — автор плодовит на разные «Мифы», помещаемые в Интернет (список см. к примеру на сайте “AtomSafe” в разделе «Атомная мифология» [РЯ1][16]). Хотя его здесь, может, и опередили: в журнале «Экология и жизнь», № 2 за 1999 г., некто В.Е. Жвирблис опубликовал статью «Большие эффекты малых доз» (см. в [РЕ1]).

* * *

Пока что в плане «большое — малое» (и «низкое») все было рассмотрено как бы «во-первых». А вот и «во-вторых», теперь действительно в основном из науки и практики. Часто в какой-либо дисциплине или сфере деятельности принимаются условные количественные границы для по сути качественных определений «малый» и «большой» (иной же раз — и «средний», причем уже без смехов сатириков). Возьмем снова астрономию. Здесь к малым планетам (астероидам) принято относить тела Солнечной системы с диаметром строго в диапазоне от 1 до 1000 км (ссылку можно найти где угодно). Так договорились между собой астрономы. И если диаметр планеты оценили в 1001 км, то к астероидам ее никак не отнести.

Помимо астрономии, можно рассмотреть что-нибудь поприземленнее, к примеру, область, смежную с политикой и демографией. Вот города — они делятся на малые (до 50 тыс. населения), средние (50–100 тыс.), крупные (250–500 тыс.), крупнейшие (500 тыс. — 1 млн.) и города-миллионеры (свыше 1 млн. жителей). Понятно, что каждая категория имеет свой общественно-экономический статус, и что приличествует крупным и средним городам, то для малых не предусмотрено и не финансируется. Что бы было, если бы не были введены границы подобных категорий, и каждый из градоначальников куда хотел, туда и относил бы подведомственный ему город? Понятно, что свой город с порядка 40–50-ю тысячами населения никто не осмелился бы причислять к городам-миллионерам, но уж к средним бы отнес без сомнения, дай ему волю, почти каждый. А это — повышение статуса и, как можно полагать, централизованных финансовых вливаний. Такое в реальной практике обычно не допускается, поэтому там, где деньги, о понятиях «малый», «большой» и «средний» все давно договорились и имеют отменное представление.

Итак, подводя промежуточный итог, скажем, что договоренность о неких количественных границах для качественных понятий действительно не только допустима с научных позиций, но и порой просто необходима. Что для возможности анализа научных данных, что для практики. Главное тут — это не только, как говаривал карась-идеалист М.Е. Салтыкова-Щедрина, «чтобы все рыбы согласились» насчет указанных границ и не выступали против них открыто, но чтобы они строго придерживались таких границ на деле. А если эти границы кому-то показались некорректными, то, прежде чем вводить у себя другие, данному «кому-то» надо представить хоть какое-то для них обоснование, с научной ли позиции, или с позиции здравого смысла. А иначе науки радиобиология и радиационная медицина в России, на Украине и Белоруссии превратятся в XXI в. в лучшем случае в географию с Большими и Малыми Барсуками и Бермамытами. В худшем же — в социологию с психологией. Или окончательно в философию.

* * *

Теперь «в-третьих». А именно: понятие малый в смысле малейший (толковый словарь С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой: «самый малый, самый незначительный»). Иными словами — ничтожный, которым можно пренебречь и которым все пренебрегают в жизни. Первоначально в радиобиологии вслед за микродозиметрией именно так и понимался верхний предел диапазона малых доз. Но «пренебречь» в данном случае несколько не идентично понятию «ничего нет». «Пренебречь» в данном случае означает «по крайней мере нет ничего плохого сверх обычного и неотъемлемого от самого существования на Земле». Подробно этот вопрос рассмотрен ниже, а здесь приведена только в качестве наглядной иллюстрации сокращенная применительно к оригинальной подписи схема из старого, но отнюдь не потерявшего свою значимость обзора С.А. Гераськина за 1995 г. [РГ2] (рис. 1.1.2).

Как видно из рис. 1.1.2, в данном случае под «малыми дозами» понимаются такие дозы, эффект которых невозможно зарегистрировать в условиях ЕРФ Земли. А поскольку последний никуда деть нельзя (кроме специальных экспериментов [РК38, РК39]), то, следовательно, биологическими эффектами малых доз надо пренебрегать по определению.

В цитируемом обзоре 1995 г. [РГ2] подобный логичный вывод сделан все-таки не был. Автор пишет: «Интуитивно ясно, что малая доза — это такая доза, эффект которой еще может быть достоверно зафиксирован с помощью используемых в эксперименте биологических тест-систем» [РГ2][17]. Но поскольку минимальным контролем для данных тест-систем должны быть эффекты ЕРФ, то ясно, что границей малых доз в радиобиологии является именно показанная на рис. 1.1.2 точка A, где эффект начинает отличаться по величине от показателя сравнения, т.е. от ЕРФ (здесь не важно, в какую сторону). Впрочем, в одном из пунктов своей «Концепции биологического действия малых доз ионизирующего излучения на клетки» С.А. Гераськин однозначно указывает:

Рисунок 1.1.2. Предполагаемая форма дозовой зависимости в области малых и сопредельных с ними доз. ЕРФ — A: зона малых доз; A — C: зона адаптивного ответа [и т.д.]. По С.А. Гераськину, 1995 [РГ2].

«Учитывая, что генетическая эффективность облучения в этом диапазоне гораздо ниже скорости образования спонтанных повреждений, можно полагать, что даже увеличение доли клеток, подвергшихся воздействию, никак не скажется на форме дозовой зависимости, а выход генетических повреждений в этом диапазоне не будет достоверно отличаться от спонтанного уровня» (выделено мною — А.К.).

Тогда же С.А. Гераськиным на примере аберраций хромосом были опубликованы обнадеживающие подтверждения этого его заключения [РГ3].

Вот как понимали в середине 1990-х гг. некоторые ведущие отечественные авторы малые дозы в радиобиологии и, соответственно, в медицине (ибо при подобных порядках доз медицинские последствия должны определяться почти исключительно цитогенетическими повреждениями [РЯ5]). Малые дозы — это когда ничего нет сверх обычного. Пусть кто-нибудь попробует сказать такое сейчас, или написать в академическом журнале. Но ведь писали же когда-то [РГ2]. «Из песни слова не выкинешь», тем более что и позже С.А. Гераськин на основе анализа аберраций хромосом упоминает о «дозонезависимом участке» как о диапазоне малых доз [РГ4].

В то время, в 1990-х гг., преимущественно в связи с исследованием контингентов пострадавших после аварии на ЧАЭС, в отечественной радиобиологии была сделана попытка наиболее основательно и подробно разработать и представить определение (понятие) о малых дозах радиации [РГ2, РГ3, РГ4, РК2, РК3, РС14, РС15, РС16, РЭ1]. Не последнюю роль, вероятно, сыграло опубликование в 1993 г. соответствующего сообщения НКДАР, где в Приложении F было подробно освещено понятие «малая доза» в микродозиметрии, радиобиологии и радиационной медицине [AU8].

* * *

Наконец, в-четвертых, если кто не забыл про первые три, и это четвертое построение встречается только в биологии и медицине. Согласно принципам гомеопатии Ганемана (XVIII–XIX вв.), возможно лечение малыми дозами таких веществ, которые в больших дозах ядовиты. Еще Ф. Парацельс (XV–XVI вв.) утверждал: «Все субстанции по сути своей есть яды и ни одна не является неядовитой. Только доза определяет, является ли субстанция ядом». Аналогичные построения мы находим и у Клода Бернара (XIX в.): «Ядовито все, ничто не ядовито, весь вопрос в дозе» (цитировано по [РБ9]). В результате в фармакологии появилось такое понятие, как инверсия — обозначение диаметрально противоположного действия больших и малых дозировок вещества [РБ9].

На этих предпосылках, но применительно к радиационному фактору, основан принцип формирования категории малые дозы, предложенный видным исследователем радиационного гормезиса, академиком РАН А.М. Кузиным [РК38, РК39, РМ6]. Согласно этому принципу, граница малых доз облучения лежит именно там, где биологический эффект меняет свой знак. Конкретно: ниже данной границы знак положителен (эффекты благоприятны: гормезис, адаптивный ответ), а выше — отрицателен, и действие радиационного фактора преимущественно повреждающее, о котором все и привыкли думать [РБ9, РК38, РК39]. Мы должны сказать здесь, что подобное определение, все же, на деле работает в узких рамках. И пользоваться им можно только как условным качественным понятием, сформированным исключительно для большей наглядности понимания ответа живого на ионизирующее излучение (и на другие неблагоприятные факторы).

Но не потому, что радиационный гормезис сомнителен — просто он показан в том числе и для таких доз, которые никак нельзя отнести к малым ни по количеству (величине), ни по качеству — для них однозначно продемонстрированы экспериментальные и эпидемиологические факты повреждающих эффектов тоже (т.е. знак одновременно и положительный, и отрицательный, а подобная биполярность кажется бессмысленной). Это и 0,5, и 1,0, и 1,5, а иной раз даже 2,5 Гр (понятно, что преимущественно при низких мощностях дозы) [РБ8, РК25, РК38, РК39]. Словом, положительное в природе далеко не всегда суть полное отсутствие отрицательного.

Следует упомянуть также, что используемый порой термин «низкая доза» является синонимом дозы малой. Хотя один научный редактор пенял в частности мне не неправомерность использования в данном случае термина «низкий». Ему казалось, что согласно правилам русского языка это понятие относится исключительно к полетам самолетов, высоте гор, моральным характеристикам, но отнюдь не к качественному выражению величины или интенсивности. Не знаю; это вероятно чересчур; тем более что в английском языке именно словом “Low” определяются малые дозы [AB10, AU8, AU13]. Можно вспомнить также про «низкую силу тока» или, там, про «низкий градус».

Нередко встречается объединительный термин «низкие уровни облучения», который обозначает облучение в малой дозе и/или с низкой мощностью дозы [РР7, РЯ5].

В следующих разделах мы перейдем к изложению наиболее официальных понятий о малых дозах с позиций биофизики (микродозиметрии), радиобиологии и радиационной медицины. Отчасти данный материал был опубликован нами ранее в первом томе пособия по радиационной медицине (2004 г [РК14]. Еще вопрос о границах малых доз с позиций микродозиметрии и пр. был упомянут нами в соответствующем обзоре 2000 г. [РК15], но очень кратко. Наконец, в 2009 г. был опубликован наш наиболее полный и исчерпывающий обзор, посвященный данному вопросу [РК35а].

Дата добавления: 2015-07-20