Февраля 1974

Вакаяма Пойнт находился месте слияния двух рек. Было много нанка-деревьев рядом с ним, и около трехсот ярдов вниз по течению было банановое поле. Это было одним из лучших мест на острове для сбора пищи, но полиция знала это, и там были частые патрули.

16 февраля 1974 года, я пошел к склону, с которого я мог смотреть вниз от точки. Кроме того, японский флаг, который был поставлен с помощью поискового отряда в прошлом году, был уже другой, более новый японский флаг.

"Я предполагаю, что они пришли снова, " проворчал я. " Ну, и пусть! "

Потом я увидел кого-то в тени дерева. Я не мог сказать, было ли это островитянин, полицейский или член японской поисковой группы.

Почти одновременно я услышал голоса неподалеку. Около десяти островитян, которые были в горах и вырубали деревья, бежали вниз по склону. Я был уверен, что они заметили меня. Я пересек реку и скрылся в боза-деревьях на противоположном склоне. Какое-то время я оставался там, затаив дыхание, а потом я выглянул наружу. Там не было никого в поле зрения, поэтому я решил перейти в месте над банановым полем, где я мог видеть любого, приближающегося к Вакаяма Поинт. Двое мужчин перевозящих оружие приходили и уходили, но ничего тревожного не произошло.

Я остался на том же месте в течение трех дней, а затем моя еда закончилась. Перевернув шляпу и куртку наизнанку, я покрыл их камуфляжем веток и листьев. Я планировал пойти ближе к точке и забрать некоторые нанка.

Когда солнце стало садиться, я подкрался незаметно к роще из нанк. Когда я был почти у цели я определил что-то большое и белое рядом с рекой. Прищурившись на него какое-то время, я разобрал что это, эта была москитная сеть. Казалось, она была достаточно большая для двоих, и я был уверен, что я споткнулся на пару полицейских, ночующих на открытом воздухе. Они жили в кемпинге на территории, между мной и едой, которая мне нужна, и я решил напасть на них. Это должно было бы быть внезапное нападение, и если бы я нокаутировал одного из них в самом начале, то с вторым, один на один бой я бы выиграл. Я снял предохранитель на моей винтовке.

Забегая вперед пять или шесть шагов, я заметил человека стоящего спиной к реке. Он разводил огонь, очевидно, готовил обед. Убедившись, что не было никакого пистолета рядом, я крикнул ему.

Он встал и обернулся. Глаза у него были круглые, он носил футболку, темно-синие брюки и резиновые сандалии, он посмотрел на меня и отдал честь. Затем он снова отдал честь. Руки у него дрожали, и я готов был поклясться, его колени также дрожали.

Островитяне почти всегда бежали в такую минуту, когда я обращался к ним, но этот человек стоял на своем. Правда, он дрожал, но он был также сделал надлежащий салют. Мысль промелькнула в моей голове, что он мог быть сыном солдата в японском оккупационных сил.

Он открыл рот и пробормотал: "Я японский. Я японский ".

По его словам, это два или три раза в высоким голосом. Моя первая мысль была, что он был в японскоговорящий филиппинец, и что полиция подкинула его на мне. Я быстро посмотрел вокруг, чтобы убедится, не попал ли я попал в ловушку. Там должно быть еще один где-то.

Ведение винтовку готов, я спросил: «Вы пришли от японского правительства? "

"Нет"

" Вы из молодежного общества иностранных сотрудничества? "

"Нет"

" Ну, кто ты? "

" Я всего лишь турист. "

Туристический? Что он мог в виду? Почему бы турист пришел на этот остров? Существовал что-то подозрительное этого персонажа, и я был уверен, что он был послан врагом.

Он спросил: «Вы Onoda - Сан? "

" Да, я Onoda. "

"Действительно, лейтенант Онода? "

Я кивнул, и он пошел дальше.

"Я знаю, у вас было долгие, тяжелые времена. Но война кончилась. Не хотите вернуться в Японию со мной? "

Его использование вежливых японских выражений убедил меня, что он, должно быть, был воспитан в Японии, но он слишком говорил много лишнего. Неужели он думает, что он мог бы просто сделать простое заявление о том, что война закончилась, и я пошел бы работать в Японию с ним? После всех этих лет, он меня разозлил.

" Нет, я не буду возвращаться! Для меня война не закончилась! "

"Почему?"

" Тебе не понять. Если вы хотите, чтобы я вернулся в Японию, принеси мне мои приказы. Там должно быть надлежащие заказы! "

" Что вы планируете делать? Умереть здесь? "

"Да, если у меня нет никаких приказов об обратном. "

Я сказал, что это грубо и прямо в лицо. Это была моя первая встреча с Норио Судзуки.

Если бы он не был в носках, я бы выстрелил в него. По крайней мере, я бы не позволила ему сделать мою фотографию. Но он был в толстых шерстяных носках, хотя поверх он носил резиновые сандалии. Островитяне никогда не будет делать ничего так нелепо. Те, кто мог позволить себе носить носки были бы на обувь тоже. Я пришел к выводу, что молодой человек должен действительно быть японцем.

Он предложил мне сигарету Marlboro, и я взял его. Это был первый иностранный сигарета у меня была в течение долгого времени. Тем не менее, я остался подозрительным.

Когда он сказал, что хотел бы поговорить, я ответил: " В таком случае, пойдем куда-нибудь. Это опасно для меня, чтобы стоять вокруг в открытую в течение длительного времени. Пройдем в эту группы деревьев ".

" Подожди, " сказал он.

Он сунул руку в рюкзак и вытащил роман, который он дал мне. Я положил его в большой карман моих брюк.

" Я пойду первым, " сказал я, вернее командовал.

Это не было просто случай не желая стоять здесь достаточно долго, чтобы враг, чтобы окружить меня. В любую минуту островитянин может появится на нашем пути вверх по реке, ловить рыбу. Молодой человек поспешно схватил камеру и привязывал вспышку, то протянул руку, чтобы забрать свой нож, но передумал и остановился на полпути.

Мы пошли через рисовом поле и вверх по склону на север. Когда мы поднялись, молодой человек сказал: " Если я скажу посольству, что я встретил тебя, они не будут верите мне. Вы позволите мне взять фотографию для доказательства? "

Указывая на его привязанную вспышку, добавил он, " Это сделает

свет ".

Я ответил: «Она должна быть. Это лампа-вспышка ".

" Ой, вы знаете о фотовспышек? " Он казался удивленным.

Мы пошли около пятидесяти ярдов дальше, потом сел. Теперь было темно.

Молодой человек сказал: " Onoda - Сан, император и народ Японии обеспокоены вас. "

" Вы принесли какие-то приказы для меня? "

"Нет"

"В таком случае, пусть они не беспокоятся. "

Он начал рассказывать мне, как Япония проиграла войну и была в состоянии мира на протяжении многих лет. То, что он сказал соответствовало отлично с тем, что я уже давно рассматривал как враждебная пропаганда и был полностью отличалось от того, как я представлял все себе. Если то, что он говорил, было правдой, я должен был бы изменить свой образ мышления. Эта идея меня расстроило, и я молчал.

Помолчав, он сказал, " Позвольте мне сделать снимок. "

Я согласился. Это была авантюра с моей стороны. Я знал теперь, что молодой человек был японский, но я не был уверен, какая его реальная цель. Тем не менее, если бы я позволил ему взять мою фотографию, должен же быть какой-то ответ в скором времени.

Он тренировался со своим ​​фонариком на его камеры и поместил его на вложении вспышки. После принятия два снимка, он все еще казался недовольным.

" Я не слишком уверен в этих вспышках. Если вы не возражаете, я хотел бы взять дневного света выстрел завтра. О трех часов дня будет хорошее время, если вы готовы прийти ".

Это дало мне повод замыслится. Был ли он мошенником в конце концов? С этой дорогой камерой и вспышкой оборудования, почему он должен беспокоиться о результатах?

"Я не хочу этого делать ", ответил я случайно. Я пытался придумать, как заставить его выдать себя. Первый шаг, я должен был задать ему несколько вопросов.

" Вы не сказали мне свое имя ", ответил я.

" Меня зовут Норио Судзуки ".

" Как вы пишете ' Норио '? С характером в " правило "?

" Нет, с 'ки' символом, означает «анналы».

" Ох. Вы имеете в виду 'ки' в полуострове Кии, не так ли? "

"Правильно ".

До сих пор я не получал нигде. Прежде, чем я мог думать ни о чем другом, чтобы спросить, он начал расспрашивать меня о жизни на острове и как Козука и Симада умерли и много других вещей. В ходе беседы я упомянул то, что недавно произошло в Японии.

Пораженный, он спросил: " Как ты узнал об этом? "

"У меня есть транзисторный радиоприемник ", ответил я беспечно.

Это действительно удивило его. Он слушал с открытым ртом, как я рассказал ему, как мы приобрели радиостанцию ​​. Я, со своей стороны, продолжал внимательно следить за его реакцией на наличие признаков, что он может быть не тем, кем он казался. Я не говорил ни с кем после смерти Козуко шестнадцать месяцев назад, и я был бы доволен собой, но все равно достаточно боялся, что Норио Судзуки был вражеским агентом.

После того как мы проговорили около двух часов, он спросил: " Что я могу сделать, чтобы убедить вас выйти из джунглей? "

" Только то, что он говорит, в газетах, " ответил я. "Майор Танигучи мой непосредственный начальник. Я не сдамся, пока я не получу прямые заказы от него ".

Майор Танигучи не был, в самом деле, мой непосредственный начальник, но я читал в одной из газет, оставленных поисковым отрядом, что майор Танигучи сказал, что он был. Это означало, что майор Танигучи больше не связан с армейских секретов. То, что я не мог понять, почему, если война действительно закончилась, майор Танигучи не предлагал какое-то объяснение, что имело смысл или отправить мне какую-то письменноое сообщение. Если, с другой стороны, война все еще продолжалась, почему я не получал новые приказы какие-то?

В любом случае, без положительного доказательства того, что Норио Судзуки не был вражеским агентом, я не мог назвать имя моего реального командира, генерал-лейтенанта Йокояма, или даже, майора Такахаши. Короче говоря, единственное имя, я мог упомянуть, майора Танигучи.

" Позвольте мне получить это прямо тогда," сказал Судзуки. " Если я приведу майора Танигучи, и если майор Танигучи говорит вам, чтобы прийти к такой-то месте в такой-то момент, вы придете, не так ли? "

"Да ".

Само собой разумеется, когда придет время, я намеревался удостовериться, что я имел дело с реальным майора Танигучи, но, казалось, не было никакого смысла в привлечении этого до сих пор.

В качестве тестирования моего новообретенного друга, я сказал: " Почему бы мне не пойти с вами в ваш лагерь и остаться с тобой? Тогда вы можете взять свою фотографию с утра ".

Мой реальная цель была держать его под стражей до утра. Это означало, что бодрствовать всю ночь, но это было только частью моей работы. Во всяком случае, идея возбуждала меня немного.

Возвращаясь, перед его москитной сеткой, я сел на песок, положил пакет рядом со мной, и положил свою винтовку на нем. Ветер утих, и была темная ночь.

Из его рюкзака, Сузуки получил новую пачку сигарет, банку подслащенных бобов и бутылку джина. Он предложил мне выпить, от которого я отказался.

"Я пытался пить, когда я был в Китае, " я сказал ему: " но я не люблю его. "

" Жаль ", сказал он. "Я надеялся, что мы могли сидеть здесь и разговаривать под несколько напитков. "

Он, казалось, так разочарован, что я сказал: " Я буду рад иметь несколько бобов вместо этого. Мне нравится сладости ".

Он начал потягивая напиток, но, заметив, что у меня не было ложки для бобов, бросился в москитной сеткой и принес одну, прилепил ее в открытую банки. Я взял ложку в рот и смаковал замечательный аромат. Я чувствовал, что в первый раз в тридцать лет я ел что-то подходящее для человека. Мой язык, вся моя рот, растаял.

Сузуки сказал: " Мне повезло. Я никогда не мечтал, что встречу вас только после четырех дней здесь ".

Попыхивая сигаретой, я посмотрел на безлунное небо. Это был первый раз, когда я когда-либо сидел в таком открытом месте так долго, даже в очень темные ночи.

Я ответил на его вопросы о моей еде, погоде на Lubang и островитян. Я даже сказал ему о моей жизни в Ханькоу и мой опыт в армии, прежде чем я пришел к Lubang. Я вскочил с одного предмета на другой и отвлекся несколько раз, но это, казалось, не беспокоило Сузуки. То, что я действительно пытался сделать, это попытаться выяснить кое-что о нем - что это он был за человек. Он, со своей стороны, казалось, становился сонным от джина, который он выпил, но время от времени он открывал свои полузакрытые глаза и задавал еще вопросы.

"Если вы сонный, " сказал я, " ложиться спать. Я останусь здесь вами, пока солнце не достаточно высока для вас, чтобы принять свою фотографию ".

Он выпрямился и начал рассказывать о себе. По его словам, он бродил по всему миру, где прошел путь через около пятидесяти стран в течении четырех лет. Я подумал про себя, с восхищением, что он был похож на типа, который мог бы сделать что-то подобное. Он напомнил мне немного себя в тех беспорядочных днях, прежде чем я пошел в армию. Я почувствовал, что предрасполагаюсь к нему в некоторой степени.

Позже он написал где-то, что я говорил всю ночь без перерыва. Хотя я признаю, что я много говорил, это не было, потому что я был очарован со звуком собственного голоса. В надежде выявления какой-то реакции или информации от него, я рассказал ему некоторый набор фактов, который не будет сделаеть никакого вреда, если узнает. Но когда он спросил, сколько пуль у меня были, я наотрез отказался отвечать.

В конце концов он встал и сказал: " Я голоден. Давайте готовить еду ". Он начал к реке, чтобы набрать воды, и я принял меры предосторожности по отношении к немум.

Когда он достал комплект, мои подозрения были внезапно пробудились. Это он был такой, что американские солдаты носят.

Я был в дальнейшем встревожен, когда он сорвал несколько листьев с ближайшего дерева и сказал: " Давайте положим некоторые из них в для аромата. "

Он объяснил, что он узнал об этом от островитян Lubang. Хотя я был на острове в течение тридцати лет, я никогда не смотрел островитян на приготовление еды, да и сам я никогда не видел листья в горшках, которые они оставили в горах. Я даже не знаю, листья были съедобными. Я также счел его странным, что он поместил в приправу, засоленную маленькую рыбу найденную вокруг острова. Я знал, что островитяне едят это, но должен турист, который был здесь только четыре дня знать об этом?

Я считал листья и приправы достаточными основаниями для подозрений, и когда он подал еду, я был достаточно осторожен, чтобы не поднять мои палочки для еды, пока не было начали есть.

Он обезоружил меня несколько, сказав: " Мне никогда не приходило в голову, что я мог бы в один прекрасный день сидеть здесь с вами есть из той же сковороды. Это была для меня большая честь ".

Как он делал кофе, ветер подошел снова. Там не было достаточно дров в огоне, и дым дул вдаль. Мы подняли некоторые куски бамбука, которые были лежащие вокруг и положить их в огонь, но дым продолжает расти вверх по направлению к ясному небу, а затем выпустить к реке. Не имея в течение многих лет решился разводить огонь, не держа дым к минимуму, я не мог избавиться от ощущения, это было непросто. Когда мы закончили наш кофе, я сказал: " Пойдем в горы. "

Как он поспешил, чтобы получить свою камеру, он вытащил три или четыре фотографии из рюкзака и протянул их мне.

" Любишь обнаженные фотографии? " Спросил он. Его тон звучало, как будто он думал, что я никогда не видел один раньше.

Я засмеялся и сказал ему, что не был заинтересован. Я также отдал его роман он дал мне накануне вечером. Это было не время чтобы взяться за чтение, как времяпрепровождение, хотя это был роман о самураях и самурайском духе. Как ни странно это может показаться, большую часть времени я был слишком занят, чтобы читать.

Забегая вперед от него, я поднялся до места, несколько более высокого, чем место, где я замаскировался накануне вечером. Я сел в месте, из которого я мог смотреть вниз по реке, удаляя листья и веточки с моей шапки и куртки, и вывернул одежда в правильное положение. Надев куртку обратно, я закатал левый рукав и поднял мою руку так, чтоб Сузуки может увидеть шрам там.

" Это, " я сказал ему: " то, что они называют мой " отличительный знак ". Убедитесь, что он и хризантемы - эмблема на моей винтовки, чтоб показать на картинке. "

Шрам был из раны которую я получил в средней школе. В то время как мы тренировались кендо, бамбуковый меч моего оппонента сломался и пронзил мою руку. Мои братья и почти все мои средних школ друзей признают шрам.

Обращаясь свою винтовку в сторону, я положил его через колени. Сузуки сосредоточил свое камеру и сделал несколько снимков. Предположивши, что все закончено, я направился к выходу. Я не мог видеть цель в отдыхе больше.

Но Сузуки сказал: «Подожди минутку. Если я не сфотографирую нас двоих вместе, люди могут подумать, я подделал снимки ".

Присев на корточки рядом со мной, Сузуки сказал: " Позвольте мне держать винтовку. "

Я сделал так, как он просил. Я не знал, был ли он другом или нет, но я был уверен, что к этому времени, что он не был врагом.

Когда фотография была сделана, он сказал: «Разве ты не хочешь увидеть вишни в цвету снова? Вы не хотели бы видеть гору Фудзи? "

Без ответа на эти вопросы, я сказал: " Мне пятьдесят два года, но физически я не думаю, что я более чем тридцать семь или тридцать восьмь. Пока мое тело здоровое, я достаточно психически готов не делать ничего, чтобы уничтожить свою жизнь".

" Onoda - Сан, " сказал он серьезно, " если есть официальные приказы от вашего начальника, вы действительно выйдете, не так ли? Ты не шутишь, да? Если бы я назвал время и место, вы действительно пришел? "

" Да ", ответил я, нетерпеливо, " я приду. Если ты так говоришь, я прийду ".

С прошлой ночи, я сказал Сузуки все, что я должен был сказать. Даже если он должен оказаться в конце концов быть врагом, я был уверен, что так или иначе мое сообщение доберется до Японии, и что мое описание смерти Шимады и Козуки будет передано их семьям.

Я освобился, от того что имел на сердце. Я сам мог бы все еще быть убитым вражеским агентом или умереть в одиночестве в болезни, но что я мог сделать, так что теперь никаких сожалений. Я также чувствовал себя веселее потому, что был в состоянии говорить с кем-то по-японски после стольких месяцев одиночества.

"Я вернусь за вами, как только смогу ", сказал Судзуки. " В прессе будет большой резонанс из-за этого. Вы не поверите! "

Он рассмеялся, а затем отдал честь. Я кивнул и пожал ему руку. Он был по-настоящему счастлив, и я думал, что он был хороший, честный человек.

Я попрощался и закинув на плечи мой пакет, начал отходить к горам. Солнце стояло высоко сейчас, и становилось все жарче. Я ускорил шаг. Сузуки может быть честный человек, но если, несмотря на все, что он работал на врага, мне было лучше двигаться так далеко, как возможно, прежде чем он успел сообщить.

Чуть дальше я увидел три или четыре островитян вырубающих деревья. Я пересек долину и спрятался в кустах на противоположном склоне. Я уже перестал вспоминать разговор с Сузуки. Я думал о Козуки, который часто говорил: " Давайте дождемся, чтобы люди приходили к нам, но давайте не будем зависеть от этого. "

На следующее утро я пошел к Snake горам, чтобы проверить боеприпасы, что я спрятал там.

Это было мое намерение продержаться на этом острове, в случае необходимости, в течение двадцати лет и больше. Как я сказал Сузуки, я чувствую свое тело, не более тридцати семи или тридцати восьми лет. Я был уверен, что я мог продолжать еще двадцать лет.

Основной причиной для проверки для боеприпасов было убедиться, что я не буду терять его точное местоположение. Я также хотел, однако, чтобы проверить количество пуль, оставшихся, разделите это число на двадцать, и определить, сколько я мог бы использовать в год.

В первые годы, я использовал около шестидесяти выстрелов в год, но в ближайшие годы как раз перед погибелью Козуки, это число сократилось до около двадцати. Теперь, когда я был один, мне, возможно, придется использовать более в случае я столкнулся вражескими патрулями, но я надеялся, что я буду в состоянии использовать не более чем сорок или пятьдесят в течение года.

Посчитав пули, я положил одну треть из них в сторону, как резерв боеприпасов, в случае, если в этом возникнет непредвиденные необходимости. Разделив количество оставшихся патронов на двадцать, я обнаружил, что я мог бы использовать тридцать пуль в год. Я решил, что мне просто придется иметь дело с этим.

Около десяти месяцев прошло с уходом поисковых отрядов, в которых принимали участие моя семья и друзья в настоящее время. Я ожидал на появление дружественной армии в почти любое время, но не было никаких дальнейших собитий. Я уже начал думать, что планы были изменены.

Это тогда, я подумал, что все в порядке тоже. Если когда-нибудь мне удастся вернуться в Японию, мне все равно придется работать и потеть каждый день, и я мог бы сделать это так же хорошо на Lubang. Остаться здесь даже была одно преимущество: если бы я умер, это было бы смерти при исполнении служебных обязанностей, и мой дух будет закреплен в Ясукуни. Эта идея нравилась мне. Перед тем как разрешить Сузуки сфотографировать меня, я сказал ему: «Вы, видимо, рисковал своей жизнью, чтобы прийти к этому острову. Теперь моя очередь спекуляций ".

Я действительно не верил, когда он сказал о том что война закончена. В ряде случаев, я согласился с тем, что я слышал по радио и читал в газетах, но я все еще видел необъяснимые расхождения. Если война действительно закончилась, зачем такой большой поисковый отряд, как последний направляется Lubang? Почему они называют себя " поисковый отряд ", когда их целью было обследовать остров? Не было ли это обследование доказательство того, что Lubang считался очень важным с стратегической точки зрения?

Конечно, война между Америкой и Восточноазиатской Лигой продолжается, и, пока он продолжался, я не мог пренебречь свои обязанностями в течение одного дня. Пока некоторые новые секретные приказы не прибыли, я намеревался бороться за сохранение территории " оккупированной ".

Тем не менее, я обнаружил, что я не мог полностью игнорировать объяснение Судзуки о том, как все было. Девяносто девять процентов было невероятно, и я был в сомнении об этом оставшегося одного процента. Это было на самом деле в тот один процент, что я делал ставку, когда я позволял Сузуки меня сфотографировать. Если война действительно закончилась, по его словам, тогда он сразу сказать майор Танигучи о своей встрече со мной, и майор Танигучи пошлет слово какой-то для меня.

Но я был уверен, что этого не произойдет. Майор Танигучи прекрасно знал природу приказов, определяющих почему я пришел в Lubang, и он знал, что я не мог покинуть остров, если эти приказы не были должным образом отменены.

Это был ключевой момент. Стратегическое командование не отменил мой приказ; это означало лишь то, что они хотели, чтобы я остался на острове.

Согласно газетам, майор Танигучи теперь продавец книг и живет в префектуре Миядзаки. Я подозревал, однако, что это была лишь для общественного потребления, и что на самом деле он был еще секретный агент, замаскированным под гражданский. Это не так легко для людей, занятых в тайную войну, чтобы вернуться к мирной жизни.

Более того, если война действительно закончилась тридцать лет назад, то почему бы имя майора Танигучи в придумать только в этой последней дате? Почему он не мог выдали новые заказы для меня от своего имени гораздо раньше? Тот факт, что он это не сделал, так мне показалось было доказательство того, что все это время он тоже еще ​​занимается тайной войной. Без сомнения, он получил некоторые новые назначения, что повлекло за собой его превращение в обычныго гражданина.

Правда, тридцать лет прошло, и это было маловероятно, что Суджи бригада которой я был членом оставалась неизменной. Тем не менее, когда новая армия взяла на себя, приказы и положения старой армии, естественно, попали к нему, и они должны знать, мое имя и местонахождение.

Ну, я продолжал держатся за тот один процент. Единственное, что нужно сделать сейчас было подождать и посмотреть - не надеясь слишком сильно о результатах.

Когда я закончил подсчет пуль, я начал с моего обычного патрульного маршрута. Я не мог позволить себе рассмотреть встречу с Сузуки, как нечто большее, чем неожиданной утечки.

Дата добавления: 2015-07-20