Дорожные знаки муравьев-крематогастеров

Много лет назад в пустыне на светлой лёссовой почве я увидел странную темную линию между двумя кустиками полыни. Она была совершенно прямой, будто проведена по линейке, и состояла из черных запятых и точек. Долго я не мог понять, кто и для чего мог сделать такое. Затем таинственная линия напомнила о себе, и я сильно заинтересовался ею. Но сколько не пытался ее разгадать, ничего узнать не мог.

Странная линия! Когда-нибудь, может быть, все же удастся разведать, что это такое, успокаивал я себя. Только важно не забыть.

И все же я забыл о темной линии из точек и запятых. Забыл настолько, что едва было не прошел мимо ее отгадки. Помог случай, вернее, даже не случай, а галлы на листьях колючего кустарника – чингиля. Они очень сильно поразили один куст. Листочек сильно вздувался, складывался вдоль, края его склеивались в прочный шов. Небольшая камера внутри кишела толстыми оранжевыми личинками галлиц. Сейчас пришло время личинкам выходить из галла. Прочный шов раскрылся, через щелку оранжевые личинки одна за другой покидали домик, падали на землю и, найдя трещинку, забирались поглубже, чтобы окуклиться и превратиться в маленького, с нежными причудливыми усиками комарика-галлицу. Бегство личинок из домика происходило ночью, в прохладе, пока не проснулись враги галлиц каменки-плясуньи, ящерицы и многочисленные муравьи. И все же муравьи-крематогастеры (Crematogaster subdentata) разнюхали о возможности поживиться, разведали о том, что происходило на кустике чингиля, и организовали охоту за нежными личинками галлиц.

У этого муравья заметная внешность: оранжевые голова и грудь, заостренное черное брюшко, с тонким, как иголочка, жалом. При опасности он запрокидывает кверху брюшко, размахивает им и жалит как-то по-скорпионьему, сверху вниз или сбоку. Рано утром, когда над пустыней взошло солнце, а цикады завели свои громкие песни, я увидел такую колонну крематогастеров. Она тянулась к кусту чингиля с галлами. Муравьи очень спешили. Многие из них мчались от куста, зажав в челюстях розовые личинки. Другие сновали взад и вперед, как всегда гуськом друг за другом, не сворачивая с ранее установленного пути. Муравьи-крематогастеры ходят как чернобрюхие рябки, мешая стройному движению. Они, как оказалось, были особенными муравьями-топографами, или дорожниками, и занимались тем, что брызгали на дорогу капельки жидкости. Каждая капелька потом темнела и становилась точечкой. От нее, видимо, шел запах, вся дорога была ароматной, и по ней, по следам, оставленным дорожниками, мчались за добычей охотники и, быть может, и не только они.

А запятые? Увидал я и запятые. В одном месте дорога раздвоилась и направилась к другой веточке куста. Эту новую дорогу проводили в спешке, на бегу выделяя капельки, на бегу же их и шлепали на землю, слегка поводя по ней брюшком, отчего и получался у точки маленький хвостик-запятая. Она служила указателем направления движения. Кто бы мог подумать, что у муравьев существуют настоящие дорожные знаки! И, видимо, издавна, множество тысячелетий эти знаки указывали направление.

Муравьи-крематогастеры всегда ходят по тоненьким линиям из точек и запятых, оставляемых муравьями-дорожниками. Возможно, когда муравьи переселяются, хвостики запятых направлены только в одну сторону. Интересно бы это проверить!

Прошло пять лет. Летом в поселке Илийск (ныне ушедшем под воду Капчагайского водохранилища) очень жарко. Ночью в домике стационара Института зоологии душно. Воздух застыл и не проникает даже через открытые окна. Кусаются какие-то мелкие насекомые. В темноте на ощупь ловлю одного из них, нажимаю на кнопку электрического фонарика и к удивлению вижу среднеазиатского остробрюхого муравья. Он тщетно пытается вырваться из плена: размахивает усиками, крутит во все стороны головкой, грозит своей иголочкой-жалом, в его черных глазах чудится страх и отчаяние. Утром тщательно осматриваю дом и снаружи в одной из стен, почти у самого фундамента, под куском отвалившейся штукатурки нахожу муравейник и отличное его хозяйство. Рядом с фундаментом на вьюнке расположилась колония тлей в окружении телохранителей и доильщиков. Оживленная тропинка ведет в заросли травы к дохлому жуку-навознику (Gamalokopr). По оштукатуренной и побеленной стене дома тоже тянутся в разные стороны тропинки. Вглядываясь в одну из них, различаю черные запятые и сразу вспоминаю день, когда впервые на такыре^[4] открыл маленький секрет жизни этого вида. Здесь все запятые направлены головками к кусочку отвалившейся штукатурки, а хвостиками от него. Муравьи бегут по тропинке в обоих направлениях, расставив усики в стороны и почти прислонив их к дорожке.

Как я жалею, что не могу запечатлеть эту замечательную дорожку на киноленте, чтобы показать, как дорожные сигналы муравьев отлично выполняют свое назначение.

Важнее всего впервые встретить интересное явление, обнаружить его. Потом, когда с ним познакомишься, оно начинает как-то само по себе попадаться на глаза и станет обыденным. Тогда и удивляешься, почему прежде так слепы были глаза!

Теперь дорожные знаки муравьев стали встречаться в пустыне часто, и выяснились еще некоторые особенности этой дорожной сигнализации. Оказалось, что знаки разделялись на первичные и вторичные. Первичные ставились, когда дорога только начинала осваиваться. Знаки эти походили на точки. Вторичные – когда дорога становилась привычной, ею начинали пользоваться широко – имели вид черточек и запятых, направленных острым кончиком к жилищу. Они являлись как бы дополнительным указанием.

На светлом плотном лёссе оживленная трасса муравьев-крематогастеров вся усеяна дорожными знаками, их так много, что, принюхиваясь, муравьи могут свободно по ней передвигаться.

Дорожные знаки, подобные тем, которые мне удалось увидеть, по-видимому, могут ставить все муравьи рода Crematogaster, обитающие в Европе и Азии: все они движутся гуськом, хотя к тлям некоторые проводят крытые ходы.

Думается, что дорожные знаки могут быть самыми разными и по форме, и по запаху. Вот только как дознаться об их существовании!

Дата добавления: 2015-07-20