Мегатехника как феномен

Наша эпоха переходит от первобытного со стояния человека, выделившегося благодаря изобретет нию орудия труда и оружия с целью достижения господства над силами природы к качественно новому состоянию, при котором он не только завоюет природу, но полностью отделит себя от органической среды обитания. С помощью этой новой метатехнологии 40ловек создаст единую, всеохватывающую структуру, предназначенную для автоматического функционирования.

Человек из активно функционирующего животного использующего орудия, становится пассивным, обслуживающим машину животным, собственные функци которого, если этот процесс продолжится без изменений, либо будут переданы машине, либо станут сильно ограниченными и регулируемыми в интересах деперсонализированных коллективных организаций. Пре­дельная тенденция подобного развития была верна предвосхищена сатириком Самюэлем Батлером более века тому назад. Но только в наше время его весела» фантазия начинает превращаться в совсем не безобидную реальность.

Л.Мамфорд подвергает сомнению исходные посылки, на которых основана наша приверженность к существующей форме научного и технического прогресса как цели самой по себе. Он критикует общепринятые теории фундаментальной природы человека, в течение прошлого столетия лежавшие в основе нашей постоянной переоценки роли труда и машин в экономике. Американский философ допускает, что не толь­ко К.Маркс ошибался, придавая орудиям труда на­правляющую функцию и центральное место в челове­ческом развитии. Даже на вид смягченная интерпрета­ция Тейяра де Шардена относит ко всей истории че­ловека узкий технологический рационализм нашего века и проецирует в будущее конечную стадию, на ко­торой все дальнейшие возможности человеческого развития были бы исчерпаны, потому что ничего бы Hej осталось от первоначальной природы человека, что Hej было бы поглощено (если вообще не подавлено) технической организацией интеллекта в универсальном всесильном слое разума,

По мнению Л.Мамфорда, существуют серьезны причины для пересмотра всей картины как человеческого, так и технического развития, на котором осно-. вывается современная организация западного общества. Социолог полагает, что мы не сможем понять роли, которую играла в человеческом развитии техни­ка, без более глубокого понимания природы человека (хотя само это понимание в течение полувека потеря­ло ясность, будучи обусловлено социальной средой, в которой неожиданно распространилась масса новых механических изобретений, сметая многие древние процессы и институты и изменяя само наше представ­ление как о человеческих пределах, так и о техничес­ких возможностях).

Более чем в течение века человека определяли как животное, использующее орудия труда. Платону такое определение показалось бы странным, поскольку он приписал восхождение человека из примитивного со­стояния в равной мере как Марсу и Орфею, так и Прометею и Гефесту, богу-кузнецу. Однако описание человека, как главным образом использующего и изго­тавливающего орудия труда, стало настолько общепри­нятым, что простая находка фрагментов черепов, вместе с грубо обработанными булыжниками, как в случае австралопитека, описанного Л.С.Б. Лики, пола­гается вполне достаточной для идентификации суще­ства как проточеловека, несмотря на его заметные анатомические отличия и от более ранних человекооб­разных обезьян, и от людей. И это несмотря на дис­кредитирующий подобную интерпретацию факт отсут­ствия в течение последующего миллиона лет заметно­го усоврешенствования технологии обтесывания кам­ней.

Многие антропологи, приковывая внимание к со­хранившимся каменным артефактам, беспричинно приписывают развитие высшего человеческого интел­лекта созданию и использованию орудий труда, хотя моторно-сенсорные координации, вовлеченные в по­добное элементарное производство, не требуют и не вызывают какой-либо значительной остроты мысли. Поскольку субгоминиды Южной Африки имели объем мозга около трети мозга хомо сапиенс, в действитель­ности не более, чем у многих человекообразных обезь­ян, способность к изготовлению орудий труда не тре­бовала и не создавала развитого черепно-мозгового аппарата древних людей.

Вторая ошибка в интерпретации природы человека, по мнению Л.Мамфорда, менее простительЭто су­ществующая тенденция датировать доисторическими временами непреодолимый интерес современного че­ловека к орудиям, машинам, техническому мастерству. Органы и орудия древнего человека были такими же, как и у других приматов — его зубы, когти, кулаки, так было в течение долгого времени до тех пор, покаон не научился создавать каменные орудия, боле функционально эффективные, чем эти органы. «Я пс латаю, что возможность выжить без инородных оруди дала древнему человеку достаточное время для развитая тех нематериальных элементов его культуры, оторые в конечном счете обогатили его технологию».

Антропологи, рассматривая с самого начала изгс товление орудий как центральный момент в полеол» тической экономике, недооценили или пренебрегл массой устройств (менее динамичных, но не менее ис кусных и оригинальных), в использовании и изготов лении которых многие другие ввды в течение долгог времени оставались значительно более изобретател ными, чем человек.

Несмотря на противоположное свидетельство, кс рое выдвинули Р.У.Сэйс, К.Дэрил Форд и ан Леруа-Гуран, все еще существует устаревшая тенден ция приписывать орудиям и машинам особый статут технологии и совершенно пренебрегать не менее важной ролью различных приспособлений. Такой взгляд на вещи, по мнению Л.Мамфорда, оставляет без вни мания роль контейнеров: горнов, ям для хранени хижин, горшков, ловушек, корзин, бункеров, загоне для скота, а позже рвов, резервуаров, каналов, rof дов. Эти статические компоненты всегда играют ва ную роль в технологии, не меньшую и в наши дни, ее высоковольтными трансформаторными, гигантски ми химическими ретортами, атомными реакторами.

Из любого исчерпывающего определения техни» должно бы следовать, что многие насекомые, млек питающие сделали значительно более радикальк новшества в изготовлении контейнеров, чем дости в изготовлении орудий предки человека до появле хомо сапиенс. Примем во внимание сложные гнезд: домики, бобровые плотины, геометрические ульи, баноидные муравейники и термитники. Короче roi ря, по мнению Л.Мамфорда, если техническое умеш было бы достаточным для определения активного че ловеческого интеллекта, то человек долгое время рас сматривался бы как безнадежный неудачник по сравй нению с другими видами. „

В таком случае, полагает Мамфорд, в начале развит тия человеческая раса достигла своего положения н только на основе способности использования и производства орудий. Или, скорее, человек обладал одним ос­новным всецелевым орудием, которое было более важ­ным, чем любой последующий набор, а именно — его собственным, движимым умом, телом, каждой его час­тью, а не только сенсорно-моторными действиями, кото­рые произвели ручные топоры и деревянные копья. Для компенсации своего чрезвычайно примитивного рабочего механизма древний человек обладал значительно более важным и ценным качеством, которое расширяло весь его технический горизонт: тело, которое не создано для како­ю-либо одного рода деятельности.

Вывод Л.Мамфорда важен как культурологическая интуиция: орудийная техника и наша производствен­ная машинная техника являются лишь специализиро­ванными фрагментами биотехники. Под биотехникой подразумевается все необходимое человеку для жизни. На основе такой интерпретации вполне можно оста­вить открытым вопрос, происходят ли стандартизиро­ванные образцы и повторяющийся порядок, который стал играть такую эффективную роль в развитии ору­дий, начиная с древних времен, как указал Роберт Брэйдвуд, единственно из производства орудий. А разве не происходят они в такой же мере, а может, даже более, из форм ритуала, песни, танца — форм, которые существуют в развитом состоянии среди при­митивных народов, часто даже в более совершенной и законченной форме, чем их орудия.

Тот факт, что техника обязана игре и игре с игруш­ками, мифу и фантазии, магическому обряду и рели­гиозному механическому запоминанию, освещен в книге Л.Мамфорда «Техника и цивилизация». Он дол­жен быть достаточно осознан, хотя нидерландский ис­торик и философ Йохан Хейзинга зашел так далеко, что рассматривает саму игру как формирующий эле­мент всей культуры. По мнению социолога, производ­ство орудий в узком техническом смысле действитель­но, возможно, восходит к нашим африканским чело­веческим предкам. Но техническое вооружение клэк-тонской и ашельской культур оставалось чрезвычайно ограниченным до тех пор, пока не появились существа с нервной системой, более близкой к системе хомо са­пиенс, чем к каким-либо другим человекоподобным предкам, и не привели в действие не только руки и ноги, но и все тело и ум, воплощая их не просто в ма­териальное богатство, но и в более символические не-Утилитарные формы.

Как считает Л. Мамфорд, рассматривать человека в качестве главным образом изготавливающего орудия животного — это значит пропустить основные гл человеческой предыстории, которые фактически бь решающими этапами развития. В противовес ст типу, в котором доминировало орудие труда, д; точка зрения утверждает, что человек является ным образом использующим ум, производящим ci волы, самосовершенствующимся животным; и ос» ной акцент всей его деятельности — его собственш организм. Пока человек не сделал нечто из само себя, он мало что мог сделать в окружающем его мщ

К сожалению, концепция человека как главным а разом хомо фабер, производителя орудий, а не xoi салиенс, производителя ума, была настолько прочно в XIX в., чт первое открытие искусства в пещ(Альтамиры было отвергнуто как мистификация, скольку ведущие палеоэтнологи не признали бы, охотники ледникового периода, орудия которых ов недавно открыли, могли иметь как свободное вре» так и наклонности создавать искусство — не гр формы, но образы, демонстрирующие мощь набл ния и абстракции высокого порядка.

Но когда мы сравниваем резьбу и живопись ньякского или мадленского периодов с их техничесх ми достижениями, то кто скажет, спрашивает М. форд, искусство или техника демонстрирует более сокое развитие? Даже выполненные в совершенс резцы солютрейской культуры в форме листа бл родного лавра были даром эстетически восприш вых ремесленников. Некоторые наиболее смелые нические эксперименты древнего человека не имс никакого отношения к овладению внешней среде они были связаны с анатомическим изменением i внешней отделкой человеческого тела в целях се» альной выразительности, самовыражения или груп вой идентификации.

В таком случае при своем возникновении техм была связана со всей природой человека. Примип ная техника была жизнеориентирована, а не узко т) дориентирована, и еще менее ориентирована на п изводство или на власть. Но там, 1де история в фор письменных памятников становится видимой, эп жизнеориентированной экономике, истинной hoj технике был орошен вызов, и она, по мнению Ма форда, была частично вытеснена серией радикальм технических и социальных нововведений.

Возвращаясь к своей концепции мегатехнг Мамфорд отмечает, что около пяти тысяч лет т назад появилась монстехника, целиком посвящен

увеличению власти и богатства путем систематической Организации повседневной деятельности по строго ме­ханическому образцу. В этот момент возникла новая концепция природы человека, и вместе с ней появил­ся новый акцент на использование физических энер­гий, космической и человеческой, помимо процессов роста и размножения.

Главным значением этого изменения, по мнению Мамфорда, было создание первых сложных высоко­мощных машин. Это совпало с новой системой прав­ления, принятой всеми последующими цивилизован­ными обществами (хотя с неохотой — также и архаи­ческими культурами). Это была фундаментальная от­правная точка, которая в течение нескольких послед­них веков вела к увеличивающейся механизации и автоматизации всего производства.

Как считает исследователь, до того, как соглашать­ся с окончательным переводом всех органических про­цессов, биологических функций и человеческих спо­собностей в извне контролируемую механическую сис­тему, все более автоматическую и саморазвивающую­ся, было бы хорошо вновь проанализировать идеоло­гические основания всей этой системы, с ее сверхкон­центрацией на централизованной власти и внешнем контроле. Не должны ли мы действительно спросить себя, совместима ли возможная предназначенность этой системы с дальнейшим развитием специфических человеческих потенциальных возможностей?

«

В самом деле, рассмотрим стоящие перед нами альтернативы. Если бы человек в действитель­ности, как все еще предполагает господствующая культурологическая теория, был существом, в разви­тии которого наибольшую формирующую роль сыгра­ло производство и манипулирование с орудиями, то на каких достаточных основаниях мы предлагаем лишить человечество большого разнообразия автономных дей­ствий, исторически связанных с сельским хозяйством и производством, оставляя сохранившейся массе рабо­чих лишь тривиальные задачи наблюдения за кнопка­ми и циферблатами и реагирования по каналам одно­направленной связи и дистанционного управления?

Если человек действительно обязан своим интел­лектом главным образом способностям изготовления и использования орудий, то на основе какой логики мы лишаем его органов, так что он оказывается лишенным функций, безработным существом, вынужденщ принимать лишь то, что Мегамашина ему предлага автоматом в рамках большой системы автоматизащ Что в действительности останется от человечес» жизни, если одна автономная функция за другой» захватываются машиной или хирургически уничтоз ются и, возможно, генетически изменяются, чтобы (ответствовать Мегамашине?

Литература

Арнольдов А.И. Введение вкультурологию.М.: 1993. Бердяев Н.А Философия свободы. Смысл творчества. М.: 19 Бердяев Н.А. Человек и машиПроблемы социолог»

метафизики техники/Вопросы философии. — 1989. — № 2. Гуревич П.С. Закономерности и социальные перепей

научно-технического прогресса/Новая технократическая волне

Западе. М.: 1986. Мамфорд Л. Техника и природа человека/Новая техно;

тическая волна на Западе. М.: 1986. Мамфорд Л. Миф машины/Вестник Московского уни

ситета. Социально-политические исследования. — 1992. — № 1.

Вопросы для повторения

Что означает: техника — это борьба, а не орудие? Может ли техника относится к жизни духа? Какие стадии выделяет в истории человечества Н.А. Бердяев?. Что такое архетип машины? Когда он возник, по мнению Л. Мамфорда? Как соотносится техника с человеческой природой? Какова судьба Мегамашины?

Темы контрольных работ

Техника как феномен.

Природа и техника. Органика и организация. Человек как космиур. Фрагменты биотехники. Перспективы Мегамашины. Человечество в культурологической перспективе.

Глава IV. Техника и цивилизация

Мир стоит на пороге грандиозных перемен, технических и культурных нововвел ний. Мощными катализаторами прогресса стали сего ня микроэлектроника, вычислительная техника и приборостроение, индустрия информатики. В перспективе — овладение энергией термоядерного синтеза и освоение космоса. Технология в целом стала важнейшим факто­ром общественной динамики и ускоренного современ­ного развития.

Глубинное и поразительное по своим следствиям развертывание потенциала техники оказывает воздей­ствие на все стороны социальной жизни. Меняется не только содержание труда, резко, в десятки раз возрас­тает его производительность. Существенные преобра­зования происходят во всем строе культуры и совре­менной цивилизации. Микроэлектронная революция увеличивает мощь человеческого интеллекта. Техноло­гические новшества оказывают влияние на социаль­ную структуру общества. По существу, рождается новый цивилизованный уклад, в котором принципи­ально иным будет сфера труда, управления, досуга.

Дата добавления: 2015-07-20