Пассионарный надлом

Мы уже видели на примере Византии, что избыток пассионарного напряжения
этнической системы далеко не всегда бывает ей полезен, но исчезновение
пассионарности еще более губительно. В VII в. выяснилось, что попытка
восстановления Римской империи не удалась. Юстиниан переоценил силы своего
народа и недооценил силы восточного врага. В последнем его винить трудно:
он полагал, что единственный серьезный противник Византии - Персия. А это
государство было ослаблено реформами визиря Маздака (488-629) и ликвидацией
их последствий, а также восстанием Бахрама Чубина (590- 591), погубившим
лучшую часть регулярной армии. Однако война 604-628 гг. была выиграна
Византией при крайнем напряжении сил и благодаря помощи тюркютов,
опиравшихся на Хазарию.

В этой войне надорвались и Византия, и Иран, поэтому выступление нового
этноса - арабо-мусульманского, сложившегося из реликтовых племен
Аравийского полуострова, оказалось трагичным и для персов, и для греков.
Ирак был завоеван целиком и ограблен дочиста. Византия потеряла Сирию,
Египет, Карфаген, равнинную Киликию, и лишь в 718 г. арабы были разбиты у
стен Константинополя, после чего война, происходившая на территории Малой
Азии, превратилась в серию грабительских набегов и контрнабегов.

На Балканском полуострове Византия тоже несла потери. В 679 г. болгары,
бежавшие от хазар, перешли Дунай и заняли страну между Дунаем и Балканами.
Восточная Римская империя превратилась в греческое царство, которому не
было дела до одичавшей Западной Европы, из средоточия мировой мощи
превратившейся в объект грабительских набегов арабов с юга, аваров с
востока и скандинавских викингов с севера. Без пассионарности отразить всех
этих врагов было очень трудно.

Однако силы Византии были столь велики, что после потери тех земель,
население коих хотело отложиться, константинопольское правительство
подчинило славянские племена на Балканском полуострове (689 г.) и отразило
арабов от стен столицы в 718 г. Инициативу войны с мусульманами приняли на
себя воинственные исавры, но они тоже весьма отличались от греков.
Этнокультурные различия, слабо ощутимые при низком уровне пассионарности,
обострились в VIII в., когда византийский этнос вступил в жестокую фазу
надлома, выразившуюся в иконоборчестве императоров исаврийской династии.

Эта пора была, пожалуй, более противоестественной, нежели предшествовавшая
ей акматическая фаза, когда возросшая пассионарность всего региона
разорвала золотой обруч границ Империи и отбросила Сирию, Египет, Африку и
Армению в руки омейядских халифов, а Италию - под пяту лангобардских
королей. Тогда деление возникало естественно: ариане, монофизиты,
несториане утверждали: "Мы не такие невежды, как вы, ибо понимаем Священное
Писание лучше". Халкедониты отвечали им тем же, после чего наступала
этническая дивергенция, с этнопсихологическими мотивами конфессиональных
деклараций. Однако разругавшись, можно было разойтись, что было
естественным выходом, а при иконоборчестве все было противоестественно и
потому жутко.

В самом деле, православный царь, победитель нечестивых мусульман и
язычников-болгар, вдруг запрещает религиозное искусство под предлогом
необходимости разделения спекулятивной философии и эмоциональной стихии
искусства, да еще, пользуясь служебным положением, хочет учить монахов -
специалистов своего дела; а кто его поддерживает? - солдафоны и вельможные
холуи как светского, так и духовного звания. На ересь не похоже, но
омерзительно.

Мы сознательно оставляем в стороне исторический анализ иконоборчества в
политическом, экономическом и идеологическом аспектах. О них написано
много, но при этом опущено то, что важно для этнолога. Самые глубокие мысли
императоров и патриархов не могут объяснить, почему исаврийский солдат
рубил мечом образ Богородицы, а греческие женщины, рискуя жизнью, били
этого солдата камнями и палками. А ведь те и другие были безграмотны, в
теологии и политике не разбирались, да и не думали в такой момент о столь
сложных сюжетах.

Существует простое и верное объяснение характера событий этой эпохи:
иконоборчество - явление малоазийское, иконопочитание - эллинское. Для
азиата иконы были украшением храма, где надлежало возносить свой дух к
престолу Истины как абстракции, не имеющей зримого образа. Для грека иконы
- окно в инобытие; на них изображен лик, а не личина и даже не лицо;
поэтому духовное совершенствование сопряжено с эстетическим восприятием,
через которое и открывается истина.

Уровень пассионарного напряжения в Византии в VIII в. снизился до фазы
надлома. Вследствие чего даже непринципиальные несогласия вырастали в повод
для кровопролития, что на пользу делу не шло. От Византии отпала Италия,
где в 751 г. лангобарды взяли Равенну, а в 756 г. образовалось светское
государство пап. А император Константин Копроним, вместо того чтобы навести
порядок в отпавшей области, расправлялся с беззащитными любителями
изобразительного искусства у себя дома.

Седьмой Никейский Собор 787 г. принес временное успокоение, но за период
смут болгары успели закрепиться на Дунае. Только в Азии были достигнуты
несомненные успехи, и то потому, что в Халифате, объединявшем
арабо-мусульманский суперэтнос, дела обстояли еще хуже. Халифат при
династии Аббасидов разваливался на части, причем, как и в Византии,
решающим принципом был этнический, облеченный в конфессиональные формы. В
своем разложении Халифат опередил Византию, которая в последующую,
инерционную фазу этногенеза успела окрепнуть, политически и экономически,
благодаря чему пережила Халифат. А теперь сделаем вывод.

В периоды первых двух фаз этногенеза этническая система преодолевает
посторонние воздействия, растущее пассионарное напряжение делает ее
резистентной. Но даже в эти начальные фазы в этносе всегда присутствуют и
преобладают численно гармоничные особи, у которых пассионарность и инстинкт
уравновешены. Это люди серьезные. Когда в их среде начинают безобразничать
субпассионарии, они заводят губную избу (где губят людей), организуют
высылку негодных им людей в колонии и т.п. Этим они консервируют этнический
стереотип поведения и традицию, основу сигнальной наследственности людей.

С пассионариями сложнее: они нужны и могут себя защитить. Поэтому им
предоставляется право убивать друг друга, чем они широко пользуются. Но
само наличие пассионариев в системе делает ее пластичной и способной к
сопротивлению внешним воздействиям, ибо пассионарии умеют находить выход из
самых сложных ситуаций. И когда между этими типами членов этноса
устанавливается некое оптимальное соотношение - система почти неодолима. Но
как только при смене фаз это соотношение нарушается, система становится
восприимчивой к ударам извне. Тоща этнос легко может погибнуть от смещения.

Такое смещение для арабского суперэтноса оказалось трагичным, потому что
включенные в Халифат области, получившие от арабских завоевателей заряд
пассионарности, начали отлагаться от Багдада. Иногда восстания бывали
подавлены при огромных затратах воинской силы, как, например, разгром
Муканны в Средней Азии в 762 г., но чаще имели успех. В 789 г. отложилось
Марокко, в 820 г. - Хорасан, в 867 г. - Сеистан. Через два года вспыхнуло
жуткое восстание рабов-зинджей, которыми руководил араб. В 872 г. Иен Тулуп
объявил себя независимым правителем Египта, а в 877 г. перешли в
наступление карматы Бахрейна и в 903-909 гг. - Фатимиды в Тунисе.
Пассионарное напряжение разрывало оковы любой политической системы и за
полвека превращало благоустроенное законопослушное государство с
процветающей экономикой и растущей культурой в калейдоскоп борющихся
этносов или консорций, стремившихся оформиться в этносы.

Кровь текла столь обильно, что арабы утеряли гегемонию в собственной
стране. В Африке инициативу перехватили берберы и туареги, в Иране -
дейлемиты, горное племя, до тех пор державшееся в стороне от политики, в
Средней Азии таджики после долгой борьбы уступили тюркам и туркменам.
Огромные силы мусульманского суперэтноса погашались внутри собственной
системы. Процесс этногенеза, инициированный арабами, уничтожил породивший
его этнос, но оставил неприкосновенной уникальную культуру и связанную с
ней традицию, в которую долгое время втягивались соседние этносы.

Несколько иначе этот процесс прошел в романо-германском мире. Там он был
менее интенсивен, что пошло на пользу европейцам, хотя черты акматической
фазы в Западной Европе были выражены предельно четко.

ЧЕРЕДА РАСЦВЕТОВ

Рассматривая последующую историю западноевропейского или романо-германского
суперэтноса, нетрудно заметить, что в нем лидерствуют попеременно разные
этносы, уступая место друг другу. Это лидерство выражается по-разному, но
если рассматривать его как функцию пассионарного напряжения этносов,
компонующих суперэтнос, то разнообразие форм перестает путать
исследователя.

Первое место после развала Каролингской империи заняли немцы. Их короли
Генрих Птицелов и Отгон Великий остановили венгерские набеги, чем
обеспечили экономический рост Германии по обе стороны Рейна. Границами их
домена были Эльба и Рона, а в Италии они унаследовали железную корону
лангобардов. Отгон II попытался отвоевать у византийцев южную Италию, но
неудачно, а потом его инициативу перехватили французские нормандцы. Но и
они стали жертвой немцев в 1194 г.

За это время в Германии сменились три династии: саксонская, франконская и
швабская (Гогенштауфены), и в XIII в. немцы стали терять свои позиции.
Французы отняли у немецкой империи Лангедок и часть Лотарингии, а итальянцы
сумели вообще отделаться от "зверской расы". В политическом аспекте - это
война императоров с папами, в социальном - борьба феодалов с городами, в
историко-культурном - соперничество юристов с прелатами, а в этническом -
утрата ведущим племенем немцев - швабами запаса пассионарности и связанное
с этим отпадение окраин.

В XIV и XV вв. итальянцы были ведущим этносом католической Европы.
Нажившиеся на крестовых походах, ограблении Византии, торговле с Востоком и
ростовщичестве, они одновременно поставляли всем королям Европы юристов,
дипломатов, богословов, поэтов, художников, строителей и мореплавателей.
Данте писал: "Гордись, Флоренца, долей величавой, ты над землей и морем
бьешь крылом, и самый Ад твоей наполнен славой..." С флорентийцами успешно
соперничали не менее ловкие и бессовестные венецианцы, продажные римляне,
лукавые болонцы, лицемерные сиенцы, головорезы-калабрийцы, но право на
первое место по дороге в Ад, согласно тому же Данте, принадлежало
генуэзцам, которые пролезли ради своих торговых дел не только в Золотую
Орду, но даже на Русь; правда, здесь они потерпели неудачу.

Во время расцвета городских республик Италии прочие страны Европы
переживали тяжелые времена.

Англия и Франция вцепились друг другу в горло, причем англичан поддерживали
гасконцы, а французов - шотландцы. Эта война длилась более ста лет, связала
силы обеих стран и крайне их обескровила. И даже после того как англичане
покинули "Прекрасную Францию" (за исключением Кале), они перенесли острие
своих неуемных страстей друг на друга и начали войну Алой и Белой розы. Эти
феодалы так привыкли воевать и так не умели ничего другого делать, что
"Старая Англия" не знала покоя.

И тогда поднялись дотоле малые страны: чешские гуситы и швейцарские горцы
залили кровью Германию, Австрию и Бургундию. Короче говоря, почти все силы
Западной Европы были замкнуты на себя и взаимоуничтожались. Пассионарный
надлом сделал "Христианский мир" бессильным, что весьма благотворно
повлияло на усиление Турции и России, т.е. стран, начавших свое восхождение
в XIV в., следовательно, по сравнению с Западной Европой - молодых.

Аналогичная смена пассионарных расцветов прослеживается в восточной
половине европейского суперэтноса, где в контакте с германцами находились
славяне. В XIV в. чешские гуситы осуществили первый этап Реформации,
обескровивший и Чехию, и сопредельные с ней области Германии. В XVI в. на
первое место вышла Польша, вобравшая в себя Литву и ставшая столпом
Контрреформации. Это ее и погубило, так как лишило возможности установить
контакт с православными.

В середине XVII в. украинские казаки нанесли польским войскам несколько
сокрушительных поражений, затем шведы прошли Польшу насквозь и ограбили ее
дочиста, и, наконец, турки завоевали Подолию. Героическая победа 1688 г.
спасла Австрию, но окончательно измотала Польшу, упадок которой в XVIII в.
общеизвестен.

Наибольших успехов в XVII в. достигла Швеция, но эта малонаселенная страна
выплеснула своих пассионариев с Густавом Адольфом в Германию, с Карлом Х -
в Польшу, с Карлом XII - в Россию и не возместила ущерба при приросте
населения. Детей рождалось достаточно, но не таких, какие были в XVI-XVII
вв.

При этом надо отметить, что ни экономического, ни культурного снижения в
скандинавских и славянских странах не наблюдалось, как и в западных
герцогствах Германии, в Австрии и Голландии. В XVIII в. почти все
европейские страны, преодолев пассионарный "перегрев" акматической фазы,
развивали хозяйство, строили красивые города, торговали со всем миром,
получая огромные прибыли, и покровительствовали писателям, художникам и
ученым, т.е. людям одаренным, но не чрезмерно пассионарным. Это была так
называемая эпоха Просвещения. Оптимальный уровень пассионарного напряжения
в Европе достигался тем, что "лишние" пассионарии уезжали в колонии и
свирепствовали там, не вспоминая про Вольтера, Руссо, Канта и Гете.

И все-таки была одна страна в Европе XVIII в., где пассионарное напряжение
росло. Не противоречит ли это изложенной концепции? Разберемся.

Германия больше других стран пострадала от ужасов Реформации,
Контрреформации и Тридцатилетней войны. Это объяснимо: пассионарное
напряжение там стало спадать уже в XIII в., о чем было сказано выше, а коль
скоро так, то эта богатая и цивилизованная страна стала жертвой этносов с
высоким уровнем пассионарности. Хорваты, испанцы, валлоны, датчане, шведы и
французы проходили Германию насквозь, а немцы, как лютеране, так и
католики, либо терпели бесчинства ландскнехтов, либо сами примыкали к их
бандам. Вера тут роли не играла; шли к тем полковникам, которые лучше
платили.

Так как католики в 1618 г. одержали победу при Белой Горе. то протестанты
из Чехии вынуждены были искать спасения в эмиграции; многие из них нашли
убежище в соседнем маркграфстве Бранденбург. Туда же охотно переселялись
французские гугеноты, а также польские "ариане". Берлин стал прибежищем для
гонимых идейных протестантов, которые принесли с собой свою пассионарность.

Бранденбургская марка была основана на земле славянского племени лютичей, и
население ее в XVIII в. было смешанным - славяно-германским. Импорт
пассионарности повлек за собой слияние этих этносов, подобно тому, что
произошло в Англии в XI-XIII вв. Таким образом, Бранденбург, ставший
бранденбурго-прусским государством, по сравнению с западной Германией и
Австрией отстал в этногенезе на одну фазу: когда кругом все "просвещались",
пруссаки еще хотели воевать. Поэтому они выиграли войну за австрийское
наследство. Семилетнюю войну, войну с Наполеоном I и, наконец, с Наполеоном
III, после чего Пруссия встала во главе объединенной Германии, исключив из
нее Австрию и Люксембург.

В конце XV в. произошли объединение Кастилии с Арагоном, завоевание
испанцами Гранады и открытие Америки (1492 г.) и Индии (1498 г.). Силы
испанских и португальских пассионариев нашли себе применение, и
пассионарное напряжение на Пиренейском полуострове снизилось до оптимума.
Это дало огромные преимущества Габсбургам, унаследовавшим испанскую корону.
Весь XVI век испанская пехота шла от победы к победе, испанское золото
решало сложнейшие вопросы дипломатии, а испанский флот господствовал на
морях. Блеск победы над турками при Лепанто (1571 г.) скрасил горечь
проигрыша войны, тем более, что расплачивалась за поражения Венеция. Но
гибель "Непобедимой Армады" (1585) и отпадение Голландии (1581) показали,
что силы Испании не растут, а убывают. В XVII в. Испания терпит поражение
за поражением. В ней не хватает людей ни для пополнения армии и флота, ни
для нужд промышленности, ни для защиты американских владений от английских
и французских корсаров. И не то чтобы в Испании наступила депопуляция, а
просто испанцы стали хуже сражаться и меньше работать. В 1648 г. по
Вестфальскому миру испанцы смирились с утратой гегемонии в Европе,
перешедшей к Франции и на морях доставшейся Голландии. Но господство
голландцев было непродолжительным, так как выступила Англия. И тогда
началась ее новая, Столетняя война с Францией, закончившаяся битвой (1815)
при Ватерлоо, после которой пальма первенства в Западной Европе перешла к
Англии.

Эту фазу этнического развития прошли все этносы, известные науке, за
исключением погибших в предыдущих фазах. В Европе эта фаза совпала с эпохой
Реформации, великих открытий, Возрождения и Контрреформации. В Риме это
было время завоеваний Мария, Суллы Помпея и Цезаря, а также гражданских
войн. В Византии аналогичный творческий и тяжелый период - победы
исаврийской династии и иконоборчество. В Арабском халифате этот возраст
оказался роковым: Халифат распался, отделились Испания и Магриб,
Мавераннахр (Средняя Азия) и Хорасан, появились псевдомусульмане: карматы,
суфии и вторичные шииты - Буиды; отпал Египет, вокруг Багдада сражались за
реальную власть негры-зинджи, скуластые турки и отчаянные дейлемиты. Арабам
осталась только сфера культуры, но зато они в ней преуспели изрядно.

А В КИТАЕ...

В Древнем Китае - это эпоха семи "Воюющих царств". Для наглядности позволим
себе иллюстративную аналогию: сопоставим Китай IV в. до н.э. с Европой XVI
в. Аналогом воинственной и пропитанной мавританским духом Испании было
царство Цинь, включившее в себя воинственные племена ди, обитавшие в
лёссовых долинах Шэньси и джунглях Сычуани и подчинившее их жестокой
дисциплине доктрины легизма, аналога иезуитского ордена. Франции
соответствовала богатая, культурная и веселая страна Чу, прикрытая с севера
голубой рекой Янцзы, а с юга - непроходимыми джунглями. Чу была самой
опасной соперницей Цинь, противопоставляя жесткой солдатской системе
очарование роскоши, искусства и свободы. Сердце Китая, территория бывшего
царства Дзинь, наследницы империи Чжоу, распалось на три небольших царства:
Хань, Вэй и Чжао; им соответствовала территория Германии, тоже
раздробленная и тоже наследница - Священной Римской империи германской
нации. Восточное царство Ци, расположенное в Шаньдуне, легко сопоставить с
Англией, а заброшенное в Ляодун царство Янь - со Швецией или с Данией.
Ситуации при такой расстановке сил были аналогичны: Испания, возглавив
Контрреформацию, хотела подчинить себе всю Европу, но, к счастью для себя,
успеха не имела. Цинь, со своей доктриной легизма, покорила в III в. до
н.э. весь Китай... себе на беду.

Ну, представим на минуту, что такое же завоевание - Европы - удалось бы
Филиппу II. Что было бы? Инквизиция по всей Европе; испанские гарнизоны в
Париже, Женеве, Лондоне, Стокгольме, Венеции, на что не хватило бы всех
юношей Испании. Огромные расходы на армию и полицию, ибо надо было еще
держать фронт против Турции; а это значит - изнуряющие налоги, вызывающие
всеобщую народную ненависть. И при первом же удобном случае - всеобщее
восстание народов, которые не щадили бы завоевателей. Этой судьбы Испания
избежала, но именно это произошло с царством Цинь в 207 г. до н.э. Цинь уже
не воскресла никогда, а обескровленный Китай было легко объединить первому
же способному на то претенденту. Таковым оказался крестьянин Лю Бан, давший
империи, построенной на руинах, наименование Хань. В сходных ситуациях
могут быть разные результаты.

Средневековый Китай, возникший на развалинах древнего царства Цинь, как
"Христианский мир" Западной Европы возник на руинах Древнего Рима, сложился
как этническая целостность в VI в. [34] и достиг аналогичной фазы в XII-
XIII вв. Его постигла иная участь: блестящая культура эпохи Сун при
омерзительной администрации и деморализованном правительстве стала добычей
иноземцев: тангугов, чжурчжэ-ней и монголов. В отличие от Арабского
халифата и арабоязычного мусульманского этноса Китай воскрес при династии
Мин, но это уже иная фаза этногенеза.

Как видно из приведенных примеров, а все прочие им не противоречат, фазу
надлома трудно считать "расцветом". Во всех известных случаях смысл явления
заключается в растранжиривании богатств и славы, накопленных предками. И
все же во всех учебниках, во всех обзорных работах, во всех многотомных
"историях" искусства или литературы и во всех исторических романах потомки
славят именно эту фазу, прекрасно зная, что рядом с Леонардо да Винчи
свирепствовал Савонарола, а Бенвенуто Челлини сам застрелил из пушки
изменника и вандалиста - коннетабля Бурбона.

Очевидно, впечатления от столь широкого диапазона поступков - от подвигов
до преступлений - сильно воздействуют на исследователя или романиста, а
каждому человеку свойственно помнить светлые полосы спектра и забывать
темные пятна. Поэтому-то и называют эти жуткие эпохи "расцветом".

Дата добавления: 2015-07-20