Управляемый нарциссизм

Все сказанное заставляет заново поставить вопрос о нарцис­сизме с точки зрения его контроля обществом. Явление, о котором у пас до сих пор шла речь, упомянуто у Фрейда в статье «О нарциссиз­ме»¹: «Вырабатывается самодовольство женщины, вознаграждающее ее за то, что социальные условия так урезали ее свободу в выборе объекта. Строго говоря, такие женщины любят самих себя с той же интенсивностью, с какой их любит мужчина. У них и нет потребности любить, важно быть любимой, и они готовы удовлетвориться мужчи­ной, отвечающим этому главному для них условию... Такие женщины больше всего привлекают мужчин, не только по эстетическим моти­вам, так как они обычно отличаются большой красотой, но также и вследствие интересного психологического сочетания». Далее гово­рится о том, что дети, кошки и некоторые другие животные вызыва­ют у нас зависть, так как «производят впечатление, будто им все в мире безразлично», в силу «той нарциссической последовательности, с которой они умеют отстранять от своего Я все его принижающее». Однако в нынешней эротической системе имеет место уже не этот первичный нарциссизм, связанный со своеобразной «полиморфной перверсией», а скорее сдвиг того «нарциссизма, которым в детстве реальное Я наслаждалось в сравнении с Я идеальным», — точнее, проекция «нарциссического совершенства детства» как Я-идеала, свя­занного, как известно, с вытеснением и сублимацией. Такое самовознаграждение женщины своим телом и риторика красоты в действи-

¹ См.: 3.Фрейд, Психоанализ и теория сексуальности. СПб., Алетейя, 1998, с. 152-153. - Прим. перев.

тельности отражают жесточайшую этическую дисциплину, развиваю­щуюся параллельно той, что царит в области экономики. Собственно, в рамках этой функциональной Эстетики тела процесс подчинения субъекта своему нарциссическому Я-идеалу ничем и не разнится с процессом его общественного принуждения к этому, когда человеку не оставляют иной альтернативы, кроме любви к себе, самоинвестиции по социально предписанным правилам. Такой нарциссизм, стало быть, в корне отличен от кошачьего или детского, поскольку осуществля­ется под знаком ценности. Это управляемый нарциссизм, управляе­мое и функционально осмысленное возвышение красоты как реализа­ция и обмен знаков. Это самообольщение лишь внешне кажется ни­чем не мотивированным, на самом же деле оно во всех своих деталях определяется нормой оптимального управления телом на рынке зна­ков. Какие бы фантазмы ни разыгрывались в современной эротике, управляет ею рациональная экономика ценности, в чем и состоит ее отличие от первично-инфантильного нарциссизма.

Таким образом, модой и рекламой составляется карта аутоэротической Страны Нежности и определяется порядок ее исследования: вы ответственны за свое тело и должны выгодно им распоряжаться, вы должны инвестировать его — не для наслаждения, а отраженными и опосредованными в массовых моделях знаками, согласно схеме престижа и т.д. Здесь имеет место своеобразная стратегия — пере­хват и перенос инвестиции от тела и его эрогенных зон в театраль­ное представление тела и эрогенности. Нарциссический соблазн прикрепляется теперь к телу или его частям, которые объективирова­ны известной техникой, вещами, жестами, игрой меток и знаков. Такой неонарциссизм связан с манипулированием телом как ценностью. Это управляемая экономика тела по схеме либидинально-символической деструктурации, разрушения и управляемого реструктурирования инвестиций, «реаппроприации» тела согласно директивным моделям, а стало быть под контролем смысла, — когда исполнение желания пе­реносится на код¹³⁶. Тем самым образуется как бы «синтетический» нарциссизм, который следует отличать от двух классических его форм:

1. Первичный нарциссизм — нет различия между субъектом и объектом.

¹³⁶ Если вспомнить о функции буквы по Леклеру — эрогенной функции дифференциальной записи и отмены отличий, — то станет ясно, что для нынеш­ней системы характерны отмена функции открытия буквы и сохранение одной лишь ее функции закрытия. Буквенная функция утрачивает единство — симво­лическая запись исчезает, уступая место одной лишь структурной записи, азбука желания — азбуке кода. Аналитическая амбивалентность буквы опять-таки подменяется здесь ее эквивалентностью в системе кода, ее буквальной функциональ­ностью как смысла, языковой ценности. При этом буква дублируется и отражает­ся сама в себе как полновесный знак, фетишистски инвестируется как унарный признак, занимая место эрогенного отличия. Она инвестируется как фаллос, в котором отменены все отличия. Буквенный ритм наслаждения отменяется, и вмес­то него остается лишь исполнение желания в фетишизированной букве. Таким образом, эрогенному телу Леклера противостоит тело не только анатомическое, но и прежде всего семиургическое, образуемое набором полновесных и кодифициро­ванных означающих, знаковых моделей исполнения желания.

2. Вторичный: тело инвестируется как нечто отличное, как Я-зеркало. Интеграция Я через самоопознание в зеркале и через взгляд другого.

3. Третичный — «синтетический». Деконструированное тело переписывается заново как «персонализированный» Эрос, то есть за­висимый от коллективно-функциональных моделей. Тело гомогени­зировано как место промышленного производства знаков и отличий и мобилизовано под властью программированного соблазна. Пере­хват амбивалентности и подмена ее тотальной позитивизацией тела как схемы соблазна, удовлетворения и престижа. Тело как суммиро­вание [sommation] частичных объектов, субъектом которых является «вы» как субъект потребления [consommaton]². Перехват отноше­ния субъекта к своей телесной неполноте — самим же телом как средством тотализации; это прекрасно показано в фильме «Презре­ние», где Брижитт Бардо одну за другой рассматривает в зеркале ча­сти своего тела, предъявляет каждую из них для эротического одоб­рения своему партнеру, а заканчивает формальным итогом суммиро­вания тела-объекта: «Значит, ты любишь меня всю?» Тело стало целостной знаковой системой, которая организована по моделям и всеобщим эквивалентом которой служит фаллический культ, — так же как капитал становится целостной системой меновой стоимости, всеобщим эквивалентом которой служат деньги.

² Субъектом потребления, в том числе и потребления тела, является не Я и не субъект бессознательного, а «вы» или «you» из рекламы, то есть субъект пе­рехваченный, фрагментированный и перевоссозданный по господствующим моде­лям, «персонализированный» и включенный в игру знакового обмена; такое «вы» — всего лишь симулятивная модель второго лица и обмена, фактически это никто, фиктивный элемент, служащий опорой дискурсу модели. Это не то «вы», к которому обращается речь, а внутрикодовый эффект раздвоения, при­зрак, возникающий в зеркале знаков.

Дата добавления: 2015-07-20