XLVIII Конец Британской империи

Вникнув в ключевые моменты истории британско-российских отношений за истекшие пять столетий, удивляешься поразительной последовательности политики Англии относительно России. Она не взирала ни на какие изменения политического строя в России: соборная монархия, абсолютистская монархия, буржуазная республика, советская республика, Союз Советских Социалистических Республик, Российская Федерация. Менялись лидеры, менялись политические ориентиры и пристрастия, союзники и направления международной политики, менялись приоритеты внутренней политики. Однако Англия — речь идет не обо всем народе, а об элите, определяющей внешнеполитический курс государства и оказывающей колоссальное влияние на остальное население — постоянно испытывала одни и то же чувства к России. Неприязнь, переходящую в пренебрежение, презрение, ненависть и открытую враждебность.

Понятно, почему это происходило. С самых первых шагов к своему возвышению Великобритания столкнулась с Россией, которая показалась новоявленным конкистадорам и «мужикам торговым» легкой добычей. Вслед за поляками, шведами, немцами-крестоносцами англичане тоже предприняли попытки военной силой захватить Русь. Крупнейший западный историк Арнольд Тойнби, подметил, что Запад, начиная с XIV века, выступал всегда в качестве агрессора. В ответ на этот вызов Россия двигалась на Запад, как отмечает Тойнби, либо в порядке «контрнаступления», либо в качестве «союзника одной из западных стран». В результате, несмотря даже на временные военные неудачи России, походы Запада оборачивались его поражениями. Граница России неумолимо отодвигалась от Москвы все далее на запад[122].

В течение столетий страны Запада без особо напряженной борьбы покоряли Африку, Америку, Австралию и расположенную южнее границ России Азию. Однако походы Польши и Швеции в начале XVII, нашествие европейских полчищ под французскими знаменами в начале XIX века, все прочие авантюры терпели полный крах. И это при убежденности Запада в абсолютном превосходстве своей цивилизации над «варварским» укладом жизни русских. В Европе появилась русофобия — реакция на страх перед таинственной страной, которая, не обладая преимуществами западной цивилизации, не позволяет ей себя подчинить. И тут же идеологи, обслуживающие экспансионистские устремления западных держав, породили миф о русской опасности. И немногие, подобно Арнольду Тойнби, «заметили», что русские войска оказывались в Европе только в двух ситуациях: либо в ответ на поход с Запада (как было после изгнания Наполеона или во Вторую мировую войну), либо по призыву самого Запада (походы Суворова в Италию, отправление русского экспедиционного корпуса во Францию в 1916 году). Лишь в нескольких случаях русская «агрессия» против стран Запада оказывалась военными действиями по восстановлению исконной, тысячелетней западной границы Руси–России. Так было, когда возвращали Украину и Мать городов Русских — Киев при Богдане Хмельницком. Так было при Иване Грозном и Петре I при возвращении новгородских земель в Прибалтике и на Карельском перешейке. Так было при Сталине во время освободительных походов 1939-1940 годов.

Англичанам, создавшим империю, над которой «никогда не заходило солнце», Россия представлялась лакомым куском сама по себе. В свою очередь, аналогичные притязания русских на роль мировой державы означало лишь одно — покушение на величие Великобритании. Именно поэтому наша страна воспринималась там только как враждебное государство.

В середине XX века Британская империя, казавшаяся незыблемой и созданной на тысячелетия, рассыпалась. «Рейха англосаксов» не стало. Положение британского империализма даже в его собственных колониях после окончания второй мировой войны, к разжиганию которой англичане приложили немалые усилия, оказалось довольно сложным. Правительству Эттли приходилось маневрировать, чтобы хоть как-то сохранять свое ускользающее господство, приходилось даже уступать. Британский империализм вынужден был считаться с обещаниями, данными во время войны народам колоний, к которым метрополии пришлось обратиться за помощью, когда империя находилась в тяжелом положении. Ему приходилось считаться и с развернувшимися в колониях после войны национально-освободительными движениями, которые уже невозможно было подавить силой. Когда в августе 1945 года Индонезия провозгласила свою независимость, правительство Эттли направило туда стотысячную армию в помощь голландским колонизаторам. Однако под давлением мирового общественного мнения и протестов в самой Англии эта армия была выведена с островов уже в середине 1947 года. Безрезультатными были и попытки оказать военную помощь французским империалистам в Индокитае.

В собственной колониальной империи с наибольшими трудностями английскому империализму пришлось столкнуться в Индии. Движение за независимость парализовало действия англо-индийской администрации, и 15 марта 1946 года Эттли официально признал в парламенте право Индии на независимость. Но, согласившись на эту серьезную уступку, британский империализм сделал все, чтобы сохранить свое господство в регионе. Индия была расчленена по религиозному признаку на два государства, которые остались в составе Британской империи в качестве доминионов. Индийский Союз и Пакистан перестали быть колониями и получили, хотя и ограниченную, государственную независимость. Независимость и статус доминиона получил также и Цейлон. Бирма добилась независимости, но отказалась от статуса доминиона. Только в Малайе английский империализм упорно добивался полного сохранения своих позиций, английские войска беспощадно подавляли национально-освободительное движение в этом регионе.

Британский империализм вынужден был уступить свои позиции и на Ближнем Востоке. В 1946 году Англия вывела свои войска из Сирии и Ливана, а в 1948 году она отказалась от своего мандата на Палестину. Национально-освободительное движение в африканских колониях Англии еще не получило такого развития, чтобы вынудить метрополию к серьезным уступкам. Но и здесь английскому империализму приходилось маневрировать.

За время войны Англия вывезла из своих колоний сырья и продовольствия на сумму около 500 млн. ф. ст., а всего до конца июня 1952 года на сумму 1042 млн. ф. ст., оплата которых была заморожена. Этот фактический грабеж не мог длительное время безропотно восприниматься населением колоний. И они требовали себе все большей и большей независимости. В результате империя прекратила свое формальное существование в 1947 году. С этого времени в документах, печати и литературе термин «Британская империя» уступил место названию «Британское содружество наций», вместо слова «доминион» стали писать и говорить «член Содружества».

Самые сильные удары своим английским союзникам наносили США. В течение веков внешняя торговля являлась для Англии главным источником обогащения. Но в 1948 году доля США в мировом экспорте достигла 23 %, а доля Англии одновременно с этим уменьшалась, составив в 1949 году только 11,7 %. Английские капиталовложения за границей, несмотря на предпринятые в послевоенные годы усилия для их восстановления, уменьшились на 13 %. Особенно сильным был натиск американского капитала в английских доминионах. В Канаде американские инвестиции выросли, в то время как английские уменьшились. В 1949—1950 годах не менее 70 % канадского импорта поступало из США и только 12 %— из Великобритании; канадский экспорт в США и Англию составлял соответственно 58 и 20 %. Росли капиталовложения США в Австралию, Индию, Южно-Африканский Союз.

США вытесняли Англию с ее позиций и в области добычи нефти. В 1938 году американские фирмы контролировали 35 % добычи нефти в капиталистическом мире за пределами США, английские —55 %. К 1951 году это соотношение изменилось в пользу США и составляло соответственно 55 и 30 %. Великобритания уступила США владычество на море. До войны водоизмещение английского военно-морского флота равнялось 1,2 млн. т, американского — 1 млн. т; в 1947 году водоизмещение первого составляло 1,5 млн. т, а второго — 3,8 млн. т.

В результате всего этого вроде бы обострялись противоречия между английским и американским империализмом, Англия, как более слабый партнер-соперник, попадала во все большую экономическую зависимость от США. Но искусство политика заключается в том, чтобы даже безнадежное положение использовать с максимальной выгодой. Англичане как мастера интриг сумели вывернуться. Они начали бороться за роль политического лидера Запада, чтобы определять стратегические направления его политики. «Шах царствует, а правит главный визирь!» Великобритания как раз и заняла роль подобного управляющего при дядюшке Сэме.

Но чтобы сделать Америку проводником своей глобальной политики, требовалось разрушить традиционные представления американцев о внешней политики, заставить США отказаться от «изоляционистской политики». И в этом деле англичане преуспели.

XLIX Разрушение «блестящей изоляции»

Внешняя политика США с момента образования заключалась в том, чтобы не связывать союзническими обязательствами своей свободы действий и не позволять втягивать себя в распри и раздоры Европы. В своем прощальном послании Джордж Вашингтон завещал нации держатся в стороне от европейских войн. После окончания действия в 1798 году первого и единственного союза с Францией, США были верны принципу «не впутываться в союзы» полтора века. Вплоть до создания НАТО в 1949 году.

Воплощением в жизнь заветов Джорджа Вашингтона стала так называемая доктрина Монро. В послании Конгрессу в декабре 1823 года президент Монро предложил рассматривать как недружелюбный акт по отношению к США любую попытку европейских государств вмешиваться в дела государств Западного полушария, а также любую попытку расширения их владений на американском континенте. Одновременно с этим США обязывалось не вмешиваться в дела Европы и в политику европейских стран. Одно лишь слово «международная политика» было в глазах американской общественности синонимом нечистоплотных занятий, «общественное мнение жило традициями 19-го века, требовавшими в качестве первостепенного принципа американской политики абсолютного невмешательства в политические дела Европы».

В самом начале доктрина Монро была «оборонительной»: это была своеобразная защита всего американского континента от Европы и «Священного Союза» ее сильнейших государств. На первом этапе содержание доктрины Монро кратко определяли словами «Америка для американцев».

Но в 1904 году президент Теодор Рузвельт (1901—1909 годы) выступил с новым толкованием доктрины Монро, предусматривавшую свободу вмешательства США и в дела Западного полушария. Политику захвата мирового пространства Соединенными Штатами Теодор Рузвельт определил как политику «открытых дверей», тем самым превратив доктрину внешней политики страны в инструмент захвата мирового пространства. Пространство, захваченное Соединенными Штатами, идеологическая машина Вашингтона сегодня называет «свободным миром», а политику «открытых дверей» именует борьбой с тоталитаризмом, который во всевозможных формах мешает расширению демократии и посягает на жизненно важные интересы США.

Зоны жизненно важных интересов США сегодня обнаруживаются не только на американском континенте, но во всем мире. Отныне как «недружелюбный акт» против США могут рассматриваться действия стран, политических организаций, религиозных и национальных движений в самых удаленных от Америки точках. Президент США Джимми Картер даже заявил: «Любая попытка пространственно чужой силы добиться доминации в регионе Персидского залива будет рассматриваться как атака на жизненно важные интересы Соединенных Штатов, и такая атака будет отражена любыми средствами, включая применение военной силы».

«Международное право», по которому заставляют жить всю планету, оказалось в результате правом американской гегемонии диктовать свои правила и условия. Провозглашенная как воплощение принципа «невмешательства», доктрина Монро постепенно превратилась в идеологическое обоснование американского вмешательства во внутренние дела всех остальных государств мира. Почему и как произошла подобная трансформация? Какова роль британских политиков в переориентировании ведущей державы американского континента?

Расширение толкования доктрина Монро в начале XX века связано с поддержкой, которую США вместе с Англией оказали Японии в ее экспансионистских устремлениях на Дальнем Востоке. Напомним, что как раз в тот момент в российско-американских отношениях наметился раскол в связи с неурегулированным в России еврейским вопросом.

Позднее Теодор Рузвельт от имени Америки стал «посредником» при заключении русско-японского Портсмутского мирного договора 1905 года. Таким образом, от своего принципиального неучастия в европейских делах США отошли уже на исходе первой мировой войны. Первыми шагами участия в делах на соседних континентах стали дипломатические А в апреле 1917 года президентом США Вильсоном было объявлено о вступлении страны в войну против Германии. Этому шагу предшествовало давление на президента как со стороны английского короля Георга V, так и со стороны французского премьер-министра Клемансо. Общественное мнение страны сопротивлялось от участия Соединенных Штатов в европейской войне. Однако Америка все же впервые вступила в Европу с оружием, нарушив добровольно взятые на себя еще при президенте Монро международные обязательства.

Следственный комитет под председательством сенатора Джералда Р. Пая в 1934-1935 годах исследовал причины вступления США в первую мировую войну. Комитет доказал, что американская нация была втянута в первую мировую войну международными банкирами и военными промышленниками, «торговцами смертью» для того, чтобы играть роль мирового жандарма и «таскать каштаны из огня» для Британской империи. Вывод был однозначный: Соединенным Штатам Америки следовало бы помнить прощальное послание Джоржда Вашингтона о необходимости держатся в стороне от европейских войн. Первая мировая война и ее последствия для противников вмешиваться в дела Европы стали примером абсолютной бесполезности попыток оказать влияние на развитие событий в старой, морально разложившейся и постоянно потрясаемой войнами Европе. В ходе сенатских разбирательств еще раз подтверждалась правильность традиционной «блестящей изоляции» США в XIX веке.

К началу второй мировой войны США вновь проводили эту традиционную для себя изоляционистскую политику. «Уход» США из Европы начался с отказа американского сената в 1920 году ратифицировать Устав Лиги Наций, а тем самым и Версальский договор, согласованный с президентом Вильсоном в Париже в 1919 году. Кроме того, сенат отказался одобрить американо-французский договор о союзе, которого добивались французские политики от Вильсона в обмен на отказ от своих замыслов отторгнуть от Германии левый берег Рейна.

Политических союзных отношений к концу 20-х годов тоже не сохранилось. Временные договоренности при обсуждении вопроса о разоружении так и осталось только на словах, ибо за ними скрывались глубокие национальные противоречия и разница в географическом положении. В 20-е годы еще сохранялось экономическое влияние США в Европе. Осуществлялись различные программы инвестиций США в экономику Германии и других европейских стран. Однако Великая депрессия 1929-1933 годов разрушила и общность экономических интересов.

В 1929 году начался самый грандиозный из кризисов в истории США. Картина была ужасной. Разорились свыше тысячи банков и более 100 тысяч предприятий. Около 16 миллионов человек оказались безработными, что составляло 25 % работоспособного населения. Уровень заработной платы упал на 60 %. В стране процветала преступность. Подавляющее большинство американцев стали бедняками. Если до этого белое население жило относительно благополучно на фоне чернокожих американцев, то теперь они все оказались на уровне индейцев, живших в резервациях. Отток американского капитала, крах мировой валютной системы летом 1931 года, сокращение мировой торговли, фактическое прекращение выплаты немецких репараций и военных долгов союзников Соединенным Штатам Америки — все это разрушало связи США с Европой. Кризис в условиях открытого мирового рынка разрушил деловую основу сотрудничества.

3 июля 1933 года Рузвельт своим сенсационным посланием сорвал Лондонскую мировую экономическую конференцию. Президент объявил о «новом курсе» по преодолению тяжелого экономического кризиса в США. В связи с этим было заявлено, что Соединенные Штаты Америки отказываются от экономического сотрудничества с другими государствами для преодоления Великой депрессии. Изоляционизм оказался самым действенным средством лечения тяжелого недуга всей экономической системы страны! Не этот ли опробованный в США рецепт должен браться на вооружение всякой страной, оказавшейся в условиях кризиса? Не этот ли опыт должен быть взят на вооружение сегодня Россией?

Однако безответственная политика правящих кругов Британии привела к созданию в лице фашистской Германии очага второй мировой войны. 14 октября 1933 года Германия ушла с Женевской конференции по разоружению и одновременно заявила о своем выходе из Лиги Наций. Европа и США были шокированы. Рузвельт оценил опасность происшедшего. Он всячески подтверждал верность «изоляционизму», в соответствии с которым Новый Свет в политическом отношении не имел ничего общего со Старым Светом. Европейские государства должны были сами решать, будут ли они после таких действий Гитлера продолжать переговоры о разоружении. Однако вместе с этим в США уже предпринимались меры, чтобы еще до нападения японцев на Пёрл-Харбор и до объявления Германией войны США 11 декабря 1941 года нация, охваченная идеями изоляционизма, была готова к мировой войне на европейском континенте.

Уже в первое полугодие национал-социалистического господства началось падение авторитета Германии в Соединенных Штатах Америки. В 1933 году общественное мнение США склонялось к выводу, что новая диктатура представляет собой опасность для мира во всем мире и что последствия национал-социалистического переворота не ограничатся рамками Германии. В 1933 году оформилось движение за бойкот немецких товаров в Америке. 7 мая 1934 года в Мэдисон-сквер-гарден в Нью-Йорке состоялся «показательный процесс», на котором двадцать свидетелей давали показания против Гитлера и национал-социализма и 20 тыс. человек осудили германское правительство за преступления против цивилизации. Одновременно, выражая растущее беспокойство, американская общественность обратила свое внимание на предполагаемого «троянского коня» немецких нацистов в США — на Союз друзей новой Германии, возникший в июле 1933 года при финансовой помощи НСДАП и при поддержке германских консульств.

Опасения, что национал-социалистическая Германия поставит под угрозу мир во всем мире, а возможно, и безопасность Соединенных Штатов Америки, привели не к превентивной интервенционистской политике США в Европе(как это было бы сейчас), а к усилению изоляционистских настроений американского народа. По мере роста нацистской опасности стремление еще решительнее изолироваться от Европы все более усиливалось. Конгресс под давлением общественного мнения довел до логического и радикального конца начавшийся после Версаля процесс политической изоляции США от Европы, приняв Закон о нейтралитете.

С помощью законов о нейтралитете 1935 и 1937 годов Конгресс дополнил перечень внешнеполитических мер, запрещенных правительству Рузвельта в случае войны или кризиса в Европе. Строгий третий закон о нейтралитете от 1 мая 1937 года содержал объективный запрет на экспорт оружия, боеприпасов и военного снаряжения; запрет на предоставление займов воюющим государствам; запрет американским торговым судам перевозить грузы воюющих государств; запрет вооружать американские торговые суда, которые участвовали в незапрещенных видах торговли с воюющими странами. Эти запреты автоматически вступали в силу, когда президент считал, что какие-либо нации находились в состоянии войны.

Хотя Рузвельт и министр иностранных дел Кордел Хэлл не были сторонниками этого закона и не разделяли основных убеждений изоляционистов, в соответствии с которыми национальные интересы США должны якобы ограничиваться Западным полушарием, они пропустили эти законы, чтобы не лишиться законодательного большинства для проведения внутриполитических реформ «Нового курса». Но такие политические соображения означали ослабление внешнеполитического влияния Рузвельта в Европе и Азии.

Действия президента в 1933-40 годах были чрезвычайно ограничены Конгрессом и общественным мнением (по данным опроса, проведенного в начале сентября 1939 года Институтом Гэллапа, на вопрос, должны ли США использовать армию и флот против Германии, 84 % опрошенных ответили «нет»). Рузвельт мог только слать увещевания Гитлеру и Муссолини во время Судетского кризиса, после вступления немцев в Прагу или после подписания пакта между Гитлером и Сталиным. При заключении внешнеторговых договоров с третьими государствами Германия была подчеркнуто лишена режима наибольшего благоприятствования, взаимный отзыв послов после «хрустальной ночи» в «рейхе» также мало повлияли на Гитлера, считавшего, что обескровленная кризисом США не представляет для Германии никакой угрозы.

Учитывая законы о нейтралитете и изоляционистские настроения большинства, правительство Рузвельта могло надеяться на проведение активной политики в Европе и Азии только тогда, когда большинство американцев убедится в том, что державы «оси» и Япония угрожают жизненным интересам Америки. Об этой опасности президент постоянно говорил, начиная с 1937 года. В 1937-1941 годах были проведены четвертые большие внутриполитические дебаты по внешнеполитической проблеме (после дебатов 1898г, 1914-1917 и 1920 годов), — должны ли Соединенные Штаты Америки быть мировой державой в буквальном смысле этого слова или могут удовлетвориться ролью региональной великой державы в Западном полушарии Борьбы с изоляционистами закончилась только после бомбардировке Японией 7 декабря 1941 года военной базы Пирл-Харбор на Гаваях.

Однако причина вступления США в войну заключалась не в вызове со стороны Германии, Италии и Японии. Рузвельт и его сторонники разъяснили нации, что при складывающейся в мире расстановке сил необходимо расширить зону американской безопасности. К началу его президентства она охватывала Западное полушарие и половину Тихоокеанского региона, в целом — одну треть Земного шара. После Мюнхенской конференции и почти одновременного провозглашения Японией «нового порядка» в Восточной Азии Рузвельт стал раздвигать границы безопасности США. Это расширение было вызвано убежденностью в том, что окончательной целью держав «оси», особенно Гитлера, является завоевание мира, включая США. В апреле 1941 года уже большинство американцев разделяли эту оценку Рузвельта. Согласно опросу, 52 процента населения даже считало, что в случае падения Англии и вывода из игры английского флота Гитлер действительно способен успешно осуществить вторжение в Соединенные Штаты Америки.

Именно поэтому, теперь уже полагало большинство страны, ограничение обороны Западным полушарием равносильно самоубийству, требуется полный контроль над Мировым океаном, этой «столбовой дороге», которую державы «оси» в любое время могут использовать для нападения на Соединенные Штаты Америки. В том случае, если Европа и Азия и их кораблестроительные мощности попадут под власть держав «оси», осуществлять контроль над морями только силами флота США будет невозможно. Именно поэтому все сошлись во мнении, что необходимо поддерживать Францию, Англию и Китай, а с середины 1941 года и Советский Союз. Все они своими действиями объективно участвовали в обороне Соединенных Штатов Америки. Занятые войной с Японией, США выразили свою поддержку Великобритании, Франции и СССР в войне с Германией. Исход войны зависел от победы СССР над Германией. В этой обстановке США оказывали материальную помощь СССР по ленд-лизу.

К тому же и Великобритания тоже всячески стремились втянуть Америку в европейскую войну, чтобы чужими руками загнать в бутылку ими же выпущенного джина — германский фашизм. Ужас положения Британии заключался в том, что, оставаясь в одиночестве, Англия обречена была на неминуемое и быстрое поражение. Отдавала себе в этом отчет правящая верхушка Великобритании в целом. Впервые за несколько столетий гордая империя не могла рассчитывать на победу в войне и потому была, в общем, готова согласиться на мир и союз с Германией. Вскоре после своего назначения на пост премьер–министра сам Черчилль в письме к президенту США Рузвельту от 14–15 июня 1940 года признавался: «... в борьбе может наступить такой момент... когда можно будет получить очень легкие условия для Британского острова путем превращения его в вассальное государство гитлеровской империи. Для заключения мира будет, несомненно, создано прогерманское правительство, которое может предложить вниманию потрясенной и голодающей страны доводы почти неотразимой силы в пользу полного подчинения воле нацистов». Поздее он указывал Рузвельту на последствия своего возможного смещения с поста премьер–министра: «Я не могу отвечать за моих преемников, которые в условиях крайнего отчаяния и беспомощности могут оказаться вынужденными выполнить волю Германии».

Нужно учитывать еще одно обстоятельство. Во время оккупации немцами Голландии там продолжали жить сын кайзера Вильгельма II Фридрих-Вильгельм и его жена — англичанка Сесиль. Через эту супружескую чету шла переписка Гитлера с герцогом Виндзорским. Этому бывшему королю Англии Эдуарду VIII, лишенному престола из-за династических соображений (неравнородный брак), Гитлер обещал после победы над Британией восстановление на престоле. Герцог, в свою очередь, сообщил Гитлеру ряд английских государственных секретов. Полный комплект этих документов, вывезенный после поражения Германии в Лондон, до сих пор является секретом английского королевского двора. Некоторые историки считают, что публикация этих документов привела бы к грандиозному скандалу, результатом которого могло стать падение династии.

Предостережения Черчилля о возможном поражении Великобритании, направленные Рузвельту, имели ту же цель — превратить США в своего мощного и верного союзника. США, однако, в 1939-1941 годах только предоставляли Великобритании не очень значительную материальную помощь, но категорически отклоняли любые предложения о своем реальном или даже хотя бы официально–символическом участии в войне.

Существует множество свидетельств того, как англичане подталкивали США к войне, помогали усовершенствовать американскую военную структуру. Даже одно из главных орудий противоборства — спецслужбы США — были созданы по настоянию и при деятельной поддержке англичан. До второй мировой войны в США «секретная информация из других стран поступала в ограниченном количестве в результате «сверхплановой» деятельности американских военных атташе и дипломатов». Это свидетельство Кима Филби, человека осведомленного в тайнах западных спецслужб. К созданию внешней разведки США англичане имели самое непосредственное отношение. В 1940 году в Нью-Йорке был создан «Британский координационный центр по вопросам безопасности американских поставок в Англию». Уильям Стивенсон, руководитель этой организации, приложил немало сил для того, чтобы убедить американцев в необходимости создать собственные разведслужбы. Стивенсону удалось вызвать интерес к этому делу у президента США Рузвельта. В 1942 году было учреждено «Управление стратегических служб» (УСС) во главе с генералом Донованом. При этом предусматривалось чрезвычайно тесное сотрудничество с английской разведкой. После окончания войны УСС стало ядром создаваемого Центрального Разведывательного Управления.

Англичане, казалось бы, добились своего — изоляционистские настроения в США подавлены, страна втянута в войну на стороне антигитлеровской коалиции. 11 декабря 1941 года США и Германия объявили войну друг другу. Однако ситуация в мире к тому времени изменилась — Германия ввязалась в самоубийственную для себя и истощающую Россию войну на Востоке. Поэтому тактика англичан и американцев и их отношение к войне в Европе должна была тоже меняться. Тон во всех этих изменениях задавала по-прежнему Британия.

Уже на следующий день после вступления США в войну, 12 декабря 1941 года Черчилль отплыл на линкоре «Дьюк оф Йорк» в США для переговоров с Рузвельтом. В ходе этой встречи он убеждал американского президента, что Великобритания и США «не должны принимать никакого участия» в войне России и Германии — те должны были обескровить друг друга. В октябре 1942 Черчилль убеждал Рузвельта, что именно Россия, а не Германия является истинным врагом Европы. Этим, в частности, объяснялась задержка с открытием союзниками «второго фронта».

Реальное вступление американо–английских вооруженных сил в войну на самом главном и кровопролитнейшем европейском театре, началось лишь после того, как советские войска в марте 1944 года вышли к государственной границе СССР и готовы были начать освободительный поход по Европе. Вторжение англо–американских войск 6 июня 1944 года во Францию, а также возобновление остановленного восемью месяцами ранее наступления в Италии (только 4 июня 1944 года был взят Рим), представляло собой в глубоком, подлинном своем значении акцию, имевшую целью не допустить, чтобы в ходе разгрома германской армии СССР — Россия заняла Европу.

Сэр Уинстон Черчилль в конце войны даже приказал командующему британскими войсками Монтгомери «держать в сохранности немецкое оружие на случай, если его придется применить против русских». Подразумевалось, что придется вернуть это оружие сложившим его ранее немцам. 24 мая 1945 года начальник английского генерального штаба Аллен Брук получил секретное указание премьер-министра Черчилля разработать план военных операций против Советского Союза, который предусматривал бы широкое использование бывших частей и соединений фашистской Германии. Нелегальная «немецкая армия Черчилля». Как ее называли сами немецкие солдаты, просуществовала до начала 1946 года и была распущена только после решительных протестов Советского Союза.

Против измотанной России, по замыслу Черчилля, должна быть подготовлена и мощь Америки. Великобритания, полагавшей, что верховная роль в Европе после разгрома Германии достанется ей, а США после слома гитлеризма будут вновь довольствоваться преобладанием в западном полушарии, все же способствовала присутствиею Америки в Европе. Более того, в Великобритании возросшее могущество своей бывшей колонии всячески использовали в собственных интересах, сделали США орудием политики англичан на континенте. Мировое господство им не удалось достичь самим. Теперь влиять на европейскую и мировую политику можно было с помощью могущественного союзника.

Однако не нужно думать, что только Советский Союз и его союзники стали объектом внимания англосаксонского союза. Стратегический союз был направлен на доминирование в Европе. Остальным странам предназначались подсобные роли. В 1947 году была начата англо-американская разведывательная программа «Эшелон», в рамках которой и сегодня осуществляется глобальное проникновение в средства коммуникации Европы и прилегающих к ней регионов. Англо-американские союзники осуществляют прослушивание любых телефонных линий, спутников связи, подводных кабелей и электронной почты.

Еще в 1998 году все это представлялось европейцам «бездоказательными подозрениями» и в Европарламенте отказывались даже рассматривать этот вопрос. Но уже в феврале 2000 года в ходе специальных слушаний Комиссия по гражданским свободам и внутренним делам Европарламента убедилась, что сегодня англо-американские спецслужбы имеют возможность перехватывать информацию, передаваемую по любым канал связи. Шифровка, если это не специальная европейская, не спасает. Фирмы «Microsoft», «Lotus», «Netscape» помогают американским шпионским службам расшифровывать кодировку, предусмотренную их программным обеспечением. А этим программным обеспечением пользуется весь мир. К примеру, в конце «холодной войны» из 120 структур космического шпионажа 40 были направлены не на советские, а на западноевропейские спутники связи. Под контролем находятся подводные кабели между Европой и США, между Европой и Африкой.

С самого начала органы разведки были сориентированы на добывание политической и экономической информации, защищающей интересы США и Великобритании. В 1994 году Агентство национальной безопасности США прослушивало французскую компанию «Томсон», которая вела переговоры по крупнейшему проекту для Бразилии. В результате срыва этого проекта французы потеряли более 40 млрд. франков. В 1995 году благодаря шпионажу сорвался «контракт века» на закупку Саудовской Аравией французских аэробусов на 200 млрд. франков.

Дата добавления: 2015-07-26