Письма Валерии Патковской.

Патковская Валерия Вильгельмовна родилась 25 июня 1922 года в г. Москве. После окончания с отличием средней школы в 1941 году поступает на первый курс Кр.МММИ им. Н.Э.Баумана. 1 мая 1942 года уходит добровольцем на фронт. Ее зачисляют красноармейцем разведывательного отряда штаба Волховского фронта.

В ночь на 8 августа 1942 года в район Пскова была заброшена группа советских разведчиц. В группу, имевшую условное название «Вера», входили 20-летняя москвичка Валерия Вильгельмовна Патковская, 19-летняя Валентина Михайловна Голубева, 18-летняя Елена Степановна Силанова и Анфиса Алексеевна Горбунова, 23 лет. Группа имела задание обосноваться в Пскове и сообщать по радио командованию советских войск сведения о расположении частей противника, о передвижении войск и техники, строительстве оборонительных сооружений. Благополучно приземлившись, девушки на следующий день в районе Заречья наткнулись на карателей. В перестрелке погибла Лена Силанова. Трем разведчицам удалось уйти от преследования.

Устроившись на конспиративной квартире в пригороде Пскова, они регулярно передавали по радио шифровки командованию из района Карамышево, Кресты, Черехи, где находились стыки крупных дорог, идущих из Пскова. В городе было сосредоточено много гестаповских частей и служб особого назначения.

В конце августа девушки вынуждены были перебраться из удобной пригородной квартиры в Псков, так как старик, хозяин квартиры, был схвачен гестаповцами и зверски замучен. Девушки в это время были в Черехах. Став на учет на бирже труда, они вскоре устроились на работу: Валентина Голубева (под фамилией Изотова) и Анфиса Горбунова (Мазина) — на шпагатную фабрику, а Валерия Патковская (Щедрова) — переводчицей в одном из учреждений города. Руководящую роль в группе играла Валерия, хорошо знавшая немецкий язык. Это была смелая, находчивая девушка, с которой во всем брали пример подруги.

Положение в городе становилось все более тяжелым: усиливались террор, провокации. Тюрьмы были переполнены. Открылись новые застенки на улице Ленина, которую захватчики переименовали в улицу Адольфа Гитлера. В Крестах был большой концентрационный лагерь, где за рядами колючей проволоки томились военнопленные, псковичи и крестьяне из окрестных деревень.

Сохранилось письмо Валерии в Москву матери Анне Ильиничне перед отправкой в тыл врага. «Ответа от тебя я больше уже, наверное, не получу,— писала она,— потому что еду на задание. Ты сама понимаешь, что это связано с большими трудностями, которые надо преодолеть, и, конечно, надо быть готовой ко всему. Я все как следует обдумала, решила, что мне это под силу, и постараюсь выполнить задание с честью... Хотя и очень опасно, но думать о смерти не хочется. Хочется жить, работать, любить. И когда так думаешь, мысль о смерти уходит назад. Я знаю: смелый человек только один раз умирает, а трус много раз».

Твердая убежденность в правильности избранного пути, добровольное решение идти в тыл врага и сделать все возможное для победы — только это определяло всю последующую жизнь Валерии и ее отважных подруг. Вот несколько донесений, переданных группой «Вера» армейскому командованию.

«Я Вера. В квадрате 0480 «Г» в роще на правом берегу реки Черехи крупный склад горючего противника...»

«Я Вера. Здесь, Карамышево-Вешки, большое скопление воинских эшелонов, идущих на Ленинград...»

«Квадрат 0884 «Д» в Крестах — аэродром боевых самолетов. Квадрат 0884 «Г» в Крестах — склад авиабомб...»

«Я Вера. После налетов нашей авиации возникли очаги пожара...»

Подобные донесения, добытые с большим риском, помогали наносить врагу более ощутимые удары, и это наполняло сердца разведчиц радостью. В сентябре 1942 года в связи с очередной регистрацией населения их вызвали в комендатуру и там задержали, так как у них в паспортах не оказалось какой-то отметки. Первоначально, не имея против девушек никаких улик, их содержали в абверкоманде № 304 на Крестьянской улице, где жандармы занимались проверкой подозрительных лиц и документов, перевербовкой пойманных или перешедших к ним на службу людей. Режим там был свободней, чем в тюрьме, и разведчицы готовились к побегу. Но неожиданно все рухнуло. В абвер-команду привезли женщину, которая хорошо знала Валерию. Не выдержав пыток, на первом же допросе она назвала подлинную фамилию Валерии и показала, что Патковская является руководителем группы разведчиц. На следующий же день Патковскую и двух ее подруг перевели в гестаповскую тюрьму на Некрасовской улице и заключили в камеру № 1.

Начались новые допросы и пытки. Следствие велось в помещении полевой жандармерии, в доме № 2 по Комиссаровскому переулку. Девушек подвешивали, жгли раскаленными прутьями, били самым зверским образом, но они твердо повторяли то, что сообщили при первом допросе.

17 октября 1942 г.

«Сегодня 17 октября 1942 года. Больше месяца сидим в этой одиночке. Нас трое. Мы честно выполнили свой долг перед Родиной. За это нас истязают фашисты. Что бы они ни делали, мы погибнем честно, как в бою. Прощайте, товарищи! Отомстите за нас.»

Эта маленькая записка на листке из школьного учебника в 1957 году была найдена строителями за дверной коробкой в одной из камер бывшей гестаповской тюрьмы в Пскове. Листок был сложен вчетверо и пожелтел от времени. На одной его стороне кровью выведен контур красного знамени, а на другой — написан текст.

Не добившись новых показаний, гитлеровцы расстреляли Валерию Патковскую, Анфису Горбунову и Валентину Голубеву под Псковом, в районе деревни Пески.

ххххх

Здравствуй дорогой Ян!

Сегодня получила от тебя письмо. Ты пишешь, что это третье письмо, но второго я не получила. Живу я по-прежнему хорошо. Вчера вернулись из леса. Прожила там 4 дня. Хорошо, только жалко, что много комаров. Ян, у меня к тебе большая просьба, не оставляй мою маму. Узнай, пожалуйста, как она живёт, как у неё с деньгами и напиши мне. Если она нуждается, я смогу ей помочь, но мне надо знать, какое у неё сейчас положение. Гарик молодец. Я так и ожидала, что он уйдёт добровольцем в армию. Я всё-таки я за него немного боюсь. Я его считаю ещё малышом. Но надеюсь, что его поправят как надо. Ещё несколько дней будет отдыхать, а потом опять в лес. Я хотела поздравить Гарриньку с днём рождения, но у меня нет его адреса. Не забывай мою самую. Привет твоей маме, Юре и всем, кто меня помнит. С дружеским приветом. Жду письма. Жму крепко руку. Ещё привет Вале.

Адрес: Москва 72, ул. Серафимовича, 2., Дом Правительства, Подъезд 24, кв. 48. Марослевскому Яну

Обратный адрес: Действующая армия, почтово-полевая станция 337, почтовый ящик 15, Патковская.

ххххх

Здравствуй дорогой Ян!

Вчера получила твоё письмо. Отвечаю тебе открыткой, потому что она дойдёт быстрее письма. О моей жизни ты наверно знаешь из моих писем домой. Я очень тебя прошу об одном, как хорошего друга. Помоги, пожалуйста, Гарику. Из твоего письма я вижу, что ты хорошо понимаешь его характер, знаешь его плохие и хорошие стороны. Он хороший парнишка, но ему надо помочь, посоветовать. Ты ведь сам понимаешь, что такой мальчишка не всегда посоветуется с мамой, а без отцовского совета иногда бывает очень трудно. Я это пережила на себе и поэтому прошу тебя не оставлять Гарика. Ты пишешь, что мама беспокоится за меня. Это напрасно. Будьте за меня спокойны. Я с честью выполню возложенную на меня почётную задачу - приблизить час победы над фашистскими зверями. Передаёт привет твоей маме, Володе, Юре, Юриной маме.

С дружеским приветом, Валя!

ххххх

Здравствуй дорогой Ян!

Вчера только написала тебе письмо, а сегодня получаю твою открытку. Во-первых хочу тебя отблагодарить за то, что ты остался мне хорошим верным другом и не забываешь мою мамулиньку. Я конечно не сомневаюсь в этом, но мне было очень тяжело получить от мамы письмо, в котором она пишет, что ты к ней не заходишь и не звонишь. Я поняла, что тебе некогда, но всё-таки это меня мучило. А сегодня я совсем успокоилась. Мамуля пишет что ты к ней снова заходишь. Спасибо! Я живу по-старому. Теперь я старшина в группе. Вся группа ушла на 2 дня в лес на занятие с командирами, а я немножко плохо себя чувствовала и осталась. Сегодня мне уже совсем хорошо, жду их, не дождусь. Я по ним уже соскучилась. Уже срок прихода прошёл, начинаю волноваться. Дорой Ян, жду с нетерпением от тебя писем. У меня к тебе есть просьба. Если нетрудно, выполни её или попроси мамулю. Я очень хочу найти Феликса. Позвони, пожалуйста, по телефону Е1-67-13, вызови его родителей и спроси где сейчас Феликс. Адрес я его забыла, кажется Пятницкая улица, дом 52? Или что-то вроде этого.

Если тебе нетрудно, сделай это. Потом у меня в столе или в голубом столе в ящике, лежит папка с письмами, там должно быть Феликса письмо с адресом, где он был до войны. Может быть там можно узнать. Очень жаль, что мало литературы художественной и специальной, но прислать кажется нет возможности.

С дружеским приветом. Жму крепко руку. Валя. Передай привет мамам – твоей и моей.

Привет из далёкой, но близкой тебе Москвы.

ххххх

22/I-42 г.

Дорогая Евуся!

Получила от тебя открытку, правда с большим опозданием. Я написала тебе ответ и всё удивлялась, что ты мне не отвечаешь. А недавно я узнала, что в тот день, когда я опустила открытку, этот почтовый ящик был сломан и письма пропали. Так что решила написать ещё.

С тех пор как ты уехала прошло уже несколько месяцев и у меня многое изменилось. Около месяца я ничего не делала. Потом, наконец, решила, что пока институты не занимаются, пойду работать. Я поступила на знаменитую фабрику. Ты, конечно, слышала по радио, что многим полкам, героически сражающимся с немецкими оккупантами, присвоены звания гвардейских и они получают гвардейские знамёна. Вот их-то и вышиваю. Правда, работа очень трудная и серьёзная, я думала, что не справлюсь. Её вышивают художницы, которые работают на золотошвейной работе 15-20 лет. Хотела пойти ученицей, но мне дали задание, я с ним хорошо справилась и меня приняли в качестве художницы-вышивальщицы. Работы очень много. Работаем дома бригадой по четыре человека. У нас с мамой рабочие карточки. Зарабатываю хорошо. За первый месяц получила около 900 рублей, но и работала, правда, много. Я видела, Евуся, многих героев Отечественной войны, которые приходят получать готовые знамёна. Один раз даже, когда я принесла знамя сдавать, меня встретили очень хорошо. Трое политработников из гвардейской бригады поблагодарили меня за хорошую работу и крепко пожали мою обмороженную руку так, что я даже вздрогнула. Но было очень приятно.

Когда по радио объявили, что начинают заниматься институты, я хотела пойти учиться, не бросая работы, т. к. я выполняю норму на 30%, а я бы смогла учиться и в то же время давать норму. Но я узнала от многих, как они занимаются. Например, машиностроительный институт занимается 9 часов в неделю, другие больше, но не так как бы я хотела заниматься. Решила обождать до следующей осени, а там видно будет. Я заходила в наш институт. Там сейчас работает большой завод и заниматься не начнут. В других институтах даже если большая часть успеха, начали заниматься оставшиеся.

Мама работает вместе со мной в бригаде, но больше красит креп-дешин, чем вышивает. Гаррик работает в агитбригаде Киевского района при МПВО помощником режиссёра, но как общественная работа, т. к. ему нет ещё 16 лет. Сейчас у нас жуткий мороз. Меня мучают руки. Часто не сплю ночами из-за них, но наверно скоро потеплеет и они отойдут. Из-за рук на улицу выхожу редко, только на работу и в магазин. Мы прикреплены к рыбному магазину на рынке и там почти без очереди получаем продукты. Я ездила несколько раз в деревню к тёте Зине (Бел. Ст.) когда было потеплее. У них немцы не были, но пулемётными очередями с самолёта убили несколько колхозников за работой и две лучшие лошади. Я один раз попала в такой момент, но счастливо удалось спастись с тётей Зиной. Рядом с нами за несколько шагов этот стервятник убил жеребёнка. Но потом я видела, как его сбил наш ястребок. Пуда ему и дорога, гаду.

Евуся, напиши, как живёшь. Привет маме и папе. Целую. Валя.

ххххх

15.II.1942 г.

Дорогая Евуська!

Получила вторую твою открытку. Ты удивляешься, что не получила от меня ответа. Но теперь надеюсь, ты получила моё письмо. О своей жизни я тебе всё там написала. Пока всё идёт по-старому. Об институте ты уже знаешь от Туси, но я тебе тоже напишу, чтобы ты знала поточнее.

Я тебе уже писала, что в проходной института работает Валя Любимова из нашей группы. Она обещала мне позвонить. Я уже думала, что она забыла и вдруг звонит. Я зашла за Тусей и в тот же день помчались в институт. Сказали, что может быть начнутся занятия к началу марта, но всё зависит от того сколько соберётся студентов. Надо было снова заполнить анкету, написать заявление, принести зачётную книжку, 2 фотокарточки и справку из домоуправления. Карточек у нас не было. На другой день снялись в забегаловке на Самотеке, надоели фотографу и с большим трудом он нам через два часа вручил… мокрые наши изображения. Мы с Туськой поправились и выглядели ничего, но с карточек на нас смотрели какие-то расплывшиеся надутые физиономии; но ничего для пропуска сойдёт. Приехали в институт в последний момент. Заходили в отдел кадров, там увидели нашего зам. декана Михайла Степановича. Хотели с ним поговорить, но он был сердитый, ругал каких-то рабочих. Потом мы его уже больше не видели. Он очень похудел. Между прочим, в одной половине института (примерно от главного входа и всё крыло где чертёжный зал) очень тепло, а в другом крыле не топят. Жалко было уезжать из института, но мы ушли, чтобы скоро вновь вернуться. Зашли к Вале домой (она живёт во дворе института), но её не было дома. Оставили ей записку, чтобы она позвонила, но она опять нас забыла. Думаю завтра сдать работу и съездить в институт. Когда мы были там, нам сказали, что подано 16 анкет, но многие наши, которые после отъезда института перешли в другие институты, не могут никак оттуда удрать, но если человек захочет, он добьётся своего. Если их не отпустят, они постараются всё-таки удрать.

Как только я узнаю что-нибудь определённое, напишу.

Евуська! Напиши мне, хочешь ли ты приехать, если будет возможно. Я слышала в институте как говорил один мужчина (он наверно будет директором), что насчёт вызовов всё будет в порядке. Если удастся получить для тебя вызов, то я получу и пошлю тебе, а ты на своё усмотрение решишь что делать.

Сегодня воскресник и у нас в квартире все работают, поэтому тихо как в обыкновенный рабочий день. Я тебе уже писала, что в комнате Иркаевых живёт нач. нашего отд. милиции с женой Варенькой. У них была дочка 12 лет. Как началась война они её отправили в деревню к бабушке. Недавно приехал Варин брат оттуда и сказал, что в деревне были немцы, но теперь ушли, многие односельчане убиты, некоторые дома сожжены, а у Варенькиной дочки от долгого пребывания на морозе отморожены руки и ноги и кто-то её взял к себе в подвал. Но он сам точно ничего не знает. Варин муж взял отпуск на несколько дней и поехал за дочкой. Приехал он вчера один. Оказывается их деревню и все окружающие нельзя найти, т. к. немцы сравняли их с землёй, всё сожгли. Но остался один дом. Там он увидел своих односельчан, а дочка уже похоронена. Немцы её убили. На нас всех это известие жутко подействовало. Вареньке не сказали, не знаю что она сделает если узнает. Ко мне одно время повадилась ходить Люська Мачкина, то ей переведи, то принесёт билеты в театр, но теперь не ходит. Больше никого не видела, совсем зарылась в работу.

Ко мне приходил мой племянник, я его раньше не видела. Ему теперь 2 с половиной года. Решил раз тётка не идёт смотреть на меня, пойду я посмотрю на неё. Подрос и пришёл с тётей. Чудный мальчонка! Знаешь как на открытках, беленький, кудрявенький, синеглазый. Весь разговор о лошадках. Хотела подарить ему лошадку, чтобы он на ней сидеть мог, обошла всю Москву – нет. Прямо не знаю что ему подарить.

О чём бы я не думала, все думы и мечты сводятся к институту. Но если буду учиться, пока бросать работу не буду.

Евуська! Напиши мне как ты живёшь, что делаешь. Пришли свою карточку. Привет маме и папе. Гаррик и мама шлют тебе привет.

Жду от тебя писем. Целую. Валя.

ххххх

2.7.42 г.

Дорогая Иннуленька!

Не знаю дойдёт ли это письмо вовремя, но надеюсь, что дойдёт.

Поздравляю тебя, Иннуленька, с днём рождения. Желаю тебе всего хорошего в жизни, а главное, чтобы ты была всегда счастлива и здорова. Надо любить жизнь и строить её так, чтобы с достоинством можно было оглянуться назад и сказать, что жизнь прожита хорошо. Ты знаешь, Иннуленька, как хочется жить, когда жизни грозит опасность. Но я надеюсь, что смогу эту опасность преодолеть и вернуться домой после нашей полной победы. Писать больше наверно не буду, скоро уезжаю на правительственной задание. Иннуленька, заходи к моей мамуле, будь ей второй дочкой, пока меня нет.

Будь здорова дорогая, береги свою маму.

Целую вас двоих крепко. Пока не спешите, хотя очень хочу получать от вас письма.

I.8.42.

Дорогая, милая Иннуленька!

Получила от тебя письмо, но золотко не могу много сейчас писать. Прости, очень некогда. Живу хорошо, уехать никак не могу, мешать погода, что с твоей мамулей? Передай ей, чтобы она не болела. Целую тебя, дорогая, крепко, крепко, а также тётю Олю. Привет Маше и соседям.

Целую крепко, крепко. Валя

Может быть напишу ещё, если смогу.

26.5.42.

Здравствуйте, мои дорогие мамуля братишка!

Я живу по-старому. Много занимаемся. Сейчас двухчасовой перерыв на обед. Мы уже пообедали и осталось время дописать письмо.

Вы спрашиваете, как мы здесь проводим свободное время.

Есть у нас патефон. Но он настолько дряхл, что не играет, а шипит. Но мы всё-таки ухитряемся танцевать под этот шип.

Играем в волейбол. А чаще всего, собравшись вместе, поём. Особенно часто вспоминаем Москву, а песни о Москве - наши самые любимые. Очень хочется хотя бы одним глазком взглянуть на любимые улицы, парки и дома, побывать в институте, а вечерком собраться всем вместе и подумать: что мы сделали на этот день. Но, несмотря на это, если бы мне и всем нашим девочкам (я за них могу ручаться, как за себя) предложили сейчас вернуться в Москву, никто бы не согласился.

Родина и комсомол воспитали нас, помогли нам расти, разбираться в своих мечтах и осуществлять их. Теперь настало время, когда Родина ждёт нашей помощи, и наша дружная молодёжь, комсомольцы помогут любимой Родине сбросить со своего тела паразита, который временно сосёт её кровь. А участь таких паразитов известна всем наперёд.

У нас здесь очень много хороших людей. Особенно теперь я стала разбираться в людях и понимать, какие из них настоящие советские патриоты, а какие просто людишки.

Я очень и очень жалею, что у меня было так много свободного времени, и я очень мало читала и занималась.

Когда я приехала сюда, мне с каждым днём становилось всё яснее, как много знаний нужно иметь, чтобы прожить не так: “день прошёл - и хорошо”, а так чтобы принести какую-то пользу себе, своим близким и своему советскому народу”.

В письме от 11 июня Валерия писала матери:

“…Теперь я думаю об одном. Скорее бы поехать на задание и выполнить свой долг перед Родиной…

Вчера был день рождения Вали Голубевой из моей группы. Заодно отпраздновали её день рождения и награждение её медалью “За боевые заслуги”. Это за работу, которую она проводила, когда мы были ещё в Москве. Молодец дивчина! У нас все хорошие девчата…

Я услышала здесь замечательную песню “Мама”. В ней такие искренние слова. Хочется много написать, но лучше напишу песню, он всё за меня скажет.

……………………………………………………………………………………………….

Да, я скучаю по тебе невероятно.

Я знаю, что буду далеко от своих родных и знакомых, но вспоминаю папанинцев. Как они жили мечтой попасть на Большую землю и в то же время выполняли свою сложную работу. И они ведь старались сделать больше, как можно больше. И я так буду стараться. Ведь жить прозябать, небо коптить - неинтересно”.

За несколько дней до вылета на задание Валерия сообщала:

“Ответа от тебя я больше уж, наверное, не получу, потому что уеду.

Ты сама понимаешь, что это связано с большими трудностями, которые надо преодолеть и, конечно, надо быть готовой ко всему.

Я все ещё раз, как следует, обдумала и решила, что мне под силу, и постараюсь выполнить задание с честью.

Я понимаю всю ответственность, которая ложится на меня как на старшую группы. Девушки со мной очень хорошие, опытные. Живём мы все очень дружно и, конечно, будем стоять друг за друга горой. С такими не пропадёшь, и очень интересно и ответственно руководить такой группой. Но я даю тебе слово, как маме, что с честью выполню свою задачу, оправдаю доверие командования.

Надеюсь вернуться домой. Хочется жить, работать, любить. И когда так думаешь, мысль о смерти уходит назад. Я знаю, что смелый человек умирает один раз. А трус - сто раз. Буду смелой, осмотрительной и чётко выполнять все указания.

Я очень изменилась. Характер стал более выдержанный, спокойный, уверенный. Я научилась лучше ценить людей, ценить свою жизнь и жизнь окружающих.

Родными мне стали здесь старший батальонный комиссар и майор. Хочется быть похожими на них.

Крепко, крепко тебе обнимаю и целую мысленно много, много раз.

Твоя Валька.

хххххххх

Дата добавления: 2015-07-26