Всяк на своем месте

Скорость 25 миль в час. По крайнему справа ряду движутся правительственная бюрократия и законодательные учреждения.

Привыкшие не реагировать на критику со стороны и откладывать перемены на десятилетия пирамидальные бюрократии занимаются повседневными делами правительств во всем мире. Политики знают, что гораздо легче создать новую чиновничью структуру, чем прекратить деятельность уже существующей, даже если она абсолютно бесполезна и устарела. Они не только сами очень медленно меняются, но и тормозят бизнес, который должен откликаться на запросы быстро развивающегося рынка.

В качестве примера можно привести то, как много времени требуется американской Администрации по контролю за продуктами питания и лекарствами для тестирования и апробации новых лекарств, в то время как результатов этих проверок в отчаянии ожидают больные, часто не доживающие до конца этой работы. Процесс принятия решений правительством столь медлителен, что для получения разрешения на строительство новой взлетной полосы в аэропорту требуется десятилетие, а согласования по прокладке шоссе длятся семь лет и более.

Скорость 10 миль в час. Даже бюрократия, поглядывая в зеркальце заднего вида, видит кое-кого за своей спиной. Эта машина тащится на спущенных шинах в облаке пара, вырывающегося из радиатора, и задерживает всех, кто едет за ней. Неужели этот металлолом обходится в 400 миллиардов долларов ежегодно? Это не что иное, как американская система образования.

Предназначенная для массового производства, функционирующая как фабрика, управляемая бюрократически, защищаемая могущественными профсоюзами и политиками, зависимыми от учительского электората, американская школа в точности отражает состояние экономики 20-х годов XX века. Лучшее, что о ней можно сказать, это что она не хуже, чем школы большинства других стран.

В то время как бизнес подталкивается к ускоренным переменам безжалостной конкуренцией, государственные школы представляют собой хорошо защищенную монополию. Родители, учителя-новаторы и средства массовой информации взывают к переменам. Тем не менее, несмотря на растущее число экспериментов в области образования, оно сохраняет свою основу — школу «фабричного типа», рассчитанную на нужды индустриальной эпохи.

Может ли образовательная система, движущаяся со скоростью 10 миль в час, готовить выпускников для вакансий в компаниях, чья скорость составляет 100 миль в час?

Скорость 5 миль в час. Не все дисфункциональные институты, тем или иным образом воздействующие на мировую экономику, являются национальными образованиями. Экономика каждой страны в мире испытывает существенное влияние — прямое или опосредованное — со стороны глобального руководства, набора межправительственных организаций типа ООН, Международного валютного фонда, Всемирной торговой организации и еще десятков менее заметных учреждений, устанавливающих правила для межгосударственной деятельности.

Некоторые из них, например, Всеобщий почтовый союз, насчитывают более века существования. Другие возникли около 75 лет назад во времена Лиги наций. Большинство из оставшихся — исключая BTO и Всемирную организацию интеллектуальной собственности — были созданы после Второй мировой войны, полвека назад.

Сегодня национальному суверенитету бросают вызов новые силы; новые игроки и новые проблемы возникают на международной арене, но бюрократические структуры и образ действий неправительственных организаций остаются по преимуществу без изменений.

Когда 184 нации, входящие в состав МВФ, недавно выбирали своего нового главу, США и Германия разошлись во мнениях. В конце концов немецкий кандидат все же был избран, поскольку, согласно «Нью-Йорк таймс», президент Клинтон и его министр финансов Ларри Саммерс пришли к выводу, что они «не могут нарушить действующее в течение полувека правило, позволяющее занимать этот пост представителю европейских стран…».

Скорость 3 мили в час. Однако еще медленнее меняются политические структуры в богатых странах. Американские политические институты от Конгресса и Белого дома до политических партий бомбардируются требованиями со стороны различных групп, которые ожидают более оперативных реакций от систем, созданных для неторопливых дискуссий и бюрократических проволочек. Как в свое время жаловался нам тогдашний сенатор Конни Мак: «У нас на Капитолийском холме никогда не бывает и двух с половиной минут на обсуждение проблемы, когда бы нас никто не перебивал. Нет времени на то, чтобы остановиться и подумать, нет ни секунды на то, чтобы хоть отдаленно напоминало умный разговор… Две трети нашего времени уходит на пиар, избирательные кампании и поиски спонсоров для них. Я член комитета, специального совета, рабочей группы и бог знает чего еще. Как вы считаете, могу я принять разумное решение по поводу всех тех вещей, о которых, как считается, я должен все знать? Это невозможно. Нет времени. Так что решения все чаще и чаще принимают мои сотрудники».

Мы поблагодарили его за честное признание, а потом задали вопрос: «А кто же выбирал ваших сотрудников?»

Политическая система никогда не предназначалась для того, чтобы иметь дело с высокосложной и стремительно меняющейся экономикой, основанной на науке. Партии и выборы приходят и уходят. Новые методы поисков спонсоров и пиар-технологии возникают постоянно, но в США, где наукоемкая экономика наиболее развита, а Интернет позволяет формировать новые политические организации чуть ли не в мгновение ока, серьезные перемены в политической структуре происходят так медленно, что практически незаметны.

Едва ли нужно защищать экономическую и общественную значимость политической стабильности. Однако неподвижность — совсем другое дело. Политическая система США, насчитывающая два столетия, существенно изменилась после Гражданской войны 1861–1865 годов и потом в 1930-х годах после Великой депрессии, когда более полно адаптировалась к условиям индустриальной эры.

С тех пор правительство определенно повзрослело. Но что касается базовой управленческой реформы, политическая структура Соединенных Штатов продолжает двигаться со скоростью 3 мили в час, да еще с частыми остановками на обочине главной магистрали — пока не грянет конституциональный кризис. А он грянет скорее, чем многие думают. Президентские выборы 2000 года — когда президент Соединенных Штатов был избран практически с перевесом в один голос в Верховном суде — подошли на опасна близкое расстояние к кризису.

Скорость 1 миля в час, И вот, наконец, самое медлительное из наших учреждений — законодательство. Юриспруденция состоит из двух частей. Первая — организационная — суды, ассоциации юристов, юридические школы и адвокатские фирмы. Вторая — сам свод законов, который эти организации интерпретируют и защищают.

В то время как американские юридические фирмы меняются довольно быстро — возникая, рекламируя себя, развивая новые специальности, например, связанные с законом об интеллектуальной собственности, проводят телеконференции, глобализируются и пытаются приспособиться к новым реалиям, американские суды и юридические школы остаются по сути дела неизменными; темп функционирования системы напоминает движение ледника, и важные дела годами лежат в судах без движения.

Во время разбирательства громкого антимонопольного дела компании «Майкрософт» возникло немало толков относительно того, что правительство США может попытаться разрушить эту компанию. На это, однако, ушли бы целые годы, за которые технический прогресс сделал бы бессмысленным все разбирательство. Это был бы, как писал журналист из Силиконовой долины Роберт Крингли, конфликт между «сверхскоростным временем Интернета» и «юридическим временем».

Корпус законов называют «живым», но жизнь в нем еле теплится. Да, он меняется ежедневно по мере того, как Конгресс принимает новые законы, а верховные суды добавляют новые интерпретации к существующему законодательству, но все это составляет незначительный, если не микроскопический процент общей массы законов. Объем законодательных материалов растет без значимой переработки и реструктуризации системы в целом.

Конечно, законы должны меняться медленно. Это обеспечивает необходимую предсказуемость в обществе и в экономике, служит тормозом для слишком быстрых экономических и социальных перемен. Но насколько медленным должен быть этот процесс?

Вплоть до 2000 года закон предусматривал налог в один доллар на каждые три, заработанные сверх установленной суммы для работающих пенсионеров в возрасте от 65 до 69 лет. Принятый во время массовой безработицы, этот закон имел целью отбивать у пожилых людей желание продолжать работу, чтобы освободить рабочие места для молодых. Этот закон действовал почти 70 лет, и его отмена в 2000 году, как не без ехидства заметил журнал «Форбс», означала: «Ура! Наконец-то Великая депрессия закончилась!»

Конгресс США после десятилетий обсуждения также переписал два фундаментальных закона, касающихся наукоемкой экономики. Вплоть до 1996 года одна из самых быстро развивающихся отраслей экономики — телекоммуникации — регулировалась законом 62-летней давности, принятым в 1934 году. В финансовой сфере действовал закон Гласса-Стигалла, который тоже не менялся в течение 60 лет. Базовые правила, и сегодня регулирующие биржевые операции, были установлены в 1933 году.

Ныне существуют более 8300 паевых фондов, в которых открыто почти 250000000 счетов и активы которых составляют почти 7 триллионов долларов. Однако в отношении этих огромных сумм действует закон, написанный в 1940 году, когда счетов было меньше 300000, а самих фондов только 68 с активами, составляющими 1/146000 часть сегодняшних.

Когда в 2003 году на северо-восток Америки обрушилась авария в электрических сетях, усилия специалистов, устранявших неполадки, тормозились, по мнению Томаса Хомер-Диксона из университета Торонто, тем, что им приходилось руководствоваться правилами, «созданными десятилетия назад, когда производственные мощности не были удалены от потребителей».

Законы, регулирующие прогрессирующую экономику в таких областях, как авторское и патентное право и охрана личной жизни, по-прежнему остаются безнадежно устаревшими. Наукоемкая экономика развивается не благодаря им, но вопреки. Такое положение — это не стабильность и не неподвижность; это — трупное окоченение.

Юристы могут менять приемы своей деятельности, но сам закон еле шевелится.

Дата добавления: 2015-07-26