Зима 93-го.

Не знаю как это получилось, но спустя месяц после моей мести мне все чаще стали звонить и звать на неофициальные турниры. Проводились они в менее формальной обстановке: без судей; упал, значит проиграл. Падать приходилось на бетонные полы ангаров и заброшенных построек. Гонорар составляли проценты от ставок, которые ты смог оправдать, а они, должен сказать, были немалыми. Конечно, я понимал кто меня окружает. С бандитами, которые решили развлечь себя "гладиаторскими боями", было одновременно приятно, мерзко и страшно иметь дело, но за то финансовых трудностей не возникало. К тому же примеряя на себе шкуру гладиатора, я неплохо готовился к предстоящему чемпионату России. Тренер, конечно, от меня не отвернулся после моего ухода на больничную койку, поэтому я был уверен, что он поддержит и выдвинет меня на чемпионат. Про мою месть он и понятия не имел.
Но не все так отлично складывалось. Был один минус, который, пожалуй, существенней чем все плюсы...

От пацанов я узнал, что этот ухажер вот уже месяц лежит в коме. Да что же он такой слабый-то?! Оставалось молиться, чтобы он выбрался. А молиться пришлось не долго. После второй моей победы за этот месяц, я планировал собраться с пацанами вечерком, но они запланировали встречу со мной не многим раньше и уже ждали меня в месте, где меня всегда можно найти: у моего дома. Веселой встречи и празднования победы не получилось. Парни сообщили мне о смерти ухажера... Случай был, видимо, на столько тяжелым, что врачи решили отключить аппараты жизнеобеспечения. Еще как только он попал в больницу, пацаны пообещали все уладить с милицией. Может быть только поэтому я еще на свободе. А смогут ли они помочь теперь, когда он умер.

Я настолько чувствовал себя эгоистом, что аж воротило от себя. Из-за меня человек погиб, а меня волновала только собственная шкура и карьера. Может быть, конечно, это из-за ненависти к нему, но тем не менее. Если я убил человека, то я уже не человек, а именно этого я и боялся. Я приучал себя еще с детдома к доброте, человечности, чести. А что теперь? Рухнуло все, что построил. Всё самовоспитание и пройденный путь к совершенству остались в прошлом, одним поступком я доказал себе, что эмоции сильнее моих принципов и точек зрения... Я испортился... А все из-за чего? - Из-за ревности к любимому человеку. А где он теперь? Да черт его знает. В общем, не буду разводить из своей истории любовную мелодраму, а скажу лишь одно: из-за любви я убил в себе человека. Навсегда.

***

-Так, девочки! Ну давайте уже скорее, ну!- возмутился Рома. - Уже Новый год скоро, а еще старый не проводили. Накрывайте на стол реще!

- На стол накрывать? - ответила Катя, кажется. Вообще мы их где-то сегодня нашли, поэтому не запомнил их имена. - А что еще прикажешь делать?

- Раздеваться.

- Ууууу. – протянулся веселый вой по квартире.

- Ну пошли. - не без флирта ответила Катя. Один день знакомства и уже? Противно.

- Ооо, ну я поскакал.

- Беги давай, скакун.- поаплодировал завидному мастерству пикапа поддатый Женя. Да и вообще трезвым в этой и, наверное, во многих соседних квартирах, оставался только я. Правда кому-то наши предновогодние гуляния мешали: кто-то настойчиво стучал по батарее.

- Классная песня. - сказала Вера и с "хмельным хи-хи-канием" полезла прибавлять звук при этом будто бы случайно упала на Женю. Он своего момента не упустил. Не знаю почему, но я отвел взгляд от соблазняющей друг друга парочки. Толи мне было больно смотреть на "влюбленных", потому что нуждался в нежностях с Олей, которых мне так не хватало. Толи от противности и доступности нынешних девушек. Толи от изменяющего Жени. Не знаю. Повернуться обратно я смог только когда и они с Женей удалились в комнату, раздевая друг друга.

- Ты что, девственник?- подсела ко мне... Настя, если память не изменяет... и собиралась почесать мне за ухом, но я не позволил.

- Жизнь меня так поимела, что...

- Ну ведь ты знаешь о чем я?! - усмехнувшись сказала она и попыталась приблизиться ко мне губами.

- Понимаю! - ответил я и встал, избежав поцелуя. Чтобы скрыть дразнящие стоны из соседних комнат я прибавил громкость музыкального центра.

-У тебя есть девушка?- спросила Настя, сидя на диване, но все еще пытаясь соблазнить меня то стреляя глазками, то облизывая губы и перекидывая обнаженные ножки.

- Нет.

- Но тогда почему?

Зазвонил мобильный Жени. Я поднял трубку, не сомневаясь в том, кто был на том конце провода:

- Да, Маш. Привет...Да Женя за пивом пошел и телефон оставил...Нет-нет. Никаких девушек...Хорошо, вернется, попрошу перезвонить тебе. Всё, пока. С наступающим!

Я положил трубку и встретился с вопросительным взглядом Насти, от которого вспомнил о ее вопросе.

- Потому что я люблю одну девушку, а другие меня не интересуют. И неважно вместе мы или нет. Я не из таких,- я показал на Женин телефон. - которые клянутся в любви одной, а в новогоднюю ночь кувыркаются с какой-то шлю!..- я вовремя остановил порыв эмоций, чтоб никого не обидеть словами и спокойным голосом продолжил:

- Я однолюб.

Настя похоже все-таки обиделась и куда-то вышла. Но мне было плевать. Я плюхнулся на диван, думая о том чем бы себя занять. Додумать я не успел, так как зазвонил дверной звонок. Я с радостью кинулся открывать ее, потому что это занимало целую минуту из тех пятнадцати, что мне еще предстояло выслушивать стоны.

- Да совесть у вас есть? - начал ворчать дедушка, который предстал передо мной за дверью. - Спать не даете своим "бум-бум-бум".
Передразнивать музыку у него получалось смешно, поэтому я почувствовал к старичку какое-то тепло и мне стало его жаль. Интересно как бы он передразнил стоны?

- Да-да, простите. Уже выключаем. С Новым годом Вас!

- Да пошли ты его нахер. - вдруг вышел из комнаты обернутый в полотенце Рома. Отстрелялся. - Жить нормально не дает.

- Да я тебе, щенок...- снова заворчал дедушка.

- Да не слушайте его. - с улыбкой сказал я. – Обещаю, я все улажу. Доброй ночи.

Старичок с надеждой взглянул на меня и будто бы тоже улыбнулся, а потом снова бросил хмурый взгляд на Рому:

- … Сейчас милицию вызову. Они тебя пошлют куда надо. Ух мать твою ж!

Старик снова перевел взгляд на меня и улыбнулся. Это заставило улыбнуться меня в ответ. Что-то такое родное и теплое я видел в нем. За что-то я был ему благодарен, только вот за что? За эти полминуты я как-то по-своему его полюбил. За сверкающие плоховидящие глазки, за смешную беззубую улыбку, за редкие светлые волосы на сверкающей лысине, за добродушный голос, даже во время бурчания.

Празднование продолжилось уже в менее громкой обстановке, но постепенно тишина сошла на нет. Снова заиграла музыка, зазвучал хохот и крики. Все горе-любовнички выбрались в гостиную, где все девушки, подзаряженные хорошими ощущениями (кроме Насти), продолжали накрывать на стол. Парни то и дело подгоняли их шлепками по энному месту, а я каждый раз цокал и вздыхал, видя это.

- Жень, тебе Маша звонила. – предупредил его я.

Женя испуганно и выпучив глаза посмотрел по сторонам, убедился, что девушки не слышали и покрутил пальцем вокруг виска. Замечательно! Он изменяет, а я еще и дураком остался.

- Ты чего, ну? Эта, как ее… Ну моя услышит.

Я ухмыльнулся и покачал головой, типа «да, твоя, которую ты знаешь часов семь». Уловив в этом сарказм и осознав неправильность своего поступка, Женя забеспокоился.

- Чего ты ей сказал-то?

- Не бойся, ничего не сказал.

- Спасибо тебе, дружище. Пойдем выйдем. Покурим, покумекаем.

Помню тогда какое-то странное ощущение, словно я попал в другой мир, когда за мной захлопнулась входная дверь и я оказался в почти тихом подъезде. Только приглушенный тупой звук музыки доносился из-за двери. Именно хлопок двери и резкая смена звуковых контрастов навивали это ощущение. Чиркнула спичка, зашипел огонек. В этом другом мире эти обычно еле различимые звуки казались оглушительными. Женя поднес сигарету ко рту и, смотря на далекие звезды сквозь распахнутое окно, сделал затяжку. Я снова услышал трещащий звук тлеющей сигареты и как дым наполнил легкие Жени.

- Хорошо сидим. – сказал он и вернул меня в реальность, при этом громко выдохнув. Я снова усмехнулся, но промолчал. – Ты чего такой мрачный? Ну развлекся бы с телочкой тоже, ну.

- Ты знаешь.

Женя понимающе покачал головой:

- Ты это… Машке ничего не говори. Я ее люблю там и все дела, но тут просто эти девчонки. Ну ты понимаешь…

- Не понимаю.

Женя вздохнул глубоко и тяжело.

- Да не скажу я. – похлопав по плечу, сказал я. – Вы только заканчивайте весь этот притон.

- Да хоть сейчас их выгоним. Хотя нет, пусть сначала приготовят, а потом выгоним. – улыбнулся Женя.

- Не научился ты обращаться с девушками. – зло исподлобья взглянул я на друга.

- Скучный ты.

- Ну а чему радоваться? На мне… - я оглянулся и сбавил снова накатившийся эмоциональный тон, - …труп висит. А ты про развлекаловку.

На этот раз усмехнулся и похлопал меня по плечу Женя с таким тоном будто бы я многого не понимал. Внизу зашумел лифт. Нарастающей волной подкатывал его звук. Он прогремел где-то совсем рядом и остановился на пролет выше, возле квартиры, где во всю бушевало веселье. Даже интересно что там такого Рома в одиночку делал с тремя девчонками, что те так визжали. Двери лифта со скрипом разъехались и я сразу услышал бурчание старичка, от которого я расплылся в улыбке. Потом чей-то более грубый и басистый голос взорвал тишину. Я поднял голову вверх по лестнице и увидел ковыляющего старичка, который словно почувствовал мой взгляд и посмотрел на меня.

- Вот он.

Из-за стены шахты лифта появилось два человека в синей форме. Меня тряхнуло изнутри, когда я вспомнил свой грешок. Я почувствовал какое-то сдавливающее ощущение в висках, словно за полсекунды мое давление резко повысилось, понизилось, а потом нормализовалось. Да что я описываю всем знакомый испуг, который следом мгновенно перерастает в отчаяние? Вот и я отчаянно бросился убегать вниз по лестнице, не разобравшись в ситуации. Конечно, это привлекло внимание. Ну не стал бы так удирать от сотрудников милиции простой нарушитель тишины, поэтому на выходе из подъезда, предупрежденные своими коллегами сотрудники, подхватили меня с двух сторон под руки и ловко уложили мордой в снег. Сначала я пытался сопротивляться заточению в наручники, но почувствовав щекотку от дула уткнувшегося в меня пистолета, успокоился. Из подъезда выскочили милиционеры, от которых я, собственно, убегал. За ними показались и Женя с Ромой. Я оставался лежать на снегу в одной футболке, трико и тапочках на босую ногу, а друзья пытались договориться с сотрудниками милиции, предлагая деньги. Те, как на зло оказались одними из немногих честных. Последняя моя надежда была на дедушку, который показался только когда меня затолкали в УАЗик и повезли в отделение. При этом двое милиционеров остались в квартире оформлять нарушителей тишины. Я все еще надеялся, что дедушка замолвит за меня словечко и те милиционеры свяжутся с этими, чтобы меня отпустили. Но этого не случилось. Меня доставили в КПЗ, где я ждал наступления первого утра следующего года, потому что разбираться со мной в праздник никто не собирался.

Я думал, что никогда не усну на деревянных холодных нарах при моргающей лампе дневного света. К тому же клетка, выкрашенные в синий цвет от пола до потолка стены и разного рода надписи на них давили на меня. Однако, я все же уснул ближе к трем часам ночи. Меня оковали бессилье, тяжесть в голове и озноб, потому даже деревянные нары показались роскошной кроватью и меня сморил сон. Правда нельзя сказать, что он был крепким. Я слышал и вздрагивал в холодном поту от каждого разрыва фейверка. А вот утром меня еле-еле разбудили. Первое, что я понял, раскрыв глаза: я болен. У меня явно была высокая температура и полное отсутствие желания что-либо делать. Второе: пришедшего начальника смены мучило похмелье и он так же не имел ни малейшего желания разбираться со мной.

Да и пачка банкнот, отвисающая в его кармане, была хорошим аргументом для оправдания моего странного поведения этой ночью.

- Жди своих корешков у дежурки. Подъехать должны скоро. - сказал начальник, открывая клетку и утирая жирные усы рукавом, при этом сладко причмокивая.

У дежурки ждать оказалось куда более неудобнее. Постоянно раскрывающиеся двери гнали холодный воздух в мою сторону, заставляя кукожиться меня еще сильнее. Бродящий народ не давал расслабиться и, извините меня, почихать нормально. Самочувствие было ужасным и я с удовольствием вернулся бы на нары и крепко уснул. Через пол часа мучительных ожиданий мне предоставили такую возможность. Правда спать пришлось в одной камере с каким-то бухим бомжом. Он сразу уступил мне нары, поймав мой взгляд. Сон меня сейчас волновал больше, чем отсутствие моих друзей, которые должны были меня забрать. И я уснул. Проснулся от назойливого шепота. Перед глазами отпечатался образ Жени с лицом в черную клетку. Я неожиданно подскочил и попытался все вспомнить и осознать. Получилось это не сразу, но все же удалось. В камере кроме меня уже никого не было.

- Ты как? - прошептал Женя, сидевший на корточках по ту сторону камеры.

- Да хреново. - недовольно съежился я.

- Ты нафига рванул то от них?

От Жени несло перегаром и было видно как он мучается от боли в голове и неприятного ощущения горечи и сухости во рту.

- Ты же знаешь.

- Знаешь-знаешь. - передразнил меня Женя и обернулся, убедившись что никто его не слышит. - А я сколько криминального сделал и ничего.

Я вздохнул так, что раскалывающаяся от температуры голова еще и закружилась:

- Что там?

- Да, - махнул головой Женя в сторону глубины участка и закутался в пальто,- сейчас выпустят. С бумажками разберутся.
Женя прикрыл глаза и словно погрузился в дремоту.

- У нас потом там такое было... - вроде и с удовольствием вспоминал Женя события ночи, но и одновременно мучаясь и жалея о переборе с алкоголем... или еще с чем-то. Вспоминал он так же с закрытыми глазами, вжавшись головой в плечи и закутавшись в пальто. Удовольствие от воспоминаний я ощутил только чутьем, никакие внешние признаки об этом не говорили. - Зря ты так. С нами бы остался. Ты не подумай, мы о тебе не забыли. Сразу попытались вызволить тебя, но поняли что раньше утра не получится вот постепенно как-то и перешли на праздничный тон. Только без обид, да?

- Мне бы таблеточку. Болею не могу. - проигнорировал я оправдания.

- Да ты же не пил вроде. - с каким-то еле заметным блаженством на закрытых глазах сказал Женя.

- Дурак! Температура у меня.
Женя вдруг оживился и загорелся глазами, как светофор, регулирующий железнодорожный переезд.

- Твою мать! Это они так тебя в одной футболке потащили?!
Я лишь удивился тормознутости друга.

- Вот твари!- продолжил он, снимая пальто.
Пальто я придал функцию пледа, укрывшись им, а Женя убежал куда-то искать аспирин.

Не знаю сколько он бегал, но я успел уснуть. Пил лекарство я уже с его помощью. Он стоял в камере рядом со мной, а выход сторожил сержант. Женя надавил на скулы, заставив меня открыть рот и засунул таблетку. Я сквозь сон поморщился от горечи, а потом почувствовал как Женя приподнял мою голову и намочил мои губы. Я лихорадочно стал хватать воду и опустошил весь стакан.

Сквозь сон я видел как по камере мелькали чьи-то силуэты, но открыть глаза у меня сил не было. К тому же яркий дневной свет больно бил по мозгам сквозь даже маленькую щелочку в моих веках. Со временем силуэтов в камере стало больше. Среди них были какие-то белые, легкие и беспечно бродящие. Тогда я думал, что это ангелы. Да-да, я бредил. На самом деле эти "ангелы" в белых халатах забрали меня с собой и я снова оказался на больничной койке.

Первые три дня я проспал, периодически принимая какие-то лекарства, коими меня насильно пичкали. Да я и не особо сопротивлялся, а лишь нехотя открывал рот, подставлял руку или ягодицу для уколов. А вот дальше чем лучше мне становилось, тем сильнее хотелось покинуть эти четыре стены и зажить нормальной свободной жизнью.
На меня странно действовало замкнутое пространство. Меня всего ломало изнутри, чего-то хотелось и я совершал какие-то необдуманные и глупые поступки. Например, без причины бил себя или стены, без причины падал на пол и начинал кататься по нему или брал попавшийся под руку предмет и бросал его в стену. В общем, психушка по мне плакала. Я вел счет дням до выписки из больницы, но и на этом моя несвобода не кончилась, а только началась...

Конец первой части.

Дата добавления: 2015-07-26