Сравнительный анализ христианского и лжеименного гнозиса в «Строматах» Климента Александрийского

Онуфрийчук П.И., магистр богословия.

(http://www.mti-rc.ru/index.php/web-links/69-statiyi/112-sravnitanalizkliment)

Очевидно, гнозис не был чуждым для христианства. Климент Александрийский указывает, что в своем учении о христианском гнозисе он не создает оригинального учения. Это учение церковное по своей сути (Примечание: Строматы. 7:16). Он часто ссылается на апокрифические тексты, например, на апостола Варнаву. (Примечание: Строматы. 2:6 «…дабы вместе с верой имели вы и совершенный гнозис…»)
Коротко рассмотрим, как присутствует гнозис в Евангелии. В Новом Завете слово γνώσις [gnosis – прим.ред.] употребляется около 29 раз. (Примечание - Библейская симфония с ключом к еврейским и греческим словам, Copyright, 1998, Bob Jones University, стр. 1548) Чаще оно встречается в контексте сокровенного знания Бога (Иисуса Христа), а также образа жизни, согласно этому гнозису Бога или постижения высшего смысла, исходящего от Него.
Христос говорил, что избранным дано иметь гнозис тайн Царства. (Примечания - Мф. 13:11: «… вам дано знать тайны Царствия Небесного, а им не дано…») Остальным доступно учение Христа только в притчах.
Апостол Павел часто говорит о гнозисе: из 29 раз употребления этого слова в Новом Завете, 22 раза использует именно он. Это может указывать на особое понимание апостолом Павлом роли гнозиса в духовной жизни верующего. Стремление от простой веры в Иисуса Христа к глубокому и сознательному постижению тайн домостроительства Божия было весьма желательным для христиан. Можно говорить о понимании уникальности Откровения Христа в контексте всемирного Откровения, которое по крупицам можно обнаружить в других религиях, как фрагменты совершенного и завершенного Откровения Логоса.

Апостола Павла можно назвать апостолом знания божественных тайн. У него гнозис связан с тайной (греч. μυστήριον [«mystеrion» - прим. ред.]), которая была сокрыта от предыдущих поколений людей. Святой апостол Павел гнозис представляет как широкое видение христианской веры на фоне языческого мироощущения. Это ясное понимание Откровения Логоса, который давал о себе знать по каплям в разных религиозных и философских традициях. У него другой горизонт понимания домостроительства Бога и возможностей человека приобщиться к всеобъемлющему Логосу. Притом, что Откровение Логоса приходит в истории именно тогда, когда оно может найти для себя на благоприятную ментальную почву. О полноте времени апостол Павел говорит в послании к Галатам 4:4, которое включало подготовку всех необходимых условий для распространения Евангелия.
Не простым вопросом остается в Новом Завете вопрос взаимоотношения веры и знания. Известное мнение христианских философов сводится к тому, что вера есть центральное понятие, а гнозис рядом с ней занимает все же периферическое значение. Нам кажется, что, во-первых, это не вопрос взаимоотношения веры и знания в современном смысле, во-вторых, веру и знание не следует вообще противопоставлять. Противопоставление веры и знания – это вряд ли библейская традиция.
Профессор Поснов М.Э. делает вывод, что вера в Библии употреблялась в различных смыслах: психологическом, сотериологическом, гносеологическом и харизматическом.
Психологический смысл веры выражен в Евр. 11:1: «… вера есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом …» Вера здесь представлена как психологическая способность, которая позволяет верующему схватить, в смысле, отразить в своем сознании невидимый мир, как действительный.
Мыслить невидимый мир невозможно без веры (Евр. 11:3). Для появления этой способности необходимо специальное Откровение – гнозис. Вероятно, апостол Павел имеет в виду здесь также гносеологическую (познавательную) составляющую веры. В то же время, познание невидимого мира невозможно осуществить без того, чтобы обнаружить для себя интеллектуальную опору в гнозисе. В этом смысле вера и гнозис лежит в одной плоскости. Подлинная вера продолжает себя в гнозисе и в нем выходит на другой уровень восприятия действительного мира. Так устроен человек, что ему необходимо интеллектуальное осмысление духовной реальности, и он всегда стремится к выражению своего понимания. Это сделать можно только с помощью более или менее адекватной, рациональной терминологии. Поэтому веру можно рассматривать как свернутое знание (гнозис), которое способно выразиться определенным образом.
Все же, кажется, будет наивным считать, что с помощью понятий языка вера, как состояние религиозного сознания человека, может быть адекватно выражена. Эту невыразимую сторону веры также можно рассматривать как гнозис. Именно этот аспект гнозиса, как специальное Откровение и стоит у истоков веры и наполняет ее. Об этой вере можно говорить как о спасительной вере, которая рождена богооткровенным, истинным гнозисом и потенциально содержит его в себе. Это гнозис проявляется по необходимости, особенно у тех, кто и интеллектуально осмыслил лучшие достижения человеческой мысли. Но без Откровения гнозис остается неполным и фрагментарным.

(Примечание: В эпоху Вселенских Соборов достаточно ярко проявился подлинный христианский гнозис. Вера Церкви стала тем инструментом принятия Откровения Логоса, которая была способна адекватно сформулировать и выразить тайны этого Откровения в отношении понимания Троицы, Богочеловеческой природы Христа. Но здесь не следует думать, что это произошло мгновенно. Это был долгий процесс осмысления Откровения, преломления его через призму античного мышления, долгую и подробную рецепцию терминологического аппарата. Не всегда это было достигнуто стразу, например, терминологические трудности в богословии Афанасия Великого (понятия усии и ипостаси им понимаются как синонимы), что позднее преодолели в своем богословии Отцы Каппадокийского кружка. Эти примеры позволяют говорить, что божественный гнозис пробивается к более или менее четкому
выражению только тогда, когда это необходимо и согласно промыслу Всевышнего.)

О сотерологическом значении веры Павел говорит, по преимуществу, в посланиях к Римлянам и Галатам. Веру как харизму апостол Павел рассматривает в 1 Кор. 12:9. («…иному вера, тем же Духом…»)
В любом случае, любой тип веры, представленный в Библии, не может пониматься как естественное состояние человека. Это результат влияния Откровения в виде гностического знания божественных тайн. Вера здесь никак не противопоставлена гнозису, она включает его в себя.
Так как вера свойственна человеку по природе, то и в языческом мире присутствует этот феномен. С точки зрения Библии, эта вера не способна познать Бога без Его специального Самооткровения. Что является источником этого состояния? Безусловно, самой природе человека свойственно верить. Вторым источником может являться та же природа человека устремленная постичь трансцендентный мир. Свое понимание этого мира снизу человек определенным образом выражает. Но оно в язычестве было и есть размытым, неконкретным, фрагментарным. Поэтому его недостаточно, чтобы увидеть те масштабы сущего, которые постигает человек через гнозис Логоса.
Если рассматривать гнозис только как логический способ постижения божественного мира, то, безусловно, он не может никак постичь этот мир в его полноте. В этом случает гнозис следует подчинить вере (2 Кор. 10:5), которая способна вместить непостижимое рационально.
Но если гнозис не противопоставлять вере, а понимать его как некую способность свыше постигать мир в его целостности как духовно-материальную действительность, то его можно рассматривать как саму эту способность, которая лежит в одной плоскости с верой, как особенного состояния человека.
В Евангелии, как и гностических текстах, также говорится о совершенных и несовершенных людях. Первые могут вкушать твердую пищу (гнозис), а вторые остаются на уровне начатков учения и автор призывает несовершенных устремиться к совершенству, к гнозису. Это совершенство состоит в понимании значения Ветхого Завета в его аллегорическом толковании. Это знание (греч. γνώσις) часто является параллелью божественной тайны (греч. μυστήριον) или словами близкими по смыслу. (Примером таких текстов можно рассмотреть такие, как Евр. 5:12, 6:1, 7-10 гл.-гл., 1Кор. 3:2, Рим. 11:25, 1Кор.13:2;15:51. Отсюда видно, что понятия гносиса и тайны родственны по своему содержанию.) Этот гнозис позволяет человеку проникнуть в тайный смысл деяний Бога, которые представлены в сакральной истории спасения, описанной в тексте Библии. Аллегорический метод толкования библейской истории является инструментом интеллектуального постижения ее смысла. Поэтому христианский гнозис следует рассматривать как глубокое интеллектуальное, гносеологическое постижение плана Бога на земле. В то же время христианский гнозис не дает абсолютного постижения вещей, теперь все постигается ограничено, отчасти. Ожидается, что в будущем единении человека с Богом не понадобится вера и знание: они упразднятся.
По свидетельству Варнавы, он принимает гнозис и понимает его как нечто более совершенное, чем сама вера. Гнозис у него представляет собой аллегорический способ толкования Писаний Ветхого Завета и как сокровенную надежду на Воплощенного Логоса.
Климент Римский гнозис рассматривает как постижение глубин христианского учения. Игнатий в таком же духе понимает гнозис. Апологеты особенно нуждались в том, чтобы раскрыть сущность христианского гнозиса. Иустин утверждает, что христианство единственная и истинная философия.
Тем, кому пришлось бороться с лжеименным гнозисом, пришлось глубже раскрывать проблематику гнозиса. Таким был Климент Александрийский. Для него стоял вопрос – исчерпывается ли христианство простой верой? Способно ли оно удовлетворить более высоким запросам разума? Может ли христианство достойно ответить гностикам, которые упрекают в отсутствии у них сокровенного гнозиса? Христианская вера предполагает дарение, благодать, которая приводит человека к сопричастности Богу. Гнозис – это постижение, которое имеет целью отождествление с Богом
Климент в своих суждениях предстает пред нами как дитя своего времени: весьма образованный, эрудированный христианин. С точки зрения своей образованности, Климент пытается христианство привести к общему знаменателю с лучшей языческой философией, чтобы удовлетворить своему гностическому умонастроению и достичь универсального понимания мировой мысли. Начиная с первой книги Климент очень положительно оценивает языческую философию, чтобы показать образованным язычникам, что христианство само по себе не враждебно их философии, а наоборот, высоко ценит ее. Но в то же время это относится не ко всей философии, а только к той, в которой есть нечто, как бы зажженное от божественного Писания. (Строматы 6: 17. Закон для иудеев был дан, как и философия для язычников до прихода Спасителя) Если языческая философия благо, то она может иметь только божественное происхождение. Значит все христиане, кто отвергает философию, отвергают блага Бога. Знание наук позволяет человеку облагородить и очистить себя,. Наука поможет христианину защитить истину от искажений магов, астрологов, поэтов и т.д. (Строматы 2:1). Знание христианами не отвергается, а используется как благо Божье в качестве инструмента для нужд веры.
Гностики уничижают веру. Какой взгляд Климента на веру? Вера, согласно Клименту, это согласие нашего сознания на принятие вещей невидимых и бытия Бога. Такое возможно по причине причастности нашей души высшему миру, в ней присутствует отражение божественного мира истины. Это отражение является исходным пунктом веры (Строматы 1:19). Сейчас мы схватываем невидимую реальность верой неясно, поэтому существует необходимость облечь ее в образы, чтобы дать основу надеющимся (Строматы 2:3). Чтобы это сделать, необходимо физическое искусство. К этому искусству следует отнести развитие способности восприятия, желание души воспринять впечатления горнего мира. Развитие такой способности связано с обучением наукам. Но источником веры служит слышание Слова Божия из уст проповедника. (Строматы 2:6) Слушающий слово если соглашается с проповедником, то он стал верующим, если отверг слово, то остался в своем неверии. Но возвещаемое слово истины действует в человеке подобно магниту, притягивающему железо (Строматы 2:6).
Поэтому Климент веру рассматривает как акт свободный и одинаковое основание спасения для всех. В этом пункте Климент резко расходится с Валентином, который учил, что спасение происходит только в избранных и по природе. Нет, говорит Климент, вера – это единственное основание для спасения. Она является Божьим даром, который свободно принимается человеком. Бог не принуждает принять истину, а убеждает. Истина Божия убедительна по своей природе. Поэтому вера является разумным согласием свободно действующей души (Строматы 5:1).
Вера не может оставаться неразвитой. Вера в Бога должна постепенно перерастать в гнозис о Боге. (Строматы 7:10) Вера имеет две стороны. Первая имеет статичную характеристику, а вторая способна расти как горчичное зерно. В процессе роста вера приходит в соприкосновение с гнозисом и остается с ним в постоянной связи. Вера является близкой к гнозису как его основание и путь к нему. Вера является сокращенным или свернутым знанием, которое не нуждается в доказательствах (Строматы 7:10). Профессор Светлов Р.В. указывает, что свернутость веры означает не только потенция знания, но его фундамент (Светлов Р.В. Гнозис и экзегетика, стр. 403). Отличие ее от гнозиса заключается в том, что вера свободно предвосхищает знание истины о предмете, предшествует научному исследованию вещей. (Ни один ученый не приступил бы к научному поиску закономерностей в природе, если бы не верил, что мир устроен разумно. Это означает, что вера является такой фундаментальной предпосылкой науки в целом. Об этом и говорит Климент). Можно сказать, вера является априорным знанием истины. Просто верующий человек подобен ребенку, который не в состоянии дать разумное обоснование своей вере. Следовательно, вера нуждается в отчетливости, логическом раскрытии и обосновании. Когда в вере выделяют рациональную составляющую, то она переходит в знание и становится гнозисом. Гнозис является сильным и твердым доказательством всего того, что воспринято на веру, дает вере незыблемое основание и сообщающий ей разумность. (Строматы 7:10). Гнозис в этом смысле является неким обобщающим сознанием всего разумного, которое, хоть выражено в философии во фрагментах, может быть использовано, чтобы помочь обосновать веру.

Гнозис Климента потенциально доступен для всех. Более того, к нему обязан устремиться всякий верующий. Тот факт, что гносис является неким усовершенствованием веры, совсем не умаляет ее. Наоборот, Климент показывает, что вера является мощным начатком всего пути подлинного богопознания. Вера у Климента остается не просто начатком, но критерием истинности процесса богопознания. Климент даже соглашается с Аристотелем, что вера есть суждение о том, насколько истинно то или другое суждение сопровождающее знание. (Строматы 2:4. Платон веру рассматривает как познавательную способность души, которая стоит на третьем месте по сравнению с разумом и рассудком. Суть веры Платоном сводится к произвольному постижению мира, без достаточных на то оснований. Вера или одобряет, или отрицает то, что субъект с достоверностью не воспринимает. Поэтому она может быть и истинной и ложной, в то время как знания мыслятся как достоверные и истинные. Вера без знания неустойчива и подвержена переубеждению. Похоже, что Климент также склоняется и к платоновской концепции веры, когда ищет разумного обоснования веры.) Климент указывает на то, что гносис и вера имеют один источник, а значит одну природу. Этот источник Божественное Откровение. Оно содержится в Писании и церковном Предании. Это значит, что подлинная вера и истинный гнозис должны быть церковными (Строматы 7:16).
Истинный гнозис является не только духовно-интеллектуальным явлением. Состояние гнозиса характеризуется высокой нравственностью в согласии с Писанием. Для носителя христианского гнозиса характерна высокая нравственность, благородство, богоподобие.
Можно сделать вывод, что не существует знания без веры, ни веры без знания. Гностик пригвожден к вере, в нем есть вера знающая и знание верующее.

Дата добавления: 2015-07-26