Литературный энциклопедический словарь 52 страница

Каждый развитой Л. я. обслуживает осн. сферы деятельности коллектива, говорящего на данном языке. В зависимости от сферы его применения он выступает в разл. разновидностях: 1) непосредств. непринужденное общение, не связанное со спец. тематикой,— разг. речь; 2) использование языка в строго очерченных тематич. рамках — спец. речь; 3) эстетически обусловленное применение языка — язык худож. лит-ры. В этих функциональных разновидностях языка организация текста осуществляется по-разному.

Так, в текстах, назначение к-рых состоит в передаче определ. информации, звуковые повторы, сочетание однокореиных, хотя и разных по смыслу, слов обычно расцениваются как нежелательные “помехи” (поскольку останавливают на себе внимание), а в поэтич. произв. они вводятся сознательно (ср. у М. И. Цветаевой: “Минута: минущая: минешь! Так мимо же, и страсть и друг!...”), становясь там “элементом содержания”. То же можно сказать о метафоризации, возможностях выявления смысловой многоплановости слов и т д. Наряду с языком худож. лит-ры и разг речью могут быть выделены такие типы речи, к-рые выступают прежде всего в письм. форме и характеризуются спец. тематикой; часто эти типы речи обозначаются

ЛИТЕ — ЛИТЕ

==197

как функционально-речевые стили: публидистич., газетно-информап., науч., деловой. К функционально-речевым стилям мн. исследователи относят также разг. и худож. речь — т. н. разг. стиль г стиль худож. лит-ры. Между отд. типами речи не существует четких границ — все они складываются в рамках общелит. языка и в основе каждого из них лежат т. и. стилистически нейтральные элементы, применимые во всех сферах языкового общения (в лексике такими “нейтральными” элементами являются слова, к-рые в толковых словарях ие сопровождаются стилистич. пометами).

Становление и развитие Л. я. в значит, степени связано с развитием письменности. Именно письм. фиксация способствует закреплению общелит. нормы, ее общеобязательности и относительной устойчивости. Однако это не значит, что Л. я. выступает преим. в письм. форме. Большинство совр. лит. языков имеют и устную, и письм. формы, причем осн. различит. черты внутри языка связаны не с письм. или устной формой, а с книжной и разг. разновидностями Л. я. (напр., публичное выступление часто ориентируется на книжную речь, хотя и проявляется в устной форме, тогда как в худож. текстах отражаются мн. особенности устной разг. речи, получающие письм. фиксацию).

Л. я. постоянно развивается и обогащается, но непременным условием функционирования языка должна быть стабильность его норм. Будучи достоянием и отражением нац. культуры, Л. я. призван быть хранителем всего ценного, что было создано предыдущими поколениями говорящих на данном языке и что получило словесное выражение. Поэтому “новизна”, когда дело касается языка, не имеет того “ореола”, какой она имеет в др. областях обществ, жизни. В выступлениях против “порчи языка” сомнению и осуждению подвергается гл. обр. то “новое”, что наблюдается в речи той или иной части говорящих и что не соответствует установившимся нормам Л. я. Т. о., осн. признаками Л. я. нац. эпохи можно считать стабильность его норм, их общеобязательность и общепонятность, стилистич. дифференциацию средств выражения, сосуществование устной и письм. форм проявления, взаимодействие книжной и разг. разновидностей.

Нормы языка (см. Норма языковая) фиксируются в описательных грамматиках и толковых словарях. Иногда ошибочно считают, что эти нормы не просто фиксируются авторами грамматик и составителями словарей, а как бы создаются, “изобретаются” ими. Разумеется, это не так. “Уместно будет напомнить,— писал М. Горький,— что язык создается народом. Деление языка на литературный и народный значит только то, что мы имеем, так сказать, „сырой" язык и обработанный мастерами. Первым, кто прекрасно понял это, был Пушкин, он же первый и показал, как следует пользоваться речевым материалом народа, как надобно обрабатывать его” (“О том, как я учился писать”, 1928). Рус. Л. я. послереволюц. эпохи претерпел значит, изменения, затронувшие все стороны языка, и прежде всего словарный состав: появилось и прочно закрепилось в языке множество новых слов и выражений. Видоизменились и нормы Л. я., в т. ч. орфоэпические и грамматические. Однако коренной ломки не произошло. Вариантность норм, т. е. одновременное существование в отд. случаях двух норм, из к-рых одна отражает прежнее состояние языка, а другая — его новое состояние, представляет собой естеств. явление в Л. я. Деятельность лингвистов заключается не в том, чтобы “распоряжаться” этими нормами (одни отвергать, другие утверждать), а в рассмотрении всего нового в Л. я. с т. з. соответствия этого нового общим закономерностям развития языка, оптимальным условиям его функционирования.

• Виноградов В. В., Проблемы лит, языков и закономерностей их образования и развития, М., 1967; Б у даго в P.A., Лит. языки и языковые стили, М., 1967; Гухман М. М., Лит. язык, в кн.: Общее языкознание. Формы существования, функции, история языка, М., 1970; Шмелев Д. Н., Рус. язык в его функциональных разновидностях, М., 1977. Д. Я. Шмелев.

==198 ЛИТЕ

ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ, наука о художественной литературе (см. Литература), ее происхождении, сущности и развитии. Совр. Л. представляет собой сложную и подвижную систему дисциплин. Различают три гл. отрасли Л. Теория литературы исследует общие законы структуры и развития лит-ры. Предметом истории литературы является преим. прошлое лит-ры как процесс или как один из моментов этого процесса. Критику литературную интересует относительно единовременное, “сегодняшнее” состояние лит-ры; для нее характерна также интерпретация лит-ры прошлого с т. з. совр. обществ, и худож. задач. Принадлежность лит. критики к Л. как к науке не является общепризнанной.

Важнейшей частью Л. является поэтика — наука о структуре произв. и их комплексов, творчества писателей в целом, лит. направления, лит. эпохи и т. д. Поэтика соотносится с осн. отраслями Л.; в плоскости теории лит-ры она дает общую поэтику, т.е. науку о структуре любого произв.; в плоскости истории лит-ры существует историческая поэтика, исследующая развитие целых худож. структур и их отд. элементов (жанров, сюжетов, стилистич. образов и т. д.); применение принципов поэтики в лит. критике проявляется в идейно худож анализе конкретного произв., в выявлении особенностей его структуры. Во многом сходное положение занимает в Л. стилистика худож. речи: она может входить в теорию лит-ры, в общую поэтику (как исследование стилистич. и речевого уровня структуры), в историю лит-ры (напр., язык и стиль данного направления), а также в лит. критику (стилистич. разборы совр. произв.).

Для Л. как системы дисциплин характерна не только тесная взаимозависимость всех ее отраслей (так, лит. критика опирается на данные теории и истории лит-ры, а последние учитывают и осмысляют опыт критики), но и возникновение дисциплин второго ряда. Существуют теория лит. критики, ее история, история поэтики (следует отличать от историч. поэтики), теория стилистики и т. д. Характерно также передвижение дисциплин из одного ряда в другой; так, лит. критика со временем становится материалом истории лит-ры, историч. поэтики и др. Существует и множество вспомогат. литературоведч. дисциплин: литературоведч. архивоведение, библиография худож. и литературоведч. лит-ры, эвристика, палеография, текстология, комментирование текста, теория и практика эдиционного дела и др. В сер. 20 в. усилилась роль математич. методов (особенно статистики) в Л., преим. в стиховедении, стилистике, текстологии, где легче выделяются соизмеримые элементарные “отрезки” структуры (см. Структурализм). Вспомогат. дисциплины — необходимая база основных; вместе с тем в процессе развития и усложнения они могут выявлять самостоят, науч. задачи и культурные функции.

Многообразны связи Л. с др. гуманитарными науками, одни из к-рых служат его методологич. базой (философия, эстетика, герменевтика, или наука об интерпретации), другие близки к нему по задачам и предмету исследования (фольклористика, общее искусствознание), третьи — общей гуманитарной направленностью (история, психология, социология). Многоплановы связи Л. с языкознанием, осн. не только на общности материала (язык как средство коммуникации и как “первоэлемент” лит-ры), но и на нек-рой близости гносеологич. функций слова и образа и нек-рой аналогичности их структур. Слитность Л. с др. гуманитарными дисциплинами фиксировалась прежде понятием филологии как синтетич. науки, изучающей духовную культуру во всех ее языковописьменных, в т. ч. лит., проявлениях; в 20 в. это понятие передает обычно общность двух наук — Л. и лингвистики, в узком же смысле обозначает текстологию и критику текста.

Начатки искусствоведч. и литературоведч. знаний зарождаются в глубокой древности в форме мифол. представлений (таково, напр., отражение в мифах антич. дифференциации иск-в). Суждения об иск-ве встречаются в древнейших памятниках — в инд. ведах (10—2 вв. до н. э.), в кит. <Книге преданий” (^Шуцзин^, 14—5 вв. до и. э.), в др.-греч. <Илиаде> и “Одиссее” (8—7 вв. до н. э.) и др. В Европе первые концепции иск-ва и лит-ры разработаны антич. мыслителями. Платон в русле объективного идеализма рассмотрел эстетич. проблемы, в т. ч. проблему прекрасного, гносеологич. природу и воспитат. функцию иск-ва, дал гл. сведения по теории иск-ва и лит-ры (прежде всего деление на роды — эпос, лирику, драму).

В соч. Аристотеля при сохранении общеастетич. подхода к иск-ву происходит уже формирование собственно литера ту роведч. дисциплин — теории лит-ры, стилистики и особенно поэтики. Его соч. <0б искусстве поэзии”, содержащее первое систематич. изложение основ поэтики, открыло многовековую традицию спец. трактатов по поэтике, к-рая со временем приобретала все более нормативный характер (такова уже <Наука поэзии” Горация). Одновременно развивалась риторика, в рамках к-роЙ происходило формирование теории прозы и стилистики. Традиция составления риторик, как и поэтик, дожила до нового времени (в частности, в России: “Краткое руководство к красноречию”, 1748, M. В. Ломоносова). В античности — истоки и лит. критики (в Европе): суждения ранних философов о Гомере, сопоставление трагедий Эсхила и Еврипида в комедии Аристофана <Лягушки> (405 до н. э.). Значит, дифференциация литературоведч, знаний происходит в эллинистич. эпоху, в период т. н. александрийской филологии (3—2 вв. до н. э.), когда вместе с др. науками Л. отделяется от философии и формирует собств. дисциплины. К последним следует отнести биобиблиографию (<Таблицы” Каллимаха — первый прообраз литературной энциклопедии), критику текста с т.з. его подлинности, комментирование и издание текстов.

Глубокие концепции иск-ва и лит-ры складываются и в странах Восток В Китае в русле конфуцианства формируется учение о социально-воспитат. функции иск-ва (напр., Сюнь-цзы, ок. 298—238 до н. э.), а в русле даосизма эстетич, теория прекрасного в связи с универсальным творч. началом “дао” (Лао-цзы, 6—5 вв. до н. э.). В Индии проблемы худож структуры разрабатываются в связи с учениями об особом психол. восприятии иск-ва — расе (трактат “Натьяшастра”, приписываемый Бхарате, ок. 4 в., и более поздние трактаты) и о скрытом смысле худож. произв.— дхвани (< Учение об отзвуке” Анандавардханы, 9 в.), причем с давних времен развитие Л. тесно связано с наукой о языке, с изучением поэтич. стиля. В целом развитие Л, в странах Востока отличало преобладание общетеоретич. и общеэстетич. методов (наряду с текстология, и библиографич. работами; в частности, в персоя зычных и тюркоязычных лит-рах большое распространение получил биобиблиографич. жанр тазкире). Исследования историч. и эволюц. плана появились лишь в 19—20 вв.

Связующими звеньями между антич. и новым Л. были Византия и лат. лит-ра зап.-европ. народов; ср.-век. Л.. стимулируемое собиранием и изучением древних памятников, имело преим. библиографич. и комментаторский уклон. Развивались также исследования в области поэтики, риторики, метрики- В "эпоху Возрождения в связи с созданием оригинальных поэтик, соответствующих местным и нац. условиям, проблема языка, выйдя за рамки риторики и стилистики, возросла до общетеоретич. проблемы утверждения новоевроп. языков в качестве полноправного материала поэзии (трактат Данте “О народной речи”, 1304—07, “Защита и прославление французского языка”, 1549, Дю Белле); утверждалось также право Л. обращаться к совр. худож. явлениям (лекции Боккаччо о “Божественной комедии”). Однако поскольку новое Л. вырастало на основе “открытия античности”, утверждение оригинальности противоречиво совмещалось с попытками приспособить элементы антич. поэтики к повой лит-ре (перенос на эпопею норм аристотелевского учения о драме в “Рассуждении о поэтическом искусстве”, 1587, Т. Тассо). Восприятие классич. жанров как “вечных” канонов уживалось со свойственным Возрождению ощущением динамизма и незавершенности. В эпоху Возрождения была заново открыта <Поэтика” Аристотеля (наиболее важное изд. осуществлено в 1570.1. Кастельветро), к-рая вместе с “Поэтикой” Ю. Ц. Скалигера (1561) оказала сильнейшее влияние на последующее Л.

С кон. 16 в. и особенно в эпоху классицизма усиливается тенденция систематизации законов иск-ва; вместе с тем явственно обозначается нормативный характер худож. теории. Н. Буало в “Поэтическом искусстве” (1674), вынеся за скобки общие гносеологич. и эстетич. проблемы, посвятил усилия созданию стройной поэтики как системы жанровых, стили стич речевых норм, замкнутость и обязательность к-рых превращали его трактат и родств. ему соч. (“Опыт о критике”, 1711, А. Попа, “Эпистола о стихотворстве”, 1748, А. П. Сумарокова, и др.) почти в лит. кодексы. Вместе с тем в Л. 17—18 вв. намечается сильная тенденция антинормативности в понимании видов и жанров лит-ры. В частности, у Г. Э. Лессинга (“Гамбургская драматургия”, 1767— 1769) она приобрела характер решительного выступления против нормативной поэтики в целом, что подготовило эстетич. и литературоведч. теории романтиков. На почве просветительства возникают также попытки обосновать развитие лит-ры местными условиями, в т. ч. средой и климатом (“Критические размышления о поэзии и живописи”, 1719, Ж. Б. Дюбо). 18 в.— время создания первых историко-лит. курсов: “История итальянской литературы” (1772—82) Дж. Тирабоски, построенный на историч. рассмотрении родов поэзии “Лицей, или Курс древней и новой литературы” (1799—1805) Ж. Лагарпа. Борьбой историзма с нормативностью отмечены труды “отца английской критики” Дж. Драйдена (“Опыт о драматич. поэзии”, 1668) и С. Джонсона (“Жизнеописания наиболее выдающихся английских поэтов”, 1779—81).

На исходе 18 в. наблюдается важнейший сдвиг в европ. лит. сознании, поколебавший устойчивую иерархию худож. ценностей. Включение в науч. кругозор ср.-век. европ., а также вост. лит-р памятников фольклора поставило под сомнение категорию образца, будь то антич. иск-во или Возрождение. Развивается ощущение несоизмеримости худож. критериев разных эпох, полнее всего выраженное И. Г. Гердером (“Шекспир”, 1773, и др.). Входит в свои права категория особенного в Л.— применительно к лит-ре данного народа или периода, несущей в себе свой собств. масштаб совершенства. У романтиков ощущение различия критериев вылилось в концепцию разл. культурных эпох, выражающих дух народа и времени. Говоря о невозможности восстановить классич. (антич.) форму, противопоставляя ее новой форме (возникшей вместе с христианством), они подчеркивали

вечную изменчивость я обновляемость иск-ва (Ф. и А. Шлегели). Однако, обосновывая совр. иск-во как романтическое, пронизанное христ. символикой духовного и бесконечного, романтики незаметно, вопреки диалектич. духу их учения, восстанавливали категорию образца (в историч. аспекте — иск-во средневековья). С др. стороны, в собств. филос. идеалистич. системах, венцом к-рых была философия Гегеля, идея развития иск-ва воплощалась в концепцию поступат. движения худож. форм, с диалектич. необходимостью сменяющих друг друга (у Гегеля — это символич., классич. и романтич. формы); философски обосновывались природа эстетического и его отличие от нравственного и познавательного (И. Кант); философски постигалась неисчерпаемая — “символическая” — природа худож. образа (Ф. Шеллинг), филос. период Л.— это время всеобъемлющих систем, задуманных как универсальное знание об иск-ве (и, конечно, шире — о всем бытии), “подминающих” под себя и историю лит-ры, и поэтику, и стилистику и пр.

В России в 20—30-х гг. 19 в., испытывая влияние нем. филос. систем и отталкиваясь от них, сложилось течение “философской критики”· (Д. В. Веневитинов, Н. И. Надеждин и др.). В 40-х гг. В. Г. Белинский оригинальным образом увязал идеи филос. эстетики с концепциями гражд. служения иск-ва и историзмом (“ социальностью”). Цикл его статей об А. С. Пушкине (1843—46) по существу явился первым курсом истории новой рус. лит-ры. Объяснение явлений прошлого было связано у Белинского с разработкой теоретич. проблем реализма и народности (понятой — в противоположность теории “официальной народности^— в нац.-демократич. смысле). К сер. 19 в. расширяется область литературоведч. исследований в европ. странах: развиваются дисциплины, комплексно изучающие культуру данной этнич. группы (напр., славяноведение), рост историко-лит. интересов повсеместно сопровождается переключением внимания с великих художников на всю массу худож. фактов и с мирового лит. процесса на свою нац. лит-ру (напр., “История поэтической национальной литературы немцев >, 1835—42, Г. Г. Гервинуса). В рус. Л. параллельно с этим утверждалась в правах древняя рус. лит-ра; усиливающимся интересом к ней отмечены курсы М. А. Максимовича (1839), А. В. Никитенко (1845) и особенно “История русской словесности, преимущественно древней” (1846) С. П. Шевырева.

Складываются общеевроп. методологич. школы. Пробужденный романтизмом интерес к мифологии и фольклорной символике выразился в трудах мифологической школы (Я. Гримм и др.). В России Ф. И. Буслаев, не ограничиваясь исследованием мифол. основы, прослеживал ее историч. судьбу, в т. ч. взаимодействие нар. поэзии с письм. памятниками. Впоследствии “младшие мифологи” (в т. ч. в России А. Н. Афанасьев) поставили вопрос о первоистоках мифа. Под влиянием др. стороны романтич. теории — об иск-ве как самовыражении творч. духа — сложился биографический метод (Ш. О. Сент-Бёв, “Литературно-критические портреты”·, т. 1—5, 1836— 1839). Биографизм в той или иной мере проходит через все новейшее Л., подготовив психол. теории творчества кон. 19 — нач. 20 вв. Влиятельной во 2-й пол. 19 в. была культурно-историческая школа. Ориентируясь на успехи естеств. наук, она стремилась довести понимание причинности и детерминизма в Л. до точных, осязаемых факторов; таково, по учению И. Тэна (“История английской литературы”, 1863—64), триединство расы, среды и момента. Традиции этой школы развивали Де Санктис, В. Шерер, М. Менендес-и-Пелайо, в России — Н. С. Тихонравов, А. Н. Пыпин, Н. И. Стороженко и др. По мере становления культу рно-историч. метода выявлялись недооценка им худож. природы лит-ры, рассматриваемой преим. как обществ, документ, сильные позитивист. тенденции, пренебрежение диалектикой и эстетич. критериями.

В противовес позитивист, тенденциям рус. революц демократич. критика, опираясь на наследие Белинского, стремилась восстановить широкий филос. и гносеологич. контекст литерату роведч. исследований.

ЛИТЕ

==199

Касаясь проблем истории лит-ры и критики, революц. демократы подчеркивали связь лит. процесса с взаимодействием и противоборством разл. социальных групп, с развитием освободит, движения (“Очерки гоголевского периода русской литературы”, 1855—56,?. Γ. Χернышевского, “О степени участия народности в развитии русской литературы”, 1858, H. A. Добролюбова). В то же время постановка нек-рыми революц. демократами ряда теоретич. проблем (напр., функции иск-ва, народности) не была свободна от нормативности и упрощения.

В 40-х гг. в рамках исследования фольклора и древней лит-ры зарождается сравнительно-историческое литературоведение. Позднее Т. Бенфей изложил миграционную теорию, объяснявшую сходство сюжетов общением народов (<Панчатантра>, 1859). Теория Бенфея стимулировала как историч. подход к межнац. связям, так и интерес к самим поэтич. элементам — сюжетам, персонажам и пр., однако отказывалась от исследования их генезиса и часто приводила к случайным, поверхностным сопоставлениям. Параллельно возникли теории, стремившиеся объяснить сходство поэтич. форм единством человеческой психики (нар.-психол. школа X. Штейнталя и М. Лацаруса) и общим для первобытных народов анимизмом (Э. Б. Тайлор), что послужило для А. Ланга основой антропологич. теории (см. Самозарождения сюжетов теория).

Принимая учение о мифе как о первичной форме творчества, Александр Н. Веселовский направил исследование в русло конкретных сопоставлений; притом, в отличие от миграц. школы, он поставил вопрос о предпосылках заимствования —“встречных течениях” в лит-ре, испытывающей влияние. В •“Исторической поэтике”, выясняя “...сущность поэзии—из ее истории”, он устанавливает спеи^фич. предмет историч. поэтики — развитие поэтич. форм и тех законов, по к-рым определенное обществ, содержание укладывалось в какие-то неизбежные поэтические формы (жанр, эпитет, сюжет) (указ. соч., 1940, с. 54, см. также с. 53). С другой стороны — со стороны структуры худож. произв. как целого — подошел к проблемам поэтики А. А. Потебня (“Из записок по теории словесности”, 1905), выявивший многозначимость произв., в к-рое как бы вложено множество содержаний, вечную обновляемость образа в процессе его историч. жизни и конструктивную роль читателя в этом изменении. Выдвинутая Потебней идея “внутренней формы” слова содействовала диалектич. исследованию худож. образа и явилась перспективной для последующего изучения поэтич. структуры.

В последней трети 19 в. культурно-историч. метод углубляется с помощью психол. подхода (напр., у Г. Брандеса). Возникает психологическая школа (В. Вундт, Д. Н. Овсянико-Куликовский и др.). Интенсификация сравнительно-историч. изучений привела к созданию спец. дисциплины — сравнительного Л. (Ф. Бальдансперже, П. Ван Тигем и др.). Процесс развития Л. становится всемирным, ломая многовековые перегородки между Западом и Востоком. В странах Востока впервые появляются истории нац. лит-р, происходит становление систематич. лит. критики.

На рубеже 19—20 вв. в зап. Л. возникла антипозитивист. тенденция, исходящая из идеалистич. посылок. Она приняла в основном три направления. Во-первых, оспаривалось право интеллектуально-рассудочного знания в пользу знания интуитивного применительно как к творческому акту, так и к суждениям об иск-ве (“Смех”, 1900, А. Бергсона); отсюда — попытки не только опровергнуть систему традиц. литературоведч. категорий (виды и роды поэзии, жанры и т. д.), но и доказать их принципиальную неадекватность иск-ву:

К оглавлению

==200 ЛИТЕ

они определяют только внеш. строение произв., но не его художественность (“Эстетика...”, 1902, Б. Кроче). Во-вторых, обозначилось стремление преодолеть плоский детерминизм культурно-историч. школы и построить классификацию лит-ры на основе глубинных психол. и духовных дифференциации (такова антитеза двух типов поэзии — “аполлоновского” и “дионисовского” в “Рождении трагедии из духа музыки”, 1872, Ф. Ницше). Объяснить иск-во глубинными процессами стремился также В. Дильтей, настаивавший на различии “идеи” и “переживания” и выделявший в “духовной истории” три осн. формы: позитивизм, объективный идеализм и диалектич. идеализм. Эта теория (см. Духовно-историческая школа) не свободна была от механич. прикрепления художников к каждой из форм; кроме того, недооценивались ею и моменты худож. структуры, т. к. иск-во растворялось в потоке присущего эпохе общего миросозерцания. В-третьих, к объяснению иск-ва была плодотворно привлечена сфера бессознательного (3. Фрейд; см. Психоанализ). Однако свойственный последователям Фрейда пансексуализм приводил исследователей к бедным результатам (вроде объяснения всего творчества художника “эдиповым комплексом”). По-новому применяя к иск-ву психоаналитич. принципы, сформулировал теорию коллективно-бессознательного (архетипов) К. Г. Юнг (“Об отношении аналитич. психологии к литературному произведению”, 1922), под влиянием к-рого (а также Дж. Фрейзера и “кембриджской школы” его последователей) сложилась ритуально-мифологическая критика. Ее представители стремились отыскать в произв. всех эпох определ. ритуальные схемы и коллективно-бессознат. архетипы. Содействуя изучению основ жанров и иоэтич. средств (метафор, символов и т.д.), это течение в целом неправомерно подчиняет лит-ру мифу и ритуалу, растворяет Л. в этнологии и психоанализе.

Особое место в зап. Л. заняли поиски, осн. на философии экзистенциализма. В противовес историзму в понимании лит. развития было выдвинуто понятие экзистенциального времени, к-рому соответствуют великие произв. иск-ва (М. Хайдеггер, Происхождение художественного произведения, 1935; Э. Штайгер, Время как воображение поэта, 1939). Истолковывая поэтич. произв. как самодовлеющую, замкнутую в себе истину и “пророчество”, экзистенциалист. “интерпретация” избегает традиц. генетич. подхода. Интерпретация определяется языковым и историч. горизонтом самого интерпретатора.

В отталкивании от интуитивизма и биографич. импрессионизма, с одной стороны, и от методов, игнорировавших специфику иск-ва (культурно-историч. школа),— с другой, в 10-х гг. 20 в. возникла “формальная школа” в рус. Л. (см. ОПОЯЗ). Дуализм формы и содержания она стремилась преодолеть, выдвинув новое соотношение: материал (нечто предлежащее художнику) и форма (организация материала в произв.). Этим достигалось расширение сферы формы (прежде сводимой к стилю или нек-рым случайно выбранным моментам), но вместе с тем в сфере анализа (и понимания иск-ва) благодаря этому не оставалось места для социально-филос. истолкования худож. явлений. Через посредство Пражского лингвистического кружка “формальная школа” оказала значит. влияние на мировое Л., в частности на “новую критику”· и структурализм (наследоЕавших также идеи Т. С. Элиота). При этом наряду с дальнейшей формализацией и вытеснением эстетич. моментов наметилась и тенденция преодоления отмеченной антиномии, неразрешимой в рамках “формального метода”. Худож. произв. стало рассматриваться как сложная система уровней, включающая и содержат. и формальные моменты (Р. Ингарден). В качестве реакции на “формальные методы” и субъективист. тенденции в 60-х гг. развивается социология, подход

к лит-ре, однако у мн. зап. исследователей — с прямолинейным возведением лит. явлений к социально-экономич. факторам. Происходит и сближение и противоборство разл. методов; так, социологизм тяготеет к структурализму, а с др. стороны — к экзистенциализму.

Для марксистско-ленинского Л., составившего принципиально новый этап в науке о лит-ре, определяющим является положение историч. материализма о том, что “способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще” (Маркс К., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 13, с. 7).

Эволюцию иск-ва и эстетич. идеалов нельзя рассматривать в виде некой самостоят, и независимой автономной сферы, подчиняющейся только своим внутр. законам; оно определяется в конечном счете, как и развитие всех др. сторон жизни общества, развитием материального производства и обусловленных им производств, отношений. Вместе с тем Маркс отмечал, что расцвет иск-ва и прогресс в “материальной основе” общества “...отнюдь не находятся в соответствии” между собой (см. там же, т. 12, с. 736). Благоприятна или неблагоприятна социальная система для развития иск-ва — это определяется в первую очередь характером свойственных ей обществ. отношений, классовых или бесклассовых, дружественных или враждебных человеческой индивидуальности. Маркс и Энгельс пришли к выводу, что капиталистич. строй с его духом торгашества и тотальным отчуждением враждебен иск-ву и поэзии (см. Маркс К. и Энгельс Ф. о литературе), что не исключает возможности создания талантливых произв. и в капиталистич. обществе.

Под влиянием их идей были созданы историко-лит. работы Ф. Меринга (“Легенда о Лессинге”, 1893), П. Лафарга (“Происхождение романтизма”, 1885—96) и др.; особенно интенсивно стало развиваться марксист. Л. в России: “Искусство и общественная жизнь” (1912—13) и др. работы Г. В. Плеханова, “Марксизм и эстетика” (1905) А. В. Луначарского, статьи В. В. Воровского о М. Горьком, о декадентах, многочисл. теоретико-лит. и историко-лит. выступления самого Горького и др. Марксист. Л. уже в начальный период своего формирования подвергло критике как позитивистские и субъективно-идеалистич. тенденции в Л., так и формалистич. и антиреалистич. концепции декаданса (см. Декадентство). Вместе с тем, выступая прежде всего как “историки культуры” и “социологи искусства”, Плеханов, Меринг, Лафарг широко использовали опыт культурно-историч. школы. В

частности, они принимали установленную ею связь лит-ры с “общественной психологией”, но интерпретировали последнюю “...с точки зрения взаимных

отношений и взаимного влияния о б щ ественных классо в” (Плеханов Г. В., Избр. филос. произв., т. 4, 1958, с. 608). В связи с социологич. истолкованием лит-ры в 1910-х гг. складывается течение вульгарного социологизма, выросшее (из однобокого и неполного понимания существа марксист, социологии и ставшее весьма влиятельным в сов. Л. 20 — нач. 30-х Гг. Борясь с ним, марксист. Л. развернуто обосновало как специфику иск-ва и законов его развития, так и диалектич. понимание социально-историч. обусловленности иск-ва.

Дата добавления: 2015-07-26