Глава 32. Трехдневное путешествие на корабле было первым для Тобина морским опытом

Трехдневное путешествие на корабле было первым для Тобина морским опытом. Их суда, два основательно нагруженных галеона под красными парусами, были достаточно велики, чтобы перевезти вместе с компаньонами и их лошадей.

Сначала Тобину было страшновато, когда корабль покачивался под его ногами, но к тому времени, как они прошли устье залива, он почувствовал себя увереннее. Позади сверкала столица в лучах утреннего солнца, вновь напомнив Тобину игрушечный город над нарисованным заливом. И только теперь, когда было уже слишком поздно, он сообразил, что в суматохе сборов совершенно забыл о Брате. Старая потрепанная кукла осталась в тайнике в его гардеробной.

— Не волнуйся ты, — сказал Ки, когда Тобин признался ему в своей оплошности. — Все равно туда никто не сунется. Да и вряд ли от него будет польза в сражении.

Теперь Порион стал их сержантом, а капитанами были Фарин и Мелнот. Корин проводил долгие часы с ними, задавая сотни вопросов и слушая рассказы о былых сражениях. Остальные мальчики всегда собирались на такие уроки, и к тому времени, когда они обогнули мыс у Грэйхеда, они уже мысленно раз десять выиграли сражение.

— Ваши будущие противники — не вышколенные солдаты, — постоянно повторял Порион, — и они не станут играть по установленным правилам.

— Вряд ли вы даже увидите их всех сразу, — добавил Фарин. — Они могут прыгнуть на вас с деревьев, могут выстрелить из зарослей. Лучше всего, если нам удастся застать их врасплох, пока они не рассредоточились.

Море в лучах бледного солнца отсвечивало зеленью. Погода стояла ясная, и ветер дул попутный. На третье утро они бросили якоря возле какой-то рыбацкой деревни и остаток дня потратили на то, чтобы вывести на берег лошадей и выгрузить оружие. Береговая линия здесь была не такая ровная, как возле Эро, а лес местами подходил почти к самой воде.

Деревушка оказалась крошечной и пустынной, здесь не было ни изгородей, ни рыночной площади, ни постоялого двора. На ночь компаньоны устроились на тюфяках в крытом соломой храме Астеллуса, который использовался и как гостиница для случайных путников. Солдаты разбили лагерь на берегу, под навесами. На следующее утро они поднялись еще до рассвета и по извилистой дороге отправились в горы.

Горы здесь тоже были другими. Не такие высокие, с более округлыми вершинами, как стертые зубы, и почти сплошь поросли густым лесом. Каменистые вершины поднимались над деревьями, как макушки лысых голов. Широкие плодородные долины у подножий гор были усеяны многочисленными фермами, хуторами и селениями, защищенными высокими стенами.

Крепость Рилмара располагалась в узкой части одной из больших долин, охраняя какую-то важную дорогу. Тобин ожидал увидеть нечто похожее на его старый замок у Алестуна, однако Рилмар оказался состоящим из одной-единственной большой круглой каменной башни, окруженной земляным валом и старым-престарым частоколом. Башню венчала терраса, окруженная зубчатой стеной, и коническая деревянная крыша. На знамени, развевавшемся наверху, были изображены два зеленых перевившихся друг с другом змея на красно-желтом поле.

— Должно быть, это новый герб твоего отца, — предположил Тобин, указывая Ки на знамя.

Ки промолчал, без улыбки рассматривая стены укрепления. Тобин заметил по меньшей мере шесть человек, наблюдавших за ними сверху. Знамена наследного принца и его собственное должны были уже дать понять защитникам крепости, кто именно приближается к ним, но из крепости не слышалось приветствий, и никто не спешил им навстречу.

Ки всматривался в башню, прищурив глаза.

— Видишь кого-нибудь из родных? — спросил Тобин, которому очень хотелось увидеть людей, о которых он был уже наслышан.

— Нет, что-то никого не узнаю.

Когда отряд приблизился к воротам, внутри залаяли собаки.

Грязный одноглазый сторож впустил их внутрь. Он поздоровался с Корином и Тобином, потом угрюмо осмотрел остальных, явно не узнавая Ки.

Пройдя ворота, отряд очутился в бедном дворе. Мужчины и женщины, больше похожие на разбойников, чем на воинов лорда, занимались своими делами — кто-то осматривал копыта лошадей, кто-то рубил дрова. Возле стены расположился кузнец с горном и наковальней. Многие мужчины просто слонялись без дела. Две пятнистые охотничьи собаки, здоровенные, как телята, бросились на вновь прибывших, заливаясь яростным лаем, пока кто-то из бездельников не угомонил их, с большой точностью швырнув в псов несколько камней. Тобин заметил, как Фарин и Порион оглядывались по сторонам, поджав губы при виде грязи и запустения. И слышал, как кое-кто из компаньонов хихикал, но Корин одним быстрым взглядом заставил их замолчать.

Два мальчика, немного старше Ки, в добротных кожаных латах, вышли им навстречу.

— Это ты, Ки? — спросил один из них.

У него были такие же, как у Ки, темные глаза и волосы, но он был шире в плечах и больше походил на крестьянина, чем на воина.

— Да, это я, Амин! — откликнулся Ки, немного просветлев и спрыгивая с седла на землю, чтобы поздороваться с братом.

Тот не слишком вежливо дернул его за руку.

— Ты слишком долго пропадал где-то, братец. Я Димиас. А вот он — Амин.

Второй мальчик был еще больше похож на Ки.

— Ну, ты прямо как маленький лорд! — воскликнул он, с силой хлопая Ки по плечу.

Оба говорили с сильным деревенским акцентом, как и сам Ки, когда Тобин впервые с ним встретился.

Кузнец, светловолосый мужчина в кожаном фартуке, прихрамывая, направился к гостям. У него были мощные руки и плечи, но ступня одной ноги была изуродована. Он неловко, коротко поклонился Корину и прижал кулак к сердцу.

— Добро пожаловать в Рилмар, твое высочество.

Пока он говорил, его глаза метнулись в сторону Ки, и Тобин заметил в узких маленьких глазках кузнеца откровенную зависть.

— Привет, Иннис! — сказал Ки, тоже явно не обрадованный встречей; Иннис никогда не бывал героем его историй. — Принц Корин, позволь мне представить тебе моего единокровного брата.

Иннис вытер руки о фартук и снова поклонился.

— Отец там, внутри, у него подагра разыгралась, — сообщил Иннис. — Он велел сразу пригласить вас в дом, как только вы прибудете. Лошадей и солдат можете оставить здесь. Амин, вы с Димиасом присмотрите. Идем, твое высочество.

Порион и капитаны держались рядом с компаньонами, когда все пошли к воротам в осыпающейся каменной стене, окружавшей внутренний двор. Иннис замедлил шаг, и Тобин услышал, как он проворчал, обращаясь к Ки:

— Не очень-то ты спешил вернуться домой, а? Наверное, стал слишком хорош для своей родни.

Кулаки оруженосца сжались, но он вскинул голову и промолчал.

Пройдя через ворота, над которыми красовалась невысокая навесная башенка, Тобин поспешил сдержать дыхание, стараясь не слишком морщить нос от хлынувших им навстречу запахов.

За воротами несколько неопрятных женщин хлопотали над кипящим котлом; пар, клубившийся над ним, растекался по сырому двору, добавляя вони к ядовитым запахам навоза, заплесневелых камней и гниющего мусора, валявшегося кругом. Дым горящего дерева висел в воздухе тяжелыми пластами. В углу возле конюшен высилась гора разбитых бочек, а за ней в куче мусора рылись свиньи.

Древняя крепость отчаянно нуждалась в ремонте. Ее стены поросли мхом и лишайниками, между потрепанными непогодой каменными блоками, там, где выкрошилась штукатурка, выросли дикие цветы. На верхних этажах башни ставни на окнах либо висели на одной петле, либо вовсе отсутствовали, придавая всему строению запущенный, нежилой вид.

Внутренний двор был вымощен каменными плитами, но они потрескались и перекосились от морозов, а часть плит отсутствовала, и на их месте красовались коричневые лужи грязи, из которых пили тощие куры и утки. Сквозь трещины в камне пробивались конский щавель и чертополох. По обе стороны окованной железом входной двери густо разрослись мальвы и паслен, а по косяку вилась старая разросшаяся роза, и несколько белых цветков на ней вносили единственную живую ноту в унылое окружение.

«Здесь так же ужасно, как на улицах возле моста Попрошаек», — подумал Тобин. Даже в самые мрачные дни его детства двор замка в Алестуне содержался в безупречном порядке, а нижние этажи дома вовремя ремонтировали.

В дальнем конце двора у сломанной телеги играли грязные ребятишки. Небритый молодой человек в длинной грязной тунике сидел на месте возницы и смотрел на всадников. Его прямые волосы жирными сосульками падали на голые плечи, и по мере приближения Тобин все более отчетливо видел его пустые, широко раскрытые глаза идиота.

За спиной Тобина снова раздались смешки. Ки покраснел до кончиков ушей. Он давно уже научился и вести себя, и разговаривать не так, как в деревне, и всегда был очень аккуратен и внимателен к своей одежде. Неудивительно, что он не слишком рвался повидаться со своими родными.

Сначала навстречу компаньонам с радостными криками бросились малыши. А вслед за ними вскоре подошли и старшие.

Детвора с восторженным щебетанием кружила возле всадников, словно стайка ласточек. Одна маленькая девочка с длинной светлой косичкой, висевшей вдоль ее спины, уставилась на золоченый шлем Корина.

— Ты кто, король? — прошепелявила она, серьезно глядя на принца голубыми глазами.

— Нет, я сын короля, принц Корин. — Он взял маленькую ручку девочки и галантно поцеловал ее, отчего малышка громко завизжала и рассмеялась.

Мальчик-идиот, сидевший в телеге, громко ухнул и принялся подпрыгивать на месте, бормоча слюнявым ртом нечто, отдаленно напоминавшее имя Ки.

— Привет, Кик! — окликнул его Ки, неохотно махнув рукой.

— Еще один брат? — спросил Маго со сдавленным смехом.

— Незаконный, — ворчливо произнес Иннис.

Войдя в крепость, они сначала вынуждены были миновать большое круглое помещение, служившее кухней и складом одновременно, а потом подняться по скрипучей лестнице в просторный холл.

Комнату освещали лучи солнца, проникавшие сквозь несколько узких окон, и огонь в высоком очаге, но когда глаза Тобина привыкли к дымной мгле, он решил, что здесь ненамного лучше, чем в нижнем помещении. Потолочные балки и длинные столы почернели от времени, штукатурка на стенах местами отвалилась, обнажив каменную кладку. На стенах висели несколько дешевеньких новых гобеленов, на полках рядом с очагом выстроились серебряные тарелки; тарелки явно некому было почистить, и они совершенно почернели. Посреди комнаты на соломенной подстилке лежала пятнистая сука, кормившая щенков, а по столам безнаказанно бродил голенастый кот с рваными ушами. Возле небольшого очага для приготовления пищи женщины крутили колеса прялок, бросая на гостей настороженные взгляды; на полу копошились в грязном тростнике двое полуголых младенцев. В помещении стоял острый запах застарелой грязи и мочи.

— Я вырос не здесь, — прошептал Ки, обернувшись к Тобину и вздохнув. — Здесь намного лучше.

Тобин почувствовал себя так, словно предал Ки; когда он просил короля пожаловать Ларенту титул, он и вообразить не мог такой дом.

Худенькая женщина с усталым лицом, с виду не намного старше Инниса, вышла вперед, чтобы приветствовать их. Она приоделась в лучшее платье, хотя и с пятнами жира на юбке. Неловко преклонив колено, она поцеловала руку Корину. Судя по ее виду и по рассказам Ки, Тобин догадался, что новых жен Ларент выбирал из служанок, когда очередная его жена умирала родами.

— Добро пожаловать в наш дом, твое высочество, — сказала женщина. — Я леди Секора. Входи и порадуй нас своим присутствием. Мы благодарим тебя… — Она помолчала, подыскивая слова. — Мы благодарим тебя за честь, оказанную нам, за то, что даровал нам титул. Мой муж… мой лорд там, в той комнате, он тебя ждет, но выйти не может.

Корин изо всех сил старался не рассмеяться, когда брал женщину за руку, помогая ей подняться.

— Благодарю тебя, госпожа. Позволь представить тебе моего кузена, принца Тобина из Эро.

Секора уставилась на Тобина с откровенным любопытством.

— Так это ты хозяин Ки, да? Тот самый, о котором говорил волшебник?

Зубы у нее были плохими, изо рта дурно пахло.

— Ки мой оруженосец и мой друг, — сказал Тобин, беря ее худую шершавую руку, когда она склонилась перед ним.

Секора перевела взгляд с него на Ки и покачала головой.

— Ки, думаю, твой отец захочет тебя видеть. Прошу, поешьте с дороги, а потом я провожу всех вас к нему.

Она хлопнула в ладоши, и женщины понесли с буфета, стоявшего у стены, блюда с холодной едой и стали расставлять все перед гостями. Прислуга выстроилась по возрасту, от согнутой годами бабушки до двух юных девочек, красневших и бросавших дерзкие взгляды на Тобина и остальных.

Еда была простой, но на удивление хорошей, если учесть общее состояние здешнего хозяйства: холодная баранина с мятным привкусом, уложенная на ломти свежего хлеба с петрушкой; вареный лук в густых сливках, приправленных гвоздикой и вином, и лучший пирог с олениной, какой только Тобин пробовал с тех пор, как расстался с кухней поварихи. Однако манеры хозяев оставляли желать лучшего. Леди Секора стояла вместе с другими женщинами в стороне, сложив руки спереди на юбке и нервно теребя пальцы. Она провожала взглядом каждый кусок, который брал Корин. Иннис ел вместе с гостями: он опустил голову над своей тарелкой и работал челюстями, как крестьянин.

— А почему хозяин дома не ест с нами? — спросил Корин, отпихивая наглого белого кота, который пытался стащить у него кусок баранины.

— Болеет он, вот как, — пробормотал Иннис с набитым ртом. Это было единственное его высказывание за все время, что они провели за столом.

Когда с едой было покончено, Иннис вернулся к работе, а Секора повела Корина, Тобина и Ки в небольшую комнату, примыкавшую к холлу.

В ней было намного уютнее; стены укрывали сосновые панели, приобретшие от времени цвет старого золота, и здесь было тепло от яркого огня в очаге; запах сосновых поленьев отчасти маскировал вонь не вынесенного вовремя ночного горшка. Эта комната напомнила Тобину обитель Хакона в Атийоне.

Лорд Ларент дремал в кресле у очага; его обвязанная припарками нога лежала на табурете. Даже во сне вид у лорда был внушительный и грозный. Он обладал орлиным носом, а его небритые щеки украшали поблекшие шрамы. Поредевшие седые волосы падали на плечи, а обвисшие усы обрамляли тонкогубый рот. Как и Секора, ради прибытия принца он надел свою лучшую одежду, однако выглядел праздничный наряд так, словно лорд спал в нем не раз и не два, а заодно использовал рукава в качестве салфетки. Когда Секора осторожно потрясла его за плечо, он мгновенно проснулся и попытался нащупать меч, которого, к счастью, рядом не было. Левый глаз лорда был белым, слепым. Тобин не нашел никакого сходства между Ки и этим человеком, если не считать уцелевшего глаза лорда: он был такого же теплого коричневого цвета.

В общем лорд Ларент представлял собой то, что Ки обычно называл «грубый человек», однако с придворным этикетом он был знаком безусловно лучше, чем его жена, потому что тут же рывком поднялся с кресла и отвесил Корину и Тобину глубокий поклон.

— Прошу, прими мои извинения, твое высочество. В последние дни я редко встаю с этого кресла, нога не позволяет. Мои старшие сыновья сейчас отсутствуют, они служат в армии короля, а моя старшая дочь еще не вернулась. Секора, Ахры нет еще? Нет? Но она сказала, что скоро будет, так что я думаю… — Он на секунду умолк. — Вас должен был встретить Иннис.

— Он нас встретил, и твоя досточтимая леди отлично приняла нас, — заверил его Корин. — Прошу, сядь, мой лорд. Догадываюсь, что нога у тебя сильно болит.

— Принеси кресла, женщина! — рявкнул Ларент и подождал, пока Корин не усядется, после чего и сам опустился на место. — Позволь сказать, принц Тобин, что моя семья в большом долгу перед тобой за такое возвышение. Я постараюсь быть достойным твоего доверия и доверия короля.

— Не сомневаюсь в этом, мой лорд.

— И я опечален вестью о смерти твоего отца. Он был редкий, настоящий воин, вот как. Редкий воин!

— Спасибо, мой лорд. — Тобин принял это признание, кивнув и ожидая, что теперь старик обратится к своему сыну, которого словно не замечал.

Корин достал из-под рубашки письмо и протянул его старому лорду.

— Король посылает тебе свои поздравления, мой лорд, и приказы перед завтрашним походом.

Ларент секунду-другую пристально смотрел на документ и лишь потом с осторожностью взял его. Он повертел свиток, изучая печати, и пожал плечами.

— Не может ли кто-нибудь прочесть это вслух, твое высочество? Мы тут к такому не привыкли.

— Оруженосец Киротиус, прочти письмо короля своему уважаемому отцу, — сказал Корин, и Тобин догадался, что принц тоже заметил невнимание старика к сыну.

Лохматые брови Ларента взлетели вверх, его здоровый глаз уставился на юношу.

— Ки? Это ты? Я тебя не узнал, мальчик!

— Привет, пап.

Тобин ожидал, что уж теперь-то они рассмеются и обнимутся, как это делали при встрече Фарин и его родня. Однако Ларент смотрел на сына как на незнакомца, явившегося в дом без приглашения.

— Похоже, ты и впрямь неплохо устроился. Не зря Ахра говорила.

Письмо дрожало в руках Ки, когда он разворачивал свиток.

— И читать даже научился? — пробормотал Ларент. — Ну хорошо, давай.

Ки прочел вслух короткое послание. Оно начиналось с обычных приветствий, потом в нем говорилось, что Корин назначается командующим операцией. Ки ни разу не запнулся, но к тому времени, как он дочитал до конца, щеки у него пылали.

Его отец слушал в молчании, потом повернулся к Корину.

— Эти вороватые ублюдки несколько недель назад перенесли свой лагерь выше в горы, после того как мы на них напали. Если Ахра не вернется, вас проводит Иннис. Там есть тропа, по ней вы зайдете к ним с фланга. Если выйдете этой ночью, они, возможно, будут слишком пьяными, чтобы вас услышать. И к рассвету вы сможете их взять. — Он помолчал, пристально глядя на Корина. — Сколько у тебя опытных людей?

— Четыре десятка.

— Ну так пусть они держатся вместе и поближе к тебе, твое высочество. Этих разбойников одолеть не так-то просто. Зимой они ограбили половину деревень в нашей долине и увели с собой немало женщин. Я гоняюсь за ними с тех пор, как прибыл сюда, и нам тут пришлось несладко. Я сам водил своих людей, пока нога у меня не сгнила окончательно. — Он опять внимательно посмотрел на Корина и покачал головой. — Ну, ты просто держись рядом со своими людьми, слышишь? Я не хочу в ответ на это письмо посылать королю твой прах.

— Мы неплохо учились в Скале, мой лорд, — сухо произнес Корин.

— Да я в этом и не сомневаюсь, твое высочество, — мрачно сказал старик. — Но никакие тренировки и науки тебе не помогут, если нарвешься на засаду.

Они остались на ночь в этом безрадостном доме, и Ки хотел только одного: чтобы его оставили в покое. Если бы его отца не произвели в лорды, королю никогда и в голову не пришло бы отправить компаньонов именно сюда. Казалось, прошла целая жизнь с тех пор, как Ки жил со своими родными; он даже не осознавал, насколько изменился сам, пока не вернулся домой и не увидел, как они смотрят на него. Даже Амин и Димиас украдкой бросали на него завистливые взгляды. Младшие дети, по крайней мере те, кто его помнил, были счастливы повидаться с братом и просили рассказать что-нибудь про столицу. А его маленькие единокровные сестрички и братишки вместе с незаконнорожденными отпрысками, как бельчата, карабкались на каждого, что сидел достаточно спокойно, включая и Корина, который, к счастью, не возражал. Как бы Киротиус ни относился к принцу, тот умел очаровывать людей, когда ему того хотелось. И был еще момент, когда Ки получил истинное удовольствие, наблюдая, как один из едва научившихся ходить карапузов с обкаканной задницей влез на колени к Албену.

Но, впрочем, ему не стало от этого легче. Теперь все компаньоны знали, что он действительно «безземельный рыцарь». При виде отца и бедняжки Секоры, принаряженных в пышные, но грязные одежды, он чуть не умер от стыда. Его отец частенько говорил о тех, кто пытался прыгнуть выше головы, так: «Можешь нарядить свинью в шелка, но это не научит ее танцевать». Лишь теперь Ки понял весь смысл этой поговорки.

Большинство обитателей дома укладывались спать с заходом солнца. Младшие дети спали в общей куче на полу, вперемешку с кошками и собаками. Иннис и старшие сыновья засиделись с гостями за чудовищным вином, пытаясь проявить гостеприимство. Иннис, четвертый законный отпрыск после Ахры, медлительный здоровяк, был неразговорчив до такой степени, что иной раз выглядел грубияном. Он проявлял гораздо больше способностей к кузнечному делу, чем к военному. Из-за этого, да еще из-за искалеченной ноги, он остался дома, когда старшие отправились воевать. Амин и Димиас служили гонцами во время последних стычек с бандитами, и видно было, что Иннис не простил им такой удачи, так же как не готов был простить и Ки.

Корин держался великолепно. Он чашу за чашей пил отвратительное пойло и нахваливал его так, словно это было драгоценное красное из Каллиана. Он шутил с Амином и даже вызвал одобрительную усмешку Инниса, предложив помериться с ним силой; но Иннис быстро прижал руку принца к столу, хотя Ки заподозрил, что Корин просто уступил его брату. Калиэль отплатил за гостеприимство тем, что спел несколько новых песен, и это несколько улучшило общее настроение. Но Ки слишком остро ощущал взгляды, которые Албен, Маго и их друзья тайком бросали на него, и их усмешки в сторону Секоры, пытавшейся изображать хозяйку. Она всегда была добра к Ки, и он едва не бросился на Ариуса, когда тот ответил ей грубо. Его братья тоже это заметили, и их лица помрачнели.

Лисичка под столом схватил Ки за колено и покачал головой. Даже в таком жалком доме оруженосец королевского дома не должен был позорить наследного принца или своего лорда дракой. Руан и Бареус сочувственно посмотрели на него с другого конца стола, но от этого Ки почувствовал себя только хуже.

Тобин понимал состояние друга; он всегда все понимал. Не обращая внимания на грубиянов, он говорил с Амином об охоте, а с Димиасом немного обсудил технику боя на мечах. Время от времени он улыбался Ки, и ничего фальшивого в его улыбке не было.

Ки испытал огромное облегчение, когда все наконец направились в покои, предназначенные для их ночлега. Корин, слегка покачиваясь, обнял Инниса за плечи и заявил, что тот — отличный парень. Тобин и Калиэль поддержали принца и повели следом за Секорой. Ки немного задержался, не желая очутиться рядом с Маго и остальными насмешниками; в этот момент он бы за себя не поручился.

Его мачеха повела гостей наверх, в относительно чистую спальню, где стояли две большие кровати. Наверняка отец Ки видел в этом просто скандальную роскошь, но Ки чуть не провалился сквозь пол, когда Секора сказала Корину, что оруженосцам приготовлено место на сеновале над конюшней, — как будто они были простыми слугами! Корин, однако, очень вежливо попросил, чтобы для оруженосцев принесли тюфяки наверх.

Остальные комнаты на этом этаже, который вообще-то предназначался для личных апартаментов членов семьи, оставались неотремонтированными и неприбранными, и, судя по всему, отец Ки совершенно не видел необходимости что-то менять здесь. Все помещения были пустыми и пыльными, голые полы густо устилал птичий и мышиный помет. Поскольку вся семья жила и спала в нижнем холле, им было все равно, что происходит наверху.

— Ты не против, если я ненадолго спущусь вниз, Тобин? — тихо спросил Ки.

Тобин пожал его руку.

— Все в порядке, Ки. Иди.

— Так значит, ты вернулся, чтобы тут повоевать? — спросил Амин, освобождая для Ки место на скамье. — А правда, что ни один из вас до сих пор не был в настоящем сражении?

— Правда, — кивнул Ки.

— Вот потеха-то! Столько лет прожил рядом с королевскими гвардейцами, а прибыл в такую даль, чтобы в сражении поучаствовать, — усмехнулся Димиас. — Потроха Билайри, Ки, даже я успел повоевать! Почему же твой дружок герцог до сих пор не брал тебя с собой?

— Знатные юноши не воюют в таком возрасте, — пояснил Ки.

Это было чистой правдой, но Ки все равно чувствовал себя ребенком. У Амина на щеке уже имелся шрам от меча, и брат старался сидеть так, чтобы Ки видел его боевые отметины.

— Нет, вы только послушайте его! — воскликнула Лила, единокровная сестра Ки, лежавшая в одной из «спальных куч». — Говорит, как важный вельможа!

— Как научили, так и говорю, — огрызнулся Ки, машинально возвращаясь к прежней манере речи. — Ты же не думаешь, что при дворе мне позволили бы верещать, как ты, когда вокруг все эти важные лорды да леди?

Димиас рассмеялся и обхватил Ки за шею.

— Вот это наш Ки! Таким он мне нравится. Может, ты и нас поучишь всякому, а потом найдешь нам местечки в Эро, а? Воображаю, что за жизнь в столице! Я бы на все тутошнее дерьмо и не оглянулся, точно как ты.

— Меня отец продал, — напомнил ему Ки, хотя, по правде говоря, он действительно уехал, не оглядываясь.

Понизив голос, Амин сказал:

— Я видел, как кое-кто из них на тебя смотрел, как они носы задирали, а ты все терпишь! Не позволяй им такого, слышишь? Я-то ведь уже повоевал и знаю, что это такое. Половина этих высокородных сопляков завтра наделают в штаны, попомни мои слова! Но только не ты, ага? — Амин хлопнул Ки по плечу. — Ахра, когда с тобой повидалась, говорила, вы двое родились воинами. Сакор вас благословил, так она сказала. И он хороший парень, этот Тобин, хотя и мелковат и малость на девчонку похож.

— Вы с твоим принцем в бою не подведете, — сказал Димиас.

— Уж конечно, не подведем! — фыркнул Ки. — И он вовсе не похож на девчонку.

Они еще немножко поспорили, и все же Ки впервые за весь день был рад возвращению домой, тем более что его братья хорошо говорили о Тобине.

Зажатый в постели между Никидесом и Урманисом, Тобин прислушивался к разговору старших юношей; компаньоны бахвалились тем, сколько собираются убить разбойников на следующий день. Как всегда, громче всех звучал голос Корина. Тобин не сводил глаз с двери, ожидая возвращения Ки. Наконец, устав от ожидания, он отправился на поиски друга.

В нижнем холле было темно, лишь в очаге слабо тлели несколько поленьев. Тобин уже собирался вернуться наверх, когда из темноты кто-то прошептал:

— Ки во дворе, твое высочество, если ты его ищешь.

— Спасибо.

Осторожно пробравшись между спящими, Тобин через кухню вышел в вонючий внутренний двор. Небо над головой было безоблачным, звезды казались просто огромными. На парапете башни горели факелы, и Тобин заметил патрульных, ходивших вдоль зубчатой стены. Он уже направился к воротам, когда заметил в сломанной телеге двух человек.

— Ки? — шепотом окликнул он.

— Вернулся бы ты в постель, Тоб, здесь холодно.

Тобин взобрался на треснувшее сиденье. Рядом с Ки сидел Фарин, с грустным видом опершись локтями о колени. Тобин вдруг почувствовал себя лишним, но возвращаться в дом ему не хотелось.

— Что-то случилось?

Ки усмехнулся.

— Сам видишь. — Он широким жестом обвел крепость и двор. — Вот откуда я родом. Думаешь, они позволят мне забыть об этом?

— Извини… Я и представить не мог, что мы увидим такое… Я думал…

— Да? Ну, ты ведь не слишком рассчитывал на моих родственников?

— Они вовсе не плохи… некоторые из них. Мне понравились твои братья, а твой отец — крепкий опытный воин, это сразу видно.

— Он здорово постарел, пока меня не было. Таким я его еще не видел — полуслепой, беспомощный… Пять лет — это долгий срок, Тоб. Глядя на них, я начинаю думать — а сам-то я кто?

— Ты такой, каким сам себя сделал, — твердо сказал Фарин. — Я как раз об этом ему и говорил, Тобин. Некоторые рождаются знатными, но у них нет сердца и вообще ничего человеческого. А такие, как ты, имеют благородное сердце, и оно руководит ими. Вы же оба видели моих родных. Они не слишком отличались от здешнего народа, Ки, но Риус поднял меня наверх, и я не опускаю головы даже перед самыми высокородными людьми. И ты из того же теста. И во всем Новом дворце нет другого такого юноши, с кем я захотел бы завтра сражаться бок о бок.

Фарин быстро сжал плечи обоих мальчиков и спрыгнул с телеги вниз.

— Загони его в дом поскорее, Тобин. Вам обоим надо отдохнуть.

Тобин остался сидеть рядом с Ки, думая о своем старом доме в Атийоне. Он ведь искренне надеялся, что Ки тоже найдет здесь радушный прием. Но крепость оказалась ужасна; отрицать это было невозможно. Знал ли об этом король, когда предлагал такое владение?

Не найдя слов, он нащупал руку Ки и пожал ее. Ки протяжно застонал и плечом толкнул Тобина.

— Я знаю, ты не станешь плохо обо мне думать, Тоб. Приди мне такое в голову, я бы прямо этой ночью ускакал прочь и никогда бы не вернулся.

— Никуда ты не ускачешь. Тебе тогда не удастся поучаствовать в завтрашнем сражении. А ведь Ахра тоже там будет, да? Что бы она сказала, если бы ты сбежал?

— Да уж, представить страшно. Наверное, я ее боюсь больше, чем всех компаньонов разом. — Поднявшись на ноги, он обвел взглядом двор и хихикнул. — Да ладно, могло быть и хуже.

— То есть?

В темноте сверкнула улыбка Ки.

— Я мог бы оказаться наследником всего этого!

Дата добавления: 2015-07-26