Глава 20. Было уже далеко за полночь, когда Солари и компаньоны проводили Эриуса и его свиту из

Было уже далеко за полночь, когда Солари и компаньоны проводили Эриуса и его свиту из пиршественного зала. Тобин держался поближе к Фарину и подальше от Нирина, когда вся компания с шумом поднималась по лестнице.

Тобин украдкой наблюдал за королем, пытаясь представить этого веселого хохочущего человека героем тех историй, которые он слышал в детстве. Но с таким же успехом можно было пытаться определить рост человека по его вечерней тени.

Впрочем, в одном предупреждении Айи и Лхел он не сомневался — к добру ли, к худу ли, но именно король держал в своих грубых руках воина нить его жизни. Эриус назначил лорда Оруна его опекуном, Эриус отдал Атийон под протекторат Солари. Несмотря на видимость свободы, которой Тобин наслаждался вместе с другими компаньонами, его жизнью в Эро управляли другие. Так было и в замке, только на этот раз Тобина окружали люди, которым он не осмеливался верить. Пока было безопаснее изображать любовь к человеку, которого он принужден называть дядей. И казалось, этот человек — пока — искренне отвечал на его любовь.

Комната короля находилась рядом с бывшей спальней родителей Тобина. Остановившись перед дверью, Эриус хлопнул по ладони Фарина, потом взял Тобина за подбородок и снова всмотрелся в его глаза.

— Великий Свет, я словно снова вижу твою матушку. Какие синие глаза! Как летнее вечернее небо. — Он вздохнул. — Проси любой подарок, мой дорогой. Ради моей сестры.

— Подарок, дядя? Я… я не знаю. Ты и так слишком щедр.

— Ерунда, я хочу подарить тебе нечто особенное.

Все обратили взоры к Тобину. Фарин чуть заметно покачал головой, словно предостерегая. Стоявший среди других оруженосцев Ки усмехнулся и легонько пожал плечами.

Наверное, вино придало Тобину дерзости или, быть может, самодовольная ухмылка Маго.

— Для себя мне ничего не нужно, дядя. Но все же у меня есть одно желание. — Он не осмелился взглянуть на Ки, когда выпалил: — Ты не мог бы жаловать благородное звание отцу моего оруженосца?

— О, это честный подарок, — заплетающимся языком пробормотал Корин. — Ки не хуже любого из нас. И не его вина, что он всего лишь деревенский рыцарь.

Эриус вздернул брови и хихикнул.

— И это все?

— Да, — кивнул ободренный Тобин. — Я сам еще не достиг того возраста, когда мог бы это сделать, поэтому покорнейше прошу твое величество сделать это за меня. Мне бы очень хотелось сделать сэра Ларента герцогом… — Он порылся в памяти, вспоминая принадлежавшие ему земли, которых сам он никогда не видел. Все казались вполне подходящими. — Сирны.

Как только это слово сорвалось с его губ, он понял, что совершил некую ужасную ошибку. Фарин побледнел, а лорд Нирин издал непонятный сдавленный звук. Несколько человек вокруг судорожно вздохнули.

Улыбка исчезла с лица короля.

— Сирна? — Он отпустил Тобина и сделал шаг назад. — Весьма странный выбор для дара. Это твой оруженосец попросил тебя?

Мрачный взгляд, брошенный королем на Ки, заставил Тобина содрогнуться от страха.

— Нет, дядя! Просто я назвал первое, что пришло в голову. Это… это может быть любое другое владение, лишь бы оно соответствовало титулу.

Но Эриус все так же переводил тяжелый взгляд с Тобина на Ки, что-то очень опасное появилось в его глазах. Тобин понимал, что ошибся, но в чем именно состоит его ошибка, не мог даже вообразить.

К удивлению Тобина, спас его Нирин.

— У принца благородная душа его матери, мой король, такая же щедрая. Но он еще не знает своих земель и потому просто не понимает, что именно предложил.

То, как волшебник смотрел на короля, вызвало у Тобина еще более сильную тревогу, хотя Нирин и старался помочь ему.

— Похоже, что так, — медленно произнес Эриус.

— Я уверен, что у принца Тобина найдется вполне подходящий кусок земли к северу от Колафа, — сказал Нирин. — Например, есть прекрасная крепость в Рилмаре.

Эриус заметно просветлел.

— В Рилмаре? Да, хороший выбор. Сэр Ларент может быть управляющим дорогами. Как думаешь, Киротиус? Примет твой отец такой дар?

То был один из редчайших случаев, когда Ки потерял дар речи, но он все же умудрился неловко кивнуть, опускаясь на одно колено.

— Ради твоего отца и всех его потомков, клянешься ли ты верно служить трону Скалы и принцу Тобину как своему господину?

— Клянусь, мой король, — прошептал Ки.

Эриус протянул к оруженосцу меч, и Ки поцеловал острие.

— Теперь встань, Киротиус, сын Ларента, главы Рилмара. И отдай поцелуй преданности твоему благодетелю перед всеми этими свидетелями.

Все зааплодировали, но Тобин чувствовал, как дрожали пальцы Ки, когда оруженосец взял его руку и поцеловал ее. Впрочем, рука Тобина тоже дрожала.

Когда они наконец пожелали королю спокойной ночи, Фарин пошел вместе с Тобином и Ки к их комнате. Он отправил пажа за горячей водой, потом упал в кресло и опустил голову на руки, не говоря ни слова. Ки сбросил башмаки и сел на кровать, скрестив ноги. Тобин уселся на коврике перед очагом и стал кочергой ворошить угли.

— Да, вот так поворот! — нарушил наконец тишину Фарин, справившись с собой. — А уж когда ты попытался отдать Сирну… Великий Свет, да ты вообще понимал, что делаешь?

— Нет. Я же назвал первое, что пришло в голову. Это ведь совсем небольшое владение, разве нет?

Фарин покачал головой.

— По количеству акров, возможно, оно и невелико, но человек, владеющий Сирной, держит на себе оборону Скалы, не говоря уж о том, какую таможенную пошлину собирает лорд-протектор этого владения от твоего имени. А сейчас протектор Сирны — лорд Нирин.

— Нирин? — вскрикнул Ки. — Что эта лисья морда делает на такой должности? Он же не воин!

— Никогда не насмехайся над ним, Ки, даже наедине с другом. А причина его назначения — их с королем личное дело. — Фарин умолк ненадолго и поскреб пятерней в бороде, размышляя. — Полагаю, это еще и твое личное дело, Тобин. В конце концов, Сирна принадлежит тебе.

— Значит, Нирин теперь мой вассал? — спросил Тобин, содрогнувшись от этой мысли.

— Ни он, ни Солари. Это люди короля. Но не беспокойся. Тебе с ними встречаться незачем, к тому же ты находишься под защитой короля. Он не даст тебя в обиду.

— Это хорошо, — решил Ки. — Для Корина Тобин давно стал светом в окошке, а теперь еще и король его полюбил, ведь так?

Фарин встал и, подойдя к Тобину, взъерошил ему волосы.

— Похоже на то.

— Но сегодня я совершил ошибку, правда? Я видел, как изменилось лицо короля.

— Ну, будь ты на несколько лет постарше… — Фарин покачал головой, словно стараясь отогнать мрачные мысли. — Нет, он понял, что в твоих словах не было умысла. Не волнуйся. А теперь ложитесь-ка вы оба спать. Сегодня был длинный день.

— Ты тоже можешь лечь здесь, — снова предложил Тобин.

Страх все еще не отпускал мальчика. После его неосторожных слов в лице короля появилось нечто такое, отчего Тобину стало жутко.

— Я обещал Литии зайти к ней, — сказал Фарин. — Но на обратном пути я проверю, как тут у вас дела. Спокойных снов.

Плотно закрыв за собой дверь, Фарин прислонился к стене, надеясь, что часовые, стоявшие в обоих концах коридора, примут его слабость за результат излишних возлияний. Он понял, что означал взгляд Эриуса — подозрение. Если бы Тобину было не двенадцать, а шестнадцать, его просьба могла стоить жизни ему и Ки. Но принц был всего лишь ребенком, к тому же немного не от мира сего. В Эриусе сохранилось еще достаточно доброго, чтобы понять это.

И все же Фарин долго не уходил к себе, болтая ни о чем с караульными и поглядывая на двери королевской опочивальни и спальни Нирина.

— Знаешь, тебе не стоило так поступать. Ведь король обещал подарок тебе, — заявил Ки, когда Фарин вышел. Тобин все еще сидел на коврике, обхватив колени руками, как он делал всегда в минуты волнения. — Ложись спать. Огонь уже погас.

Но Тобин не двинулся с места.

— Твой отец рассердится?

— Да нисколько! Но как ты вообще до такого додумался, Тоб? Мой старик может быть кем угодно, только не знатным вельможей. Теперь-то я это понимаю, он ведь с моими братьями воспользуется королевским даром, чтобы лошадей воровать!

Тобин оглянулся па него.

— Ты всегда говорил, что твой отец не конокрад!

Ки пожал плечами.

— Ну, предположим, теперь я достаточно пожил среди достойных людей и разобрался, что такое моя семейка.

— Не верю, что они такие плохие. Ты такой же, как любой из нас. Как бы то ни было, теперь никто не посмеет называть тебя безземельным рыцарем!

«Кто-нибудь назовет», — подумал Ки.

— Я обещал тебе это в день нашего отъезда из замка, — горячо произнес Тобин.

— Не помню я никаких обещаний.

— Я вслух ничего и не говорил. Помнишь, как Орун ненавидел тебя и Фарина? Я дал клятву Сакору сделать тебя и Фарина знатными вельможами, чтобы Оруну пришлось кланяться вам и держаться почтительно. — Тобин вдруг хлопнул себя ладонью по лбу. — Фарин! Мне же надо было попросить и для него, но я был так изумлен, что потерял голову. Как думаешь, он обиделся?

— Думаю, он даже рад.

— Рад? Почему это?

— Сам подумай, Тоб. Ты даровал мне крепость Рилмар, но для меня-то ничего не изменилось. А вот если бы ты Фарина сделал важным лордом, ему бы пришлось отправиться в свои новые владения и заняться делами. Значит, ему пришлось бы оставить нас… То есть тебя, я хотел сказать. А это ему бы совсем не понравилось.

— Ты прав, как же мы без него. — Тобин встал и направился к кровати. — Я об этом не подумал. Я бы по нему скучал. И все-таки… — Он скинул башмаки и улегся на спину. — Потроха Билайри! Фарин достоин большего, чем быть просто капитаном моих гвардейцев! Почему отец не повысил его в чине?

— Может, Фарин просил его не делать этого, — предположил Ки и тут же пожалел о своих словах.

— Да с чего бы ему просить о таком?

«Ну вот, что же я наделал!» — подумал Ки, но отступать было поздно.

— С чего бы Фарину о таком просить? — повторил вопрос Тобин, всматриваясь в лицо Ки.

Да, Ки никогда не удавалось ничего скрыть от Тобина. Значит, надо было или говорить, или лгать, а Ки никогда не лгал другу. «Но ведь Фарину не важно, если кто-то узнает. Он сам так говорил».

Ки приподнялся в кровати и сел, опершись о спинку. Собираясь с духом, он долго не мог выговорить ни слова.

— Ну, дело в том, что… Ну, в общем, когда они были молодыми и твой отец был компаньоном… ну… они… в общем, твой отец и Фарин… они любили друг друга, и…

— Конечно любили. Мы с тобой…

— Нет? — Ки вскинул руку. — Нет, Тобин, не как мы. Ну… не совсем так.

Глаза Тобина расширились от изумления.

— Ты хочешь сказать… как Орнеус и Лисичка?

— Фарин сам мне рассказывал. Они тогда были совсем молодыми. Потом твой отец женился на твоей матери. А Фарин… Ну, не думаю, чтобы его чувства изменились.

Тобин смотрел на друга во все глаза. Уж не придется ли им драться, думал Ки, как он сам всегда дрался с любым, кто обвинял его отца в конокрадстве.

Но Тобин казался задумчивым и печальным.

— Наверное, Фарин тяжело переживал.

Ки вспомнил выражение лица Фарина в одну из дождливых ночей, когда они говорили по душам.

— Да, но они все равно остались друзьями. Думаю, если бы Орун отослал меня, мне было бы так же тяжело перенести разлуку с тобой, как Фарину тогда. — Тобин как-то странно взглянул на него, и Ки поспешил уточнить: — Нет, я не в том смысле… ну, ты понимаешь. Не так, конечно, — окончательно смутился Ки.

Тобин поспешно отвел взгляд.

— Разумеется, не так.

Повисло неловкое молчание, и Ки обрадовался, когда наконец вернулся паж с кувшином воды.

Когда паж разжег огонь и удалился, Ки уже достаточно успокоился, чтобы посмотреть Тобину в глаза.

— Как тебе встреча с дядюшкой?

— Пока не пойму. А ты что о нем думаешь?

— Я его немного не таким представлял. Корин, конечно, всегда хорошо о нем отзывается, но ведь это его отец, правда? — Ки помолчал, потом продолжил, из осторожности понизив голос: — Мой отец никогда ничего хорошего о короле не говорил, из-за того, что тот выгнал женщин из армии. Ну и потом, все эти истории с наследницами трона, да еще Гончие и все такое. А ты заметил, что не мы первые его встретили? Старый хитрец… я о Нирине, конечно, — ходит за ним по пятам. Как он успел раньше нас?

— Он же волшебник. — На лице Тобина сразу появилось то отстраненное выражение, которое всегда возникало, если где-то поблизости находился Рыжебородый.

Заметив это, Ки подобрался ближе к Тобину. Не прикоснулся к нему, а просто постарался дать другу понять, что тот не один и что не только он боится волшебника.

— Думаю, если бы я встретился с королем где-нибудь в таверне и не знал, кто он такой, я бы принял его за хорошего парня, — предположил он, возвращаясь к более безопасной теме.

— Да и я тоже, пожалуй, после сегодняшнего пира. И все-таки… — Тобин умолк, и Ки вдруг заметил, что принц дрожит. Когда он заговорил снова, его голос звучал едва слышно: — Моя мать очень, очень боялась его. — Тобин почти никогда не говорил о своей матери. — И Брат его ненавидит, — прошептал он. — Но после того, что я увидел сегодня, я уже ничего не понимаю… Может, все рассказы о нем — неправда? Мама ведь была безумна, а Брат мог солгать… Чему верить — ума не приложу!

— Ты ему понравился, Тоб. Это точно. А почему должно быть иначе? — Ки придвинулся еще чуть-чуть, теперь они сидели плечом к плечу. — А насчет тех рассказов… я не знаю. Просто я очень рад, что ты не родился девочкой.

Тобин вздрогнул как от удара и опустил глаза.

— Ох, прости, Тоб. Вечно я сболтну некстати! — Он взял друга за руку. Несмотря на жаркий огонь в камине, рука Тобина казалась ледяной. — Может, это только сплетни!

— Ничего, все хорошо. Я понимаю, о чем ты.

Они еще немного посидели в тишине, но теперь молчание не было напряженным. В комнате стало тепло, мягкая постель успокаивала. Расслабившись, Ки закрыл глаза и хихикнул.

— Но вот у кого-то точно скоро будут неприятности. Заметил, как Эриус поглядывал на дворецкого под конец пира, когда Корин уже напился?

Тобин невесело рассмеялся.

— Но ведь он только выполнял свои обязанности. Я тоже перебрал. Кто знал, что в Атийоне такие запасы вина?

Ки зевнул.

— Попомни мои слова. Теперь, когда король вернулся, наставник Порион крепко возьмется за дело, и нам уже не повеселиться в зале для пиров. — Он снова зевнул. — И хорошо — не придется видеть, как Корин с дружками каждый вечер напиваются до бесчувствия.

Тобин сонно пробормотал что-то, соглашаясь.

Ки почувствовал, что засыпает.

— Комната кружится, Тобин.

— Ммм… Наверное, не только Корин сегодня перебрал. Не спи на спине, Ки.

Оба хихикнули.

— Говоришь, Брат тоже ненавидит короля? — пробормотал Ки сквозь сон. — Хорошо, что он не явился на пир, а?

Бормотание Ки внезапно пробудило Тобина от сна. Что, если Брат способен заглянуть в сердце короля, если он видит притаившееся там зло? Как бы ни противился принц, но в глубине души он понимал, что Брат — единственный, кому он может всецело довериться. Пусть даже он лжец и злой дух.

Когда Ки захрапел, Тобин задул ночники и достал из своего мешка куклу. Ощупью добравшись до очага, он опустился на колени; сердце в груди оглушительно колотилось. Неужели он осмелится позвать Брата? В тот день, когда король прибыл в замок, Брат устроил настоящий погром, он носился по дому, как ураган. А что он может сделать сейчас, когда покои Эриуса совсем близко?

Тобин крепко сжал куклу, словно это могло усмирить Брата.

— Кровь, моя кровь. Плоть, моя плоть. Кость, моя кость, — прошептал он и приготовился к нападению.

Но Брат просто возник перед ним, он тоже стоял на коленях, как будто был отражением в зеркале. Комнату внезапно наполнил леденящий холод.

— Король здесь, — прошептал Тобин, готовый мгновенно прогнать Брата, если тот шевельнется.

— Да.

— Ты не злишься на него?

Брат наклонился вперед, и холод стал нестерпимым. Их носы почти соприкоснулись; если бы Брат был живым, Тобин почувствовал бы его дыхание.

— Убей его, — прошипел Брат.

Резкая боль пронзила грудь Тобина, как если бы Брат разорвал тайный шов.

Он оперся о пол руками, стараясь не потерять сознание. Боль постепенно утихла. Когда Тобин снова открыл глаза, Брат уже исчез. Тобин со страхом прислушался, ожидая услышать за дверью крики и шум, но из коридора не доносилось ни звука. Прошептав для верности заклинание, он поспешно вернулся в постель.

— Он приходил? — тихо спросил Ки.

Тобин порадовался тому, что задул лампы.

— Ты слышал?

— Нет, ничего не слышал. Просто я решил — может, ты передумал.

— Приходил, — сказал Тобин, радуясь, что Ки не слышал страшных слов Брата.

Он повернулся, задев ногой голую ступню Ки.

— Черт, Тобин, да ты совсем продрог! Укройся как следует!

Они сбросили одежду и натянули на себя все одеяла и покрывала, но Тобин никак не мог согреться. Зубы у него стучали так громко, что Ки повернулся, чтобы согреть друга.

— Потроха Билайри, ты холодный как лед! — Он начал растирать руки Тобина, потом пощупал его лоб. — Ты не заболел?

— Нет, — с трудом выговорил Тобин.

После недолгого молчания Ки осторожно спросил:

— А что Брат сказал?

— Он… он все еще недолюбливает короля.

— Ничего удивительного. — Ки снова принялся тереть руки Тобина, потом придвинулся поближе и зевнул. — Ну, как я и говорил… повезло тебе, что ты не родился девочкой.

Тобин крепко зажмурил глаза, еще раз порадовавшись спасительной темноте.

В эту ночь у него опять начались женские боли. Время от времени его мучила тупая боль в низу живота — в дни полнолуний, — но на этот раз боль была такой же пульсирующей, рвущей, как в тот день, когда он сбежал из Эро. Испуганный и несчастный, Тобин свернулся в клубок, чувствуя рядом теплое плечо друга, и сердце его наполнилось благодарностью.

Нирин уже почти готов был позволить лакею раздеть его, как вдруг снова ощутил эту странную дрожь, пробежавшую по всему телу. Впервые Нирин почувствовал эти загадочные волны за пределами Эро, и стихли они прежде, чем волшебник понял их причину. Отослав лакея, Нирин снова застегнул накидку и отправился на поиски источника беспокоящей его магии.

Он уже думал, что уловил ее след у двери спальни Тобина, но когда заглянул в комнату сквозь стену, то увидел, что мальчики крепко спят, прижавшись друг к другу, как щенки.

Или как любовники.

Губы Нирина изогнулись в кислой улыбке. Надо запомнить — кто знает, когда могут пригодиться подобные сведения. Конечно, принц Тобин еще слишком юн и совсем не опасен, но король уже проявил к нему благоволение. Глупый щенок осмелился посягнуть на его Сирну. Этого Нирин не собирался прощать. Никогда.

Дата добавления: 2015-07-26