Сравнительное мышление

В нашем обществе делается огромный акцент на успехе. То, как мы выглядим, сколько зарабатываем, где живём и с кем знаемся, становится отражением нашего самоощущения. Кружась в водовороте конкуренции, мы редко чувствуем, что достаточно хороши. Мы завидуем соседу, если он купил новую машину, лучшему другу – если у него много денег, коллеге – если он продвигается по службе, и критикуем себя за то, что не так "хороши", как они. "Вот бы нам такие успехи, как у тех, кому мы завидуем, и мы были бы вполне счастливы" – так мы думаем.

Эта зацикленность на соревновательное™ с другими ещё более усугубляется, когда мы растём у родителей, чья любовь чрезмерна. Мы слышим внушения типа "Почему ты так мало похож на своего брата?", "Ты знаешь, что ты лучший спортсмен, чем Том, как же получилось, что в команду взяли его?", "Мама Билли Смита сказала мне, что у него одни пятёрки. Они так им гордятся", "Мэри поступила в Стэнфорд – как это чудесно, да?". Игра в сравнения никогда не кончается.

Когда родители слишком много от нас хотят, ставки в жизненной игре высоки. Наше самоуважение становится зависимым от наших достижений. Мы судим о себе по тому, что делаем, а не по тому, что мы есть.

Нам кажется, что нас больше всего любят тогда, когда мы достигаем успеха. Наши родители просто сияют, когда мы приходим первыми. И хотя нет ничего плохого в том, что наши родители нами гордятся и нас воодушевляют, мы не уверены, так же ли они нас любят, когда мы терпим неудачи. Мы так хотим сделать им приятное! Когда мы выглядим хорошо, и они выглядят хорошо. Но когда мы не на высоте, а это неизменно случатся, нам кажется, что мы их подводим.

Сигналы, получаемые нами в детстве, формируют сердцевину нашей системы убеждений в зрелом возрасте. Жизнь становится сплошным соревнованием с другими, где счёт ведёт наш внутренний критик, и нигде нет нам покоя.

Джером, сорокачетырёхлетний продавец автомобилей, вспоминает, как сравнительное мышление загубило его зимний отпуск, о котором он давно мечтал. "Остров Св. Фомы был прекрасен, пока я не решил поучаствовать в турнире по пинг-понгу. Мне достался один лысый детина из Нью-Джерси. Буквально через десять секунд матча я понял, что борьба предстоит кровавая. Он был чертовски хорош. Мы бились насмерть за каждое очко. При розыгрыше ничейного счёта в конце игры этот хмырь вырвал свои два очка.

Итак, я в отпуске, я стараюсь расслабиться. Я понимаю, что никогда больше не увижу этого мужика, и всё равно чувствую себя разбитым, потому что проиграл этот дурацкий турнир. Остаток дня я мысленно прохожу каждую игру, вспоминаю каждый свой удар. На пляже меня всё раздражает, я хандрю в номере. День пропал. Жена, которая не понимает, что в этом особенного, пытается меня развеселить, но бесполезно. До сих пор меня тошнит при мысли об этом турнире и о проигрыше двух очков".

Рассказ Джерома иллюстрирует, чего может нам стоить суровый внутренний критик. Он заманивает нас в соревновательные и сравнительные игры, – а это грязные игры. Наш внутренний критик никогда не бывает объективен. Он гораздо более озабочен нашими провалами, чем успехами. Что значил для Джерома этот проигрыш? Что его жизнь не удалась, что она бессмысленна и бесполезна? Глупости! А всё же суровый внутренний критик – большой мастер вводить нас в уныние, когда мы не вы выдерживаем сравнения с другими, пусть даже в относительно малом.

Проецирование

Подобно проектору, высвечивающему изображения на экране, наш внутренний критик проецирует свои негативные мысли на окружающих. Вот примеры проецирования в повседневной жизни:

"Когда я вхожу в людное помещение, мне кажется, что все говорят обо мне". "Все мужчины тираны и деспоты, как мой отец". "Начальник со мной всегда обходителен, но я знаю: он затаился, как стервятник, и ждёт, чтобы я оступился".

В той или иной мере мы все склонны проецировать. В принципе, в этом нет ничего страшного. Но когда это внушает нам постоянное беспокойство, заставляет сторониться людей и упускать благоприятные возможности, парализует страхом осуждения, – это значит, что внутренний критик зашёл слишком далеко.

Чтобы понять ваш личный стиль проецирования, составьте список того, что вы сами себе внушаете. Сравните это с предполагаемыми оценками вас другими. Насколько сходятся эти суждения? Теперь начните проверять свои предположения. Как часто вас удивляло, что вас хвалят, в то время как вы ожидали порицания? Отмечайте случаи проецирования. Со временем этот процесс поможет вам избавиться от искажений, вносимых вашим собственным мышлением.

Калечащие комплименты

Иногда нам дома воздают в излишестве не порицания, а похвалы: "Синди – самая красивая в классе"; "Марси – гениальна"; "Томми, если постарается, всё сможет"; "Мэри – ангел совершенства". Нас осыпают комплиментами, как конфетти на новогоднем балу.

Трудно поверить, что похвала может оказывать на детей негативное воздействие и вести к самокритичности. И всё же, если такого типа ободрение передозировать, оно может из полезного стать вредоносным. Если мы, едва научившись ходить, без конца слышим, как мы чудесны, как прекрасны и как умны, может статься, что нам будет уготована неприятная встреча с реальностью, в которую мы окунёмся после безопасности родительского дома.

В школе нас часто поражает, что о нас отзываются отнюдь не так уж благожелательно: "Сюзи Уайт назвала меня уродиной... Миссис Франклин сказала, что я ленивый и избалованный... Джо Ли будет начинать игру первым бейсменом вместо меня, это нечестно..."

Мы становимся подозрительны и неспокойны. Появляется мысль: а вдруг родители говорили неправду? Каков я на самом деле? И если я не могу доверять родителям, то кому же тогда?

Защищаясь, мы перестаём верить комплиментам. Так безопаснее. Когда нам говорят, как мы замечательны, мы благодарно улыбаемся, но уже не покупаемся.

Когда похвал слишком много, дети становятся зависимыми от чужой оценки. Они не приучаются осознавать свои достижения и свою значимость. В результате возникают сумасшедшие перепады уровня самооценки, когда человек заглядывает в глаза окружающим в попытке прочесть в них, в порядке ли он. Такой человек становится всеобщим угодником, готовым чуть ли не на всё, чтобы заслужить похвалу.

Ещё один результат избыточной похвалы: наша самооценка начинает базироваться на наших достижениях. Приём в команду по плаванию вызывает похвалу отца, которому нужны достижения сына, чтобы гордиться собой. Но если это единственный повод, по которому ребёнка хвалят, он приучается к мысли, что когда он не отвечает ожиданиям других, это провал. Такой человек, вырастая, становится жертвой сурового внутреннего критика, который требует достижений и подрывает самоуважение с каждым новым вердиктом извне.

Если самооценка обусловлена похвалой, нашей целью становится вытягивание похвалы от окружающих любыми средства-

ми. Мы вырастаем, не понимая, что всё, чему мы учимся и чего достигаем, нужно для нашего собственного развития, а не для чужого удовольствия. В результате мы не умеем радоваться узнаванию или пониманию того, что на самом деле сделает нас счастливыми или довольными. Мы действуем ради похвалы, а не для внутреннего удовлетворения.

Чрезмерная похвала, кроме того, делает нас недоверчивыми. Когда детей хвалят почти за всё, что они делают, у них вырабатывается склонность всё подвергать сомнению. Ведь их, безмерно любимых, превозносили даже тогда, когда они пели фальшиво, танцевали не в такт и извлекали из инструмента звуки, лишь отдалённо напоминающие музыку.

Нет ничего плохого в том, что детей хвалят за проявленные усилия, когда всем очевидно, что хвалят именно за усилия. Но когда хвалят непомерно, отзывы, которые мы получаем вне дома, редко оказываются такими же положительными, как отзывы родителей. Учитель музыки скажет, чтобы мы держали чёткий ритм. Учитель пения скажет, чтобы не сползали с тона. Кому верить?

Каковы наши способности на самом деле? Непонятно. Объективного способа оценить нашу компетентность, часто раздутую родителями, мы не знаем. "Ты можешь всё" переводится как "Ты не можешь ничего", потому что у нас нет твёрдого ощущения того, что мы можем, а что нет.

Постоянная переоценка наших достоинств может создать фундамент самокритичности. Те, кто нас так сильно любил, внушали нам, что мы самые сильные, самые красивые, самые лучшие. А мир продемонстрировал, что мы, как и все смертные, подвержены ошибкам, что у нас бывают и прекрасные достижения, и провалы. Мы оказались недостойны дарованного нам от рождения. Такие чувства могут преследовать нас всю жизнь, заставляя полагать, что ничего по-настоящему хорошего мы не можем.

Раздувание проблем

Родители, чья любовь чрезмерна, никогда так не оживляются, как в случаях, когда они активно включены в решение детских

проблем. Разжигаемые собственным внутренним критиком, такие родители обладают немыслимым чутьём на проблемы. У них тонкая интуиция. Они всё глубоко воспринимают. Когда речь идёт об их чадах, их не остановить. У них неуёмное желание защитить своих детей.

Защищать своего ребёнка – здоровый природный инстинкт. Слишком защищать его – разрушительный акт. Если родители высвечивают прожектором любой незначительный казус, они неизбежно создают атмосферу сосредоточенности на проблемах.

Так происходит в семье у Джилл. "Мои родители трясутся надо мной так, что у многих это вызвало бы тошноту. Когда у меня появились трудности в государственной школе, они меня оттуда забрали и послали в частную. Когда мне было семнадцать, мой парень меня бросил, и предки отправили меня на выходные кататься на лыжах в Аспен, чтобы развеять тоску. Когда родители спрашивают, как у меня дела, я знаю, что на самом деле они говорят: "Скажи, что тебя тревожит, скажи, как мы можем тебе помочь?

В некоторых семьях родители только о том и говорят с детьми, что о проблемах. Как выразилась одна женщина: "Если бы я не разговаривала с матерью о своей диете и о том, как мне трудно похудеть, если бы не упоминала о своей работе и о том, как я её ненавижу, не представляю себе, о чём бы мы вообще говорили".

Но родители не всегда видят наш мир точно и объективно. В их глазах проблемы выглядят значительнее. Беспокойство за нас извращает их восприятие, и наши отношения с ними могут стать отношениями "спасителей" с "беспомощными".

Иногда мы ощущаем, что родители сильнее всего любят нас, когда у нас неприятности. Соответственно, многие из нас приучаются манипулировать – создавать проблемы, чтобы заручиться их любовью. Мелодраматически раздувая свои проблемы, мы можем заставить родителей заламывать над нами руки, – а это куда как утешительно! Кто ещё на свете так посочувствует? Мы сами делаем свои проблемы больше, чем они есть. Став взрослыми, мы склонны играть эти же самые этюды с нашими близкими. Некоторые из нас стараются манипулировать окружающими, как когда-то родителями, выплёскивая на них и раздувая свои проблемы. К сожалению, нам не слишком подыгрывают.

Когда мы строим жизнь с позиций внутреннего критика, у нас появляется много саморазрушительных свойств. Для хорошего самочувствия нам необходимо одобрение. Мы избегаем людей и упускаем шансы, потому что боимся быть отвергнутыми. Мы тянем резину, потому что для достижения совершенства нужно очень много энергии. Нам трудно делиться своими чувствами, потому что мы боимся выставить напоказ свои слабости. Наши способности к обучению слабеют, потому что внутренний критик задаёт нам взбучку всякий раз, когда мы ошибаемся. Самое ужасное, что самокритичный характер может помешать нашим отношениям с другими. Он отталкивает от нас людей, которых мы любим. Самокритичный стиль мышления оплачивается дорогой эмоциональной ценой: низким самоуважением, неспособностью принимать решения, безрадостностью, боязнью успеха, чувством вины и стыда, оборонительным стилем отношений, недостатком творческих способностей. Рассмотрим это подробнее.

Низкая самоценна

Самоуважение – барометр нашего самоощущения, постоянно действующая самооценка – как мы выглядим на фоне наших собственных ожиданий. Те, с кем слишком нянькались, часто очень слабы в самооценке.

Представление о самом себе формируется в раннем детстве. О том, кто мы такие, мы узнаём из широкого спектра вербальных и невербальных сигналов. В детстве мы не умеем отличать правду от вымысла. Принимая мнения за факты, мы прислушиваемся к тому, чего ожидают от нас окружающие, и переносим это в собственные ожидания относительно самих себя. И ничьи ожидания так для нас не важны, как родительские.

В результате этого процесса интернализации мы вырабатываем двойственное ощущение себя. С одной стороны, это набор правил – как надо. С другой (через самонаблюдение) – как есть. Если у наших родителей были относительно нас неоправданно высокие ожидания, разница между этими двумя позициями по мере взросления увеличивается. Марша обратилась за помощью к психиатру из-за своего низкого мнения о себе, вследствие которого чувствовала себя неуверенно на работе и задавала начальству так много вопросов, что её постоянно обходили с повышением и не включали в большие проекты, где она могла бы себя проявить.

Марше предложили составить два списка – как она сама себя видит и какой, по её мнению, должна бы быть. Вот её списки:

Как есть

1м 56см

полновата

некрасива

застенчива

одинока

подавлена

Дата добавления: 2015-07-26