Жена Иванова и шерсть

Жена Иванова любила чесать шерсть. Зайдёт в комнату Иванова, пока он на работе, и чешет свою шерсть. Иванов приходит с работы и чихает.

Наступила весна. Иванов, уходя на работу, стал открывать окно. Жена заложила ковриком щель под дверью комнаты Иванова – самой-то жене неохота шерстью дышать – а Иванову говорит:

- Ты не открывай окно, я замерзаю, а придёшь – за пять минут проветришь.

- Но сейчас весна, - возразил Иванов, - зимой ты расшарашивала все окна – я чихал, просил тебя не открывать – ты ноль внимания.

- Так сейчас отопление убавили, холодно, - гнула своё жена Иванова, - а зимой было тепло.

- Нет уж, - сказал Иванов, - сейчас весна, я буду открывать окно в своей комнате и ты мне не указ.

- Негодяй, - сказала жена Иванова, ушла в свою комнату и заплакала. 26.04.2014

Не говори…

Не говори с ленивым о его работе.

Екклезиаст

Это было сказано три с половиной тысячи лет назад. Тогда был рабовладельческий строй. Отчего возникает лень, самый страшный порок, приводящий человека в итоге к полной недееспособности и соответствующим последствиям? Элементарно, Ватсон. Отсутствие заинтересованности в работе. Когда человек трудится с изюминкой, с поиском рационализаторских путей, с желанием добиваться результатов, а не изображать поражающую воображение окружающих занятость? Когда трудящийся не отделён от плодов своего труда, а, наоборот, полноправно участвует в распределении, грубо говоря, добычи. Тысячелетиями трудились руками, в основном, рабы, бесправные существа, отдававшие всё, что бы они ни создали, своим хозяевам. Эта система выработала определённый тип отношения к труду, а именно – отлынивание. Саботаж – единственный более-менее безопасный способ защиты от перегрузок для бесправного человека, иначе его заездят хозяева – кто везёт, на том и пашут. Миска похлёбки в любом случае, не больше. Благодарность? А что это такое? Похлопывание по плечу? Так оно болит от лямки, лучше не похлопывать. Но Екклезиаст говорил отнюдь не о рабах. В то время существовала возможность выкупиться на свободу, откладывая копеечки, полученные так или иначе в процессе угождения хозяину. Вот в надежде на выкуп раб трудился, что называется, не за страх, а за совесть, выполняя, зачастую, самые нелепые требования своего владельца. Выйдя на свободу, экс-раб становился, допустим, номинально свободным ремесленником на рынке. Вот тут-то и начинается самое интересное, вот о таких свободных тружениках и говорил Екклезиаст. Тысячелетия рабского труда давали себя знать. Приходит к такому ремесленнику заказчик. Вот, мне надо то, мне надо это. Хорошо. «А мне это надо?» - зачастую эта идея даже неосознанно, но всё-таки довлеет у исполнителя. И пошло, и поехало. «Эти часы нельзя починять, у них, понимаете, это вот. Оставьте их мне, я посмотрю, зайдите завтра, потом, через неделю…» Начинается вытягивание денег. Меньше работать, больше получить – это так просто… Просто на первый взгляд. До тех пор, пока такой свободный часовщик не попадает на приём к такому же свободному сапожнику. Оба они всё понимают, но сделать ничего не могут, ни сапоги, ни часы. Пока они были рабами, они трудились, как свободные, ради выкупа, ради свободы. Выйдя на свободу, эти люди начинали трудиться, как рабы, не имеющие возможности освободиться.

20.04.2014

Дата добавления: 2015-07-26