Я называю это любовью.

Была уже глубокая ночь, когда ноги сами принесли меня к двери ее импровизированной темницы. Охренительно позднее время, два часа ночи. Сейчас это не имело значения. В любое время, при любой погоде и политическом раскладе, у меня есть абсолютное право воспользоваться ею по своему усмотрению, не спрашивая на то согласия.

Поворот ключа. Ну, что у нас прилетит первым из этой оглушающей тишиной темноты? Не прилетело ничего. Уже легче. Нащупав выключатель, я включил приглушенный мерцающий свет, заливший комнату лунным сиянием. Напряжение изматывающих часов сломало ее. Смягчив боль этого отчаянного падения крепким сном, успокоившим изнасилованное собственными догадками сознание. Даже во сне она стремилась спрятаться от безжалостной действительности, сжавшись калачиком, обхватив себя руками, словно это могло сделать ее невидимой для меня.

Я не сразу понял, что не могу двинуться с места. Что цепь с гладкими стальными оковами даже не раскачивается в моей ладони. Я просто смотрел на нее, спящую, позволив эмоциям сражаться на арене друг с другом, даже не делая ставок на победителя. Потому что триумфатор не будет диктовать мне свои правила. Даже в том случае, если они созвучны с моими желаниями.

Неравный изначально бой, а здравый смысл никогда не принимал в нем участия. Жажда власти протянула руку великодушию, загнав клинок в ножны. Сегодня мир, дружба, жвачка. Наверное, я сам устал. И, когда она спала, у меня не было необходимости держать лицо.

Мягкий ковер поверх паркета поглотил мои шаги. Мне не хотелось, чтобы она просыпалась. Это не закончится ничем хорошим для нее. Минимум - закинутыми мне на плечи ногами. Максимум же добьет ее окончательно.

Цепь с глухим звоном оплела столбик решетки кровати. Ускорив одним своим наличием ненормальный пульс, бьющий о стены самоконтроля. Оторвать ее скрещенные руки от груди оказалось гораздо сложнее. Даже во сне она пыталась сбежать и закрыться от моей власти. Миг, и сталь безжалостным поцелуем оплела ее правое запястье. Юлька протестующе застонала и зашевелилась. Перехватив левую руку, я решительно защелкнул второй браслет. Ее руки даже сквозь сон устремились в исходное положение, натянув цепь до предела. Даже во сне сознание искало хотя бы символической защиты.

Браслеты впились мягкими гранями в кожу, и она недоуменно открыла глаза, пытаясь понять, что потревожило ее полет по царству Морфея. Я откинул волосы с ее лба, удерживая этот расфокусированный взгляд. Волна паники медленно, но неотвратимо смывала удивление.

- Тише. Спи. Все хорошо.

Цепи натянулись в ее отчаянной попытке освободиться.

- Зачем?! Я... Я же не могу никуда убежать... - паническая волна схлынула, стресс прошедшего дня и дальше требовал полноценного сна. Она зевнула, по инерции попытавшись прикрыть рот рукой. Ничего не вышло.

- Так надо. Спи.

- С..сколько времени?

- Уже очень поздно. Засыпай...

Она пыталась бороться с этим сном. Словно встревоженный котенок, забыв напрочь, что я запретил смотреть мне в глаза. Впрочем, это я готов был ей простить.

- Спи, моя маленькая. Я буду рядом.

Мои руки самопроизвольно, не подчиняясь рассудку, гладили ее волосы, до тех пор, пока дыхание не выровнялось, а тело не расслабилось окончательно. Я не тронул ее в эту ночь. Слишком мало времени осталось. Но необходимость побыть одному все решила за меня, выровняв самоконтроль, задвинув последующую нежность и сомнения на задворки с помощью биты холодного цинизма и равнодушия. Завтра будет новый день, и я компенсирую свое отсутствие. Завтра.

Заснуть мне долго не удавалось. Может, стоило лечь спать, прижимая ее к себе, укрывая собой? Тогда бы ее пробуждение не было столь тяжелым. Инстинкт, ничего больше - ощущать тепло чужого тела и чувствовать себя в относительной мнимой безопасности. Я опасался ломки той стены, что с таким трудом воздвиг в своем сознании, лишь бы она не догадалась о том, насколько сильно вошла в мои мысли и желания.

В четыре утра небо начало сереть, а я так и не сомкнул глаз. Жажда действия? Я знал, как с ней справиться. В правом крыле особняка был тренажерный зал. Но сейчас это было вопиющим преступлением - игнорировать драгоценные часы утренней прохлады и ласковый рассвет в четырех стенах. Решение пришло внезапно. «30 second to the Mars» в плейлист. Шорты с кроссовками.

До моря около четырех километров, отличная дистанция. Чистый морской воздух не отравлен выхлопами авто и заводских труб, как в мегаполисе. Расстояние легко покорилось моей выносливости и отличной физической форме. Лучшее время суток. Природа еще спит.

Заряд бодрости усилился после поспешного заплыва на довольно приличное расстояние. Мышцы получили дозу своего эндорфина. Яркий рассвет застал меня на берегу, сложно было удержаться, чтобы не понаблюдать за рождением нового дня. Вместе с этим, нахлынула легкая грусть. Юлька, ты тоже могла сейчас бежать рядом и даже посоревноваться со мной в скорости... Если бы все сложилось иначе!

Это был минутный порыв. Я тут же стер из сознания эти кадры. Ничего не изменить. И, положа руку на сердце - не особо и хотелось.

Жажда действия никуда не делась. Лазанья шкварчала в духовке, салат только ждал заправки. Морить свою девочку голодом не входило в мои планы, как, впрочем, и приковывать ее у плиты. Я любил готовить сам, и никого не пускал на свою территорию принципиально. Она здесь для другого удовольствия.

9 утра. Время пролетело незаметно. Отличное настроение от утренней пробежки разложило все мысли и эмоции по полочкам.

Дверь в комнату я распахнул как можно резче. Уже проснувшаяся Юлька испуганно вскинула голову, и ее плечи обреченно поникли. Руки в стальной хватке наручников, простыня сползла, открыв грудь, губы едва заметно дрожат, в глазах страх, который не под силу перекрыть мнимому спокойствию. Девочка моя, забыла ты о правилах. Я же запретил смотреть на меня.Даже с интересом при виде моего ничем не прикрытого пресса. Придется над этим поработать отдельно.

Я не произнес ни слова. Это напугало ее еще больше. Молча сел рядом, не замечая, как она помимо воли дернулась в сторону, намереваясь сократить дистанцию. Но наручники не позволили. Я развернул ее запястье, непроизвольно покачав головой при виде красных полос. Вряд ли во сне. Рвалась, надеясь, что сами соскочат? Ну, и чего ты добилась? Поворот ключа. Один, второй. Резкая попытка натянуть простыню до подбородка.

- Не сметь.

Ледяной тон подействовал. Наконец-то опустила глаза, растирая запястья с покрасневшими отметинами.

- А теперь посмотри на свои руки. Оно того стоило?

Молчание. Но я и не ждал неминуемого ответа.

- Если ты решила, что это избавит тебя от них, ты просчиталась.

Юлька подняла глаза.

- Говори, - велел я.

- Я не понимаю, зачем? Мне не убежать отсюда. К тому же, я спала... Плечи болят...

- Я умею делать массаж. После завтрака снимунапряжение мышц.

- Дело не в плечах. Ты даже не видишь этого всего. Ты спишь в другой комнате. Я не понимаю!

Да... Шаг вперед, два назад, то прыжок, то зигзаг. Резко сорвал простыню, не дав ей возможности прикрыться, запустил руку в спутанные после сна волосы, заставив приподнять голову.

- Я забыл калькулятор в кабинете.

Несмотря на страх от моего выпада, в огромных зеленых глазах удивление с недоумением.

- Нет, дорогая, не интегралы вычислять. Просто у меня закончились пальцы на руках считать твои косяки за последние пять минут. - Теперь в глазах не страх. Натуральный ужас. Мне жаль. Но с тобой нельзя по-иному. - Я похож на одну из твоих подруг? Шмотки, мальчики, тачки, коктейли? Отвечай!

- Н...нет...

- "Нет" кто?

Губы приоткрыты. Вот-вот расплачется. Рано пока.

- Я твой муж? Твой бойфренд? Поклонник из Фейсбука? Кто я?

Дрожь твоего тела сильнее. Наконец-то взгляд вниз.

Пощечина. Несильно. Почти ласка.

- Хозяин!

- И почему ты позволила себе об этом забыть? Я плохо разъяснил?

- Нет, Хозяин.

- Я больше не желаю об этом напоминать. Это так сложно?

- Нет, Хозяин.

- Умничка. Советую наперед не забывать. Наказание все же получишь. Вечером. Сейчас в душ. Ровно 10 минут. Задержишься, вытяну силком. И тебе это не понравится.

Она вздрогнула. Нерешительно подняла голову.

- 10?... Это очень мало... Хозяин.

- Это мне решать. У тебя 10 минут и не секундой больше. Не испытывай мое терпение! У меня выносливости скоро не хватит наказывать тебя за все твои утренние косяки.

- Дима... - осознав сказанное, она вздрогнула и попыталась отползти в угол кровати. Я только вздохнул.

- Еще одно слово, и ты будешь передвигаться по комнате в моем присутствии исключительно на четвереньках. Еще один повод - и я это сделаю. Марш в ванную!

После такой угрозы дважды повторять не пришлось. Юлька вскочила с постели, словно испуганный олененок, но я грубо перехватил ее руку выше локтя.

- Прежде, ответь мне на вопрос. Мне следует убрать из ванной бритвы, тонкие расчески и бьющиеся зеркала? Выдавать тебе воду исключительно в пластике? Или ты мне честно признаешься, что мысли сыграть в Анну Каренину у тебя нет?

Ее ресницы дрогнули. Похабная имитация. Как же они меня бесят...

- Н..нет. Хозяин.

- Хорошо. 12 минут. Не люблю есть остывший завтрак.

Она справилась даже раньше. Как будто бы я реально стал втыкать в секундомер. Как раз разливал по чашкам кофе, когда она вышла. Посвежевшая, проснувшаяся окончательно. Полотенце, завязанное на груди, рваным движением улетело в кресло, стоило мне выразительно поднять бровь.

- Садись. С добрым утром, попытка номер два.

Моя шутка немного расслабила ее зажатые плечи, когда она села рядом. Непроизвольно облизнула губы, потянувшись к чашке с кофе.

- А кто это все готовит? - вздрогнув, быстро исправилась. - Хозяин?

Утренняя пробежка и созерцание ее обнаженного совершенного тела определили мое прекрасное настроение.

- Ладно, пока ешь, расслабься. Сама как думаешь, кто готовит?

- Т...с ресторана? Да? - неловко обошла тяжелый пока барьер между "ты " и "вы".

- Не угадала. Вообще-то я сам это делаю.

- Сам?!

- Что тебя удивляет?

- Ничего... Ничего. - Отставив чашку, потянулась за ножом и вилкой. Наверняка прикинула,

- Дима... - неуверенно посмотрела, отвела глаза. Наказывать не стал. Сам дал небольшой кофе-брейк для отдыха от регламента. - Ты... вы... говорил... что есть тренажеры... в доме. У меня очень болит спина от наручников... Спорт бы помог...

- Я сделаю тебе массаж после завтрака. Тренажеры... Я не против, но это зависит от твоего поведения. Не приковывать же мне тебя к орбитреку? Поговорим после.

Она с удовольствием уплетала лазанью. Пыталась скрыть, но обмануть меня сложно. Я сделал вид, что этого не замечаю.

- Твои колени больше не беспокоили?

- Нет. Больше нет.

- Это хорошо.

- Можно спросить? - отложила вилку, сложила руки на коленях, не поднимая глаз. - Я насчет того, что ночью... Вы... ты... Прав во всем, я просто пытаюсь понять... Какой смысл в этом... Если я не сопротивляюсь... Это просто очень неудобно...

- Ты уверена, что хочешь знать ответ? - горячая волна пробежала по позвоночнику. Черт, от такой искрометной покорной невинности я не дотерплю до вечера! А мне еще над документами не мешало бы поработать в кабинете.

- Юля, я могу тебе ответить. Но тебе это не понравится.

Вздрогнула. Но любопытство и страх неизвестности пересилили.

Не доведет тебя это до добра. Нельзя давать тебе выбор. Но я бы все равно сказал, рано или поздно. Чтобы сокрушить остатки последней гордости асфальтоукладчиком страха и безысходности. Сейчас? Значит, сейчас.

- Юля... Я внес небольшие корректировки. Долго думал. Понимаешь, мне больше не интересно с тобой, как с сабой. Мне нужна рабыня. - Взгляд зеленых глаз просто режет молчаливой надеждой. Соври. Скажи, что шутишь. Давай договоримся. Нет, Юля. Кончились договоренности. Язык дипломатии всегда был тебе чужд. - Не надо так сильно бояться. Что это означает для тебя? Придется привыкнуть и не задавать вопросов. На ночь я всегда буду надевать на тебя браслеты. Не потому, что мне хочется, чтобы ты стирала кожу в кровь или испытывала боль. Это для того, чтобы твое сознание с этим примирилось без излишней моральной травмы. И это лучше самой распространенной практики - приковывать тебя к ножке кровати и заставлять спать на полу. Дальше. Пока ты не готова, но через несколько дней я надену на тебя металлический ошейник. Это медицинская сталь, раздражения не будет. В виде обряда, чтобы ты осознала. Легко не будет, но физически больно - тоже. К этому придем вместе и еще не раз все обсудим. Остальные правила особо не меняются. Я отдаю приказания, ты подчиняешься. Если ослушаешься, наказания будут более суровыми.

- 5 уровень... - вилка с глухим звоном о паркет. Руки непроизвольно обхватывают плечи. Дрожь. Епт. Я ее все-таки напугал до безумия.

- Юля! - тишина в ответ. Наверное, сейчас даже не стоит к ней прикасаться. Любая попытка успокоить может довести до грани. - Черт, Юля! Избавляйся от привычки биться головой об стену, не выслушав до конца! Я что, сказал тебе, что любая твоя просьба не будет услышана? Что я лишаю тебя права голоса?

Молчание. Ничего. Тебе лучше прийти в себя и осознать все сказанное без моего присутствия.

Тарелки и чашки на разнос. Я скоро вернусь. Просто побег с поля боя, чтобы она не видела, как дрожат мои руки от взрывного эмоционального коктейля. Как плещется в моих глазах сочувствие вместе с желанием успокоить - это прозвучало только очень пугающе, на практике будет больше удовольствия, чем страха. И вместе с тем, как вырвалась из-под контроля тьма, имя которой Власть. Как она в деталях смакует твою предрешенную участь, наслаждается твоим беспомощным ужасом и хочет закрыть от него в то же время. Потому что все это взорвет твой мир гораздо сильнее моих слов.

Да, просто-напросто, чтобы ты не видела мою эрекцию, с которой я хрена с два дотерплю до вечера, если не перестану на тебя смотреть!

Я вернулся лишь спустя полчаса. Мне был просто необходим ледяной душ и обе руки одновременно. Самоконтроль. Я не имел права его терять ни на минуту.

Юля вовсе не билась головой об стену и не рыдала, уткнувшись в подушку. Сидела на постели, закинув ноги, в руках флакон детского масла Jonson baby. Пальцы планомерно втирают его в кожу ног. Она вздрогнула и попыталась отстраниться, не поднимая глаз, когда я сел рядом. Я решительно отобрал флакон, не встретив никакого сопротивления. Массаж.

- Ложись на постель. На живот, руки вытяни перед собой.

Зажмурившись от страха и унижения одновременно, подчинилась. Перекинув ногу через ее все еще напряженно вытянутое тело, сел сверху, оседлав ее бедра, стараясь сильно не давить своим весом.

-Расслабься, я не сделаю ничего, что так тебя пугает. Все еще больно? - плеснул на ладонь теплое масло, дополнительно согрев в руках, сжал предплечья.

- Немного...

- Проходит?

- Да... Не так, как утром... Тупая боль.

- Она сейчас пройдет. Если будет печь или очень сильно сдавлю, говори и не молчи, договорились? - она не ответила. Надеюсь, расслышала. Методичная проработка напряженных мышц и нервных узлов. Под воздействием масла кожа горячая и податливая уже спустя пять минут. Вот, зажатый мышечный узел. Прости, будет немного больно. Молчишь... Правильно, это не ради моего удовольствия, я снимаю мучающий тебя спазм, чтобы плечи больше не болели. Дилемма, которую мне никогда не понять. Я могу сам причинять тебе боль и ловить от этого дозу счастья, но твоя боль, независящая от меня, делает готовым на все, лишь бы забрать ее прочь. Чего уж там, забрать себе, испытывать самому, но лишить тебя.

Мышцы расслабились под моими пальцами. Как и все тело. Последнее ласкающее поглаживание по предплечьям, пред тем, как переместить руки на спину, провести по выпирающим лопаткам, заметному под кожей корсету ребер. Ты почти ничего не ешь, таешь на глазах. Не надо так.

Ласковые поглаживания, ощущения нежной кожи, снятие всех предыдущих и последующих отголосков боли. Юля молчала, ее тело расслабилось окончательно под нежным массажем, приправленным мысленными посылами о том, что пока ей ничего не угрожает. Мои руки скользящими движениями переместились на копчик, огладив соблазнительные ямочки, на которых я не отказал себе в удовольствии задержаться подальше.

- Теперь ручки вдоль тела. - Это не вызвало никакого протеста с ее стороны. Обхватив обеими ладонями от плеча, я осторожно помассировал каждую по очереди до самых пальчиков. Наклонившись, припал губами к выпирающему бугорку шейного позвонка, ощутив, как кожа завибрировала легкой дрожью. Расслабилась. Хорошо. Подняв флакон масла, снова смазал ладони, подумав, плеснул немного на дерзко вздернутую попку. Сжал ладонью, растирая масло, наслаждаясь ее соблазнительной упругостью.

Новая эрекция не заставила себя долго ждать. Давно со мной такого не было. Вместе с этим пришла вновь жажда абсолютной власти. Собственно, она никуда и не уходила.

Упиваясь этим ощущением, я скользящим движением раздвинул половинки ее ягодиц, проникая ладонью между ними, массируя с внутренней стороны. Юлька задергалась, ее тело резко напряглось. Промелькнувшая догадка заставила меня на один короткий миг замереть на месте. Добавив больше масла, решительно переместил пальцы ниже, погладив сжатое колечко мышц. Юлька вскрикнула и задрожала. Что, я не ошибся? Невозможно поверить! Надавил посильнее, наблюдая за реакцией. Юлька забилась под моими руками в попытке уйти от вторжения.

- Сковать цепью по рукам и ногам? - ледяным тоном осведомился я, отбивая у жертвы охоту к сопротивлению одним только тембром голоса. - Если нет, лежи и не дергайся!

Она застонала. Пальцы сжали простынь, а на спине засверкали мелкие бисеринки пота. Добавив еще масла, я безжалостно надавил пальцами посильнее, стремясь проникнуть внутрь. Но мышцы были сжаты настолько плотно, насколько это казалось вообще возможным.

Девочка моя, ты хоть сама понимаешь, какое оружие вложила мне в руки только что, сама, добровольно?

Вытянув свободную руку, я натянул кожаный ошейник, развернув его кольцом к себе.

- Ты ничего не можешь мне запретить. Твое тело принадлежит только мне. Осознай это. Ты здесь исключительно для моего удовольствия... Рабыня.

Ее уже сотрясала крупная дрожь. Но я пил ее испуг и унижение, словно вампир - свежую кровь.

- Ты моя. Ты ничего не можешь изменить. И я могу сделать с твоим телом все, что пожелаю. Это твоя расплата за дерзость.

Может, она была близка к тому, чтобы расплакаться, но в данный момент мне было все равно.

Возбуждение не отпускало. Следовало срочно успокоить себя проверенным методом, чтобы не отыметь ее здесь и сейчас тем способом, которого она так опасается... Каждому удовольствию - свое время. Неохотно поднялся, на прощание шлепнув ее по вздернутой попке.

- Обед в два часа. Не дрожи ты так. О твоем поведении поговорим вечером.

Эйфория захватывала. Я спокойно развернулся к двери, пряча довольную улыбку... И раньше, чем шум за спиной привлек мое внимание, шею пронзила резкая боль. Миг - и она ударила в затылок, вызвав на глазах слезы.

Я обернулся, не до конца понимая, что же ее вызвало. Юлька, полностью голая, вся блестящая от масла на загорелой коже, скривившись от боли, трясла ладонью, ребром которой только что пыталась меня нокаутировать. В зеленых глазах вместе с испугом и яростью плескался вызов. И, несмотря на то, что мозг был готов взорваться, мои губы расплылись в улыбке.

Ай-яй-яй. Отличная отплата за то, что я размял тебе мышцы и вдохнул в них силу. И меньше надо смотреть веселые боевики с Джейсоном Стетхемом и прочими крутыми парнями. Не замечая больше боли, сделал шаг ей навстречу.

- На колени. Руки за спину.

- Убейся об стенку, е..ный урод!

Юля, Юля... Почти кувырок через кровать, закрепленная позиция у окна. Никакой покорности, никакого постоянства. Панический взгляд по сторонам, рывок - цепь со стальными браслетами прочно зажата в руке.

- Моя девочка решила поиграть? - азарт точечными инъекциями в кровь. Ни злости, ни ярости. Улыбка шире. - Прикуешь меня к кроватке?

Как бы ни так. Я даже не успел увернуться. Взмах ее руки, и нешуточная боль пронзила ключицу. Браслеты тяжелые. Сам выбирал. Быстрый взгляд. Сука, до крови.

- Тарантино потерял отличную актрису для своей киноленты " Убить Билла", - не позволяя ощущению ударной боли стереть с лица улыбку, ласково проговорил, делая шаг вперед. - Сама положишь на место, или мне тебе помочь?

- Сдохни, дегенерат е..нутый!

- Когда-нибудь я точно прополоскаю тебе рот гелем для душа.

В ее красивых, огромных от страха и адреналина глазах больше нет прежней решительности. Но зря я расслабился, пытаясь обойти кровать. Миг, и приглушенный шторами свет солнца чуть ли не меркнет перед моими глазами, а висок взрываетсявспышкой новой боли, вызвав звон в ушах и спазм горла. Сука, прямо в висок, чуть бы правее...

- Ты только что натанцевала тут на пожизненное рабство. Брось на пол, и я закрою на это глаза.

- Ты меня грохнешь!

- Если прекратишь свои бзики, я об этом забуду. Ну?

Не время расписывать ей в деталях, что я сделаю с ней за подобное проявление непокорности. Если меня сейчас вырубит от удара в висок, вряд ли я смогу воплотить это в жизнь.

- Я не верю тебе...

- У тебя нет выбора. Если ты этого не сделаешь, я выдеру тебя кнутом до крови. Оттрахаю во все дырки так, что не сможешь пошевелить пальцем. Вырежу свое имя на твоем бедре, твою мать. Будешь потом рассказывать своим детям, что я был твоей первой и последней любовью, рабская сука. Брось на пол!

Темнота подступает. Вместе с долбанной тошнотой. Похоже на легкое сотрясение... Чувствую, как струйка крови щекочет скулу, сбегая вниз. Эта полоумная раздробит мне все кости, если я отключусь...

Звенящий стук. Успеваю приготовиться к новой порции боли, прежде, чем осознать, что ее не будет. Что оковы с 50-тисантиметровой цепью, превратившей их в нунчаки, шарахнулись на пол в полуметре от моих ног. Едва не застонав от адской боли при наклоне, подхватываю рукой.

На Юльку жалко смотреть. Сползла по стенке, закрыв лицо руками. От нервного сотрясения тела, кажется, колеблется воздух в комнате. Мне все равно. Я не могу себе позволить потерять сознание прямо здесь. Из последних сил дохожу до двери, непослушный ключ прячется в кармане джинс, на которых пятна моей крови. С четвертой попытки закрываю двери, перед тем как опуститься на пол и выровнять дыхание, жмурясь от боли.

Тьма, я тебя больше не боюсь. Я, твою мать, выиграл этот раунд.

Дата добавления: 2015-07-26