Двенадцать дней спустя

Фонтан тихонько поплескивал, от чаши фонтана пахло мокрым камнем. Пахло цветами, пахло плющом, ползущим по стенам патио. Пахло яблоками из патеры, стоящей на мраморном столике. Два бокала запотели от охлажденного вина.

За столом сидели две женщины. Две чародейки. Если бы поблизости случайно оказалась какая-нибудь художественно одаренная личность, полная живописного воображения и способная к лирическим аллегориям, ей нетрудно было бы представить обеих. Пламенно-рыжая Литта Нейд в киноварно-зеленом платье была похожа на закат солнца в сентябре. Йеннифэр из Венгерберга, черноволосая, одетая в сочетание черного с белым, наводила на мысль о декабрьском утре.

— Большинство соседних вилл, — нарушила молчание Йеннифэр, — лежит в развалинах у подножия скалы. А твоя невредима. Даже ни одной черепицы с нее не упало. Везучая ты, Коралл. Советую подумать о покупке лотерейных билетов.

— Священники, — улыбнулась Литта Нейд, — не назвали бы это везением. Они сказали бы, что это защита богов и небесных сил. Боги простирают свою защиту над праведными и хранят добродетельных. Награждают честных и порядочных.

— Конечно. Награждают. Если захотят и окажутся поблизости. Твое здоровье, подруга.

— Твое здоровье, подруга. Мозаик! Налей госпоже Йеннифэр. Ее бокал пуст.

— Что касается виллы, — Литта взглядом выпроводила Мозаик, — ее можно купить. Продаю, потому что... Потому что мне нужно уезжать. Аура Керака перестала мне служить.

Йеннифэр подняла брови. Литта не заставила себя ждать.

— Король Вираксас, — сказала она с еле слышной насмешкой, — начал свое правление с новых королевских указов. — Primo, день его коронации объявляется в королевстве Керак государственным праздником и нерабочим днем. Secundo, он объявил амнистию… для уголовников, политические продолжат сидеть, притом без права на свидания, а также переписки. Tertio, поднимаются на сто процентов пошлины и портовые сборы. Quarto, в течение двух недель Керак должны покинуть все нелюди и полукровки, вредящие экономике страны и лишающие работы людей чистой крови. Quinto, в Кераке запрещается заниматься любой магией без разрешения короля, и магам не позволяется владеть землей или недвижимостью. Проживающие в Кераке чародеи должны избавиться от недвижимости и получить лицензию. Или покинуть королевство.

— Замечательный акт благодарности, — фыркнула Йеннифэр. — А говорят, что именно чародеи усадили Вираксасa на трон. Что они организовали и финансировали его возвращение. И помогли взять власть.

— Верно говорят. Вираксас щедро заплатит за это Капитулу, для этого, собственно, он и поднимает пошлину и также рассчитывает на конфискацию имущества нелюдей. Указ касается меня лично, ни один другой чародей не владеет в Кераке домом. Это месть Илдико Брекл. А также месть за оказанную местным женщинам медицинскую помощь, которую советники Вираксасa считают безнравственной. Капитул в моем случае мог бы оказать давление, но он этого не сделает. Капитулу недостаточно полученных от Вираксасa торговых привилегий, доли в верфях и морских компаниях. Он продолжает переговоры и не намерен ослаблять свою позицию. Поэтому мне, объявленной persona non grata, придется эмигрировать в поисках новых пастбищ.

— Что, я полагаю, ты сделаешь без особого сожаления. Думаю, что при нынешних властях у Керака нет больших шансов победить в конкурсе на самое приятное место под солнцем. Эту виллу продашь, купишь другую. Хотя бы в Лирии, в горах. Лирийские горы сейчас в моде. Многие чародеи переехали туда, потому что там хорошо и налоги разумные.

— Не люблю горы. Предпочитаю море. Не волнуйся, я найду себе какую-нибудь пристань без особых проблем, при моей-то специальности. Женщины есть везде, и все они во мне нуждаются. Пей, Йеннифэр. Твое здоровье.

— Мне все подливаешь, а сама едва губы мочишь. Ты что, нездорова? Выглядишь ты не очень.

Литта театрально вздохнула.

— Последние дни были трудные. Дворцовый переворот, эта страшная буря, ах... И еще утренняя тошнота... Я знаю, после первых трех месяцев она пройдет. Но это же еще целых два месяца...

В наступившей тишине, можно было услышать жужжание осы, которая кружила над яблоком.

— Ха-ха, — нарушила молчание Коралл. — Я пошутила. Жаль, что ты не можешь увидеть своего лица. Попалась! Ха-ха.

Йеннифэр смотрела на верхнюю часть стены, поросшую плющом. И долго туда смотрела.

— Попалась на розыгрыш, — ехидничала Литта. — Бьюсь об заклад, что у тебя сразу же заработало воображение. Признайся, ты сразу связала мое благословенное состояние с… Не строй мин, не надо. Новости должны были до тебя добраться, слухи распространяются, как круги на воде. Но будь спокойна, в слухах нет ни крупицы правды. Шансов забеременеть у меня не больше, чем у тебя, ничего в этом отношении не изменилось. А с твоим ведьмаком у меня исключительно деловые отношения. Профессиональные вопросы. Ничего более.

— Ах.

— Люди есть люди, они любят сплетни. Если видят женщину с мужчиной, тут же делают из этого любовный роман. Ведьмак, я признаю, бывал у меня довольно часто. И нас действительно видели вместе в городе. Но это было, повторяю, связано только с деловыми интересами.

Йеннифэр отставила бокал, поставила локти на стол, соединила кончики пальцев, сложив руки домиком. И посмотрела рыжеволосой чародейке в глаза.

— Primo, — Литта слегка кашлянула, но не опустила глаз, — я никогда не сделала бы ничего подобного подруге. Secundo, твой ведьмак мной совершенно не заинтересовался.

— Не заинтересовался? — Йеннифэр подняла брови. — В самом деле? Чем это объяснить?

— Может быть, — Коралл слегка улыбнулась, — его перестали интересовать женщины пожилого возраста? Независимо от их нынешней внешности? Может, он хочет по-настоящему молодую? Мозаик! Иди сюда. Ты только посмотри, Йеннифэр. Цветущая юность. И совсем недавно — невинность.

— Она? — надулась Йеннифэр. — Он с ней? С твоей ученицей?

— Ну, Мозаик. Пожалуйста. Расскажи нам о твоем любовном приключении. Нам очень интересно послушать. Мы обожаем романы. Истории несчастной любви. Чем несчастней — тем лучше.

— Госпожа Литта... — девушка вместо того, чтобы покраснеть, мертвенно побледнела. — Пожалуйста... Вы ведь меня уже за это наказали... Сколько раз можно наказывать за одну и ту же провинность? Не заставляйте меня...

— Рассказывай!

— Оставь, Коралл, — махнула рукой Йеннифэр. — Не мучай ее. К тому же не слишком это интересно.

— Вот в это я не верю, — Литта Нейд ухмыльнулась. — Ну ладно, прощу девушку, в самом деле, я ее уже наказала, вину ей простила и позволила продолжать учебу. И меня уже не забавляет, как она бормочет свои признания. Вкратце: она влюбилась в ведьмака и сбежала с ним. А он, когда она ему надоела, попросту ее бросил. Однажды утром она проснулась в одиночестве. Постель от любовника остыла, и след его простыл. Он ушел, потому что должен был. Развеялся как дым. Унесло ветром.

Мозаик, хотя это казалось невозможным, побледнела еще сильнее. Ее руки дрожали.

— Оставил цветы, — тихо сказала Йеннифэр. — Букет цветов. Правда?

Мозаик подняла голову. Но не ответила.

— Цветы и письмо, — повторила Йеннифэр.

Мозаик молчала. Но румянец медленно возвращался на ее лицо.

— Письмо, — сказала Литта Нейд, испытующе глядя на девушку. — О письме ты мне не говорила. Не упоминала об этом.

Мозаика сжала губы.

— Так вот почему, — с внешним спокойствием закончила Литта. — Вот почему ты вернулась, хотя могла ожидать наказания более сурового, гораздо более сурового, чем то, которое получила в результате. Именно он велел тебе вернуться. Если бы не это, ты бы не вернулась.

Мозаик не ответила. Йеннифэр также молчала, накручивая на палец черный локон. Вдруг она подняла голову, посмотрела в глаза девушке. И улыбнулась.

— Он велел тебе вернуться ко мне, — сказала Литта Нейд. — Он велел тебе вернуться, хотя мог представить, что может тебя ожидать с моей стороны. Этого от него, должна признаться, я не ожидала.

Фонтан поплескивал, пахло мокрым камнем. Пахло цветами, пахло плющом.

— Тут он меня удивил, — повторил Литта. — Не ожидала такого от него.

— Потому что ты его не знала, Коралл, — спокойно ответила Йеннифэр. — Ты его совсем не знала.

* * *

What you are I cannot say;

Only this I know full well –

When I touched your face today

Drifts of blossom flushed and fell.

Siegfried Sassoon

Дата добавления: 2015-07-26