Ничего особенного

“Зря мы их туда посылаем. Он слишком ленив, а она чересчур взбалмошна. Вот увидите, ничего хорошего из этого не получится ”, - Дойл устало махнула рукой, и Сход начался.

«Не спеши делать выводы,

Возможно, всё ещё хуже».

Житейская мудрость Охраняющих.

Было омерзительно тихо. Он открыл глаза и тупо огляделся. Пришел в недоумение, закрыл глаза, чуть-чуть подождал и, обречённо вздохнув, открыл их снова. Зря старался, ничего не изменилось. К недоумению добавилось беспокойство.

В течение следующей четверти часа он вертел головой, крепко зажмуривался, открывал глаза пальцами, до одури таращился по сторонам и делал много ещё чего, впрочем, без какого бы то ни было результата. Беспокойство кончилось, наступила паника. И было от чего запаниковать. Кроме пугающей тишины его окружала вязкая, беспросветная тьма.

“Я умер “, - наконец-то осенило. Страх растворился, и накатила слезливая жалость. Тоска по безвременно закончившейся жизни сдавила сердце.

«Стоп. Я не мог умереть. Я же бессмертный”.

Он вдруг всё вспомнил. Ну не то, чтобы совсем всё. Вспомнил главное: он – Охраняющий, имя – Вивд.

На последнем собрании Совета его пропесочили «по полной программе» и сослали исправляться. Вивд хотел было снова зажалеть себя, но совсем некстати пришла на ум одна из многочисленных «поучалок» старшей сестры Дойл: “Жалость, не дающая результатов - непозволительная роскошь”. К тому же, разбушевавшиеся воспоминания заставили пробудиться совесть. Да, так низко он ещё никогда не падал. И хотя Дойл всегда говорила, что её братец самый бестолковый Охраняющий, в последний раз он превзошёл самого себя. Ведь что обидно, не по злобе и не от коварного умысла отчебучил Вивд всё это, а единственно по легкомыслию. Увлёкся, заигрался - виноват. Впрочем, пережёвывать подробности совсем не хотелось, и так было тошно. Утешало одно: Кайла – «любимая» племянница, а по совместительству дочурка Дойл - имела такую же репутацию, да и характер, в отличие от Вивда, у неё был не сахарный. С треском провалила свой последний Сход и, несмотря на все старания матери, – влиятельнейшего члена Совета - была изгнана вместе с дядюшкой в эту дыру. То, что их сошлют именно в дыру, Вивд понял, когда Дойл давала ему прощальные наставления. Долго и нудно, пересыпая умными словечками и цитатами из Устава Охраняющих, она описывала мир, где ему и Кайле предстояло трудиться в ближайшие неизвестно сколько лет. Ничего особенного из себя этот мир не представлял: человеческий, со средним сценарием развития, без особенных катаклизмов и потрясений, как впрочем, и без выдающихся взлётов мысли и добродетели. Так себе - не два, не полтора. Но уж больно тяжело вздыхала Дойл, желая успехов. То ли не договаривала чего, то ли потеряла всякую надежду на то, что дочь и брат исправятся. Всё это не прибавляло оптимизма.

«Хватит ныть, пора выбираться отсюда», - решил он.

Не полагаясь больше на слух и зрение, попытался на ощупь определить - что вокруг. Пол казался земляным, стен рядом не было. Встав на четвереньки, Вивд наобум, медленно и осторожно побрёл в поисках выхода.

Некоторое время спустя, наткнулся на стену и дальше двигался вдоль неё. После долгих блужданий, обнаружил узкий тоннель, протиснулся туда и увидел слабый свет.

«Значит, ползу правильно», - подбодрил себя Вивд. Не прошло и получаса, как он выбрался наружу. Оглядел окрестности, кряхтя и поругиваясь, спустился с холма, приютившего его, и, щурясь от яркого, полуденного солнца, потрусил к ближайшей рощице, чтобы привести в порядок одежду и мысли.

Видимо Сход намечался не простой. Могло ли быть иначе? Ведь это задание ему было дано в качестве последней попытки восстановить своё доброе имя. Когда-то, он неплохо справлялся со своими обязанностями. Его ценили в Гильдии Охраняющих и даже ставили новичкам в пример. Но со временем, как-то расслабился, чему поспособствовала и Дойл. Она, по доброте душевной, обычно, подбирала брату не пыльную работёнку. Сходы были короткие, Пригляд – необременительный, Путники – покладистые и незначительные. Так нерадивый родственник, даже

и такие задания частенько умудрялся выполнять на низший балл. А уж после того, что Вивд натворил в своём последнем Сходе, его, по идее, можно было смело вышибать из Гильдии. И только могучая спина Дойл спасла его от праведного гнева членов Совета. Святая женщина - она всё сумела уладить. По её словам, Вивд – этот великодушный, наивный и добрый толстяк - всего лишь стал жертвой неудачных обстоятельств и интриг недоброжелателей. Правда потом, с глазу на глаз, Дойл с большим чувством поведала, что она думает о нём последнюю пару сотен лет.

И выражения - «старый плешивый сатир» и «обалдевший от безделья маразматик» - были, пожалуй, наиболее приличными. Но он всё стерпел, испытывал к сестре безумную благодарность, так как стыдился содеянного. В этот раз, опростоволоситься было никак нельзя.

«Итак, первым делом вспомнить всё, что возможно, и поподробнее; оценить ситуацию и шансы на успех, а затем разработать план действий», - решение было принято, работа закипела.

В продолжение нескольких часов, сторонний наблюдатель, случись таковому оказаться поблизости, смог бы увидеть преживописнейшую картину.

Небольшого роста толстячок - лет пятидесяти, слегка плешивый, с добрым, но несколько помятым лицом, судя по одежде, горожанин - нервно снуёт среди деревьев. Время от времени замирает в задумчивости, потом начинает махать руками, щипать свой нос и уши, топать ногами, трясти головой и совершать прочие забавные телодвижения. Затем оглядывает себя со всех сторон, удивлённо морщит лоб, шевелит губами и снова замирает. Иногда садится на землю и, с отрешённым лицом, раскачивается из стороны в сторону. И всё это с небольшими вариациями повторяется вновь и вновь.

К вечеру, напряжённый труд дал результаты. Выводы были не утешительны. Во-первых, неизвестен Путник, его ещё предстоит найти и узнать, пока не понятно, каким образом. Во-вторых, Путник дан один на двоих, ему и Кайле. В-третьих, племянницу ещё тоже надо отыскать. Это будет не просто, ибо не известно, где она и как здесь выглядит. И, наконец, самое главное, теперь он и Кайла не развоплощённые Духи, коими обычно являются Охраняющие, а совсем даже наоборот. Они – люди, хотя и с довольно большим набором возможностей и некоторыми Особенными способностями: по-прежнему, бессмертны, неподвержены болезням, увечьям и прочим серьёзным напастям, могут быть невидимы и неслышимы, правда, только с согласия Дойл. Она же, кстати, назначена Куратором этого Схода. А также, в арсенале остались - гипноз, удачливость, чтение мыслей, физическая выносливость и ещё куча полезных вещей.

Но особая закавыка в том, что Миссию Охраняющих надо выполнить в полном объёме, в срок, качественно, причём, пользуясь, в основном, человеческими методами воздействия.

Другими словами, ситуация складывалась хреновая, шансы на успех – минимальные, плана действий – никакого.

Однако, человеческая сущность начала проявляться - очень хотелось есть.

«Делать нечего, пора идти к людям», - вздохнул Вивд и, оглядев свою малую родину ещё раз, дабы, при нужде суметь сюда вернуться, пошагал через рощу к дороге, которую приметил ещё с холма.

«Одиночество весьма способствует

просветлению в мозгах, конечно,

если они есть».

Из «поучалок» Дойл.

Солнце клонилось к закату, становилось прохладнее. Одинокий, импозантный мужчина в самом расцвете лет, оплакивая свою печальную участь, уныло брёл по дороге. Его уже совсем ничего не радовало. Прекрасный летний вечер, бескрайние луга, раскинувшиеся во все стороны, густой аромат трав, приправленный стрекотом цикад, величественное, в своей безмерной красоте, небо не волновали душу Вивда. Предпринятый «мозговой штурм» поглотил все его силы. Обрывки мыслей всё ещё вяло перекатывались в голове, но из желаний остались только - есть и спать.

«Вряд ли я всегда буду чувствовать себя так гнусно, мне просто надо привыкнуть к моему новому амплуа», - бормотал Вивд.

Пока ещё ни один путник не повстречался ему, но вдалеке были видны какие-то деревянные постройки, и это обнадёживало.

Уже смеркалось, когда горемыка Охраняющий постучался в дверь крайнего дома небольшой деревушки. Никто не отозвался, да и вид у жилища был слегка нежилой.

«Возможно, хозяева в отлучке, пойду к соседям», - толстяк решительно зашагал вглубь деревни. Однако, все попытки найти местных жителей не увенчались успехом. Двери и ставни были заперты, ни света, ни дыма из труб, ни каких-либо звуков - всё говорило о том, что хозяева ушли, прихватив с собой всю свою живность. Правда, ушли недавно и, очевидно, собираются вернуться. Засаженные и ухоженные огороды, скошенная и собранная в стога трава, полные чистой и прохладной воды колодцы, крепкие и добротные дома и сараи красноречиво говорили, что люди здесь живут работящие и основательные. Такие, без очень веских причин, нажитое добро не бросают. Конечно, всё это казалось странным и подлежало обдумыванию, но не сейчас. Первым делом надо было устроиться, и отсутствие жителей оказалось даже кстати. Вивд выбрал крайний дом, чтобы в случае неожиданного возвращения законных хозяев успеть ретироваться, проник внутрь через заднюю дверь, выходящую в сад и запертую, к счастью, просто на щеколду и обрёл, наконец, блаженство. В кладовке, на полках нашёл всяческую снедь и бочонок пива, плотненько поужинал и лёг спать. Первый день Схода, наконец-то, закончился.

Следующие две недели Вивд посвятил осмотру окрестностей, изучению быта селян, а также отвлечённому философствованию и откровенному безделью. Места вокруг оказались удивительно красивыми и благостными: в лесах зрели ягоды и грибы, луга радовали разнотравьем, других деревень поблизости не наблюдалось. Правда, смущало отсутствие птиц и зверей. Ни разу во время прогулок из-под ног не выскочил зайчонок или хотя бы полёвка. Ни одна птичья трель не усладила слуха Охраняющего. Казалось, всё живое покинуло эти райские кущи. Вивд не нашёл объяснений этому феномену.

Результаты исследования домов и амбаров, проведённого осторожно и учтиво, весьма порадовали его. Стало ясно, что при желании здесь можно зазимовать. В сараях высились поленицы дров, сады и огороды, также навевали приятные мысли. Сложилось некоторое представление о местных жителях. Судя по всему, народ здесь проживал добропорядочный, хотя и необразованный - книг не имел, но и крепче пива ничего не пил. Семьи были большими, с детишками и стариками.

Достаток у всех приблизительно одинаковый. Ничего похожего на церковь или молельный дом Вивд не обнаружил, так что о верованиях поселян можно было только догадываться.

Что предпринять в случае возвращения хозяев, он ещё не решил, надеясь на удачный экспромт. Хотя, если говорить откровенно, обмозговывать какие-либо перспективы зимовки или проживания среди приветливых аборигенов, было ужасной крамолой – долг Охраняющего призывал Вивда отправиться на поиски Путника. Пока толстяк откармливал себя чужими припасами, его несчастный подопечный, лишённый добрых советов и помощи, мог пойти неверной дорогой. Но спокойная и сытая жизнь чрезвычайно разнежила Вивда, а изворотливый ум подсказал массу причин, почему ему в данное время никуда идти не надо. Он, конечно, понимал, что терпение Дойл не безгранично и долго лениться не получится, но пока его никто из начальства не беспокоил, а значит, можно было немного забыть о долге.

К тому же, он очень хорошо знал характер своей напарницы. Будучи особой, не ищущей лёгких путей, она умудрялась усложнить любой свой Сход. Чрезвычайно деятельная и амбициозная, Кайла постоянно бурлила идеями. Она хваталась за сто дел сразу, своих и не своих. Правда, до конца доводила далеко не все. Совала нос во всё, во что можно было, а частенько и во что не можно. Но при этом исхитрялась разруливать самые тупиковые ситуации, которые, впрочем, сама же и создавала. Ту часть Кодекса Охраняющих, которая именовалась «О моральном облике», племяшка считала не просто лишней, а даже вредной.

«Ну, согласись, дядечка. Если мои Путники сплошь пьянчуги и гулёны, то, как же я буду понимать движения их душ, если мне не ясны причины тяготения к порокам их тел. Я, несомненно, должна быть вместе с народом, в горе и в радости», - напористо объясняла свои «закидоны» Кайла.

Вивд никогда с ней не спорил. Во-первых, убедить бойкая девица могла кого угодно и в чём угодно, в мамашу пошла. А во-вторых, в данном случае он и сам был очень не прочь слиться с народом.

Всё это давало основания надеяться, что большую часть общей работы Кайла сделает сама. Во всяком случае, Вивд был уверен, что, в отличие от него, напарница не отсиживается в глубинке, а роет землю в поисках Путника.

«Ну и, попутного ветра, дорогая. Понадоблюсь - найдёшь», - угрызения совести дядюшку явно не изнуряли.

Единственное, что его иногда беспокоило, так это то, что за всё время пребывания в этом Мире у него ни разу не проявилась, ни одна, даже самая плохонькая, Особенная способность. С другой стороны, в этом пока не было необходимости.

И в целом, такая жизнь Вивда вполне устраивала.

«Оказаться в нужное время,

в нужном месте – обязанность

Охраняющего».

Из Кодекса Охраняющих.

Счастье кончилось ровно через три месяца от начала Схода. С утра ничего не предвещало перемен. Внутренний голос молчал, не сосало под ложечкой, ножи-вилки со стола не падали. Откушав завтрака, Вивд вышел в сад. Проживал он, по-прежнему, в крайней избе и любил, на сытый желудок, посидеть на скамейке и поразмышлять, обозревая окрестности. Хозяева не потрудились обнести участок забором, да и деревьев посадили не густо, потому вид открывался до самого горизонта.

«Будь я начальником штаба, лучшего места - не сыскать»,- почему-то совсем некстати пришло на ум.

И в этот самый момент, взгляд его упёрся в странную точку, двигающуюся по дороге из дальнего леса. Он не поверил глазам своим. За месяцы одиночества, дядя Виви, как называла его Кайла, так расслабился, что сама мысль, о существовании в этом райском месте ещё кого-то, казалась ему кощунственной. Однако, лёгкое потряхивание головой, не рассеяло миража.

«Похоже, идиллии пришёл конец»,- с тоской подумал он.

Времени на нытьё не было. По давней привычке, не задумываясь, настроил зрение на дальновидение. Автоматом отметил, как легко это у него получилось.

«Значит, точно перемены начались»,- одновременно огорчился и обрадовался он.

Детальное изучение объекта, показало, что по дороге двигалась нестройная, зато весьма многочисленная колонна людей. Пешие, конные, сидящие на телегах – они, словно перегулявшая опара, вываливались и вываливались из леса. Больше всего, это сообщество напоминало потрепанную в боях, деморализованную армию. Обросшие, одичавшие вояки; удохлые коняги, с трудом везущие пушки и разбитые повозки, гружёные ранеными; старые и облезлые маркитантки. Замыкало сие разномастное общество покосившаяся, с остатками былой роскоши, явно реквизированная у каких-то несчастных богатеев, карета, запряженная парой, довольно гладких, лошадей.

Недолгое обмысливание ситуации, закончилось неутешительными выводами: во-первых, людей было много; во-вторых, их культурный и нравственный уровень оставлял желать лучшего; в-третьих, они, видимо, давно в пути и весьма утомлены и, наконец, двигался весь этот сброд, явно в сторону Вивдовой деревни.

Утешало одно, раньше вечера добрести до места они не могли. А значит, у толстяка было время подготовиться к вторжению. Так как, братание с прибывающими пока не входило в планы дяди Виви, а бежать ему было некуда, заботливый мозг подсказал разумный план действий. Обосноваться в укромном месте, поизучать пришельцев всеми имеющимися в распоряжении способами. В зависимости от результатов изучения, либо как-то незаметно примкнуть к ним и двинуться дальше по стране на поиски Путника или Кайлы, кто быстрее попадётся. Либо переждать нашествие и остаться зимовать в уже полюбившемся краю. Либо, если зимовать здесь останутся эти варвары, то, основательно подготовившись, тайно покинуть деревню и опять-таки пойти по миру, но уже совсем одному. Последний вариант почему-то нравился меньше всего.

Первым делом, надо было запастись провиантом, да побольше. Житейский опыт подсказывал, что такая орава очень быстро уничтожит всё съедобное вокруг. А голодание, это последнее, на что был согласен Вивд, даже ради такой святой цели, как спасение его репутации Охраняющего. Схрон решено было устроить в чудном подвальчике местного старосты. Его дом был самым богатым, припасов – тьма. К тому же, судя по всему, хозяин страдал манией преследования. Дверь в подвал была мастерски замаскирована. И если бы не чутьё Охраняющего, обнаружить её было бы мудрено. Кроме того, в дальнем углу весьма не маленького и довольно уютного подземного жилища, имелась ещё одна потайная дверка. А за ней - по-видимому, очень давно выкопанный, - тоннель. Вивд его опробовал. Посчитал, что могло бы быть и лучше – пару раз он едва не застрял. Но, в принципе, обнаруженное фортификационное сооружение, счёл очень полезными. Потому как, никогда не знаешь, каким образом придётся отступать. Тоннель выводил прямо к опушке ближнего леса и выход из него укрывал буйно разросшийся кустарник.

Несколько часов подряд, Вивд сновал по деревне, перетаскивая в своё новое жилище то, что считал хоть сколько-нибудь полезным. Будь его воля, он утащил бы в подвальчик всё – настолько жалко было ему оставлять на растерзание врагу все эти незатейливые богатства, с которыми он успел сродниться. Сердце кровью обливалось при мысли, что вкуснейшие копчёные окорока, огромные головки сыра, гроздья колбас, фрукты, овощи, орехи и сладости, не говоря уже о бочках с пивом, будут съедены и выпиты не им.

Время от времени, он бросал беглый взгляд на дорогу. Пока, события развивались по предполагаемому сценарию. Армия оборванцев медленно тащилась по тракту, изредка разнообразя это унылое действо пьянками и потасовками. Пару раз, в баталии втягивались почти все, кроме лежачих. В обоих случаях, движение полностью останавливалось. Колонна быстренько преобразовывалась в толпу. Колеблясь из стороны в сторону, она, словно огромное, прожорливое чудовище, втягивала зазевавшихся и выплёвывала обессилевших. После драки шло не менее бурное примирение и зализывание ран. Затем, вся эта аморфная масса вновь вытягивалась в колонну, и движение возобновлялось.

«Пожалуй, могут и к ночи не дойти», - радовался Вивд.

К ночи и вправду не дошли. Судя по многочисленным кострам, отдыхали с размахом.

«Сейчас упьются, потом подебоширят, с утра будут никакие. Раньше обеда в деревне им не быть», - лелеял надежду Охраняющий.

Прогнозы оправдались. Осеннее, неласковое солнце уже клонилось к закату, когда первые обозы показались на краю деревни. Вивд встречал оккупантов во всеоружии. Время было потрачено не зря. Он умудрился даже связаться с Дойл и - вот удача! - выморщить у неё разрешение на использование Особенных способностей. Сестрица была на удивление тиха и покладиста - не ругалась, лишних вопросов не задавала, на совесть не давила. В другое время, Вивд обязательно помозговал бы, с чего это вдруг такие милости, да при её- то характере. Но нынче было не до этого. Вооружившись Невидимостью, он изучал непрошеных гостей.

Чуда не произошло, вблизи вся эта публика оказалась ещё отвратительнее. В мгновение ока растёкшись по деревне и её окрестностям, пришельцы повергли, многое повидавшего за свои Сходы, Вивда, в ужас и панику.

«Конечно,- уговаривал он себя, – первое впечатление может быть и ошибочным. Наверняка, в каждом из них есть что-то хорошее. Нужно просто познакомиться с ними поближе. Завтра же и начну».

Следующие дни оказались тяжёлыми и поучительными. Все, ранее имевшиеся, представления о разумности, гармонии, целесообразности устройства человеческих миров подверглись жёсткой ревизии. Мозг Охраняющего плавился, здравомыслие бунтовало, оптимизм приказал долго жить. Казалось невероятным, что в одном месте, в довольно тривиальном исполнении были собраны все мыслимые и не мыслимые уродства, пороки, увечья, болезни. Во всей этой огромной массе людей Вивд не увидел никого и ничего хоть сколько-нибудь приятного и благообразного. Да и людьми их можно было назвать с большим натягом. Кроме вояк и женщин наилегчайшего поведения, попадались бродячие торговцы, жулики всех мастей, нищие, бесноватые. Были и самые настоящие разбойники и бандиты. Что объединяло их всех, и куда они двигались, было не понятно.

Бродя, будучи невидимым, среди пришельцев; слушая их разговоры; наблюдая бесконечные попойки, распутства, драки, поножёвщины, Вивд приходил к выводу, что,- пожалуй, пора и о долге вспомнить. Где-то там его Путник бродит, ждёт советов, помощи. Хороший такой Путник, добрый, покладистый. А вдруг, без его Вивдовой поддержки, он с правильного пути собьётся, станет таким же чудовищем.

Через неделю, когда Вивд уже окончательно созрел для побега, произошло нечто, изменившее его планы.

«Неожиданность никогда

не бывает приятной».

Житейская мудрость Охраняющих.

В тот день он вернулся в свой подвальчик раньше обычного. Пребывая в мрачном расположении духа, вяло поел и улёгся на топчан, дабы обдумать подробности отступления. Наверху было тихо. В доме старосты расположились пассажиры той самой кареты, с остатками былого величия. Это были - довольно плюгавый мужчина, с замашками местечкового тирана и деспота, суровая старуха, похожая на отставного генерала и вздорного, хотя и весьма смазливого вида барышня, неопределённой профессии. Мужичёнка, судя по всему, командовал прибывшей армией. Старуха наставляла и опекала его. А рыжая резвая молодайка метила в боевые подруги тирана. Впрочем, это были только предположения. Постояльцы вели себя довольно тихо, неудобств не создавали и особого интереса у Вивда не вызывали. Несколько раз, во время изучения нравов и быта вновь прибывших, он сталкивался со своими жильцами. Они и по лагерю перемещались троицей. С общей массой не корешились, хотя деваха иногда позволяла себе флиртануть с офицерами. К слову сказать, всё в пределах приличий. Тиран и деспот не обращал на это никакого внимания, и только старуха метала злобные взгляды и шипела что-то на ухо молодайке. Та весело отбрёхивалась, пересыпая речь весьма солёными шуточками. Вояки ржали, старая мадам пунцовела, рыжая бестия нагло щурилась и ухмылялась. Похоже, ей очень нравилось доводить генеральшу до кипения. Но до больших скандалов дело не доходило. В доме старосты колоритное трио существовало мирно. Ни перепалок, ни битья посуды слышно не было, лишь иногда, в подвал доносилось пение - у молодки был неплохой голос.

Утомлённый тяжёлыми мыслями, толстяк и не заметил, как заснул. Пробудился он внезапно и даже не от звука, а от ощущения нештатности происходящего. Кубарем скатился в Невидимость и замер. За дверью кто-то был и явно хотел проникнуть в подвал. Раньше, таких попыток не наблюдалось. Через несколько томительных минут, петли скрипнули, и в проёме показалась ладная фигурка бойкой красотки. Меньше всего дядя Виви ожидал увидеть именно её.

«И как эта пустоголовая кукла могла догадаться о двери. Ну ладно бы мужик, пусть даже старуха, но, чтобы рыжая вертихвостка нашла такой схрон, это просто невероятно»,- изумился Вивд.

Тем временем, деваха, не теряя времени даром, изучала помещение. Напевая что-то себе под нос, она бесцеремонно залезала во все сундуки и шкафчики, надкусила и бросила пару яблок, хлебнула пива из кружки, одобрительно кивнула и допила всё.

«Вот зараза. Ещё пристрастится моё пиво пить. Вон, какая гладкая, видать прожорливая, на неё не напасёшься»,- кипел толстяк от возмущения.

Рыжая, пошарив по всем полкам, добралась до дальнего угла и довольно уверенно обнаружила дверцу в тоннель.

«Этого не может быть. Она же, всего на всего, продажная девка. Или нет? Тогда кто?»- мысли зашли в тупик.

«Дядя, перестань напрягаться, последние мозги сломаешь. И давай-ка проявляйся. Разве мамуля не говорила тебе, что здесь вредно подолгу быть невидимым?»- уперев руки в бока, нахальная гостья стояла посреди подвала и смотрела, аккурат, в сторону Вивда, сидевшего на топчане.

«Кайла, ласточка моя. Неужели это ты? А я-то не пойму в чём дело. Едва не умер от потрясения. Совсем ты дядюшку не жалеешь»,- плёл, утирая пот со лба, Виви.

«Не выдумывай и не прибедняйся. Умереть ты не можешь. Да и кто же виноват, что ты совсем здесь расслабился. Путника не ищешь. Про обязанности свои и думать забыл. Нагорит тебе от мамаши».

«Всё правильно говоришь. Так оно и есть. Да ведь время-то немного прошло от начала Схода. Надо же было обстановку изучить. К новой роли пообвыкнуть»,- лебезил толстяк,- «как ты всё-таки на мать похожа. Такая же умница».

«Не завирай, ничего и не похожа. А то, что никуда не пошёл, сидел бока наедал, так ясно же, на меня надеялся»,- Кайла самодовольно ухмыльнулась, - «и ведь не зря надеялся, старый лодырь. У меня есть для тебя новости».

Вивд вскочил и засновал по подвалу. Смутное предчувствие чего-то надвигающегося - большого и неприятного - колыхнуло сердце.

«Не тушуйся, дядя Виви. Всё под контролем. Я нашла Путника». - «Где нашла? А что же ты его оставила и почему прибыла сюда, с этими оборванцами? А, ты, наверное, за мной пришла. Узнала, что я здесь и решила помочь мне выбраться отсюда. Милая моя, золотая моя девочка. Как я ошибался в тебе, называл легкомысленной, черствой». - «Не, не, не. Всё ты правильно говорил. Я бы за тобой специально не пошла, зачем зря ноги топтать. Я здесь из-за Путника». - «Не будешь же ты уверять меня, что тот, кого мы должны Охранять живёт в этой деревне, точнее жил, до того, как я пришёл сюда?» - «Конечно, не буду. Он сейчас в ней живёт». - «Но Кайла, милая. Здесь сейчас никто не живёт». - «Дядя, ты от безделья совсем отупел. Полная деревня народу, а ты говоришь, что никого нет. Разуй глаза».

«Но, дорогая», - Вивд отказывался верить очевидному – «какие же это люди. Это отбросы, изгои. Наш клиент не может быть среди них». - «Очень даже может. Он определённо один из них. Я точно ещё не знаю, кто именно. Но он пришёл сюда вместе со всей этой толпой. Я его чую».

Вивд обессилено привалился к стене. Картинка нарисовалась. Всё то, что он отчаянно не хотел замечать и связывать между собой, внезапно вспомнилось и сложилось.

«Дядя, очнись и хватит предаваться вселенской скорби. Счастья своего не понимаешь. Ты только представь. Мы отыщем этого падшего человека, сделаем из него образец нравственности и добропорядочности, и нам с тобой махом спишут все долги. Ты ещё своей сеструхе благодарен будешь за такую подставу. Я же вижу – сидишь, слова ласковые для неё подбираешь. Брось, ты же знаешь, не так-то много от неё зависит. Против Совета не попрёшь. Лучше думай, как нам этого чудика вычислить». - «Кайла, золотая моя. Ты мне Кодекс Охраняющего не цитируй. Сама-то веришь, тому, что говоришь? Как из отброса можно сделать образец? А маме твоей я, конечно, скажу ещё своё заветное слово, пусть только на связь с нами выйдет. В одном ты права, коль такая засада, определить объект надо как можно быстрее, не ровен час, помрёт - они здесь все какие-то ненадёжные».

Ещё пару часов Охраняющие разбирали непростую ситуацию, делились впечатлениями, разрабатывали план действий. Начерно прикинув ближайшие манёвры, раскидав работу по ролям, договорились встречаться ежедневно, в подвальчике.

«Охраняющий должен действовать

по обстановке, исходя из интересов

Путника и задач, решаемых Сходом».

Из Кодекса Охраняющих.

.

Вследствие сложившихся реалий, за Вивдом оставили работу в Невидимом режиме. По словам племянницы, не всё так просто было в этом сборище отбросов. Появится вдруг, из «ниоткуда», не представлялось возможным. Сама Кайла попала к ним сразу, с начала Схода, поэтому воспринималась окружающими как своя. Она двигалась по стране вместе с армией уже три месяца. За всё время, не прибавилось ни одного человека, а вот убыль случалась регулярно. Эти милые, приветливые люди охотно убивали друг друга, умирали от ран и болезней. Почивших, обычно хоронили вдоль дороги, не обозначая места упокоения даже самым скромным холмиком и дощечкой с именем. Деспот и тиран, который, как подтвердила Кайла, был здесь самым главным, являлся удостовериться, что очередной бедолага действительно умер. Повсюду сопровождающая его генеральша делала какие-то пометки в большой амбарной книге, которую для этих случаев специально доставала из походного сундука. После окончания всех формальностей, приятели покойного справляли бурные поминки, с тем, чтобы назавтра забыть о нём навсегда.

Как заметила дотошная Охраняющая, местная публика, и вообще-то, не имела привычки предаваться, каким бы то ни было, воспоминаниям. Никто не жаловался на несчастливое детство, не плакался о загубленной молодости. Даже о старых, боевых походах не упоминали. Создавалось впечатление, что люди живут одним днём, не тревожа прошлое, не мечтая о будущем. Однако, при полном безразличии друг к другу, они, несомненно, были в курсе всего происходящего в армии, к тому же имели явную склонность к доносительству.

Маршрут, которым следовала вся эта публика, был довольно прихотлив. Боевых действий, кроме как друг с другом, пока не наблюдалось. Двигались по стране от одной деревни к другой. Каждый раз, повторялась одна и та же картина. Забитые под завязку всевозможными припасами жилища и полное отсутствие хозяев. Впрочем, по пути следования, тоже никто не попадался. Не то, что люди, а даже звери или птицы. И никого это не удивляло. Когда встречались развилки дорог, куда сворачивать указывал вожак, так вояки именовали самого главного. Но решал не сам, а, сверившись с картами, которые, опять-таки хранились в походном сундуке. Не зря Кайла вертелась весь первый месяц возле плюгавого. Он её приметил, и взял в экскорт. Никаких блудливых намерений не проявлял, работой не изнурял. Она, в свою очередь, веселила его своими песнями, солёными шуточками и пикировками со старухой. Сколько Кайла не вслушивалась в пьяные разговоры солдатни, сколько не сплетничала с маркитантками, сколько не флиртовала с офицерами понять происходящее так и не смогла. Ясно было, что генеральша и вожак знают больше других. Но подружиться со старой каргой не получилось. Да и влюбить в себя деспота не удалось. Конечно, оставались ещё Особые способности, но и здесь пока был облом. Видно, время не пришло. Если и пользовалась чем, то всё по мелочи. Потому и Путника точно вычислить не могла, хотя по всем данным ей при подготовке к Сходу наводкам, он точно был здесь. Потому и Вивда почуяла почти случайно.

Теперь, когда их стало двое, да ещё при разрешенных для дядюшки Особых способностях, они надеялись вскоре разобраться в ситуации и приступить, собственно, к исполнению Обязанностей. Пока же, необходимо было собирать всевозможные сведения, анализировать их и искать способы легализации дяди Виви.

По предположениям племянницы, стать полноправным участником похода, толстяк должен был не позже, чем через месяц - приблизительно столько времени потребуется на полное разграбление деревни, после чего, все двинутся дальше. Учитывая полное отсутствие идей, задача казалась неразрешимой.

«Для того, что бы, что-то не сбылось,

запланируй это».

Житейская мудрость Охраняющих.

«Караул, всё пропало», - Кайла ворвалась в подвальчик, подобно урагану – «они выступают завтра на рассвете».

После исторической встречи, ознаменовавшейся воссоединением родственников, прошло пару недель. Несмотря на все приложенные усилия, нужных результатов не было.

Нервно вышагивая из угла в угол, племянница рассказала, как сегодня, совершенно случайно, услышала разговор вожака со старухой. Из коего следовало, что всей банде надлежит не позднее, чем через неделю прибыть в столицу. Приказ получен ночью. Времени в обрез. Сутки на сборы и - вперёд. Помогая генеральше укладывать дорожные сундуки, Кайла лихорадочно думала, как быть с дядюшкой.

«У меня вариант такой. Будешь двигаться вслед за армией. Возьми припасов, сколько сможешь унести, экипируйся, как положено и - в добрый путь. Тебе полезно будет поразмяться. Идут эти самородки не быстро, сам видел. Так что, не употеешь. Твоё дело, чтобы тебя не заметили. Ну, на то есть голова и Способности. Если совсем замаешься, или погода не заладится, буду пускать тебя в обоз. Один из старухиных сундуков - почти пустой. Ты маленький, а если ещё и похудеешь от пеших прогулок, то вполне в него влезешь». - «А может я сразу в обозе? И мне хорошо, и тебе не придётся волноваться - как я там, не болен ли, не голодаю ли. Опять же, случись, быстро посоветоваться придётся. А я вот он, под рукой», - Вивда вовсе не радовала нарисованная перспектива.

«Нечего стонать. Пора привыкать к реалиям местной жизни. Сдаётся мне, мамаша не зря так тяжко вздыхала, отправляя нас в эту глухомань». - «Ты тоже заметила, значит, я не ошибся. Мне с самого начало не понравилось здесь. Как сердцем чуял. А Дойл тоже хороша - ничего особенного, ничего особенного. Могла бы предупредить как-то по-родственному. Я бы подготовился получше». - «Ну, ты хоть себя-то не обманывай, дядя. Ты - хронический лентяй. И вылечить тебя может только крепкая встряска, что собственно нам и прописали. Так что, вариантов нет. Давай-ка лучше, вещи начинай собирать», - слова племянницы были не ласковы, но справедливы.

Весь оставшийся день ушёл на сборы. Охраняющий решил, что не плохо бы сделать тайник. Сход получался какой-то не предсказуемый. Мало ли что. Вдруг ему понадобятся вещи или еда, а в деревню уже вернутся аборигены. Будут ли ему рады - теперь не ясно. Поэтому надо подстраховаться. Ночью толстяк через тоннель перетаскал всё собранное в лес. Подходящее укрытие нашлось совсем рядом. Это был небольшой овраг, заваленный буреломом. Вивд приметил его давно, ещё, когда изучал окрестности. Умаявшись, залёг, в уже полюбившемся подвальчике спать, дожидаясь отхода армии.

Проснулся он от шума. Наверху, в доме явно что-то происходило. Были слышны голоса, какой-то скрежет и стуки.

«Ну вот, опять всё проспал. Это становится традицией. И кто бы это мог быть - армия не ушла или селяне вернулись?» - залаявшая собака развеяла сомнения Вивда.

«Какие прыткие собственники. Ущерб прибежали подсчитывать. Хоть посмотреть бы на них одним глазком», - толстяка одолело любопытство, - «Кайла, конечно, будет недовольна. Два раза сказала, чтобы я сразу за армией выдвигался. Но «сразу» я уже не успел, потому как, проспал – причина уважительная. Значит, торопиться не стоит. К тому же, сама говорила, что надо изучать обстановку. Вот я и останусь на пару дней, и не из академического интереса, а пользы для».

Приняв решение, Вивд перешёл в Невидимый режим и потрусил обозревать происходящее. Возвращение к родным очагам было в полном разгаре. Кто-то уже наводил порядок в доме, другие ещё шествовали по улице, со скарбом, детьми и скотом. Собаки носились по деревне, как оглашенные. Коровы мычали, овцы блеяли, куры кудахтали – во всём чувствовалось оживление и восторг. Переходя от дома к дому, Охраняющий дотошно вслушивался в разговоры и вглядывался в лица людей. Что-то казалось ему странным. При общей, весьма благочинной, картинке - доброжелательные слова, милые улыбки, пропитанные заботой и вниманием поступки - он ощущал какой-то дискомфорт.

«Эх, сейчас бы в души их заглянуть. Такая полезная Способность, а Дойл, чтоб ей, доступ не даёт. Не чувств их не чую, ни мыслей не слышу. А в деревеньке, явно, тяжесть и чернота копится, при оборванцах этого не было. Придётся присмотреться к местным жителям повнимательнее», - озадаченный толстяк свернул к ближайшей избе.

Во дворе высилась огромная куча привезённого имущества. Как и в других домах, вернувшиеся хозяева первым делом затеяли переставлять мебель. Слаженно, всей семьёй: отец, мать, два сына и старый дед - они двигали лавки, столы, шкафы, сундуки, кровати. Молча, без каких-либо обсуждений и дебатов. Создавалось впечатление, что они это проделывали уже много раз. Причина акции была совершенно не ясна. Новая расстановка не была ни удобнее, ни красивее. Похоже, главное, что она стала просто другая. Следом, был тщательно вымыт пол, стены, двери. Словом, всё, что можно было отмыть. Далее, женщина прошла по всему дому, окуривая помещения какими-то благовониями и шепча заклинания. Только после всего этого стали заносить вещи. Спустя пару часов, въезд семейства в родной дом был завершён. И хозяева будто оттаяли - лица разгладились, голоса потеплели, ушли сосредоточенность и напряжение. Хозяйка сновала у печи. Дед сидел на завалинке, щурился на солнышке, дымил трубочкой. Сыновья, распрягая лошадь, любезничали с проходившей мимо молодайкой.

Заглянув в другие избы, Вивд убедился, что, с несущественными отклонениями, везде происходило одно и то же.

«Что же всё-таки они делают? Зачем переставляют мебель? Что за обряд совершают? Ну, по крайней мере, стало ясно с вероисповеданием. Граждане, явно, язычники. До какой степени? Всё ещё едят ближнего или уже нет?» - вопросов накопилось слишком много, оголодавший Виви покинул селян и, ёжась от вечерней прохлады, припустил к заветному оврагу.

Перекусив и отдохнув, Охраняющий погрузился в раздумья.

«Значит так. С этими деревенскими простаками не всё так просто. Хорошо сказал. Надо тут ещё повертеться. Кайла перетопчется. Чует моё сердце, есть здесь какая-то интрига. Ну, смотри, за весь день я не увидел среди местных ни одного увечного или больного. Жители весьма упитаны, миловидны и благообразны. Как на подбор, словно яблоки с одного дерева. При этом, армия состоит сплошь из больных и ущербных. Тоже, как на подбор. Только яблоки все гнилые. Это что же получается? Такой прихотливый естественный отбор? Это вряд ли. Значит, не естественный. А тогда какой? Искусственный. И кто же этот отбор производит? И где? И когда? И по какому принципу? И по какому праву? Так, что ещё. В армии мужчин значительно больше, чем женщин. В деревне приблизительно поровну. То есть, и там и здесь так, как и должно быть. А вот с детьми несколько странно. За всё время Схода я не видел ни одного младенца, да и просто дитяти младше лет, я думаю, семи. Что это значит? Не знаю. Постой, да ведь и баб на сносях, тоже не встречал. Откуда тогда берутся люди в этом «ничего особенного»? Может в этом Мире какой-то экзотичный способ размножения? Ну, об этом, Дойл всё-таки предупредила бы. Или нет? Дожили, не доверяю собственной сестре, члену, понимаешь, Совета. Ладно, будем считать, что население в этой дыре пополняется, как обычно, посредством любви. Тогда что? Тогда, бабы рожают детей отдельно от общей массы людей, и дети, до определённого возраста, тоже изолированы ото всех. Ух, наворотил. Хотя, с другой стороны, всё вполне правдоподобно. Какой я умный. Надо будет ещё пару дней походить по деревне. Может, кто что скажет или сеструха смилостивится и разрешит покопаться в головах у аборигенов», - ещё какое-то время Вивд бурчал себе под нос, пока крепкий сон не сморил его.

День уже был в самом разгаре, когда толстяк, охая и чертыхаясь, вылез из своего убежища. После роскошного подвальчика, ночёвка в условиях, приближенных к боевым, поколебала дух Вивда. Бока болели, а предрассветный холод выстудил тело до самого нутра.

«Ну, её, к лешему, эту деревню и всех её обитателей. Сейчас перекушу и двинусь за армией. Может, к вечеру догоню. Кайла же не зверь, в самом деле, пустит старика в сундук».

И в этот момент, прямо перед носом Охраняющего, из кустов выскочил и в изумлении замер мальчик лет тринадцати.

«Ты кто? Ты - Свой?» - вопрос прозвучал довольно доброжелательно.

«Я из деревни», - Вивд настолько растерялся, что ответил не задумываясь.

«Из какой деревни? Из нашей? Я тебя не знаю», - мальчуган насупился.

«Так я из соседней. Тут не далеко».

«Ближайшая деревня – два дня пути. Да и не больно похож ты на Своего», - малец бесцеремонно разглядывал Вивда – «ты не из этих ли, Чужих? Может, отстал, потерялся? Тогда тебе здесь нельзя. Уходи, я не трону и не скажу никому про тебя. Но ты уходи».

«Так ты, может, подскажешь дорогу покороче, чтоб мне, значит, к своим побыстрее добраться?» - толстяк даже вспотел от волнения.

«Не к Своим, к Чужим. Выйдешь к опушке, огибай лес, чтобы солнце в спину светило. Только ты – молчок. Мне тебе помогать не с руки», - сказал мальчишка и юркнул обратно в кусты.

«Что это было? Какие чужие, какие свои? Куда мы, в конце концов, попали? Дойл, рыбка моя, что, чёрт возьми, происходит?» - Вивд, совершенно потерянный, сидел на пожухлой траве. Незапланированная встреча совершенно выбила его из колеи.

«Милый, поднимай свою толстую задницу и рысью к опушке. Мальчуган, несомненно, настучит про тебя старосте. Будет облава. Они бегают быстрее, чем ты. Что будет, если тебя поймают, лучше не знать. Да, и имей в виду, огибая лес, идти надо лицом к солнцу», - Голос Дойл ворвавшийся прямо в мозг, привёл страдальца в чувства.

Через пару минут, Вивд уже нёсся, ломая кустарники и легко перепрыгивая через валежник, к краю леса. Выбежав к полю, он, не сбавляя набранной скорости, свернул и, подставив солнечным лучам сосредоточенное лицо, продолжил бег.

«Любой нудный Сход можно

превратить в забавную

Авантюру».

Житейская мудрость Кайлы.

«Ну и куда подевался этот старый хрыч? - в который раз вопрошала Кайла. Уже больше суток армия была на марше. Шли довольно споро. Офицеры были на удивление трезвы и бранью, а когда и плетьми подгоняли отстающих, не давая колонне чрезмерно вытянуться. Возникающие время от времени потасовки жестоко пресекались.На отдых остановились только один раз и то ненадолго.

«Кто бы мог подумать, что эти доходяги могут так быстро передвигаться. Три месяца тащились как измождённые черепахи и на тебе, припустились - не догнать. И, как назло, этому плешивому борову вздумалось потеряться. Или он решил свалить и ещё пару месяцев, лёжа на мягком топчане и пожирая деревенские деликатесы, думать о бренности и никчёмности человеческого бытия? А может, его захватили местные жители? А вдруг, они круче этих бандерлогов и упырей? Право слово, к своим-то, как бы это сказать, людишкам, я уже почти привыкла. Ещё чуть-чуть, и я даже, возможно, смогу полюбить их. Во всяком случае, так, кажется, нужно относиться к Путнику. А вследствие того, что ещё неизвестно, кто из этих «красавцев» наш подопечный, то может быть лучше будет полюбить их всех, дабы потом сильно не огорчиться. Ведь никто не знает, как сильно Совет в последний раз любил меня и моего убогого дядюшку. И я их понимаю, потому, что вот, например, сейчас я, лично, люблю дядю очень сильно. И если бы меня спросили, какого Путника он заслужил, я бы сказала, что самого худшего в этом стаде. К великому сожалению, Сход у нас общий. Вот и возись теперь с ленивым обормотом. И куда его черти унесли?» - возмущению Кайлы не было предела. Последние несколько часов, она пребывала в сильнейшем беспокойстве. Всё шло не так, как раньше. Люди были напряжены. Вожак со старухой весь день занимались бумагами, что-то подчищали в амбарной книге. Кайла попыталась повертеться рядом с каретой, но генеральша так цыкнула на неё, что отбила весь аппетит любопытничать. Знакомый вояка сказал, что скоро будет поверка - всех пересчитают и напишут окончательный список. Якобы, так всегда делают перед приходом армии в столицу. Надежда каким-то приемлемым образом материализовать Вивда таяла на глазах.

Когда поздним вечером, голодная и уставшая толпа оборванцев устраивалась на ночлег, в активе у Кайлы было одно, очень важное, сделанное за день дело. Она умудрилась у маркитанток выторговать небольшую повозку, которую из последних сил тащила облезлая кобыла. Правда, торг был не совсем честный. Пришлось на девиц поднажать способностями. Впрочем, Охраняющей вовсе не было за это стыдно.

«Ну, во-первых, - утешала себя она – «в условиях военных действий или приближенных к оным, принимать решения надо быстро, исходя только из целесообразности» - кажется, так написано в Уставе. А кто посмеет усомниться в том, что я сейчас нахожусь на передовой? Во-вторых, кобыла еле живая, повозка разваливается на глазах. У этих милых леди, и то и другое не протянет и дня, а у меня ещё послужит. В-третьих, девушки, ну нельзя же так распускаться. Я, конечно, видела многое, но такого падения нравов нет даже в отсталых племенах. Отсутствие кобылы и повозки вынудят вас хоть иногда принимать вертикальное положение. А то, вы, пардон, - то в любви, то вдрызг пьяные. Не порядок».

Но это было ещё не всё. Кайле удалось выцыганить у Старухи тот самый, большой сундук, который она присмотрела для Вивда.

«Ну, ничего, появись только – старый, бесполезный осёл. Ты у меня безвылазно будешь в сундуке торчать, как мечтал», - бурчала Кайла, обозревая свои трофеи.

Моросил мелкий, нудный дождик. Он начался с рассветом и с тех пор сеял, не переставая. Дорогу развезло, колёса вязли в грязи, лошади выбивались из сил. Люди, утомлённые и озлобленные, облепленные мокрыми одеждами, молча шли по лужам. Карета с вожаком и старухой возглавляла шествие. Замыкала колонну тщедушная кобыла, тащившая повозку, с восседающей на ней молодайкой. Изредка, деваха, подобрав длинные юбки, спрыгивала на землю и шла рядом с лошадью, уговаривая и увещевая её.

«Кайла, рыбка моя, пусти меня в сундук. Я вымок, устал и голоден. Я нёсся на всех парах, хотел порадовать тебя новостями, поделиться соображениями. Ну, припозднился чуток, но ведь не со зла, а по делу. Я уже битых три часа плетусь рядом с телегой. Не доводи до греха дядю, пусти, а то проявлюсь», - бубнил Вивд.

«Знать ничего не знаю. Какой такой дядя? Откуда взялся? Нету у меня никого. Сирота я», - сердито отвечала Кайла, подтыкая в чепец, выбившуюся прядь рыжих волос – «а проявишься, сама, лично, сдам тебя офицерам. Пусть за твою бестолковую голову лишнюю бутыль бражки получат. В качестве поощрения. Больше за тебя не дадут».

«Обижаешь. Не жалеешь. А я, можно сказать, с риском для жизни ценные сведения добыл», - давил на совесть Вивд, - тебе мать что перед Сходом говорила? Говорила, мол, слушайся дядю, он плохого не посоветует, у него опыт большой, будет в Сходе за старшего».

«Ну да, держи карман шире. Сказала она мне, чтобы я «не сводила глаз со старого шалопая», то есть, с тебя. И ещё предупредила, что из всех занятий, ты больше всего любишь «не делать ничего», - Кайла ехидно ухмыльнулась – «так, что кто будет за старшего – это ещё вопрос».

«Ну и семейка, серпентарий какой-то. Но ведь беречь меня тебе было велено?» - взвыл Охраняющий.

«Да, вроде что-то такое она говорила. Про слабеющий ум, атрофированную волю, склонность к порокам. Или «склонность к порокам» - это было про меня?» - девица наморщила носик и театрально закатила глаза, - «хорошо ей там раздавать советы. Не она ведь мокнет и мёрзнет в этом «ничего особенного». Ладно, полезай в сундук. И, тихо там. Не нравится мне всё это. Чует моё сердце, быть большим неприятностям».

Остаток дня провели тихо, по-семейному - предавались воспоминаниям о прошлых Сходах, «перемывали косточки» начальству, сетовали на погоду, иногда переругивались, но вяло, без азарта. Обсудили последние новости, но сил на обдумывание не было. Решили всё пока пустить «на самотёк».

«Не торопись решать проблему,

возможно, она не твоя».

Из жизненного опыта Вивда.

Ночью дождь кончился, небо разъяснило. Утром заметно потеплело. Погода, явно, шла на улучшение. С первыми лучами солнца, армия двинулась дальше.

«Хоть что-то, в этом забытом Богом краю, может не только портиться», - Кайла была в хорошем настроении. Рыжие волосы полыхали на солнце, порывистый ветер взвивал юбки, оголяя стройные щиколотки, лицо разрумянилось. Сидя на телеге, она что-то мурлыкала себе под нос и барабанила пальцами по крышке сундука.

«Я, дядюшка, тут, кое-что придумала. Засиделся ты в сундуке. Опять же, скоро нас всех пересчитают. Вечно быть невидимым ты не можешь. А что там, в столице, неизвестно. А дельных предложений от тебя никаких», - Вивд насторожился, - «короче, будем тебя внедрять в массы».

«Что ж ты меня так пугаешь, детка. Я уж Бог весь что подумал. Ты бы как-то поделикатнее со мной, нервы мои расшатаны, здоровье подорвано», - Вивд настроился на жалостливую ноту.

Кайла прыснула, но тон сменила.

«Как бы это тебе помягче сказать? Есть тут в одном обозе барышня. Росточка небольшого, комплекции увесистой, нрава весёлого. Вчера, пока ты в сундуке здоровье своё поправлял, я прогулялась немного, с народом пообщалась. Оказывается, леди эта, слегка приболела. Товаркам своим она и здоровая не была нужна, а теперь и вовсе, ждут не дождутся, когда она околеет. Вот я и подумала, не взять ли нам её к себе, в обоз».

«Кайла, я ценю твою заботу обо мне, моих нервах и так далее, но не могла бы ты рассказывать свой план пошустрее», - толстяк начинал закипать.

«Ну, дядечка, на тебя не угодишь. Напористо говорю – плохо, мягко говорю – опять плохо. Ты уж как-то определись», - негодница обиженно поджала губы.

«Милая, меня сейчас разорвёт от любопытства, и не будет у тебя дяди. Скажи, наконец, зачем нам нужна эта старая калоша».

«Видишь ли, эта, как ты совершенно справедливо заметил, старая калоша, несомненно, имеет определённое внешнее сходство с тобой», - Вивд похолодел – «мы тебя переоденем в неё, а её, когда она помрёт, втихую похороним».

«А если она не помрёт?» - ещё оставался шанс избежать позора.

«Тогда она будет ехать в сундуке вместо тебя», - судя по металлу в голосе, Кайла всё уже решила, имело смысл только обсудить детали.

План был прост. Устроить девичник, напоить «кого надо» до потери памяти, изъять нужную тётку, вместе с её скарбом. Успех гарантировало абсолютное наплевательство всех на всё. Операцию назначили на ближайшую ночь.

Всё прошло как по маслу. Ещё не рассвело, а дивная, слегка усатая матрона уже похрапывала в сундуке. Куль с вещами был разобран. Вивд в пестрой юбке, пожухлом кафтане и стоптанных башмаках восседал на телеге. На голову повязали платок. В целом, получилось неплохо.

Следующие два дня не были отмечены какими-то знаменательными событиями. Караван двигался, Вивд привыкал к новой роли, маркетантка пребывала в забытьи. Кайлу несколько беспокоило, что к поверке, которая должна состояться перед самым въездом в город, мадам, возможно, будет ещё живая. На этот случай был заготовлен запасной вариант. Было решено, что во время ночной стоянки они отнесут сундук с содержимым подальше от тракта, оставив в нём некое количество продуктов и воды. Таким образом, вместе с шансом на жизнь это падшее существо обретало шанс на свободу. Правда, что здесь означает свобода и что с ней можно делать ни Вивд, ни Кайла пока не знали.

Дата добавления: 2015-07-18