Геометрия «Горя от ума», или еще раз о главном герое

Поверил я алгеброй гармонию.

А.С.Пушкин

Стремление гения «поверить алгеброй гармонию» порой наталкивает нас, простых смертных, на желание поверить геометрией очевидные истины, одна из них: Чацкий – главный герой комедии А.С.Грибоедова «Горе от ума». Да так ли это?

Система многочисленных любовных треугольников, как драматических:

Скалозуб - Софья - Молчалин,
Чацкий – Софья - Молчалин,
Софья – Лиза – Молчалин,

так и комических:

Фамусов – Лиза – Молчалин,
Петруша - Лиза - Молчалин, -

которую выстраивает в своей комедии Грибоедов и которую последовательно разрушает, свидетельствует об обратном. Отметим, что в пяти треугольниках величиной постоянной остается Молчалин. Без него не обходится ни одна любовная коллизия. Насколько это подтверждается текстом самой комедии?

В первом явлении первого действии возникает линейная конструкция Молчалин – Софья, и ничто не предвещает появления третьего.

Репликой Лизы «Как все московские, ваш батюшка таков…» (дейст. 1. явл. 5.) вводится альтернативная Молчалину кандидатура жениха и создается первый треугольник: Скалозуб – Софья - Молчалин.

Итак, дано: полковник Скалозуб, по меткой характеристике Лизы, «и золотой мешок, и метит в генералы». Дальнейшее развитие пьесы не добавляет ничего нового в этот образ, а только конкретизирует его.

Там мы узнаем, что завидный жених, богатый и знатный полковник Сергей Сергеич Скалозуб, начал службу «с восемьсот девятого…». Если вспомнить, что служить тогда начинали с 16-18-летнего возраста, то к началу 20-х годов ему около 30. А разница в возрасте между 17-летней Софьей и 30-летним Скалозубом для того времени вполне обычная. Вспомним, что Наташе Ростовой было 16, когда она дала согласие на брак с князем Андреем Болконским, которому в 1810 был 31 год.

Скалозуб - участник Отечественной войны 1812 года, отличившийся в 1813 году и получивший орден Анны II степени, крест которого носился на шее. Согласно статуту этого ордена его мог получить офицер в чине не ниже капитана. Таким образом, за 7-8 лет Скалозуб выслужился от капитана до полковника, и его военная карьера успешна. По словам Фамусова, Скалозуб «давно полковники».

«Хрипун, удавленник, фагот, созвездие манёвров и мазурки!». «Смысл этих военных жаргонизмов эпохи до 1812 года, - пишет Ю.М.Лотман, - современному читателю остается непонятным... Все три названия Скалозуба («Хрипун, удавленник, фагот») говорят о перетянутой талии (ср. слова самого Скалозуба: «И талии так узки»). Затягивание пояса до соперничества с женской талией – отсюда сравнение перетянутого офицера с фаготом – придавало военному моднику вид «удавленника» и оправдывало называние его «хрипуном». Представление об узкой талии как о важном признаке мужской красоты держалось ещё несколько десятилетий» [4, 128-129]. Вспомним и о мазурке. Один из литературных современников Скалозуба, далеко не старик, «легко мазурку танцевал». Мазурка, в основе которой лежали прыжки, требовала лёгкости и была под силу только молодому человеку.

Итак, Скалозуб молод, строен, высок («трёх сажень удалец») статен, богат и знатен, удачлив в делах службы и готов одержать победу на любовном фронте.

Но ни героическое прошлое Скалозуба, ни его блестящее будущее, ни его богатство, ни возраст (факт для молодой девицы весьма значимый) не привлекают Софью. Определяющим в выборе Софьи является ум: «он слова умного не выговорил сроду». При этом не совсем ясно, что вкладывает Софья в понятие ума: всё, за минусом разговора о «фрунте и рядах», «выпушках, погончиках, петличках», или нечто большее? Но кандидатура Скалозуба сразу отвергается Софьей: «Мне всё равно, что за него, что воду». И дело не только в отсутствии ума, но в невозможности создать из Скалозуба тот «идеал московских всех мужей», о котором мечтает Софья. Скалозуб уже состоялся как личность, изменить его невозможно, и Софья прекрасно это понимает, также она понимает, что в браке со Скалозубом ей уготована второстепенная роль, играть которую она принципиально не согласна.

Вычитая Скалозуба, Софья заручается поддержкой Хлёстовой, которая выступает противницей этого брака:

Хлестова (Софии)

Ведь полоумный твой отец:
Дался ему трех сажень удалец, -
Знакомит, не спросясь, приятно ли нам, нет ли? [3, 108].

Интересно отметить, что, представляя Скалозуба Хлестовой, Фамусов замечает: «Моя невестушка…». Зная, как скрупулезно и трепетно относится Фамусов к родственным отношениям («я перед родней, где встретится, ползком; сыщу её на дне морском»), можно быть уверенным, что он точен в определении родственных отношений. Правда, в перечне действующих лиц старуха Хлёстова указана как свояченица Фамусова, т.е. сестра его покойной жены. И в том, и другом случае Хлестова - родня довольно близкая, к мнению которой Фамусов прислушивается и мнением которой дорожит. По остроумному замечанию Ю.П.Фесенко, «Хлёстова, своего рода Фамусов женской половины общества» [7, 58]. И если Фамусов «бредит» Скалозубом, то Хлестова готова расстроить этот выгодный брак. Из трех кандидатов на руку и сердце Софьи Хлестовой не приглянулся ни один, и если к Чацкому она еще испытывает какие-то человеческие чувства – «Чацкого мне жаль», то Молчалина ставит на место и выгоняет как собачку: «Молчалин, вон чуланчик твой…».

Треугольник Скалозуб – Софья – Молчалин, просуществовавший ровно столько, сколько потребовалось Софье для вынесения приговора Скалозубу, будоражит воображение Чацкого и движет сюжет комедии на протяжении почти двух действий. Только в начале 3 действия на прямой вопрос Чацкого о Скалозубе Софья ответит, что он герой «не моего романа».

Ситуация, в которой оказывается (в которую ставит себя) Чацкий, крайне выгодна для Софьи, ибо ситуация выбора рассредоточивает внимание Чацкого и отвлекает его от истинного соперника. Казалось бы, что Чацкий уже после первого разговора со Скалозубом должен был, подобно Софье, вычесть его и разрушить этот треугольник, но на стороне Скалозуба воля и желание Фамусова иметь зятя «с звездами да с чинами», с которыми Чацкий не может не считаться.

Показательно, что сам Скалозуб не видит соперников в силу собственной ограниченности. Он вообще не плоскостен, он линеен. Ряды, фрунт, дистанция – линейные категории. Скалозуб ставит перед собой только одну цель, к которой и стремится кратчайшим путем: сначала генеральство, потом генеральша. На решение одновременно двух задач Скалозуб не способен.

В этом отношении показателен разговор Скалозуба и Чацкого (дейст. 2 явл. 5-6). Из всего монолога Чацкого о нравах Москвы – «А судьи кто?» - Скалозуб улавливает только два понятных и близких ему слова: гвардия и мундир. Ответная реплика Скалозуба направлена в защиту армейского офицерства, которое мало чем отличается от гвардейцев: «А в Первой армии когда отстали? в чем?». Примечательно и то, что монолог Чацкого является для Скалозуба своеобразной командой: Скалозуб реагирует именно на последние слова, поскольку приказ к исполнению, действию заложен в конце команды.

Вместе с тем именно полковник Скалозуб после отъезда Чацкого и разоблачения Молчалина, свидетелем чего он не был, становится единственным и вероятным претендентом на руку Софьи.

Второй любовный треугольник Чацкий – Софья – Молчалин также создается Лизой. Как опытная сваха (дуэнья?), Лиза предлагает другую кандидатуру: место вычтенного Софьей Скалозуба занимает Чацкий.

Чацкий – это анти-Скалозуб. Это две противоположности: и если в одном отсутствие ума, то в другом – его избыток, если один – военный, то другой - статский, если один – опора режима, то другой – карбонарий, если один богат, то другой, следовательно, беден (позднее этот факт подтвердится), если один «метит в генералы», то другой никуда не метит, если для одного Москва – «дистанция огромного размера», то для другого «верст больше седьмисот» – не расстояние, если один дальний родственник, то другой – друг детства…

Вся отсутствующая информация о Чацком может быть вычислена через Скалозуба, как, впрочем, и наоборот. И как последующее развитие действия мало что нового сообщает о Скалозубе, так и мало что нового мы узнаем о Чацком. Образ Чацкого только конкретизируется, но не более того. Чацкий и Скалозуб – это плюс и минус произведения, и эти две крайности равно пугают Софью и равно ей не нужны. Софья выбирает золотую середину: «Кого люблю я, не таков…». Он не таков, как Скалозуб, но и не таков, как Чацкий.

И если Скалозуб и Чацкий равно предсказуемы, то Молчалин нет.

Фамусов, говоря о своём секретаре, подчеркивает:

Безродного пригрел и ввёл в моё семейство,
Дал чин асессора и взял в секретари,
В Москву переведен через моё содейство;
И будь не я, коптел бы ты в Твери [3, 46].

Молчалин успешно секретарствует всего три года, но за это время успел стать предельно нужным своему начальнику, освободив его от скучной государственной службы, в которой Фамусов не видит особого толка: «А для меня что дело, что не дело…».

Примечательно, что свои домашние дела («Достань-ка календарь…») Фамусов ведет сам, проявляя при этом дотошность, практичность, организованность и неподдельный интерес. Выбор Фамусовым Молчалина свидетельствует о его деловом подходе к человеку, о точном понимании, что рядом с «сёстриными, свояченницыными детками», присутствие которых на службе, как и присутствие самого Фамусова, носит чисто номинальный, этикетный характер, должен быть чужой, но «деловой», который и тянет служебный воз.

Идеальным секретарем для Фамусова мог бы быть Чацкий, соединяющий почти родственную близость («Андрея Ильича покойного сынок») и деловые качества («захоти – так был бы деловой… он малый с головой»), но Чацкий не служит, ибо «в том он пользы не находит».

Странное совпадение по времени – трехлетнее отсутствие Чацкого («Три года не писал двух слов») и трехлетнее пребывание Молчалина в должности секретаря («при батюшке три года служит») – наталкивает на предположение: не выполнял ли ранее Чацкий при Фамусове функции секретаря, иначе откуда последнему знать о деловых качествах Чацкого («он славно пишет, переводит. Нельзя не пожалеть, что с эдаким умом…»). С другой стороны, такая вероятность отрицается репликой Софьи, что Чацкий «съехал, уж у нас ему казалось скучно, и редко посещал наш дом…».

Но вернемся к Молчалину. Сделавшись нужным и крайне необходимым Фамусову, сумев прекрасно понять стиль его работы, Молчалин исключает саму возможность возвращения в Тверь, изгнания из дома Фамусова. Примечательно, что в финальной сцене Молчалина из дома выгоняет Софья, но не Фамусов, которому легче отправить дочь «в деревню, к тётке, в глушь, в Саратов», чем Молчалина - в Тверь. Кстати, предательство Молчалина выгодно и Фамусову, ибо поступок Молчалина исключает саму возможность брака с Софьей: «кто беден, тот тебе не пара».

Прекрасные деловые качества Молчалина, о которых неоднократно упоминает и Фамусов, и Софья, по достоинству Фамусовым оценены. Чин асессора – данный Молчалину, но не выслуженный им – чин 8 класса, даёт право «безродному» чиновнику на потомственное дворянство. Фальшиво-смиренное кокетство Молчалина – «в чинах мы небольших» – не должно обманывать. Молчалину чуть больше двадцати, но его карьера уже достойна уважения. Вспомним, полковнику (6 класс!) Скалозубу – чуть за тридцать. Истинное положение Молчалина хорошо понимает и он сам, и его визави Чацкий, который от первичной оценки Молчалина – «жалчайшее созданье» - приходит к трагически- безысходному выводу: «Молчалины блаженствуют на свете».

Примечательна еще одна «оговорка» Молчалина в разговоре с Чацким:

По мере я трудов и сил,
С тех пор, как числюсь по Архи вам,
Три награжденья получил [3, 92].

Ю.М.Лотман пишет: «В Москве второй половины 1820-х годов, когда заботливые маменьки начали опасаться отпускать своих мечтательных и склонных к немецкой философии отпрысков в гвардейскую казарму, типичной фиктивной службой сделалось поступление в Архив коллегии иностранных дел. Начальник архива Д.Н.Бантыш-Каменский охотно зачислял этих молодых людей (их в обществе стали иронично называть «архивными юношами») «сверх штата», то есть без жалованья или каких либо служебных обязанностей, просто по старомосковской доброте и из желания угодить дамам» [4, 29]. Не Татьяне ли Юрьевне обязан этой необременительной службой Молчалин?

И последнее: Фамусов прижимист и несколько скуповат, он до сих пор не может простить мадам Розье, что она «за лишних в год пятьсот рублей сманить себя другими допустила», а «Кузнецкий мост, и вечные французы» для Фамусова, в первую очередь, «губители карманов». Именно поэтому безродный и нищий, но деловой и пока ничего не требующий Молчалин крайне нужен Фамусову.

В комедии Грибоедов реализовал эффектный драматургический ход: в каждом очередном действии Молчалин предстает в своем новом обличье. В первом – Молчалин Софьи, во втором – Молчалин Лизы, в третьем – Молчалин Чацкого, в четвертом… Грибоедовский Молчалин гениально предвосхитил Чичикова своим умением «угождать всем людям без изъятья» для достижения определённых целей. И как в свое время Гоголь усомнился в подлости своего героя: «Почему ж подлец, зачем же быть так строгу к другим?», - так и Пушкин поставил под сомнение подлость Молчалина: «Молчалин не довольно резко подл…» [5, 121].

Молчалин виртуозно и точно ведет свою партию.

Софье он внушает, что отец, узнав об их связи, не пощадит их. Зная характер своего отца – «брюзглив, неугомонен, скор», - Софья вынуждена притворяться, скрывать свои чувства и защищать не только себя, но и своего любовника от гнева отца и от всех окружающих.

С Чацким Молчалин развязен, небрежен и цинично откровенен. В ходе словесной дуэли (дейст. 3, явл. 3) победу одерживает Молчалин: он ведет поединок на своей территории, на его стороне не только всё общество, но и Софья, он знает о противнике больше, нежели тот знает о нем. Молчалин прежний и Молчалин нынешний – не одно и то же. Чацкий не хочет верить, что Молчалин изменился:

Молчалин прежде был так глуп!..
Жалчайшее созданье!
Уж разве поумнел?.. [3, 84], -

и потому проигрывает. Надо отметить, что Чацкий проигрывает все словесные поединки. Но если Фамусов уклоняется от разговора, Скалозуб просто не понимает, о чем идет речь, то Молчалин принимает бой и одерживает победу. Беда Чацкого в том, что он недооценивает противника, его язвительные реплики, выпады не достигают цели: Молчалин или уклоняется от вопроса, или легко уходит от удара, переводя разговор на другую тему. Чацкий стремительно наступает, Молчалин лениво обороняется, Чацкий язвительно обличает «таланты» Молчалина, Молчалин снисходительно рекомендует Чацкому то съездить к Татьяне Юрьевне, то почитать Фому Фомича…

Молчалин не только хладнокровно парирует все словесные выпады Чацкого, но и оставляет последнего в приятном заблуждении о собственной победе. Парадокс заключается в том, что Чацкий убежден в своей победе и что именно такого Молчалина и любит Софья. Но у Софьи совершенно другой Молчалин: уступчивый, скромный, тихий, готовый забыть себя ради других… Молчалин, которого не знает Чацкий и в существование которого он никак не хочет верить: «… недоверчивость Чацкого в любви Софии к Молчалину прелестна! - и как натурально!», - писал А.С.Пушкин [5, 122].

В свое время Г.Н.Бояджиев, оценивая игру Г.М.Терехова, писал, что актер «ясно изображает именно скрытую силу своего героя. Главное в образе Молчалина - это затаенный накал корыстных страстей… Нет более грубой ошибки, чем изображение Молчалина бездумным лизоблюдом и скромным любовником». Показательно, что также критик останавливается на этой сцене: «Весь дальнейший разговор Молчалин ведет в покровительственном тоне – он искренне жалеет юношу: ну можно ли быть таким простачком, ведь так никогда человеком не станешь. А в душе торжествует самодовольная ирония… Молчалин покидает Чацкого победителем, а Чацкий вслед ему посылает слова, полные горечи и презрения»[1, 297, 299-300].

«В исполнении артиста К.Ю.Лаврова Молчалин смотрел на Чацкого пристально и невозмутимо, холодно и зорко, словно Чацкий, при всей его едкости, колкости, горечи, гневе, ни при каких обстоятельствах не мог взволновать этого столь уверенного в себе и в своей правоте молодого человека». Лавров создает образ «элегантного, собранного, понимающего цену всем и каждому…» [2 149] Молчалина.

Слова Ю.Н.Тынянова, что «главную роль как блюститель семьи играет все же не она [Софья – С.Т.], не Фамусов, а сам Молчалин» [6, 533], как кажется, следует придать несколько иной смысл. Именно Молчалину как никому другому необходимо сохранить существующий порядок вещей, чтобы действительно «блаженствовать на свете».

Последние любовные треугольники Фамусов – Лиза – Молчалин, Петруша - Лиза - Молчалин, Софья – Лиза – Молчалин объединяет одно: их стороны не догадываются о существовании соперников.

Так, заигрывающий с Лизой Фамусов не допускает мысли, что его соперником является его собственный секретарь Молчалин.

В свою очередь Молчалин, объясняющийся в любви к Лизе, не может предположить, что служанка трепетно влюблена в «буфетчика Петрушу». Кстати, молчун Петрушка также не догадывается, что становится предметом любви.

Софья, любящая Молчалина и готовая ради него пожертвовать всем («Да что мне до кого? до них? до всей вселенной?»), длительное время не подозревает о существовании соперницы в лице собственной служанки.

Следует отметить, что служанка Лиза, сама того не желая, постепенно в любовной коллизии занимает место своей хозяйки. Парадокс заключается и в том, что именно горничной Лизе известно истинное, а не мнимое положение вещей.

Два любовных треугольника (Фамусов – Лиза – Молчалин, Петруша - Лиза – Молчалин) статичны: они не получают своего развития по ходу пьесы. Иное дело треугольник Софья – Лиза – Молчалин, неожиданно возникающий в конце второго действия. «Прошу пустить, и без меня вас двое», - говорит Лиза на попытки Молчалина задержать её.

Лиза (случайно ли Грибоедов наделяют горничную именем, культовым для русской литературы?) – «скромна», умна, хитра, в меру расчетлива, преданна своей хозяйке и глубоко порядочна. Лиза прекрасно чувствует границы дозволенного и никогда их не переступает.

Оставаясь наедине с Молчалиным (дейст. 2, явл. 12), она не позволяет себе ничего лишнего ни на словах, ни на деле. «Прошу подальше руки», - говорит она Молчалину, пытающемуся её обнять. В заключительном четвертом действии эта сцена повторяется, и вновь Лиза ускользает из объятий Молчалина (дейст. 4, явл. 12.). При этом Лиза старается пробудить в Молчалине совесть, хотя понимает, что это невозможно: «Ну! люди в здешней стороне! Она к нему, а он ко мне…». Примечательно, что если в разговоре с Чацким победителем выходит Молчалин, то в разговоре с Лизой победа явно не на его стороне: ни комплименты, ни подарки, ни пылкие признания в любви не достигают своей цели.

При всем этом Лиза оказывается в достаточно сложной ситуации.

От хозяина дома она вынуждена скрывать затянувшийся любовный роман дочери с его секретарем, как от дочери скрывать легкий флирт с её отцом.

Лиза вынуждена делать вид, что ничего не знает об истинном отношении Молчалина к Софье. При этом Молчалин откровенничает, прекрасно понимая, что Лиза в силу своего характера и страха перед гневом хозяйки, которая не потерпит соперницы, ничего не расскажет Софье о планах Молчалина. Но Молчалиным также учитывается и корпоративные интересы: и он, и Лиза – слуги.

При этом Софья, ничего не подозревая о планах Молчалина, зачастую сама посылает Лизу в комнату к Молчалину с разного рода поручениями, и Лиза оказывается в весьма щекотливой ситуации, поскольку Молчалин не прочь сделать Лизу своей гостьей.

Отвергая ухаживания Молчалина, Лиза ставит себя в весьма невыгодную ситуацию. Молчалин набирает силу в доме Фамусова, и нельзя исключить, что он найдет способ свести с Лизой счеты, когда «дойдет до степеней известных».

В финале комедии разрушается два основных любовных треугольника: Софья – Чацкий – Молчалин, Софья – Лиза – Молчалин. Эти два треугольника образованы четырьмя фигурами: Софьей, Лизой, Чацким и Молчалиным, причем роль каждой из них в 12 и 13 явлениях 4 действия постоянно меняется.

Свидетелями и зрителями ночного свидания Лизы с Молчалиным становятся Чацкий и Софья, которые не подозревают о присутствии друг друга. Отметим, что и для Лизы, и для Софьи эти свидания нежелательны. Признающийся в любви Молчалин и отвергающая эту любовь Лиза разительным образом напоминают утреннее признание в любви к Софье самого Чацкого (дейст. 1, явл.7), свидетелем которого становится Лиза, как несколькими часами раньше была свидетелем любовного свидания Софьи и Молчалина. Теперь Лиза занимает место Софьи, как Молчалин - место Чацкого. Итог и того, и другого любовного объяснения одинаков: женская половина отвергает притязания на любовь, что ещё больше подчеркивает сходство между героями. Вместе с тем это сходство есть жалкое подобие героев и ситуаций: утренний Чацкий, пылкий и страстный, объясняющийся Софье в любви у и припадающий к её ногам, и вечерний Молчалин, жалкий и трусливый, оправдывающийся в измене и ползающий у её ног.

В ходе свидания положение героев меняется: место Лизы занимает Софья, неожиданно появляющаяся в самый кульминационный момент. Ситуация меняется с точностью до противоположной: горничная превращается в барышню, попытка обнять - в унизительное ползание на коленях, герой любовник - в жалкого труса, объяснение в любви - в обвинение в измене.

Следует отметить еще одну особенность: в объяснении Молчалина и Лизы присутствие Софьи – третьей стороны треугольника - ощущается постоянно: она не только все слышит и видит, но и неоднократно упоминается в речах Лизы и Молчалина. В конце концов, Лиза «материализует» барышню, и та становится непосредственным участником событий. Спустя несколько минут после исчезновения Молчалина Софья, не желая того, также «материализует» третьего - Чацкого. После слов «Здесь Чацкий был…», он появляется на сцене и обвиняет Софью в притворстве. Теперь уже Софья вынуждена оправдываться перед Чацким.

Парадокс финальной сцены заключается в том, что положение трех её участников меняется: они покидают дом Фамусова. Уезжает «искать по свету, где оскорбленному есть чувству уголок», Чацкий, «в деревню, к тетке, в глушь, в Саратов» собирается отправить дочь Фамусов, «в избу… за птицами ходить» ссылается Лиза.

Дата добавления: 2015-07-18