Глава 11. Итак, все дела на сегодня сделаны, мучает бессонница, а также до меня снизошло нечто

Итак, все дела на сегодня сделаны, мучает бессонница, а также до меня снизошло нечто отдаленно напоминающее вдохновение. Со всеми вытекающими из этого последствиями представляю вашему вниманию новую главу.

В стремительном ритме приближалось тридцатое января – день моего восемнадцатилетия. Насколько я поняла, Мародеры сломали головы, придумывая мне подарок. Сириус даже пытался ненароком выяснить у меня, чего же госпожа Цветочек желает. Ха! Пусть даже не рассчитывают, что я вот так просто раскрою им свои секреты! На самом деле больше всего мне хотелось провести этот вечер и ночь в компании Джеймса, но лишить таким образом друзей праздника? Тогда Сириус наверняка объявит мне бойкот, который продлится аж до китайской пасхи.
Вместе с днем рождения на мне повисла организация еще и вечера у Слизнорта в честь дня святого Валентина. Наказание, которое мы схлопотали за ночные прогулки по школе, Филч по просьбе школьного зельевара заменил на помощь ему. Ну почему именно я? Всем прекрасно известно, что я ненавижу этот праздник. Причина моей страшной нелюбви к дню всех влюбленных идиотов заключалась в том, что раньше у меня не было постоянного парня, с которым я бы этот день провела. Теперь же, когда у меня есть не просто парень, а целый жених, я могла бы отнестись к празднику снисходительно. Но из-за его организации я снова проведу вечер вдали от Джеймса. Время, которое мы проводили вместе, катастрофически сокращалось. Мало того что профессура совсем озверела и задавала нам каждый день колоссальное количество домашней работы, так еще и эти дурацкие отработки у Филча! Никогда в жизни больше не соглашусь на эти мародерские авантюры, из-за которых я теперь страдала хроническим недосыпом.
На улице было страшно холодно, зима как-никак. Почему-то эту малюсенькую деталь я упустила из вида, когда одела пальто поверх одной школьной блузки, собираясь за покупками в Хогсмид. Да, в этом году в Хогвартсе произошли кардинальные перемены, касаемые посещений деревни. Теперь можно было просто написать что-то вроде заявления на имя декана, и на два-три часа Хогсмид в нашем распоряжении. Но привилегия распространялась только на воскресенья и только на семикурсников. Деревня хорошо охранялась мракоборцами, так что никакие Пожиратели смерти нам были не страшны. Мне пришлось долго убеждать Джеймса, что я буду в полном порядке, ибо одну меня отпускать он не хотел, а пойти со мной сам не мог из-за дополнительной тренировки по квиддичу. У Сириуса тоже обнаружились какие-то неотложные дела, Люпин умчался на собрание старост, так что ответственная миссия сопровождать меня была взвалена на плечи Питера. Сейчас он с выражением полнейшей покорности судьбе удрученно таскался за мной, нагруженный пакетами. Я могла бы найти все что мне требовалось в Выручай-комнате и на кухне, однако это испортило бы мой энтузиазм и предвкушение веселья.
Свалив пакеты в спальне на свободную кровать, мы умчались в Большой зал на обед. К моему удивлению, Сириус снова вовсю флиртовал с Марлин, а Эммелина лишь ковыряла вилкой в тарелке и время от времени бросала на них испепеляющие взгляды. Шарлотта Парр, не изменяя себе, мечтательно пялилась на уплетавшего за обе щеки картошку с курицей Джеймса. Все как обычно.
– Ого, – такова была реакция Джеймса на мой новый кружевной пеньюар, купленный сегодня в Хогсмиде. Я несколько раз покрутилась перед ним, демонстрируя обновку со всех сторон. Джеймс восторженно смотрел на мое тело, которое едва прикрывал красный шелк и шифон, волнами струящийся до... Впрочем, он больше открывал, нежели скрывал. Той ночью нам наконец-то удалось остаться одним в спальне. Бродяга утащил Маккиннон в Выручай-комнату, а вот кому досталась ванная старост, мне было неизвестно. Было ужасно смешно наблюдать за Сириусом и Джеймсом, которые сначала с пламенными речами, которым позавидовал бы сам Цицерон, отстаивали свое право на нашу спальню, а затем плюнули на красноречие и бросили жребий. Как и следовало ожидать, спальня досталась нам. Недовольно ворча, Сириус под мантией-невидимкой потопал в Выручай-комнату, а я решила похвастаться с женихом обновками. Однако его восхищенно-глупое "ого" – единственное, чего я удостоилась.
– И это все? – возмутилась я, скрестив руки на груди. – Какие вы все-таки невежды! Стараешься, стараешься ради них, а в ответ получаешь какое-то "ого"?!
– Лил, ты прекрасна, божественна, тебе очень идет эта... ночнушка, – откашлявшись, прокомментировал Джеймс.
Ночнушка?!
– К тому же, еще и лицемер, – обиженно буркнула я, отворачивась от него и накрываясь одеялом чуть ли не с головой.
– Эй, ты чего? – кажется, Поттер откровенно недоумевал, чем вызвал такую реакцию у меня.
– Ничего. Спокойной ночи.
– Какой еще спокойной ночи? Я сегодня честно отвоевал нам комнату! Ты позволишь моим трудам пропасть даром?!
Я ничего не ответила, сердито засопев. Пока не извинится, ничего не получит!
– Я тебя обидел? – обескураженно прошептал он, снимая с меня одеяло.
– Нет.
– Тогда в чем дело?
Я резко села на постели, окончательно избавившись от одеяла, которое настойчиво дергал Джеймс, и скрестила ноги.
– Скажи то, что я хочу услышать, – неожиданно заявила я. А услышать я много чего хотела. Интересно, с чего он начнет?
Довольная улыбка осветила физиономию Поттера.
– Ты сегодня невероятно сексуальна и чувственна. А еще желанна. Лили, я тебя хочу.
Половину угадал.
– А еще? – я принялась дразнить его, щекоча его грудь маленьким перышком, которое вылезло из подушки.
– Я хочу, чтобы ты отдалась мне, показала как ты меня любишь и желаешь вкусить этой любви...
– Продолжай, – я переместилась в изголовье кровати и принялась слегка массировать ему плечи.
– Я хочу доставить тебе... нет, не так... я хочу отправить тебя на седьмое небо!
– Ладно, считай, что ты прощен, – через пару мгновений быстро выпалила я и впилась губами ему в шею, обвив его торс руками. Раз уж на седьмое небо, то только вместе с тобой, Поттер!
Через час мы вернулись таки на грешную землю и сейчас просто лежали в обнимку. Временами я погружалась в сон, но Джеймс всякий раз будил меня сногсшибательными ласками.
– Я спать хочу, Джеймс! – взмолилась я где-то в третьем часу ночи. – Не хочу завтра уснуть прямо в тарелке с завтраком...
– Ладно, – деланно обиженным тоном протянул он и сделал губы трубочкой. – Но сначала – поцелуй!
– Никогда своего не упустишь, – буркнула я наигранно недовольно, но его просьбу все же выполнила.

Едва я успела накинуть халат, как в дверь постучали.
– Минутку! – крикнула я и заметалась по комнате, собирая вещи. – Джеймс, просыпайся! И надень хотя бы вот это, – я бросила в его сторону боксеры, которые приземлились прямо ему на голову.
В образовавшуюся щель между дверью и стеной просунулась довольная голова Бродяги.
– Доброе утро, голубки, – весело приветствовал нас он. – Немного странно, что я стучусь в дверь собственной спальни.
– С каких это пор она превратилась в твою персональную собственность? – недовольно проворчал Джеймс. Я не смогла сдержать смешок, наблюдая, как он ерзает под одеялом, одевая трусы. – И вообще, ты чего в такую рань притащился?
– Сохатый, я все понимаю, честно, у меня самого ночка удалась, но назвать двенадцатый час ранью...
– Сколько??? – закричала я, хватаясь за голову. – Поцелуй меня дементор, мы проспали контрольную у Флитвика!!!
Ответом мне было ошарашенное молчание.
– Цветочек, – осторожно позвал Сириус. – Флитвика сегодня в расписании нет.
– То есть? – мгновенно растеряла свой пыл я.
– Сегодня у нас вообще в расписании никого нет, – пояснил Джеймс. – Какой мы сегодня отмечаем праздник?
Мгновение, и до меня дошло.
– А-а-а! Точно, вот я дура! Совсем забыла о дне рождения Пенелопы Пуффендуй!
В Хогвартсе существовала и такая горячо всеми любимая традиция – дни рождения Основателей были дополнительными выходными.
– Вот и отлично, значит, можно спать хоть до вечера, – широко зевнул Блэк и повалился на свою кровать. Готова поспорить, что его храп, мгновенно разнесшийся по спальне, был натуральным.
– Я в душ, – сообщила я Джеймсу. – Ты со мной?
Он что-то недовольно пробормотал и широко зевнул, но заметив, как я сбросила халат и прошлепала в душевую, не смог устоять перед искушением.
О Мерлин, хоть одну ночь мы позволили себе расслабиться как следует! А затем снова ринулись в водоворот ничем не примечательных будней.

Как я и планировала, день рождения мы отметили в Выручай-комнате. Эльфы-домовики превзошли сами себя и наготовили невообразимое количество вкусностей, а Мародеры скупили почти весь ассортимент алкогольной продукции в Хогсмиде. Меня очень расстраивало отсутствие в наших рядах Северуса, с которым теперь мы, похоже, окончательно поругались. Слишком сильно жгли меня его слова, да и мои наверняка разбили его сердце вдребезги. Я тряхнула головой, прогоняя мысли о некогда лучшем друге. С человеком, который поддерживает идеи Того-Кого-Нельзя-Называть, меня не может связывать абсолютно ничего.
Убрав подарки в чемодан, я спустилась в гостиную, на ходу застегивая мантию и широко зевая. Тело требовало немедленно вернуться в спальню и предаться сну, но я отчаянно сражалась с ним и в итоге выиграла. Парни в отличие от меня наплевали на благоразумие и остались отсыпаться после бурной ночи, даже Лунатик составил им компанию, чем подверг меня в шок. Как я поняла, Мэри и Марлин последовали их примеру, а вот Эммелина и Алиса, новая староста Гриффиндора взамен меня грешной, уже сидели в Большом зале за гриффиндорским столом. Лицо последней было странного нежно-салатного оттенка.
– Ты бы воспользовалась косметическими чарами, – посоветовала ей Эммелина.
Алиса схватила ложку и стала рассматривать в ней свое отражение, а затем пробормотала:
– Силиум Сиркулюс!
Наверное, нет нужды повторять, что я терпеть не могу это заклинание искусственности?
Преподаватели, разумеется, обратили внимание на отсутствие шестерых гриффиндорцев на всех уроках. Мне пришлось вертеться как рыба на сковороде, придумывая оправдания для них. В итоге я призналась, что все они слегли с невысокой, но противной температурой. Хвала Мерлину, что сегодня в расписании не было Макгонагалл, она бы немедленно потащила их всех в лазарет.
На зельях мы снова работали в паре. Я молча выполняла задание, не глядя на своего напарника.
– Что ты наделал?! – позабыв о мнимой немоте, закричала я на Снегга, когда от нашего котла повалил густой ядовито-оранжевый пар. – Ты зачем добавил лишнюю каплю слезы авгурея? Честное слово, твои эксперименты меня уже достали!
– Прости, – буркнул он и отвернулся. Я ответила ему тем же, раздражаясь все больше. Это слово, слетавшее с губ Северуса, уже стало таким же обычным как и простой привет. Сколько же раз он мне его говорил?
– Еще чего, – сердито пробормотала я. – Испорченное зелье, так и быть, прощу, но раны Джеймса...
К моему удивлению, Сев вдруг взорвался не хуже котла Питера.
– Не я его на эту дуэль вызвал! И не я напрашивался на неприятности! Прости, Лили, но по-моему, ты не та, кто заслуживает моей пролитой крови. А раз твой Поттер такой герой, который все время сует нос не в свое дело, то к нему и все претензии! Попомни мои слова, ты еще не раз пожалеешь, что связалась с ним. Он пойдет как минимум по уголовной дорожке, равно как и Блэк. Этому вообще на роду написано быть мерзавцем...
– Силенцио! – воскликнула я, взмахивая палочкой. Из горла Снегга больше не вылетало ни единого звука, так что он стал напоминать рыбу, выброшенную на берег и отчаянно пытающуюся вдохнуть кислорода. – Избавь меня от этих высокоморальных речей, Нюниус, и просто исправь зелье!
Я не могла поверить в то, что он сказал. Слова о том, что я не заслуживаю его крови, долго еще звучали у меня в ушах. Он прав – я действительно этого не заслуживаю, поэтому и не обижаюсь. Я вообще могла молча проглотить унижение своего достоинства, но снести оскорбления тех, один из которых был моей второй половиной, а другой практически братом? Проще отрезать себе уши, чем промолчать! И еще, я назвала Снегга Нюниусом. Я знала, как больно его ранит это гнусное прозвище. Что ж, зато теперь я отомстила ему за "грязнокровку". Теперь мы окончательно с ним квиты.
– Хм, – недовольно покачал головой профессор Слизнорт, анализируя наше так и не исправленное зелье. – Вы меня крайне разочаровали, дорогие мои. Это никуда не годится, это совершенно не ваш уровень. За сегодняшнюю работу вы оба получаете "С". Позвольте напомнить, что эта оценка прямым образом влияет на вашу годовую, которая вместе с оценкой за ЖАБА пойдет в диплом. Если вы не желаете портить аттестацию, то можете прийти сегодня вечером на отработку. Мисс Эванс, лично вас я попрошу задержаться, а все остальные свободны.
С тяжелым сердцем я подошла к профессорскому столу, ожидая страшной кары. Разве я виновата в том, что мой напарник сегодня странно бестолков и рассеян? Однако Слизнорт вдруг улыбнулся.
– Лили, дорогая моя, я знаю, что зелье испортила не ты. Но мне крайне сложно наблюдать за тем, как рушится ваша многолетняя дружба с Северусом.
Я нахмурила брови. Слизнорт, значит, решил поиграть в школьного психолога? Спасибо, профессор, но в ваших советах мы не нуждаемся. Тот тем временем продолжил.
– Вы оба такие умницы, у вас огромный потенциал и блестящие способности к зельеварению. Мне очень приятно, что мне подрастает достойная смена. Я уже говорил с Северусом, но он отказался, так что теперь я хочу обратиться к тебе. Ты не думала чем собираешься заняться после школы?
– Ну... думала, конечно, – осторожно ответила я, сразу сообразив, куда клонит Слизнорт. – Я хочу стать мракоборцем, профессор.
Слизнорт театрально прижал ладони к губам.
– Но моя дорогая, известно ли тебе, насколько это может оказаться опасным?
– Я все обдумала и все решила, сэр. Для волшебницы, рожденной маглами, нет другого пути, особенно в такое время. Я хочу сражаться за свою свободу и свободу своих будущих детей.
В глазах Слизнорта показались крошечные слезы.
– Ты очень храбрая девочка, Лили, и очень добрая. Меньше всего на свете я хочу, чтобы ты ставила свою жизнь под прямой удар. Однако отговаривать тебя я не могу. Но я скоро собираюсь подавать в отставку, и мне очень хотелось бы, чтобы моим преемником стала ты, раз Северус так категорически отказался.
– Наверное, он тоже определился со своей дальнейшей судьбой, – понурив голову, пробормотала я.
– Он отказался комментировать свой ответ. Но прошу тебя, милая, подумай еще раз над моим предложением, ладно? Для меня не было бы большего счастья чем твое согласие сменить меня на этом посту.
Я смотрела в серо-зеленые глаза Слизнорта, которые так и лучились надеждой. Каких-то пару мгновений я колебалась, а затем медленно кивнула. Лицо старого профессора озарилось теплой улыбкой.
– Вот и умница! Еще я хотел тебя спросить вот о чем. Ты ведь помнишь, что обещала помочь мне с организацией вечера ко дню святого Валентина?
Ничего я вам не обещала! Пойдите у Филча спросите.
– Конечно, сэр. Все будет в лучшем виде. Я могу идти?
Слизнорт довольно кивнул. Я подхватила сумку со своими вещами и направилась к выходу, но на полпути обернулась, поскольку любопытство пересилило меня.
– Сэр, а можно один вопрос?
Получив положительный кивок, я выпалила:
– Кого вы собираетесь пригласить на вечер?
– Это будет сюрприз, – лукаво подмигнул мне Слизнорт. – Не хочу портить вам удовольствие, скоро вы сами узнаете.
Я вздохнула и закрыла за собой дверь лаборатории. Сюрпризы я ненавижу еще больше чем Силиум Сиркулюс и Шарлотту Парр вместе взятых.

***
Неделя пролетела на редкость быстро. Теперь, когда я не была обременена обязанностями старосты, а отработки у Филча закончились, с домашними заданиями я управлялась значительно быстрее. Для этого у меня еще был определенный стимул – провести как можно больше времени с Джеймсом. Сейчас я наблюдала за своими друзьями, которые играли в исчезающие карты, а сама пыталась вышивать крестиком. Я давно уже хотела научиться подобному ремеслу, до которого почему-то никак не доходили руки. Конечно я могла бы воспользоваться волшебством, тогда дело пошло бы куда бодрее, но мне хотелось сделать это своими руками, без помощи магии.
Раздалось недовольное ворчание Сириуса, вот уже в четвертый раз проигравшего в пух и прах. Он откинулся на кресле и устало протер глаза. Я бросила быстрый взгляд на сидевшую неподалеку Эммелину, которая болтала с Мэри, однако вид у нее был все такой же несчастный. Я вздохнула и отложила пяльце.
– Бродяга, не уделишь мне пару минут своего жемчужного времени?
Он открыл глаза и удивленно на меня уставился.
– Лил, прости, но я не умею вышивать, так что помощи от меня не жди, – ухмыльнулся он. Я тоже выдавила из себя корявое подобие улыбки.
– Меня это очень огорчило, дорогой. Но я о другом.
– Тогда я весь внимание, – он поставил локти на колени и подпер голову кулаками.
Я придвинулась к нему поближе и прошептала:
– Почему ты так настроен против девственниц?
Мне не верилось, что я вот так с ходу запросто это сказала! Да, видимо отсутствие такта заразительно. Блэк удивленно почесал бровь.
– А почему тебя это так интересует?
Пора раскрыть карты.
– Понимаешь, Эммелина очень переживает. Может быть тебе и все равно на это, но меня она считает подругой, и я намерена добиться того, чтобы она не поменяла свое мнение обо мне. Ты ведь знаешь, что я интересуюсь не из пустого любопытства.
С минуту Бродяга задумчиво кусал губы (у них с Джеймсом эта привычка была абсолютно одинаковой, с кем поведешься, как говорится), затем склонился к моему уху, и его жаркое дыхание опалило мой висок.
– Лили, я ведь знаю, что могу тебе доверять как самому себе? – это было не утверждение, а вопрос.
– Разумеется, – я постаралась придать своему лицу оскорбленное выражение.
– Это должно остаться между нами, – пробормотал он, покосившись на Вэнс. – Об этом знает только Сохатый, даже Лунатик с Хвостом не в курсе. Лунатик съел бы меня с потрохами, а Хвост... Ну что он в этом понимает? Так вот. Эммелина здесь ни при чем, можешь передать ей, чтобы она себя ни в чем не винила. Но все остальное не должно никогда слететь с твоих губ или быть передано другим в любой другой форме, ясно? Это случилось в конце четвертого курса на вечеринке в честь окончания экзаменов. Это был мой первый раз, ну и ее тоже. Тогда мы были оба пьяны и совершенно потеряли головы. Она была так счастлива, она думала, что теперь мы будем вместе, а я осознал, что эта девчонка не вызывает во мне ни малейшего трепета. Такое бывает, понимаешь, когда совместная ночь не приносит ничего кроме разочарования. Мы уехали на каникулы, она мне писала, но я не отвечал, намереваясь объясниться с ней при встрече. А первого сентября в Хогвартс-Экспрессе она призналась мне, что ждет от меня ребенка...
Я потрясенно выдохнула и чуть было не пропустила продолжение душераздирающей истории.
– Меня одолевали противоречивые чувства. Какой к дьяволу ребенок?! Нам всего пятнадцать, у нас еще три курса в Хогвартсе впереди, и обременять себя вечно орущим и все пачкающим младенцем я не собирался. Но с другой стороны, это ведь мой ребенок, моя плоть и кровь... Холодный разум победил горячее сердце. Я обвинил ее во всех смертных грехах, хотя на самом деле вина лежала исключительно на мне. Это я должен был думать о предохранении, я должен был быть крайне осторожным, но пролитое зелье не соберешь. К тому же, я совершенно ничего к ней не испытывал, а прожить всю оставшуюся жизнь с нелюбимой женщиной точно не входило в мои планы. Словом, все хорошенько взвесив, я пришел к выводу, что от ребенка нужно попросту избавиться.
Мое сердце пропустило пару ударов. Я просто окаменела как статуя, не в силах пошевелить ни единым мускулом. Меня слегка замутило, и я пожалела о том, что вообще спросила Бродягу об этом, который хладнокровно продолжал, хотя его всего трясло.
– Я подмешал ей в тыквенный сок зелье, которое вызывает выкидыш. Никогда себе этого не прощу, – он буквально вцепился себе в волосы, а его глаза наполнились слезами.
– Что случилось потом? – хрипло прошептала я.
– Ее доставили в Больничное крыло, поскольку она потеряла сознание от потери крови. Был бы большой скандал, но она со слезами умоляла Дамблдора не начинать расследование и никому не назвала имя отца ее ребенка. Она сказала мне, что так действительно будет лучше, но простить меня она не сможет. Дамблдор доверился ей и сдержал свое слово. Я же не хотел жить. Сохатый буквально спас меня от самого себя, ведь иначе я бы просто наложил на себя руки. Но с тех пор во мне словно что-то заклинило, и я твердо решил, что никогда не позволю себе влюбиться и завести серьезных отношений с девушкой. А еще дал себе клятву, что отныне не пересплю ни с одной девственницей. Почему-то именно этот факт подействовал на мое сознание больше всего. То, что она была девственницей. По моей вине она лишилась всего и сразу – невинности, ребенка и... возможности когда-либо произвести на свет волшебника. То зелье, что я подмешал ей, блокирует ген волшебства, вследствие чего у нее всегда теперь будут рождаться сквибы. Но я нарушил свою клятву трижды. Я влюбился в Марлин, встречаюсь с ней, и при этом еще переспал с Эммелиной, которая оказалась девственницей.
– Что стало с той девушкой?
– Она перевелась в другую школу, и я больше ничего о ней не слышал.
Меня будто током шибануло. Я вспомнила свою бывшую однокурсницу, которая как раз в начале пятого курса покинула Хогвартс и уехала в Америку...
– Это была Джейн Гавейн?
– Да. Надеюсь, что у нее сейчас все хорошо, – на этой простой ноте Бродяга закончил рассказ и откинулся на кресле. – Я удовлетворил твое любопытство, Цветочек?
– Я же тебе сказала, что мною движет вовсе не любопытство, – отозвалась я и снова взяла в руки пяльце. Вышивание здорово успокаивало разгулявшиеся нервы. Могла ли я предположить такое развитие событий? Я никогда не общалась с Джейн, она всегда казалась мне второй Нарциссой Блэк – такой же холодной и высокомерной. Но история Бродяги доказывает обратное. Неужели я так плохо разбираюсь в людях? Джейн спасла Сириуса от страшного позора и возможно даже исключения из школы. Еще бы – разврат в чуть ли не святом месте волшебной Великобритании!
В мои мысли вмешался Джеймс.
– О чем это вы шепчетесь? – подозрительно спросил он.
– О мисс Гавейн, – невесело отозвался Сириус. Лицо Джеймса слегка вытянулось.
– Я полагал, что эту историю мы похоронили, – осторожно заметил он.
– Джеймс, это я начала этот разговор. Я просто хотела помочь Эммелине и узнать причину, по которой Сириус ее бросил, – прошептала я, снова покосившись на Вэнс. А она как ни в чем не бывало продолжала смеяться и что-то рассказывать девчонкам.
Джеймс прижал меня к себе и поцеловал в висок. Я закрыла глаза и позволила своей голове опуститься ему на грудь. Мерлин, неужели я разрезала свои вены только потому, что не могла вынести свадьбу любимого с другой? Джейн пережила гораздо более страшное горе и при этом не сломалась и даже нашла в себе силы защитить Сириуса... Вот она, настоящая любовь. А я... значит ли это, что я недостаточно люблю Джеймса?
Я буквально возненавидела себя за подобные мысли. Когда я вскрыла вены, мне казалось, что таким образом я облегчаю жизнь Джеймсу, но оказалось, что вышло совершенно наоборот. Дело здесь вовсе не в мере любви, а в персональном к ней отношении.
Она простила тебя, Сириус. Любовь учит нас прощать. Я бы тоже простила Джеймсу все что угодно. Это ли не счастье – видеть счастье самого любимого человека в мире?
С этого дня мои собственнические замашки остались в прошлом.

Дата добавления: 2015-07-18