ПРИЛОЖЕНИЕ 19 страница

РАЗДЕЛ ВТОРОЙ ГРАЖДАНСКОЕ ОБЩЕСТВО

§ 182

Одним принципом гражданского общества является конкретное лицо, которое есть для себя как особенная Цель, как целостность потребностей и смешение природной необходимости и произвола, но особенное лицо как суще-

8* 227

ствеино соотносящееся с другой такой особенностью, так что каждое из них утверждает свою значимость и удовле­творяется только как опосредованное другой особенностью и вместе с тем как всецело опосредованное только формой всеобщности, другим принципом гражданского общества. Прибавление. Гражданское общество есть дифферен-ция, которая выступает между семьей и государством, хотя развитие гражданского общества наступает позднее, чем развитие государства; ибо в качестве дифференции оно предполагает государство, которое оно, чтобы пре­бывать, должно иметь перед собой как нечто самостоятель­ное. Гражданское общество создано, впрочем, лишь в сов­ременном мире, который всем определениям идеи предо­ставляет их право. Если государство представляют как единство различных лиц, как единство, которое есть лишь общность, то имеют в виду лишь определение граждан­ского общества. Многие новейшие специалисты по государ­ственному праву не сумели прийти к другому воззрению на государство. В гражданском обществе каждый для себя — цель, все остальное для него ничто. Однако без соотношения с другими он не может достигнуть своих целей во всем их объеме: эти другие суть поэтому сред­ства для цели особенного. Но особенная цель посредством соотношения с другими придает себе форму всеобщего и удовлетворяет себя, удовлетворяя вместе с тем стремле­ние других к благу. Так как особенность связана с усло­вием всеобщности, то целое есть почва опосредования, на которой дают себе свободу все единичности, все способ­ности, все случайности рождения и счастья, из которой проистекают волны всех страстей, управляемые только проникающим в них сиянием разума. Особенность, ограни­ченная всеобщностью, есть единственная мера, при помощи которой каждая особенность способствует своему благу.

§ 183

Эгоистическая цель, обусловленная таким образом в своем осуществлении всеобщностью, обосновывает систему всесторонней зависимости, так что средства к существо­ванию и благо единичного и его правовое наличное бытие переплетены со средствами существования, благом и пра­вом всех, основаны на этом и только в этой связи дей­ствительны и обеспечены. Эту систему можно ближай­шим образом рассматривать как внешнее государство, как государство нужды и рассудка.

§ 184

В этом своем раздвоении идея сообщает моментам их собственное наличное бытие, особенности — право разви­ваться и распространяться во все стороны, а всеобщно-_сТИ __ право выступать как основание и необходимая фор­ма особенности, равно как и власть над ней и ее последняя цель. Именно система теряющейся в своих крайностях нравственности составляет абстрактный момент реально­сти идеи, которая здесь есть лишь как относительная тотальность и внутренняя необходимость в этом внешнем явлении.

Прибавление. Нравственное теряется здесь в своих крайностях, и непосредственное единство семьи распалось на множество. Реальность — здесь внешность, распад понятия, самостоятельность ставших свободными налично сущих моментов. Несмотря на то что в гражданском об­ществе особенность и всеобщность распались, они все-таки взаимосвязаны и взаимно обусловлены. Хотя и кажется, что каждая из них делает именно противоположное другой и полагает, что может существовать, лишь держа другую на почтительном расстоянии, обе они обусловливают друг друга. Так, например, большинство людей рассматривают требование уплаты налогов как нарушение их особенно­сти, как нечто им враждебное, препятствующее осуще­ствлению их цели; однако сколь истинным это им ни ка­жется, особенность цели не может быть удовлетворена без всеобщего, и страна, в которой не платили бы нало­гов, не способна была бы отличаться и усилением особенности. Могло бы также казаться, что всеобщности пошло бы на пользу, если бы она стянула к себе силы особенности, как это, например, осуществляется в плато­новском государстве⁹⁸; однако и это только иллюзия, поскольку обе они суть лишь друг посредством друга и друг для друга и переходят друг в друга. Способствуя осуществлению моей цели, я способствую и осуществлению всеобщего, а оно в свою очередь способствует осуще­ствлению моей цели.

§ 185

С одной стороны, особенность для себя как распростра­няющееся во все стороны удовлетворение своих потребно­стей, случайного произвола и субъективных желаний раз­рушает в своих наслаждениях саму себя и свое субстан­циальное понятие; с другой — удовлетворение как необхо­димых, так и случайных потребностей, подвергаясь бес-

конечному возбуждению и находясь в полной зависимости от внешней случайности и произвола, а также ограни­ченное властью всеобщности, случайно. В этих противо­положностях и их переплетениях гражданское общество представляет собой зрелище как излишества, так и нищеты и общего обоим физического и нравственного упадка.

Примечание. Самостоятельное развитие особенности (ср. § 124, прим.) есть момент, который обнаружи­вается в древних государствах как наступающее падение нравов и последняя причина гибели. Эти государства, в основе построения которых лежал либо патриархальный и религиозный принцип, либо принцип более духовной, хотя и более простой, нравственности, лежало вообще изначальное, природное созерцание, не могли вынести в себе его раздвоения, бесконечной рефлексии самосозна­ния и пали жертвой этой рефлексии, как только она стала проявляться сначала в умонастроении, а затем и в действи­тельности, поскольку их еще простому принципу недоста­вало подлинно бесконечной силы, содержащейся лишь в том единстве, которое дает противоположности разума раз­вернуться во всей ее силе, преодолевает ее и тем самым сохраняет себя в ней и держит ее в себе. Платон в своем государстве изображает субстанциальную нравственность в ее идеальной красоте " и истине, однако справиться с принципом самостоятельной особенности, ворвавшимся в его время в греческую нравственность, он может, только противопоставляя ему свое лишь субстанциальное государ­ство и совершенно исключая из него этот принцип вплоть до самых начальных его проявлений, таких, как частная собственность (§ 46, прим.) и семья, а затем и в дальней­шем его развитии как произвольный выбор сословия и т. д. Этот недостаток и является причиной непонимания вели­кой субстанциальной истины его государства и того, что это государство обычно считают мечтой абстрактной мысли, тем, что часто называют даже идеалом. Принцип самостоя­тельной в себе бесконечной личности единичного, субъек­тивной свободы, возникшей внутренне в христианской религии, а внешне, и потому в связи с абстрактной всеобщностью,— в римском мире, не получает подобаю­щего ему права в этой лишь субстанциальной форме действительного духа. Этот принцип относится историче­ски к более позднему времени, чем греческий мир, также и философская рефлексия, нисходящая до этой глубины, относится к более позднему времени, чем субстанциальная идея греческой философии.

Прибавление. Особенность для себя есть излишество и безмерность, и формы этого излишества также безмерны. Своими представлениями и рефлексиями человек расши­ряет сферу своих вожделений, не представляющую собой замкнутого круга, как инстинкт животного, и ведет их в дурное бесконечное. Но с другой стороны, лишения и нуж­да — также нечто безмерное, и запутанность этого состоя­ния может быть приведена в гармонию только с помощью покоряющего его государства. Если платоновское государ­ство хотело исключить особенность, то это не могло бы помочь, ибо подобная помощь противоречила бы беско­нечному праву идеи предоставлять свободу особенности. В христианской религии прежде всего возникло право субъективности как бесконечность для-себя-бытия, и при этом целостность должна получить достаточную силу, чтобы привести особенность в гармонию с нравственным единством.

§ 186

Но принцип особенности, именно потому что он разви­вается для себя в тотальность, переходит во всеобщность и в ней одной обладает своей истиной и правом на свою позитивную действительность. Это единство, которое из-за самостоятельности обоих принципов на этой точке зрения раздвоения (§ 184) не есть нравственное тождество, есть именно поэтому не как свобода, а как необходимость того, чтобы особенное поднялось до формы всеобщности, искало и имело в этой форме свое пребывание.

§ 187

Индивиды в качестве граждан этого государства — частные лица, целью которых является их собственный интерес. Поскольку же эта цель опосредована всеобщим, которое тем самым представляется им средством, то она может быть ими достигнута только постольку, поскольку они сами определяют свои желания, воление и действова-ние всеобщим образом и делают себя звеном этой связую­щей цепи. Интерес идеи, не присутствующий в сознании этих членов гражданского общества как таковых, состоит в процессе, назначение которого состоит в том, чтобы под­нять их единичность и природность через естественную необходимость и через произвол потребностей до формаль­ной свободы и формальной всеобщности знания и воления, чтобы формировать субъективность в ее особенности.

Примечание. С представлениями о невинности есте­ственного состояния, о простоте нравов примитивных наро­дов, с одной стороны, с воззрением, рассматривающим потребности, их удовлетворение, удовольствия и удобства частной жизни и т. п. как абсолютные цели — с другой, связано то обстоятельство, что в одном случае образование рассматривается как нечто лишь внешнее, ведущее к упад­ку, в другом — только как средство для достижения названных целей; оба воззрения свидетельствуют о незна­комстве с природой духа и целью разума. Дух обладает своей действительностью лишь посредством того, что раз­дваивается в себе самом, сообщает себе в естественных потребностях и в связи с этой внешней необходимостью предел и конечность, и именно тем, что он в них встраивает-ся, он преодолевает их и обретает в них свое объективное наличное бытие. Поэтому целью разума не является ни естественная простота нравов, ни удовольствия как тако­вые, возникающие при развитии особенности и достигае­мые посредством роста образования; она заключается в том, чтобы устранить природную простоту, т. е. частью пассивную самоотверженность, частью грубость знания и желания, т. е. непосредственность и единичность, в кото­рые погружен дух, и чтобы прежде всего эта его внешность обрела разумность, на которую она способна, а именно форму всеобщности, рассудочность. Лишь таким образом дух чувствует себя в этой внешности как таковой в своей стихии и у себя. Его свобода имеет, таким образом, в ней наличное бытие, и он становится в этой в себе чуждой его назначению к свободе стихии для себя, имеет дело лишь с тем, на что наложена его печать и что произведено им. Тем самым форма всеобщности достигает для себя в мысли существования,— форма, которая только и есть достойная стихия для существования идеи. Поэтому образование в его абсолютном определении есть освобождение и работа высшего освобождения, абсолютный переходный пункт к уже не непосредственной, природной, а духовной, также поднятой до образа всеобщности, бесконечно субъективной субстанциальности нравственности. Это освобождение есть в субъекте тяжкий труд, направленный на преодоление голой субъективности поведения, непосредственности вожделения, а также субъективной суетности чувства и произвола желаний. То обстоятельство, что освобождение представляет собой этот тяжкий труд, и является отчасти причиной того нерасположения, с которым к нему отно­сятся. Однако посредством этого труда, связанного с обра-

зованием, субъективная воля сама обретает в себе объек­тивность, в которой она со своей стороны только достойна способна быть действительностью идеи. Вместе с тем эта форма всеобщности, до которой особенность поднимается посредством труда и образования, составляет объяснение того, что особенность становится истинным для-себя-бытием единичности и, передавая всеобщности наполняю­щее ее содержание и ее бесконечное самоопределение, сама есть в нравственности как бесконечно для себя су­щая, свободная субъективность. Это точка зрения, пока­зывающая, что образование является имманентным момен­том абсолютного и обладает своей бесконечной цен­ностью.

Прибавление. Образованными можно в первую очередь считать тех людей, которые способны делать все то, что делают другие, не подчеркивая свою частность, тогда как у людей необразованных бросается в глаза именно эта частность, поскольку их поведение не следует всеобщим свойствам вещей. В своих отношениях с другими людьми необразованный человек легко может их обидеть, так как он действует по своему побуждению, не предаваясь рефлек-тированию о чувствах других. Он не хочет задевать других, но его поведение не согласуется с его волей. Следова­тельно, образование есть сглаживание особенности, необ­ходимое для того, чтобы она вела себя согласно природе вещей. Истинная оригинальность, создавая предмет, тре­бует истинного образования, тогда как неподлинная при­нимает форму тех безвкусных проявлений, которые при­ходят в голову лишь необразованным людям.

§ 188

Гражданское общество содержит в себе три следующих момента:

A) опосредствование потребности и удовлетворение
единичного посредством его труда и посредством труда
и удовлетворения потребностей всех остальных, систему
потребностей;

B) действительность содержащегося в этом всеобщего
свободы, защиты собственности посредством правосудия;

C) забота о предотвращении остающейся в этих систе­
мах случайности и внимание к особенному интересу как
к общему с помощью полиции и корпораций.

А. Система потребностей

§ 189

Особенность, определенная прежде всего как противо­положная всеобщему воли вообще (§ 60) ¹⁰°, есть субъек­тивная потребность, которая достигает своей объектив­ности, т. е. своего удовлетворения, посредством а) внеш­них предметов, являющихся также собственностью и про­дуктом других потребностей и воль, и Я) посредством деятельности и труда как того, чем опосредуются обе сто­роны. Так как ее целью является удовлетворение субъек­тивной особенности, а в отношении к потребностям и сво­бодному произволу других проявляет свою значимость всеобщность, то это свечение разумности в эту сферу конечности есть рассудок, та сторона, которая имеет суще­ственное значение в данном рассмотрении и которая со­ставляет примиряющий момент внутри самой этой сферы.

Примечание. Политическая экономия есть наука, кото­рая исходит из этих точек зрения, но также показывает отношение и движение масс в их качественной и количе­ственной определенности и переплетенности. Это — одна из тех наук, которые возникли в новейшее время, на его почве. Ее развитие выявляет тот интересный факт, как мысль (см. Смит, Сэй, Рикардо) отыскивает в бесконеч­ном множестве единичностей, которые предстают перед ней, простые принципы предмета, действующий в нем и управляющий им рассудок. Если, с одной стороны, это познание содержащегося в самой природе вещей и дей­ствующего свечения разумности в сфере потребностей представляет собой нечто примиряющее, то, с другой — следует признать, что эта наука есть та область, где рассудок, исходящий из субъективных целей и моральных мнений, изливает свое недовольство и моральную досаду.

Прибавление. Существуют известные всеобщие потреб­ности, такие, как потребность в еде, питье, одежде и т. д., и способ, которым они удовлетворяются, всецело зависит от случайных обстоятельств. Так, почва здесь или там более или менее плодородна, года различаются по своей уро­жайности, один человек трудолюбив, другой ленив. Но этот преизбыток произвола порождает всеобщие определе­ния, и все, что кажется рассеянным и лишенным мысли, удерживается необходимостью, которая сама собой высту­пает. Обнаружение этой необходимости — задача полити­ческой экономии, науки, которая делает честь мысли, так как она отыскивает законы, действующие в массе слу-

чайностей. Интересно проследить, как все связи оказы­вают здесь обратное действие, как группируются особенно сферы, как они влияют на другие сферы и в свою оче­редь испытывают с их стороны содействие или препят­ствие. Прежде всего достойно внимания это взаимодей­ствие, в которое сначала не верится, ибо кажется, что все предоставлено произволу единичного; оно имеет сход­ство с планетной системой, которая всегда являет взору лишь неправильные движения, но законы которой все-таки могут быть познаны.

а) Характер потребности и ее удовлетворения

§ 190

Животное обладает ограниченным кругом средств и способов удовлетворения своих также ограниченных по­требностей. Человек и в этой зависимости доказывает, что он выходит за ее пределы, доказывает свою всеобщность прежде всего созданием многообразия потребностей и средств, а затем расчленением и разделением конкретной потребности на отдельные части и стороны, которые ста­новятся различными частными и тем самым более аб­страктными потребностями.

Примечание. В праве предметом является лицо, в мо­ральной точке зрения — субъект, в семье — член семьи, в гражданском обществе — гражданин вообще {в качестве bourgeois); здесь же, на точке зрения потребностей (ср. § 123, прим.), предметом является то конкретное в пред­ставлении, которое называют человеком; следовательно, только здесь и, собственно говоря, лишь здесь речь идет о человеке в этом смысле.

Прибавление. Животное есть нечто частное, оно обла­дает инстинктом и ограниченными средствами удовлетво­рения своих потребностей, переступить которые оно не может. Существуют насекомые, неразрывно связанные с одним определенным растением; сфера действия других животных более обширна; они могут жить в различных климатических зонах, но по сравнению со сферой жизни че­ловека их сфера всегда ограниченна. Потребность в жилище и одежде, необходимость не оставлять пищу сырой, а де­лать ее адекватной себе, разрушая ее природную непосред­ственность, приводит к тому, что человеку живется не так легко, как животному, да ему как духу и не должно быть так легко. Рассудок, познающий различия, привносит мно-

гообразие в потребности, а по мере того как вкус и полез­ность становятся критериями оценки, и сами потребности оказываются подчинены им. В конечном счете удовлетво­ряется уже не потребность, а мнение, и характерным для культуры становится именно способность разлагать кон­кретное на его особенности. Именно увеличение многооб­разия потребностей и подавляет вожделение, ибо, когда люди пользуются многим, стремление к чему-нибудь одно­му, которое могло бы быть им нужно, не столь сильно, и это многообразие вообще служит признаком того, что нужда вообще не так уж велика.

§ 191

Так же делятся и множатся средства для партикуляри-зировавшихся потребностей и вообще способы их удовле­творения, которые в свою очередь становятся относитель­ными целями и абстрактными потребностями; это уве_г личение многообразия уходит в бесконечность, и оно в та­кой же мерс ость различение этих определений и суждение о соответствии средств их целям, есть рафинирование.

Прибавление. То, что англичане называют comfortable, есть нечто совершенно неисчерпаемое и уходящее в бес­конечность, ибо каждое удобство обнаруживает и свое неудобство, и этим изобретениям нет конца. Удобство становится поэтому потребностью не столько для тех, кто непосредственно пользуется им, сколько для тех, кто ищет выгоды от его возникновения.

§ 192

Потребности и средства как реальное наличное бытие становятся бытием для других, потребностями и трудом которых взаимно обусловлено их удовлетворение. Абстрак­ция, которая становится качеством потребностей и средств (см. предшеств. §), становится и определением взаимо­отношения индивидов друг к другу; эта всеобщность в каче­стве признанности есть момент, который превращает их в их разрозненности и абстрактности в конкретные обще­ственные потребности, средства и способы удовлетворения.

Прибавление. Благодаря тому что я должен ориентиро­ваться на другого, сюда привносится форма всеобщности. Я приобретаю от других средства удовлетворения своих потребностей и должен вследствие этого принимать их мнение. Но одновременно я вынужден производить сред­ства для удовлетворения потребностей других. Следо­вательно, одно переходит в другое и связано с ним: все

частное становится таким образом общественным. В спосо­бе одеваться, в определении времени для еды заключена некая условность, которую приходится принимать потому, что не стоит проявлять в этих вопросах свое понимание, и самое умное — поступать, как все.

§ 193

Этот момент становится тем самым особенным опреде­лением цели в отношении средств для себя и обладания ими, а также в отношении характера и способа удовлетво­рения потребностей. Он непосредственно содержит в себе, далее, требование в этом отношении равенства с другими; потребность в этом равенстве, с одной стороны, и попытка сделать себя равным другим, подражание, так же как, с другой стороны, потребность в особенности, также со­держащейся в этом моменте, потребность проявить себя, выделиться каким-либо образом, сама становится действи­тельным источником роста многообразия потребностей и их распространения.

§ 194

Между тем в общественной потребности как в соедине­нии непосредственной или природной потребности и ду­ховной потребности, созданной представлением, духовная в качестве всеобщего получает перевес, и тем самым в этом общественном моменте находится сторона освобождения, которая заключается в том, что строгая природная необ­ходимость потребности стушевывается, и человек соотно­сится со своим, являющимся и всеобщим мнением и с соз­данной им самим необходимостью, не с внешней, а с вну­тренней случайностью, с произволом.

Примечание. Представление, будто человек в так назы­ваемом естественном состоянии, в котором у него якобы существуют лишь так называемые простые естественные потребности, для удовлетворения которых он пользуется только средствами, непосредственно предоставляемыми ему природой, будто такой человек свободен с точки зре­ния своих потребностей,— это мнение ложно, даже остав­ляя пока в стороне момент освобождения, заключаю­щийся в труде (об этом позже). Ложно это мнение потому, что естественная потребность как таковая и ее непосред­ственное удовлетворение были бы не более чем состоя­нием погруженной в природу духовности, а тем самым

грубости и несвободы; свобода обретается лишь в рефлек­сии духовного в себя, в его отличии от природного и в его рефлексе на пего.

§ 195

Это освобождение формально, поскольку особенность целей остается лежащим в основании содержанием. На­правленность общественного состояния на неопределенное увеличение многообразия и специфицирования потреб­ностей, средств и наслаждений, которые, как и различие между природными потребностями и потребностями обра­зованных людей, не имеют границ,— роскошь — это такое же бесконечное увеличение зависимости и нужды, которой приходится иметь дело с оказывающей бесконечное сопро­тивление материей, а именно с внешними средствами, имеющими тот особенный характер, что они являются собственностью свободной воли, следовательно, иметь дело с чем-то абсолютно жестким.

Прибавление. Диоген своим циничным обликом, соб­ственно говоря, лишь продукт общественной жизни Афин, что и определяло его мнение, против которого он выступал вообще всем своим образом жизни. Поэтому его образ жизни не независим, а возник лишь благодаря этому об­щественному состоянию и сам — пустой продукт роскоши. Там, где эта роскошь на одной стороне достигает своей высшей точки, там нужда и порочность на другой стороне столь же велики, и цинизм становится тогда противопо­ложностью утонченности.

Ь) Характер труда

§ 196

Опосредствование изготовления и приобретения соответ­ствующих партикуляризированным потребностям столь же партикуляризированных средств есть труд, который по­средством многообразных процессов специфицирует для этих многообразных целей непосредственно доставляемый природой материал. Это формирование сообщает средству ценность и его целесообразность; так что человек в своем потреблении имеет отношение преимущественно к продук­там человеческой деятельности и потребляет он именно такие усилия.

Прибавление. Количество непосредственного материа­ла, который не нуждается в переработке, очень невелико: даже воздух приходится приобретать, так как его надо

согревать; пожалуй, только воду можно пить такой, какой ее находят. Средства удовлетворения человеческих потреб­ностей добываются потом и трудом человека.

§ 197

На основе многообразия вызывающих интерес опреде­лений и предметов развивается теоретическая культура, не только многообразие представлений и знаний, но и подвижность и быстрота представления и перехода от одно­го представления к другому, постижение сложных и все­общих отношений и т. д.— формирование рассудка вообще, а вместе с тем и языка. Практическая культура, приобре­таемая трудом, состоит в потребности и привычке к заня­тиям вообще, затем в ограничении своей деятельности, сообразуясь отчасти с природой материала, отчасти же и преимущественно с произволом других и вследствие приобретенной благодаря этой дисциплине привычки к объективной деятельности и общезначимым умениям.

Прибавление. Варвар ленив и отличается от образован­ного человека тем, что он предается тупому безделью, ибо практическое образование и состоит в привычке и потребности в занятии. Неумелый человек всегда произво­дит не то, что он хочет произвести, потому что он не госпо­дин своей собственной деятельности, тогда как умелым может быть назван рабочий, который производит предмет таким, каким он должен быть, и не обнаруживает в своей субъективной деятельности противодействия цели.

§ 198

Но всеобщее и объективное в труде заключается в абстракции, которая создает спецификацию средств и по­требностей, а тем самым специфицирует и продукцию и создает разделение труда. Труд отдельного человека упрощается благодаря разделению, а в результате увели­чивается его умение в его абстрактном труде и количество произведенных им продуктов. Вместе с тем эта абстракция в области умения и средств завершает зависимость и взаи­моотношения людей в деле удовлетворения остальных потребностей, превращая это в полную необходимость. Абстракция в производстве делает, далее, труд все более механичным, и в конце концов оказывается, что человек может уйти и уступить свое место машине.

с) Имущество, [и сословия]

§ 199

В этой взаимозависимости труда и удовлетворения потребностей субъективный эгоизм превращается в содей­ствие удовлетворению потребностей всех других, в опосред­ствование в качестве диалектического движения особен­ного всеобщим, так что, когда каждый для себя приобре­тает, производит и потребляет, он именно этим приобретает и производит для потребления других. Эта необходимость, которая заключается во всестороннем переплетении зави­симости всех друг от друга, есть для каждого всеобщее пребывающее имущество (см. § 170), содержащее для него возможность с помощью своей образованности и уме­ния получить часть этого имущества, чтобы таким образом обеспечить себе средства к существованию, а то, что добыто его трудом, в свою очередь сохраняет и приумножает всеобщее имущество.

§ 200

Однако возможность получить долю всеобщего иму­щества, особенное имущество, обусловлена отчасти непо­средственной собственной основой (капиталом), отчасти умением, в свою очередь обусловленным основой, а так­же случайными обстоятельствами, многообразие которых создает различие в развитии уже для себя неодинаковых природных физических и духовных способностей,— разли­чие, которое проявляется в этой сфере особенности во всех направлениях и на всех ступенях и, действуя вместе с остальными случайностями и произволом, имеет своим необходимым следствием неравенство имущества и умений индивидов.

Примечание. Противопоставление требования равен­ства объективному праву особенности духа, содержаще­муся в идее, праву, которое не только не устраняет в граж­данском обществе неравенства людей, установленного при­родой — этой стихией неравенства,— но и производит его из духа, поднимает до неравенства в умении, в имуществе и даже в интеллектуальной и моральной культуре,— такое противопоставление относится к области пустого рассудка, принимающего эту свою абстракцию и свое долженствование за реальное и разумное. Эта сфера осо­бенности, которую встраивает в себя всеобщее, сохраняет в этом лишь относительном тождестве с ним как природ­ную, так и произвольную особенность, тем самым

Дата добавления: 2015-07-18