Билл легонько коснулся его плеча. Том кивнул в ответ: - Идем.

- Знаешь, на ней не совсем то, что мы с тобой планировали… - они оба поднимались по лестнице в комнату Тома.
Билл сжимал его руку, ободряюще улыбаясь, хотя сам волновался так, как будто это была не Тома, а его собственная работа.
- Это не важно. Главное, что ты изобразил то, что хотел.
Том остановился перед дверью и обернулся к нему.
- Я хочу узнать правду, какой бы она ни была. Ты всегда отличался тем, что не выбирал выражения, чтобы оценить мои работы, я надеюсь, не станешь делать этого и в этот раз.
Билл улыбнулся, на этот раз искренне и широко, заставляя Тома почувствовать облегчение, хотя особых причин для этого не было.
- Я обещаю высказать все, что думаю по поводу тебя и твоей работы.
Том тоже улыбнулся и открыл дверь.

В центре комнаты стоял мольберт, повернутый к окну. Билл, на секунду замерший на пороге, в несколько шагов оказался у него и остановился, глядя на то, что видел.

На полотне в пятнах, разводах и в едва заметных очертаниях Том мог бы разглядеть все, что рисовал: нераскрытые и раскрывающиеся бутоны красных роз, ковер из осенних листьев и воду в холодной Эльбе, и рассвет, и закат, и даже знакомые черты родного лица. Но все это невозможно было увидеть одновременно, и любой другой на его месте мог увидеть что-то свое, совсем не то, что видел Том, однако и уже просто то, как лежала краска, как сочетались оттенки и во что складывались разводы, никого не могло оставить равнодушным. От нее захватывало дух.

Билл стоял и ничего не говорил, но в его глазах, закушенной губе и начинающем срываться дыхании Том видел все, что чувствовал сам, рисуя эту работу, и почему-то стало больно от этого. Несмотря на то, что быть понятым и «уведенным» именно так, как ты это чувствуешь, и было величайшим желанием любого художника, сейчас он этого не хотел. Том потряс его за руку, отвлекая от работы, и улыбнулся. - Тебе нравится? - Очень. Она прекрасна, - Билл провел пальцами по засохшей краске, так же нежно, как будто касался щеки Тома. - Это действительно, лучшее, что ты когда-либо рисовал. Том задумчиво потер переносицу. - Мне кажется, ей не хватает легкости… Он развернулся к коробке с красками, достал молочно-белый цвет, сильно разводя его так, как когда-то учился рисовать туман, и осторожно обвел лепестки роз по краю. Они приобрели нежный оттенок, и стало казаться, что легкий иней лег на бархатные бутоны.

Так лучше, - он оглянулся на Билла и, бросив кисть в банку, обнял его за плечи. - Ты обещал высказать все, что о ней думаешь, а сам молчишь. Это не похоже, на тебя, - он слегка встряхнул его. – Ну же, где твои «Что за ужасная техника?», «Где взял такие цвета?»… Она что, совершенство? Билл улыбнулся. - Без двух минут.

Губы Тома тоже расплылись в улыбке: раз его учитель не назвал его картину совершенной, значит, все в порядке. Билл перевел взгляд на него. - Как назовешь? - Так и назову. Гений приподнял бровь. - «Две минуты до совершенства».

Дата добавления: 2015-07-17