Пролог. 7 страница

— Майлс Нортридж, — сказал мужчина, отвечая на рукопожатие.

Они оба были высокими, впрочем, у Винченцо в этом вопросе имелось незначительное преимущество. Разница в росте была практически незаметной, и все же она была! Винченцо едва сдержал довольную ухмылку.

И вдруг Майлс воскликнул:

— Вы один из братьев Бальдуччи?!

— Да, это так! — вклинилась в разговор Мэри-Бет.

— Простите, нам действительно пора, — кивнув головой, сказал Винченцо.

Но не успели они отвернуться, как послышался пронзительный голос Колетт:

— Энцо!

— Что случилось, Колетт? — Винченцо обернулся к невестке.

Мэри-Бет успела заметить злорадство на лице бывшего мужа. Реакция Майла удивила ее, а потом она улыбнулась: похоже, он перепутал братьев и посчитал Колетт женой Винченцо.

— Я ищу Вито, — пояснила Колетт, поравнявшись с их небольшой компанией. — Не видел его? Опять ты?!

— Здравствуй, Колетт, — устало улыбнулась Мэри-Бет, мысленно упрекая себя за отсутствие настойчивости. Если бы она сумела повлиять на клерка, то давно покинула холл, и эти неприятные встречи никогда бы не состоялись.

— Что она здесь делает, Энцо? — в голосе Колетт слышались истерические нотки.

— Спасибо, Колетт, у меня все хорошо, — вежливо произнесла Мэри-Бет, будто и не слышала предыдущего вопроса. — Знаете, я так соскучилась по Энцо, поэтому решила его навестить. И вот я в Бостоне. А теперь, если никто не возражает, мы все же удалимся.

Винченцо покорно последовал за Мэри-Бет к лифту.

Когда двери захлопнулись, отделяя их от холла, Винченцо спросил:

— Не хочешь ничего мне объяснить?

— Ты имеешь в виду мой приезд или эту неприятность в холле?

— Все, что твоей душе будет угодно.

— Объяснения могут подождать, пока мы поднимемся в твой номер?

— Не возражаю.

В молчании они дождались, пока лифт доставит их на нужный этаж. Не говоря ни слова, пара проследовала в номер.

Мэри-Бет украдкой поглядывала на мужчину, пытаясь сообразить, что его разозлило. Не ее приезд, это точно! Не стал бы он тогда целовать ее так неистово. Но его не должна была расстроить и встреча с ее бывшим мужем. Ведь не должна?

Но Винченцо определенно гневался, и это Мэри-Бет прекрасно видела — по напряженному взгляду, поджатым губам, скованной позе. За дни, проведенные вместе, она узнала, каким он бывает, когда рад или умиротворен. Сейчас Винченцо не в бешенстве, но точно разгневан, хотя и терпеливо ждет ее объяснений.

Мэри-Бет вздохнула. Оттягивать неприятный разговор больше не представлялось возможным. Но она решила зайти с самой безопасной стороны.

— Прости, что не предупредила тебя о своем приезде. — Она склонила голову, и оправдания полились ручьем: — Наверное, наши беседы ввели меня в заблуждение. Я думала, ты будешь рад меня видеть. Мне казалось, мой приезд станет чудесным сюрпризом. Я…

Мэри-Бет замолчала, потому что Винченцо шагнул к ней и, подхватив пальцами подбородок, развернул ее лицо вверх. Зажмурившись, она не решаясь посмотреть ему в глаза.

— Сюрприз замечательный. — Винченцо чмокнул ее в губы. — Я очень рад, что ты приехала. — Снова легкое касание губ, на это раз в щеку. — Я безумно скучал по тебе. — Он приложился губами к другой щеке. — Тебе не стоит сомневаться во мне.

В ожидании очередного поцелуйчика, Мэри-Бет с надеждой распахнула глаза, но Винченцо не оправдал ее ожиданий.

— Я хотел бы услышать другое.

Другое? Черт, она совсем не понимала, что он хотел услышать, поэтому сказала первое, что пришло на ум:

— Это был мой бывший муж, и, честно говоря, я даже не подумала, что мы можем встретиться в Бостоне. Я…

— Подожди. Я и так понял, кто это. Но мне хотелось бы услышать другой.

— Что же тогда?!

— Например, извинения.

— За что?! — изумилась Мэри-Бет.

— А ты не понимаешь?

— Нет.

Винченцо недоверчиво хмыкнул, потом отступил на несколько шагов и, скрестив руки на груди.

— Ты, правда, не понимаешь?

— Нет!

— Ты так презрительно назвала меня своим любовником. Я даже не знаю, что мне думать.

— Энцо, я… — Такого поворота Мэри-Бет не ожидала. — Если в моем голосе и звучало презрение, то исключительно по отношению к Майлсу. А назвав тебя своим любовником, я хотела уязвить его.

— Интересно. Каким же это образом? Прости, но ты сама говорила, что Майлс Нортридж не так уж и хотел жениться на тебе. Неужели в таком случае он мог бы почувствовать себя уязвленным, узнав, что у тебя есть любовник?

С каждой секундой ее молчания Винченцо отдаляется все дальше. Мэри-Бет хотела развеять все его сомнения, даже открыла рот, но слова застряли в горле. Даже сейчас, после стольких подтверждений своей чувственности, она боялась, что если произнесет страшные слова вслух, все может вернуться на круги своя.

Так и не услышав в ответ ничего вразумительного, Винченцо посчитал себя незаслуженно оскорбленным. И это лишь усилило гнев, разъедающий его душу. Он понимал, что не имеет никакого права злиться, поскольку сам был инициатором всей этой истории. Конечно, от имитации они перешли к действию, но это не значит, что Лайза воспылала к нему любовью.

Тот факт, что и она способна использовать его в каких-то своих целях, пусть и очень приятных его телу, отозвался болью в его сердце. Винченцо не понимал, откуда пришло беспокойство, но в последнее время его тревожило, что Лайза не испытывает к нему ни грамма привязанности, в то время как он…

Mamma mia! Он влюбился!

Винченцо ошеломлено хлопал ресницами, пытаясь опровергнуть эту неожиданную мысль. Контраргументов не было. Их и быть не могло!

Мэри-Бет не понимала, что происходит. Каких-то полчаса назад они страстно целовались в холе отеля, и можно было со стопроцентной вероятностью предположить, чем они займутся, стоит им оказаться в уединении номера. А сейчас они с Винченцо казались противниками в какой-то непонятной борьбе. Куда делась радость встречи? Откуда взялись эти нелепые обиды?

Следовало все хорошенько обдумать.

— Я устала после перелета, давай отложим наш разговор, — попросила она, надеясь, что сумеет придумать способ, как все исправить.

Не услышав ни одобрения, ни протеста, и она, едва сдерживая слезы, медленно побрела к двери.

Как только за девушкой захлопнулась дверь, Винченцо словно обухом по голове ударили.

Что он, собственно говоря, делает? Пусть женщина, которую он любит, не испытывает к нему таких же чувств, но ведь прошло так мало времени, она попросту не успела. Эта мысль живительным бальзамом пролилась на его уязвленное самолюбие. А в следующую секунду неутоленное желание мучительной болью напомнило о своем существовании.

Винченцо рванулся за Мэри-Бет. Увидев ее поникшую фигуру у лифта, он в очередной раз обозвал себя тупицей.

— Лайза, подожди!

Девушка стремительно обернулась. На ее губах расцвела робкая улыбка, а в ее глазах слезы смешались с надеждой: она вовсе не была рада их ссоре.

Мэри-Бет бросилась к Винченцо, и они встретились на полпути.

— Пусть будет просто секс, — пробормотал Винченцо, целуя ее волосы. — Это ничего. Я согласен подождать.

Мэри-Бет слышала его слова, но не понимала: они казались ей лишенными смысла. Он хочет получить от нее большее, нежели обычный секс, но поскольку она еще не готова, согласен подождать?!

Полный бред! Это она хотела большего. Намного большего! Но, опасаясь потерять даже то, что было, довольствовалась крохами.

Ей не хотелось повторения той пугающей сцены в номере, и Мэри-Бет промолчала, не требуя никаких объяснений. Винченцо обнимал ее так, словно она была его сокровищем, и одно лишь это дарило ей необычайную радость.

Когда же Винченцо подхватил ее на руки и понес в номер, Мэри-Бет, ухватившись руками за его шею, счастливо рассмеялась.

Вдруг дверь лифта распахнулась, и из него вышел Ник Фарина.

— Энцо, нам нужно поговорить, — крикнул Ник.

— Потом, — отмахнулся Винченцо, вошел в номер и захлопнул дверь.

Глава 16.

Винченцо медленно опустил Мэри-Бет на пол, ругая себя последними словами за этот непонятный взрыв эмоций. Не будь его, они бы уже давно занимались любовью. Теперь же терпение мужчины истощилось настолько, что, похоже, им даже до кровати не добраться. Застонав, он прижал возлюбленную к двери, поцеловал ее так, словно она была источником живой воды, а он — умирающим от жажды путником.

Его губы терзали рот Мэри-Бет, нетерпеливые руки отыскали грудь. Одежда! Уйма одежды! Винченцо захотелось разорвать ее, но добраться-таки до бархатной кожи. Однако цивилизованные люди не ведут себя так.

Схватив Мэри-Бет за руку, Винченцо потянул ее за собой. Она, еще не вполне отошедшая от его страстной атаки, едва поспевала за мужчиной, путаясь и спотыкаясь на высоких каблуках до тех пор, пока он, растеряв остатки своего терпения, не подхватил ее на руки.

Пробежав через номер, Винченцо ворвался в спальню. Все его существо разрывалось меж двух желаний: поскорей обнажить вожделенное тело и вкусить хоть немного удовольствия. Последнее победило, и Винченцо, все еще держа Мэри-Бет на руках, поцеловал ее.

Усадив любимую на кровать, Винченцо опустился на колени и принялся раздевать ее. На пол упали туфли. За ними последовали чулки. Когда его ладони вновь нырнули под юбку, то не обнаружили ничего, кроме плоти — горячей и жаждущей.

— О, Лайза! — пораженно воскликнул он, осознав всю полноту ее нетерпения.

Винченцо попытался поднять ее юбку. Ему хотелось собственными глазами увидеть то, что узнали его пальцы. А в это время Мэри-Бет, строя иные планы, потянула его на себя.

— Ох, — только и воскликнула она, когда не ожидавший нападения мужчина повалился на нее.

Не теряя ни секунды, Мэри-Бет опрокинула Винченцо на спину и устроилась сверху. Прикусив его нижнюю губу, она томным голосом произнесла:

— Моя очередь.

Мэри-Бет расстегивала пуговицы его рубашки, целуя обнажавшуюся грудь. Вытянула край сорочки из брюк и, расстегнув остальные пуговицы, откинула полы в стороны. Запустив пальчики в густую поросль волос на его груди, она разыскала кружочки сосков и легонько поскребла их ногтями — с его губ сорвался протяжный стон.

Откинувшись немного назад, Мэри-Бет попыталась снять шерстяной свитер. Она торопилась, а узкий ворот никак не желал пропускать голову. Она дергала и дергала, чувствуя себя глупо с задранными вверх руками и с лицом, обмотанным вязаной тканью.

Почувствовав, что летит в воздухе, Мэри-Бет испуганно взвизгнула. Оказалось, что это Винченцо решил воспользоваться ситуацией и уложил ее на спину, а сам взгромоздился сверху.

Расстегнув застежку бюстгальтера, располагавшуюся спереди, Винченцо осторожно погладил мягкие холмики, а потом припал к одному из них губами, втянул его в горячий рот. Пока его губы колдовали над одной грудью, любопытные пальцы приступили к исследованию второй — они гладили, тискали, сжимали. Мэри-Бет подалась вверх, прижимаясь грудью к его губам и пальцам, тихонько постанывала в такт его ласкам. Она даже забыла, что ей нужно освободиться от одежды.

Однако об этом помнил Винченцо. Освободив ее руки и лицо от вязаной ловушки, он прильнул к ее губам — яростно, неистово. Мэри-Бет, наконец-то получившая возможность прикасаться к любимому, обхватила его голову руками.

И все же слияние казалось неполным. Одежда, все еще остававшаяся на них, не позволяла целиком отдаться удовольствию.

Вцепившись в плечи Винченцо, Мэри-Бет попыталась оттолкнуть его, но это было похоже на попытку сдвинуть мощный дуб, столетиями растущий на одном месте. Почувствовав сопротивление, мужчина прервал поцелуй, отстранился. Встретив его непонимающий взгляд, Мэри-Бет тихим голосом произнесла лишь одно слово:

— Раздевайся.

На губах Винченцо расплылась улыбка — он был рад исполнить подобный приказ. Слетев с кровати, он принялся торопливо раздеваться.

Пока Мэри-Бет снимала юбку, единственный предмет одежды, оставшийся на ней, Винченцо успел справиться с туфлями, пиджаком и рубашкой.

Но самое главное еще оставалось недоступным для жадного взора Мэри-Бет, и она не желала больше терпеть. Непреодолимая потребность прикасаться к его смуглой коже, ласкать ее, целовать подчинила себе ее разум. Соскочив с кровати, она опустилась перед любимым на колени, отвела его пальцы от застежки брюк.

Винченцо затаив дыхание ждал продолжения. Еще никогда Лайза не касалась его так. С плохо скрываемым нетерпением он смотрел, как ее тонкие пальчики расстегнули молнию на брюках, а потом столь же неторопливо стянули их вниз.

Он едва не застонал от разочарования, когда Мэри-Бет переключила свое внимание на его живот. Ему хотелось самому снять белье и, схватив ее руку, прижать к своему исстрадавшемуся естеству. Почувствовав легкое дуновение ее дыхания в области пупка, Винченцо шумно втянул воздух, а когда она начала чертить на животе непонятные знаки, его пах пронзила судорога предвкушения.

И Мэри-Бет его не разочаровала. Ее пальчик медленно — ужасно медленно — прочертил прямую линию от пупка до резинки трусов. А потом она стянула последний предмет одежды, уже давно не скрывавший его возбуждение.

Винченцо ждал, боясь неуместной активностью спугнуть столь сладостную ласку. Вдруг Мэри-Бет наклонила голову, легонько прижавшись щекой к его плоти. Горячие волны ее дыхания омывали его плоть, и казалось, что ничего не может быть приятнее. Однако стоило ей подхватить ладонью горделиво вздернутый стержень и провести ноготком по его длине, испещренной синими венами, Винченцо понял, что заблуждался.

Терпение было на исходе, и, похоже, сил дождаться сладостного финала уже не хватит. Но вот Мэри-Бет откинула голову немного назад и вгляделась ему в лицо. В ее глазах Винченцо прочитал неуверенность и страх. В тот же миг он проклял и себя, и свои желания. А когда уже хотел сказать, что не требует от нее ничего подобного, в глазах Мэри-Бет мелькнула решительность.

— Скажи, если вдруг сделаю что-то не так.

— Ты главное не спеши, mio ang… — остаток фразы потонул в глухом стоне, когда Мэри-Бет, наконец-таки, обхватила его плоть нежными губами.

Винченцо дрожал, едва сдерживаясь, чтобы не сорваться. Ему безумно хотелось обхватить ее голову руками и, полностью отключив разум, с силой врываться в горячий рот, чтобы через мгновение уже безвольно плыть на волнах экстаза. Он подобрался почти к самому краю и, чтобы оказаться на другой стороне, достаточно сделать один маленький шажочек.

И не было ничего неправильного в том, чтобы поступить в соответствии со своими желаниями, но тело хотело одного, а сердце жаждало другого. Ему хотел сначала почувствовать, как под ним забьется в экстазе тело Лайзы, а уж потом выпустить на волю собственного зверя.

— Достаточно, — прохрипел Винченцо, с трудом отстраняя Мэри-Бет от себя.

Ее удивленный взгляд едва не вынудил его отступиться от задуманного, но он не оставил себе время на размышления. Подхватив Мэри-Бет на руки, он уложил ее на постель и опустился меж ее раскинутых бедер. Ее увлажнившееся лоно манило своим теплом, но Винченцо понимал, что стоит ему войти в нее, ощутить, как ее мышцы сжимаются вокруг его плоти, и все — он пропал.

Опустив голову на ее плечо, Винченцо несколько секунд собирался с силами, загоняя безумное желание в жесткие рамки сдержанности. Это далось ему с трудом. Его терпения надолго не хватит, и у него есть только пара секунд, чтобы довести Лайзу до желаемого финала. И это время нужно использовать по максимуму.

Скользнув вниз, Винченцо развел ее бедра и припал жадным ртом к пышноволосому цветку. Обнаружив сладострастный бугорок, он пробежался по нему языком, а потом и вовсе обхватил губами и втянул в рот, посылая энергетические потоки по всему телу Мэри-Бет.

Винченцо жаждал услышать ее стоны, мольбы, крики, но Мэри-Бет, видимо, решила проявить строптивость. Закусив губу и крепко зажмурившись, она лишь вздрагивала, а в особенно сладостные моменты судорожно изгибалась.

— Кричи, ну давай же кричи!

Винченцо был на пределе своих возможностей, но, желая победить в этой битве характеров, снова припал к ее лону. Его руки подхватили ее под ягодицы, а язык стремительно погружался внутрь жаркого туннеля. Мэри-Бет забилась в его умелых руках и закричала — громко, неистово.

В этот самый момент Винченцо поддался вверх и, опустив голову ей на плечо, скользнул в ее такое сладкое лоно. Исступленно погружаясь в ее тело, он бессознательно шептал признания в любви:

— Mio fiamma, si. Sì, esattamente. Si, amore mio.[22]

Мэри-Бет радостно встречала его бешеные толчки, летя ему навстречу на крыльях предвкушения. А потом горячая волна жарким торнадо пронеслась по ее телу, и в следующий миг все вокруг взорвалось, а под зажмуренными глазами рассыпался звездный фейерверк. И когда она в последнем порыве прижалась к крепкому мужскому телу, из ее горла вырвался громкий вопль удовольствия.

Утихающие волны ее экстаза ласкали его плоть, и Винченцо понял, что вот он, желанный миг. Мужчина закричал, и его победный крик прозвучал эхом ее вопля. Тело его еще пыталось что-то доказать, но разум уже был свободен от всех условностей, утонув в любовном угаре.

Обливаясь потом, Винченцо обессилено рухнул на свою партнершу. Он уже привык к тому, что первое время после оргазма не стоит даже и пытаться обрести контроль над своим телом, ибо Лайза забирала все его силы.

Вдруг что-то легонько прикоснулось к его спине — это Мэри-Бет водила кончиками пальцев вдоль его позвоночника вверх и вниз. Винченцо понимал, что еще немного, и огонь желания воспылает в нем с новой силой. Не то, чтобы он возражал, просто в данный момент был несколько ограничен во времени.

С трудом приподняв голову, Винченцо посмотрел на часы. Сфокусировать взгляд удалось не сразу, но он все же смог разглядеть расположение стрелок: времени было в обрез. Каких-то двадцать пять минут на то, чтобы принять душ и одеться — у них с братом сегодня первая репетиция в Симфони-холле[23].

А ведь нужно еще прийти в себя, посмаковать воспоминания их бурной схватки и насладиться близостью такого теплого, такого родного тела Лайзы. Последние две вещи уже исключались, учитывая его цейтнот.

Винченцо начал медленно подниматься, сражаясь и со слабостью, и с обычным мужским нежеланием покидать любимую женщину.

— Не уходи, — попросила Мэри-Бет, обнимая его за талию.

— У меня репетиция, — простонал Винченцо.

Желание послать работу куда подальше оказалось необычайно сильным. Обычно музыка была для Винченцо всем. Даже семья занимала почетное второе место. Но с появлением Лайзы все изменилось.

— Можно с тобой? Взамен ты можешь попросить меня о чем-то очень важном. — Видя, что Винченцо колеблется, Мэри-Бет затараторила: — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Я могу просить до бесконечности.

— Договорились. — Оказавшись на свободе, Винченцо сел на кровать. — У нас в распоряжении осталось… — он посмотрел на часы, — двадцать минут.

— Тогда я первая в душ, — Мэри-Бет скатилась с кровати и резво помчалась в ванную.

Через семь минут Мэри-Бет вернулась в комнату. Винченцо лежал на постели и, похоже, спал.

Будто чертик подтолкнул ее под руку: на цыпочках Мэри-Бет подкралась к постели и, стащив с себя полотенце, попыталась выжать хоть немного воды на живот мужчины. Но ожидаемого эффекта не получилось — с полотенца не упало ни капли.

Винченцо открыл глаза, пытаясь определить, кто же так натужно дышит над ним: обнаженная Мэри-Бет творила что-то непонятное с полотенцем. У нее было такое сосредоточенное выражение лица, и он неожиданно для себя рассмеялся.

Мэри-Бет швырнула мокрое полотенце ему на живот и начала собирать свою одежду. Бросив полотенце на пол, Винченцо спрыгнул на пол, поймал шутницу и, развернув ее к себе лицом, поцеловал.

— Энцо, успокойся, — Мэри-Бет пыталась увернуться от его губ. — Если ты опоздаешь на репетицию, то даже и не думай обвинять в этом меня.

— Словно я не имею права опоздать, — возмутился он.

— Колетт и Ник знают, что я приехала. И если ты не хочешь, чтобы над тобой подтрунивали, будто ты не в состоянии кое-что удержать в штанах, будь добр поторопиться, — голосом строгой воспитательницы произнесла Мэри-Бет, хотя внутри у нее все трепетало.

— А на мне и штанов-то нет, — и в подтверждение своих слов Винченцо прижал ее бедра к своим.

— Энцо, — протяжно выдохнула Мэри-Бет. Очень хотелось проявить слабохарактерность и уступить, но она не собиралась становиться угрозой для его карьеры. — Пожалуйста, не соблазняй меня. Я не могу тебе долго сопротивляться.

— Прямо уже и пошутить нельзя, — пробормотал Винченцо и скрылся в ванной.

Они все-таки опоздали, но лишь потому, что пришлось долго ждать лифт, а спускаться по лестнице Винченцо категорически отказался. В холле их уже ждал Витторино. Прищурившись, он перевел взгляд с Мэри-Бет на брата.

— Ты, я смотрю, не скучаешь, Энцо, — прокомментировал младший Бальдуччи, после чего развернулся и устремился к выходу.

Глава 17.

Мэри-Бет неоднократно бывала в Симфони-холле, но еще никогда музыканты не играли для нее одной.

Конечно, она не была единственным слушателем: на репетиции, кроме братьев Бальдуччи, присутствовал Ник Фарина, а также работники Симфони-холла, которые помогали во время концерта. Но если закрыть глаза, можно представить все, что угодно.

Полтора часа удовольствия — и репетиция закончилась. Ник Фарина заявил, что требуется обсудить условия следующего турне, но Винченцо, удерживая Мэри-Бет за руку, вновь попытался отмахнуться от своего арт-директора.

Встретив хмурый взгляд Ника, Мэри-Бет включила «блондинку». Посмотрев на часы, она воскликнула:

— Ой, я совсем забыла. У меня же назначена встреча. Не скучай без меня, Энцо.

Одарив его поцелуем в щеку, Мэри-Бет попыталась отстраниться, но не успела. Винченцо удержал ее, крепко обняв за талию.

— И куда это ты собралась, mio tesoro[24]?

— Хочу навестить родителей.

Догадка Мэри-Бет оказалась верной: будучи итальянцем с их удивительными семейными ценностями, Винченцо не стал возражать — да только она солгала. Прошел год, а она так и не простила родителей, не поддержавших ее во время развода. Перед отъездом в Нью-Йорк Мэри-Бет навестила их: Джоанна Декруа заявила, что отрекается от дочери, поскольку та ослушалась ее совета и не помирилась с мужем.

Что ж, невелика потеря!

И все же разрыв с родителями не прошел для Мэри-Бет бесследно. Ей было больно и грустно, что самые родные люди не смогли принять ее решение. Однако нашлись другие, кто понял и поддержал ее.

Мэри-Бет поехала навестить кузину — и явилась вовремя: малышка Бель как раз проснулась. А разве может быть что-то более чарующее, чем маленький сонный ангелочек?

Мэри-Бет играла с девочкой, а Ванесса кружила над ними, словно коршун, пытаясь выудить как можно больше информации о романе с Винченцо.

— Он замечательный! — после получаса настойчивой осады Мэри-Бет сдалась и решила осчастливить кузину подробностями. — Я даже и представить не могла, что эта часть взаимоотношений может быть столь прекрасна.

— О, дорогая, я так рада за тебя! — Ванесса порывисто обняла кузину.

— Знаешь, Несса, — вдруг начала Мэри-Бет, когда объятия и поцелуи закончились, — я сегодня случайно встретила Майлса.

— Ой! — Ванесса закрыла рот ладонью.

— Ты знала, что он женился?

— Прости, мне не хотелось напоминать тебе о нем.

— Понятно. Когда?

— Где-то месяца три назад.

Ванесса настороженно наблюдала за кузиной, пытаясь понять ее реакцию на новости.

— И кто она?

— Не думаю, что стоит…

— Мне просто интересно, — сказала Мэри-Бет.

Она вовсе не кривила душой. Ею двигало любопытство.

— Марисса Бишоп.

— Сестра Клэр?! — Мэри-Бет вспомнила свою знакомую по благотворительной организации. — Но ей же…

— Да, едва закончила школу.

— Понятно, Томас Нортридж снова взялся за свои проделки. Бедная девочка, — вздохнула Мэри-Бет. Похоже, еще одна жертва семейства Нортридж.

В глазах Ванессы мелькнуло нечто, заставившее Мэри-Бет насторожено спросить:

— Что? Давай же, не томи!

— Поговаривают, что Марисса — та еще штучка, и Майлс у нее стал поистине шелковым.

— Неужели?! — усмехнулась Мэри-Бет. — Он стал подкаблучником?

— Можно и так сказать, — пожала плечами Ванесса.

— Так ему и надо!

— Ты сильно расстроилась?

— Скажу тебе, положа руку на сердце, Несса, еще некоторое время назад эта новость, скорей всего, выбила бы меня из колеи, но сейчас мне абсолютно наплевать на Майлса Нортриджа и его семейное положение.

— Я рада, что… Подожди, уж не хочешь ли ты сказать, что влюбилась в своего пианиста? — Мэри-Бет лишь вздохнула, у нее не осталось сил на спор. — Но это же прекрасно!

— Это ужасно.

— Почему?

— Даже если не учитывать того, что Винченцо меня не любит, его отъезд из Штатов не способствует каким-либо отношениям.

— О, милая!

Ванесса вновь села рядом с Мэри-Бет и, обняв кузину, сочувственно спросила:

— Когда он уезжает?

— Субботний концерт будет заключительным в его турне.

— Н-да.

— У меня тоже нет слов, — печально сказала Мэри-Бет.

— А что он говорит?

— Энцо отмалчивается, как партизан.

— Так спроси его! — посоветовала Ванесса.

— Если честно, я боюсь.

— Чего?

— Боюсь услышать, что это конец. Finita la cоmedia, как говорят итальянцы, — Мэри-Бет печально усмехнулась от своего каламбура. — Знаешь, когда Энцо улетал в Монреаль, он тоже ничего не сказал. Я уже думала, все, наш роман закончился, едва успев начаться, но Энцо позвонил в тот же вечер. Возможно, он сам еще не знает, чего хочет.

— Так поторопи его.

Мэри-Бет знала, что попади кузина в подобную ситуацию, так бы и поступила, но сама сделать что-то подобное не могла.

— Нет, пусть все идет своим чередом.

— Мэри-Бет, — Ванесса взяла кузину за руки и пристально посмотрела ей в глаза, — нельзя все время просто плыть по течению. Так ты можешь потерять нечто очень важное. Если тебя что-то интересует, борись за это!

— Я сделала все, что смогла, — возразила Мэри-Бет. — Я приехала в Бостон. Без приглашения и даже не предупредив Энцо. Теперь его очередь. Если он не сделает ни шага навстречу, значит, для него наши отношения не так уж важны. Пусть будет, как будет.

— Но…

— Хватит обо мне, — возразила Мэри-Бет. — Давай лучше поговорим о тебе и Себастьяне. Вы еще не готовы снова увеличить численность населения планеты? — Увидев краску на щеках кузины, она удивленно воскликнула: — О боже, Несса, ты беременна?

— Ты беременна, Несса? — донесся до них мужской голос.

Дамы обернулись: в дверях застыл Себастьян Райс.

— Опять! — прошипела Ванесса, вспоминая, как в прошлый раз другой представитель семейства Декруа выдал столь бережно хранимый ею секрет. — Интересно, я когда-нибудь смогу сама сообщить тебе эту новость, Бастиан?

Себастьян подлетел к диванчику и устроился рядом с женой. Заключив ее лицо в ладони, он прошептал:

— О, Несса, дорогая, любовь моя. Я так счастлив.

Он целовал щеки, лоб, глаза Ванессы.

— Я, наверное, пойду, — произнесла Мэри-Бет, вставая.

— Пока, Мэри-Бет, — ответил Себастьян, не выразивший ни капли удивления по поводу ее присутствию в своем доме.

— Мэри-Бет, подожди.

Ванесса попыталась вырваться из объятий мужа, что было практически невозможно, когда тот впадал в раж.

— Нет, мне пора. Энцо, наверное, уже заждался. Созвонимся.

На прощание Мэри-Бет махнула рукой, но супруги Райс, увлеченные процессом, не обратили на нее никакого внимания.

Оказавшись на улице, она рассмеялась. Жизнь продолжается, несмотря ни на что.

И сейчас Мэри-Бет собиралась привнести в свою жизнь немного романтики. Она начала планировать сегодняшнее свидание с Винченцо. Увлекшись этой идеей, она едва сдержалась, чтобы не прикрикнуть на водителя такси: похоже, он никуда не торопился, поскольку тормозил на каждом перекрестке.

Войдя в холл отеля, Мэри-Бет подошла к портье, а тот вместе с ключами вручил ей конверт из белой плотной бумаги. Решив, что это любовная записка от Винченцо, она нетерпеливо распечатала конверт.

«Убирайся из Бостона, сука проклятая, иначе пожалеешь. Недоброжелательница».

Оскорбления и угрозы вместо слов любви выбили Мэри-Бет из колеи. Неприятная горечь подступила к горлу. Она ошеломленно взирала на листочек, пытаясь осмыслить написанное.

Похоже, кому-то не нравится ее пребывание в Бостоне. Она уже не стремилась понравиться всем и каждому, это послание не оставило Мэри-Бет равнодушной. Ее, пусть и в письменной форме, назвали столь нелицеприятным словом, и это всколыхнуло волну гнева. Гадать по поводу авторства этого грязного пасквиля не было нужды, она и так знала, кто его написал.

Колетт! Кто же еще!

Но на всякий случай Мэри-Бет все же поинтересовалась у портье:

— От кого письмо?

— Курьер доставил его минут сорок назад. Что-нибудь не так? — вежливая улыбка служащего нисколько не скрывала его обеспокоенности.

— Не подскажете, в каком номере остановилась Колетт Бальдуччи?

— Простите, мы не предоставляем информацию о наших постояльцах, — на лице портье отразилось искреннее сожаление.

Мэри-Бет стало интересно, не с помощью ли гипноза всех служащих отеля заставляют раз и навсегда запомнить эту фразу. Ей хотелось выплеснуть на портье хоть часть своей ярости, но она сдержалась, понимая, что это не поможет достичь цели. Лучше уж приберечь свой гнев для истинного виновника. Точнее, виновницы.

Дата добавления: 2015-07-16