Семейные разборки.

- Парень, ты как? – обеспокоенно спросил Джек, прикасаясь к его плечу.

- Не дождетесь! – сквозь зубы процедил Джон, кидая полный ярости взгляд на генерала.

- Мы не хотели, чтоб так вышло, - начал оправдываться Джек, - обычно до такого не доходит.

- Обычно? – присвистнул пленник, - так это у вас стандартная процедура дознания? Еще скажите, что это гуманно.

- Как правило, - вступил в разговор, пришедший в себя, рейф, - я не пью людей во время допроса. Ты сам виноват, нечего было упираться.

- А чем же ты питаешься? – с интересом спросил Джон, как будто, забыв об окружающих его тюремщиках. – Ты не выглядишь истощенным.

- Ты ведь знал о рейфах? – снова сказал Джек, - откуда?

- У отца был хороший источник информации на Земле.

- Почему ты не хочешь ответить на наши вопросы?

- Потому, что вы спрашиваете о том, что вас не касается.

- Откуда тебе знать, что нас касается, а что – нет? – Джек начинал [начал. Хотя не принципиально] злиться. Он ведь хотел помочь мальчишке, избавить его от дальнейшей процедуры допроса, а тот вообразил, будто он – его враг.

- Обычно я пью преступников, которых осудили на смерть. – Любезно просветил Джона рейф и, прежде чем Джек прервал его, добавил, - к тому же, так я могу точно узнать, нет ли судебной ошибки в отношении этого человека. Так что, гуманнее этого правосудия я не встречал.

Рейф явно наслаждался смущением присутствующих, а Джон, поняв это, поддержал тон Тодда:

- О, да, отец всегда говорил, что таури очень способные. Если подумать, - он положил ногу на ногу, как будто, вел непринужденную светскую беседу, - ведь как в свое время поступали его сородичи? Они проникали внутрь человека, полностью подчиняя его и узнавая все его мысли, и человек просто исчезал, как личность. Таким образом, гуаулд получал тело, а его патрон – необходимую информацию. Вы же действуете куда гуманнее, если повезет, человек даже остается в живых.

- Ну, да, - ехидно вставил Джек, - твой папаша точно гуманистом не был.

- О, верно, - оживился Джон, глядя на него, - уж вам-то есть, что вспомнить, не так ли, генерал О’Нилл?

И тут злость, закипавшая в Джеке, прорвалась наружу. Он подскочил к парню и, схватив его за грудки, прорычал прямо в лицо:

- Ты понятие не имеешь, о чем болтаешь, сопляк!

Затем, словно, испугавшись этой вспышки, опустил юношу, и тот плюхнулся обратно на кушетку. Поправив небрежным жестом одежду, он нарочито спокойно сказал:

- Может, вы хотите взять реванш? Я, конечно, не мой отец, но…

Какой реакции ожидал парень на свои слова? Крика, ругани, возмущения, наконец. Он и сам не знал, зачем продолжает бить по больному месту. Но все пошло не так, как он предполагал. Джек, сначала вскинувшись, вдруг поник и тусклым, равнодушным голосом произнес, направляясь к выходу:

- Да, ты – не твой отец. Твой отец был трусом, но никогда – идиотом.

Джон рассмеялся:

- Так это противоположные черты характера? И, следуя вашей логике, любой, кто не трус, тот – идиот?

Но Джек его уже не слушал, он вышел за дверь, не видя, что происходило в комнате дальше. Процедуру следовало закончить: надзиратели приказали Тодду вернуть выпитые годы.

Джон снова сконцентрировался, ведь рейф в этом случае также мог проникнуть сквозь ментальный барьер. Проникновение шипов на этот раз чувствовалось больнее, но все закончилось очень быстро – Тодд и сам был не рад тому, что его заставляли работать таким образом. Однако, во время проникновения он попытался завязать диалог с Джоном. Этот человек стал для него загадкой, задачей, которую он пока не мог решить. В нем чувствовалось что-то знакомое, несомненно. Но, вот, что – Тодд никак не мог определить. Джон обрубил любые попытки телепатического разговора, хотя это далось ему с трудом. Он никак не мог позволить рейфу прочитать его мысли, по крайней мере, пока есть шанс, что тот передаст их таури.

Вскоре Джон остался один в своей, теперь уже точно можно было сказать, камере. Он просчитывал варианты побега, потому что понимал, что, раз гуманные средства у землян закончились, они постепенно перейдут к негуманным. Это могло оказаться крайне неприятным, хоть его болевой порог был достаточно высоким, мало ли, до каких вершин в данном направлении дошла их наука. Он использовал свой безусловный козырь: ментальное сканирование.

Многих он уже изучил и узнавал по их ауре. Вот О’Нилл – ему почти больно от того, что он услышал от Джона. Думает, что его несправедливые и жестокие слова – это дань воспитания гуаулда. К своему удивлению, Джон почувствовал, что, тем не менее, симпатичен своему биологическому отцу. Что же касается его самого, он еще не решил, как относиться к Джеку. С одной стороны, он знал, по рассказам матери и Баала, что О’Нилл всегда был благородным и порядочным человеком. С другой стороны, мама упоминала, что, в основном, он следовал приказам, даже если они вызывали его неприятие. Как и в случае с самим Джоном, это очевидно. Будучи телепатом, юноша четко осознавал, что Джек всеми силами старается облегчить судьбу юноши, и делает это, как умеет. Но генерал не понимал, что единственное, что действительно может помочь – это дать ему уйти.

Неожиданно он почувствовал рядом с Джеком еще одну ауру, удивительно похожую на его. И в эмоциях генерала заиграли радостные, ласковые ноты. Женщина? Это интересно. Разумеется, Джон надеялся, что до шантажа не дойдет, но, мало ли?

***

- Папочка, ты чего такой грустный? И дядя Дэниэл тоже грустит. Неужели все из-за того парня, что вы вчера поймали?

- Не лезь в это, дорогая. – Правда, зачем Мел это. Надо взять себя в руки, решил Джек и, преувеличенно бодрым тоном, спросил, - ну, а ты тут какими судьбами?

- А я тут на практике, в лаборатории. Представляешь, меня поставили на должность медсестры [лучше ассистента или лаборанта (можно младшего/помощника ас. или лаб.), потому что медсёстры лаборантской работой не занимаются], я помогаю работать с кровью, а, заодно, пишу отчет и делаю генетическое исследование.

- Какая ты у меня молодец! – Джек любовался своей дочерью. Интересно, чем он заслужил ее? Она была его единственной радостью, только с ней он чувствовал себя живым, все остальное он делал механически, равнодушно. Вот, разве что, Джон впервые за много лет вызвал у него какие-то настоящие эмоции. И, если общение с Мелиндой приносило облегчение и радость, то после встреч с Джоном оставался неприятный осадок и гнетущее чувство собственной вины. И вот сейчас Джек подумал еще об одном: знает ли сам Баал о том, что происходит с его сыном? Если, все-таки, как Джон утверждает, Баал и вправду стал образцовым любящим отцом, то, что он должен чувствовать, зная, что его ребенок в плену у ненавистных таури подвергается пыткам? Может, Джон был прав, и Джек неосознанно пытается взять реванш? Нет, следовало отбросить эту мысль. О’Нилл не будет мстить ребенку, никогда. Что бы ни натворил его папаша в прошлом. Все же, интересно, кто его мать?

- Пап, ты меня слушаешь?

- Да, милая.

- Мама спрашивает, ты придешь к нам на ужин?

- А надо? – ухмыльнулся Джек.

- Именно, что надо. – Вздохнула дочь. По их семейному договору, Джек продолжал помогать Кэролайн и после того, как они разошлись. К тому же, ее проекты всегда были интересными и нужными. Видимо, и сейчас ей требуется его совет, или на ужине будет присутствовать кто-то, на кого следовало произвести впечатление, чтобы продвинуть работу Кэрри. Что ж, это означало, что сегодня ему предстоит нудный, но, в целом, из-за самого факта общения с дочерью и бывшей женой, приятный вечер.

***

Проводив отца, Мелинда задумалась о его словах в отношении парня, вызвавшего разлад в отряде. «Не лезь в это, дорогая»! Обычно, если она была чрезмерно любопытна, папа просто говорил, легонько щелкая ее по носу: «Большой секрет». К тому же, девушка знала, как трепетно генерал относится к каждому члену ЗВ1, и ссора с Даниэлем, скорее всего, произошла не просто так. Мел вдруг стало интересно, что такого в этом инопланетянине, которого они притащили, что из-за него отец поссорился с лучшим другом? У нее быстро созрел план, первым пунктом которого было увидеть пленника.

Для реализации этой идеи у Мел было все необходимое: сертификат медика, пропуск на нужный уровень и множество вопросов, которые она собиралась задать ему. Охрана… а что - охрана? Разве есть приказ никого не пускать к нему? Никто не говорил, что этот человек опасен. Правда, когда папа узнает, будет ругаться… Ну, в первый раз, что ли, она его не слушается? В конце концов, если бы парень был каким-нибудь монстром, его бы заперли в другом месте.

Джон уже почти уснул, пользуясь предоставленной ему передышкой, как вдруг почувствовал приближение ауры, которую он ранее ощутил рядом со своим биологическим отцом. Та самая женщина, к которой так тепло относится генерал О’Нилл. Наверное, она тоже здесь работает. Самое замечательное, что леди направлялась именно к нему.

Разумеется, Джон и вида не подал, когда она вошла, что ожидал ее. Окинув девушку удивленным взглядом, он встал с кушетки. Совсем молоденькая, неужели у генерала с ней роман? Это было бы уж как-то слишком. Она начала говорить первой, слегка снисходительно, как ему показалось. Мел считала, что сможет найти общий язык с пленником, ведь он, практически, ее ровесник, но собиралась сразу показать, кто будет задавать тон в разговоре.

- Привет! Так это тебя вчера поймал мой отец? [Хейли-то не «отец», о которой пойдёт ниже. Тут как-то надо переформулировать…]

Джону пришлось очень сильно постараться, чтобы не выдать своего изумления. Где твоя хваленая интуиция, Джон Картер?! Попал даже не в «единицу» - в «молоко». Надо же – дочь! А значит, это – его родная сестра. Так, неужели уже пришли результаты анализов, и теперь они будут до него докапываться всей семьей? Хотя, нет, тогда генерал сопроводил бы ее, сто процентов. В целом Джон ощущал радость от того, что увидел ее. Симпатичная девчонка, и, по глазам видно, что неглупая. Возможно, излишне самоуверенная, ну, да это, видимо, и у него, и у нее наследственное. В любом случае, следует поставить ее на место. Не хватало еще, чтобы всякие мелкие тут ему указывали, что делать и что говорить. Ехидно усмехнувшись про себя, он сделал удивленное лицо и, хлопая глазами, проговорил:

- Твой отец? О, но ты совсем не похожа на майора Хейли! Хотя, должно быть, ты пошла больше в мать…

Она буквально задохнулась от возмущения и даже замолчала на пару мгновений, а потом закричала:

- Ты, придурок! Мой отец – генерал О’Нилл, ясно тебе?!

Он вздохнул с наигранным облегчением и рухнул на кушетку обратно со словами:

- Ну, слава богу! А то, я уж было подумал, что социальное в вашем мире таки взяло верх над природным. Тогда ты соврала, милочка: меня поймала именно майор. Но твой отец снисходительно на это смотрел, так что, считай, примазался.

- Мой отец ни к кому не примазывался! Он и сам бы поймал тебя!

- Конечно-конечно, милая, так бы все и было. Твой папа – самый лучший, самый быстрый, самый сильный. - Он говорил ласковым голосом, скороговоркой, которой обычно утешают маленьких несмышленых детей, оставалось только погладить по головке. Разумеется, такой тон вывел девушку из себя еще сильнее. Она готова была броситься на него с кулаками, а ее лицо покрылось румянцем.

- Не смей говорить плохо о моем отце! – снова крикнула она. Джон усмехнулся:

- А разве я говорил о нем плохо?

- Ты подумал!

- Леди читает мои мысли? – Мелинда увидела на лице Джона выражение искренней заинтересованности. Потом, постепенно, на нем, как будто бы, проступило осознанное понимание, и он воскликнул:

- Ну, вот же, вот! – потом подбежал к стене, сверху которой находилось смотровое окно, и, картинно заломив руки, радостно заговорил, - я знал, что вы не можете полагаться только на рейфа! Ну, что вам стоило начать сразу с нее? Что, обязательно было высасывать из меня жизнь?

Мел испытывала разные эмоции, слушая все это. С одной стороны, смущение: она ведь была здесь не для допроса, не для того, чтобы «расколоть» пленника. Хотя и собиралась кое-что спросить. А он, видимо, принял ее за несуществующего штатного телепата. С другой стороны, она была возмущена: он ведь не преступник, зачем они использовали рейфа? Это же такая моральная травма, мама говорила, что так поступают только в безнадежных случаях… Она уже хотела сказать, что пришла по другой причине, но он не дал ей вставить ни слова продолжая тараторить:

- Что же вы сразу не сказали, что вы – телепат? Я бы обращался к вам совсем по-другому!

- Да не телепат я! – воскликнула Мел, собираясь объяснить ему все.

Он резко сделал вид, что чрезвычайно расстроен, и снова плюхнулся на кушетку, махнув рукой.

- Тогда чего тебе надо?

- А, что, ты нормально разговариваешь только с телепатами? – уже спокойно спросила она. Джон подумал, что рано ей еще успокаиваться, и равнодушно ответил:

- Вот, уж, с кем я точно не хочу разговаривать – так это с нахальными непослушными глупыми девчонками, которые лезут туда, куда папа не велел.

- Не смей оскорблять меня! – снова сорвалась она, на этот раз, применив для устрашения не крик, а злобное шипение.

- С каких пор правда стала оскорблением? – он пожал плечами. – Нахальная – потому что вломилась сюда без спроса, не поинтересовавшись, нужно ли мне оно, разговор с тобой. Непослушная – потому что твой отец, наверняка, запретил тебе лезть в это дело, а ты все равно приперлась. Ну, и глупая – потому что сочла, что сможешь узнать у меня то, что не удалось даже рейфу.

Вот теперь стало по-настоящему обидно и больно. Парень больше не кривлялся, он говорил расчетливо и точно. За что он ее так? Она же не хотела ничего плохого, только поговорить. Ну, и мерзавец!

- Я не собиралась спрашивать у тебя то, что интересно им. – Ответила Мел, гордо вскинув голову. - Я хотела просто посмотреть на человека, который поссорил моего отца с его лучшим другом. Теперь я поняла, что ты из себя представляешь!

- Мне совершенно не интересно, что ты обо мне думаешь, мисс О’Нилл, но один вопрос все же не дает покоя. Ты ответишь?

Она снисходительно улыбнулась, подумав, что одержала победу в словесном поединке и вызвала его интерес, но просчиталась, потому что он снова издевался над ней:

- Скажи пожалуйста, когда ты уберешься отсюда и дашь мне отдохнуть?

- Ты хам и мерзавец, ясно! Я поняла, почему из-за тебя все перессорились! Ты пробуждаешь в людях их худшие качества и эмоции!

- Да ты что? – с наигранным удивлением спросил он. – А кто поссорился?

- Тебе это не интересно! – мстительно заявила она и пошла к выходу, все же надеясь, что он ее остановит. Но, к ее удивлению, он не остановил. Просто сказал, нормальным, не издевательским тоном:

- Послушай отца, не лезь в это дело. Ты тут ни при чем.

Ничего не ответив, Мел вышла. Охранник проверил, восстановился ли электронный замок на двери. Девушка уже хотела было идти собираться, чтобы не опоздать домой к ужину, но, к ее удивлению, дежурный попросил зайти в смотровое помещение. И там уже находился ее отец. Который, очевидно, слышал весь разговор с пленником или какую-то его часть.

Мелинда потупила взгляд, но, в данном случае, на генерала это не подействовало. Он сурово сказал:

- Почему ты меня не послушала? Я же просил – не лезть! Даже Джон это понимает!! Неужели, ты и вправду, как он говорил, глупышка?

Мел задохнулась от обиды, во все глаза глядя на отца. Раньше он никогда не позволял себе оскорблять ее. И, пусть он смягчил свои слова, применив более мягкую форму оскорбления, но все же…

- Папа!

- Что – папа? Ты хоть знаешь, кто это такой? Так вот, он – сын гуаулда по имени Баал, я рассказывал тебе о нем, помнишь?

- Что? Сын Баала? Но он же не….

- Нет, он не гуаулд, к счастью, иначе, я думаю, мы бы с тобой сейчас не разговаривали.

- Ах, вот как! – Мел уперла руки в боки, решив, что лучшая защита – это нападение, и затараторила:

- А почему ты мне раньше об этом не сказал? А почему охранник меня пропустил? А почему он не в Зоне 51, как опасное существо?

Вот никогда Джек не мог долго на нее сердиться. Любимая дочка – единственный ребенок, и сегодняшний случай – не исключение из правил. Джек горестно вздохнул и раскрыл объятия:

- Ладно, Мел, признаю, я должен был обрисовать тебе ситуацию. Я виноват.

А Мел стало стыдно, ведь, на самом деле, она тоже чувствовала себя виноватой, что не послушалась отца.

- Папочка! – она обняла его и пробормотала, - и ты меня прости, я не должна была ходить туда.

- Ага, еще скажи, что ты так больше не будешь, - тихонько рассмеялся он ей в макушку. Она тоже хихикнула, потому что знала, что теперь у нее есть негласное разрешение приходить к этому Джону. Разумеется, чтобы поставить зарвавшегося наглеца на место, зачем же еще? А значит, надо узнать у папы все, что о нем уже известно.

- Хм, - раздалось поблизости. Они разомкнули объятия и увидели офицера, который, как Джек помнил, вел первый допрос. – Прошу прощения, что прервал вас, но у меня есть интересная информация, генерал О’Нилл.

- Что там у вас? Мел, иди, собирайся.

- Нет-нет, сэр, я прошу вас, если вы не против, пусть мисс О’Нилл остается. Дело ее касается.

- Что еще за дело? – сурово сдвинул брови Джек, но девушка поспешила вставить:

- Конечно, я останусь, - потом она смущенно глянула на Джека и пожала плечами, невинно улыбнувшись, - я ведь уже ввязалась, правда, пап?

- Ладно, - хмыкнул он, - введите нас в курс дела. Только побыстрей, а то мы опаздываем на семейный ужин.

- Так вот, - начал офицер, - мы ведем запись любых разговоров в камере Джона, и всегда анализируем его слова и поведение. Поскольку у нас есть информация, что его воспитывал гуаулд, мы склонны считать, что он отлично знаком с техникой манипуляции. Да вы и сами это заметили. С другой стороны, его мать – человек, по всей видимости, передала ему силу духа и твердость убеждений. Вот так, прямо, он нам не ответит. Силовые методы бессмысленны, жестокость неприемлема. Привести сюда рейфа было большой ошибкой. Мне кажется, мы с самого начала повели себя неправильно, начав давить на него. Мы сделали себя его врагами, а нам надо было показать, что мы – друзья.

- Как вы себе это представляете? – скептически усмехнулся Джек, - мы захватили его обманом, врасплох. Привели сюда насильно. Вряд ли он будет считать нас друзьями.

- Именно поэтому я и попросил мисс О’Нилл остаться. Мне показалось, когда я просматривал ваш разговор с Джоном, мисс, что он относится к вам не так, как к остальным. Вы вызываете его симпатию, что, конечно, ничуть не удивительно, учитывая ваши молодость, внешнюю привлекательность и ум.

- Странно, - ухмыльнулась Мел, - а ведь он сказал, что считает меня глупой.

- Я полагаю, это была своего рода защитная реакция – оттолкнуть вас, чтобы вы сочли его нахалом и грубияном и не приходили больше. Он старается уберечь вас от участия в том, что, с моральной точки зрения, вы бы не одобрили.

- Иными словами, он считает нас врагами, но Мел пока в эту категорию не определил? – переспросил Джек и, получив утвердительный ответ, произнес, - и вы хотите, чтобы, пользуясь этой симпатией, моя дочь попыталась добыть у него информацию? Мел, я запрещаю тебе приходить к этому парню. А вам, офицер, следует запомнить, что ни я, ни моя дочь не будем участвовать в ваших грязных играх.

- Почему, интересно? – искренне удивился офицер. – Что такого в этом Джоне, что вы настолько не хотите испачкаться, генерал? – добавил он, сузив глаза и пристально глядя на Джека.

Ответ был четким и ясным:

- Я, выражаясь вашими словами, уже достаточно испачкался. Но моя дочь в этом участвовать не будет, ясно? Идем, Мелинда.

Она попрощалась и вышла вслед за отцом. В голове крутилось множество мыслей, главная из которых никак не давала ей покоя: почему Джон, если верить офицеру, хотел ее защитить?

Дата добавления: 2015-07-15