Глава 13. Горы разума.

О разум, у разума есть горы; обрывы падений

Пугающие, отвесные, никому-не-подвластные. Считать их дешевкой, не зная,

Может лишь тот, кто на них не висел. И даже наше здесь небольшое заточенье

Не может долго совладать с их крутизной иль глубиной. Внемли же! Негодяи,

Подонки, для утешенья своего прислуживают в вихревом теченье:

Всю жизнь заканчивает смерть, и каждый день умирает, засыпая.

- Джерард Мэнли Хопкинс, "Хуже нет, нет ничего"

Позже Тесса никак не могла вспомнить, закричала ли она, когда падала. Она помнила только длинное и тихое падение, реку и скалы, мчащиеся к ней, небо в её ногах. Ветер рвал её лицо и волосы, когда она крутилась в воздухе, и она почувствовала резкий толчок в горле.

Ее руки взметнулись вверх. Ее механический ангел поднялся над головой, как будто огромная рука потянулась вниз с неба, чтобы убрать его. Расплывшиеся металлическое пятно окружило ее, пара огромных крыльев, словно открытые ворота, и что-то схватило ее, задерживая ее падение.

Ее глаза расширились - это было невозможно, невообразимо - но ее Ангел, ее механический Ангел, вырос до размеров живого человека и навис над ней, лавируя против ветра большими механическими крыльями.

Она смотрела в безучастное, красивое лицо лицо статуи, сделанной из металла, столь же невыразительное как всегда - но у ангела были руки, столь чёткие, как её собственные, и они держали её, держали её, ударяясь крыльями и удар и удар и теперь она падала медленно, мягко, как пух одуванчика, унесённого по ветру.

"Может быть, я умираю," - подумала Тесса. - "И этого не может быть." Но поскольку ангел держал её, и она дрейфовали вместе в сторону земли, земля появлялась всё яснее и яснее в фокусе. Теперь она видела отдельные камни около потока, бегущие вниз по течению, отражение солнца в воде.

Тень крыльев появилась на земле и становилась всё больше и больше, пока она падала в неё, падала в тень, она вместе с ангелом летела к земле и приземлилась на мягкую почву и разрозненные камни на берегу ручья.

Тесса ахнула, когда приземлилась, больше от шока, чем от удара о землю, и подняла руки, как будто могла смягчить падение ангела своим телом, но он уже начал сжиматься, становясь всё меньше и меньше, его крылья складывались, и к тому времени, когда упал на землю рядом с ней, он был вновь размером с игрушку.

Она протянула дрожащую руку и схватила его. Она лежала на неровных камнях наполовину в холодной воде, которая уже впитывалась через её юбки. Она схватила кулон и поползла вверх по берегу ручья с оставшимися в ней силами, и наконец рухнула на сухую землю с ангелом, прижатым к груди, тикающим знакомыми ударами напротив её сердца.

Софи сидела в кресле у кровати Джема, которое всегда было местом Уилла, и наблюдала как Джем спал.

Было время, думала она, когда она была бы почти благодарна за такую возможность, шанс находиться рядом с ним, прикладывать холодную ткань к его голове, когда он шевелился, бормотал и его лихорадило. И хотя она больше не была влюблена в него, как когда-то, только сейчас она поняла, когда один любит другого, которой не знает об этом ничего, с восхищением и на расстоянии, всё равно её сердце сжималось, когда она видела его таким.

Одна девушка в городе, где Софи выросла, умерла от чахотки, и Софи вспомнила, как они все говорили, что болезнь сделала её красивее, прежде чем убила её, она стала бледной, тоненькой и лихорадочный румянец пылал на её щеках. У Джема сейчас тоже проступили лихорадочные пятна на щеках, когда он метался на подушке. Его серебристо-белые волосы были как иней, его беспокойные пальцы скручивали одеяло.

Время от времени он говорил, но слова были на мандаринском, и она не понимала их. Он звал Тессу. Wo ai ni, Тесса. Bu lu run, he qing kuang fa sheng, wo men dou hui zai yi qi. Ещё он звал Уилла, sheng si zhi jiao, так, что Софи захотела взять его руку. Но когда она дотронулась до него, он пылал как в огне и с криком отдёрнул руку.

* Примечание: Wo ai ni - Я люблю тебя

Bu lu run, he qing kuang fa sheng, wo men dou hui zai yi qi - Чтобы не случилось, мы будем вместе

sheng si zhi jiao - дружба до гробовой доски

Софи отпрянула, раздумывая, не позвать ли Шарлотту. Шарлотта хотела бы узнать, если состояние Джема ухудшилось. Она уже собиралась встать, когда Джем неожиданно вздохнул и открыл глаза. Она снова опустилась на стул, уставившись на него. Радужка его серебристых глаз была настолько бледной, что казалась почти белой.

- Уилл? - сказал он. - Уилл, это ты?

"Нет", сказала она, почти боясь двинуться “Это - Софи.”

Он тихо выдохнул и повернул голову на подушке к ней. Она увидела, что он с усилием сфокусировал взгляд на её лице, и затем, невероятно, но он улыбнулся, именно эта чудеснейшая улыбка в первую очередь завоевала её сердце.

- Конечно, - сказал он. - Софи. Уилл не... Я отслал Уилла.

“Он отправился за Тессой,” сказала Софи.

- Хорошо. - Длинные руки Джема схватили одеяло, сжав его в кулаках, а затем расслабились. - Я... рад.

“Ты скучаешь по нему,” сказала Софи.

Джем медленно кивнул.

- Я чувствую расстояние между нами, будто мы тесно связаны прочной нитью. Я не предполагал, что так будет. Мы не расставались с того момента, как стали парабатаями.

“Сесиль сказала, что ты отпустил его. ”

- Да, - сказал Джем. - Его сложно переубедить. Я думаю, если бы он не был влюблен в Тессу, я бы не позволил ему уйти.

Софи открыла рот. “Ты знал?”

- Недолго, - Нет, я бы не поступил так жестоко. Если бы я знал, я бы никогда не сделал предложение. Я бы отступил. Я не знал. И всё же, сейчас, когда для меня всё заканчивается, всё видится в таком ясном свете, что я думаю, что понял бы, даже если бы он мне не сказал. В конце концов, я бы узнал. - Он слегка улыбнулся из-за поражённого выражения лица Софи. - Я рад, что мне не придётся ждать до конца.

“Ты не сердишься?”

“Я рад,” сказал он. “Они будут заботиться друг о друге, когда я уйду, или по крайней мере я могу надеяться на это. Он говорит, что она не любит его, но — конечно, она полюбит его со временем. Уилла легко полюбить, и он отдал ей целое сердце. Я вижу это. Я надеюсь, что она не будет рушить этого."

Софи не могла придумать, что сказать. Она не знала, кто бы смог что-либо сказать перед лицом любви, настолько терпеливой, стойкой и в которую было бы вложено столько надежды. Много раз за последние несколько месяцев она сожалела, что она плохо думала об Уилле Херондейле, когда она увидела, как он отступил и позволил Тессе и Джему быть счастливыми, и она знала о страданиях, которые пришли к Тессе вместе со счастьем, от сознания того, что она ранит Уилла.

Софи подумала, что она единственная знала, что иногда Тесса зовёт Уилла во сне. Она единственная знала, что тот шрам на ладони Тессы был не от случайного столкновения с каминной кочергой, а преднамеренной раной, нанесённой ей самой, чтобы хоть как-то заглушить эмоциональную боль физической, когда Уилл отказался от неё. Софи поддерживала Тессу, когда она плакала и вырывала из волос цветы оттенка глаз Уилла, и это Софи тщательно маскировала пудрой следы слёз и бессонных ночей.

Должна ли она сказать ему? Софи задумалась. Будет ли добрым делом, сказать: Да, она тоже любит его; она пыталась не любить, но она любит? Мог ли кто-то действительно хотеть услышать такое о девушке, на которой он собирался жениться?

- Мисс Грей сильно уважает мистера Херондэйла, и она не разобьет любое сердце необдуманно, я полагаю, - сказала Софи. - Но я бы хотела, чтобы вы не говорили так, будто ваша смерть неизбежна, мистер Карстаирс. Тем более теперь, когда миссис Бранвелл и другие надеятся найти лекарство. Я думаю, что вы проживете до старости с Мисс Грей и вы оба будете очень счастливы.

Он улыбнулся, как будто он знал нечто такое, чего она не знала.

- Что я могу вам сказать, Софи. Я знаю, что я сумеречный охотник и мы не так легко расстаемся с этой жизнью. Мы боремся до последнего. Мы пришли из мира ангелов и все же мы боимся его. Я думаю, однако, что можно встретить конец и не бояться склониться перед смертью. Смерть никогда не будет править мной.

Софи посмотрела на него с небольшим беспокойством; он звучал немного безумно. - Мистер Карстаирс? Может мне привести Шарлотту?

- Через мгновение, но Софи... в вашем выражении лица, как раз когда я говорил... - он наклонился вперёд. - Это правда?

- Что правда? - спросила она его тихо, но она знала, о чем он спрашивал и она не могла солгать Джему.

Уилл был в отвратительном настроении. Наступил рассвет туманный, влажный и страшный. Он проснулся и почувствовал тошноту в желудке, и только едва смог проглотить резиновые яйца и холодный бекон, которые жена хозяина накрыла ему в душной гостиной; каждая часть его тела гудела вернуться на дорогу и продолжить свой путь.

Приступы дождя оставили его, дрожащим в одежде, несмотря на либеральное использование рун тепла, и Балдиосу не нравилась грязь, засасывающая его копыта, когда они пытались прибавить скорости на дороге, Уилл угрюмо размышлял, как это возможно, что туман, фактически может собираться на внутренней стороне одежды..

Он, по крайней мере, добрался до Нортгемптоншира, это было уже кое-что, но он с трудом преодолел двадцать миль и категорически отказался остановиться, несмотря на то, что Балдиос смотрел на него с мольбой, после того, как они прошли через Towcester, как бы умоляя о теплом месте в конюшне и овсе, и Уилл почти склонялся к тому, чтобы отдать ему это. Чувство безнадежности вторглось в его кости, как холод и неотвратимо как дождь. О чем он думает, что он делает? Неужели он действительно думал найти Тессу таким образом? Был ли он дураком?

Сейчас они тоже проходили через неприятную местность, где грязь сделала скалистые тропы коварными. Большая скалистая стена выросла на одной стороне дороги, закрывая небо. С другой стороны пути, дорога резко падала в ущелье, полное острых камней.

Далекие воды мутного потока слабо поблескивали на дне ущелья. Уилл держал голову Балдиоса и потянул подальше от склона, но конь все еще казался пугливым и застенчивым от падения. Собственная голова Уилла была опущена, прячась под воротником от холодного дождя; это была всего лишь случайность, что взглянув на мгновение в сторону, он мельком увидел ярко-зеленый и золотой среди камней на краю дороги.

Он остановил Балдиоса в одно мгновение и спустился с коня так быстро, что он едва не поскользнулся в грязи. Дождь пошел сильнее, когда он приблизился и опустился на колени, чтобы рассмотреть золотую цепь, которая оказалась около острого выступа скалы. Он осторожно поднял ее. Это был нефритовый кулон, круглый, с символами, отпечатанными на обратной стороне. Он достаточно хорошо знал, что они означают.

Когда два человека как один в глубине их сердец, они разбивают даже мощь железа или бронзы.

Свадебный подарок Джема Тессе. Рука Уилла сжала цепочку. Он не забыл, как столкнулся с ней на лестнице... цепь нефритового кулона висела на её шее, подмигивая ему, как жестокое напоминание о Джеме. как она сказала, вы не можете разделить своё сердце, и всё же...

- Тесса! - он внезапно выкрикнул, его голос отзывался эхом от скал. - Тесса!

С минуту он стоял, дрожа, в стороне от дороги. Он не знал, чего он ожидал - ответа? Едва ли это могло быть, как если бы она могла быть здесь, скрываясь за редкими скалами. Там была только тишина, звук ветра и дождя. Однако он знал без тени сомнения, что это было ожерелье Тессы. Может быть, она сорвала его со своего горла, и выбросила его в окно кареты, чтобы отметить этот путь для него, как след из хлебных крошек Гензель и Гретель. Это было тем, что сделала бы книжная героиня, и поэтому тем, что сделала бы его Тесса. Может быть, еще будут и другие маркеры, если он продолжит свой путь. Впервые надежда растеклась по его венам.

С новой решимостью он шагнул к Балдиосу и вскарабкался в седло. Он не собирался медлить, они должны быть в Стаффордшире к вечеру. Он повернул голову коня назад, в сторону дороги, и сунул кулон в карман, где выгравированные слова любви и преданности, казалось, горели, словно клеймо.

Шарлотта никогда не чувствовала себя такой усталой. Будущий ребенок истощил ее больше, чем она подумала сначала, она не спала всю ночь и бегала весь день. На ее платье были пятна из склепа Генри, и ноги болели от ходьбы вверх и вниз по ступенькам и по стремянке в библиотеке. Тем не менее, когда она открыла дверь в спальню Джема и увидела, что он не только проснулся, но сидел и разговаривал с Софи, она забыла про усталость и почувствовала, как ее лицо озаряется беспомощная улыбкой облегчения. - Джеймс! - воскликнула она. - Я удивлена - то есть, я рада, что ты проснулся.

Софи, которая выглядела странно покрасневшей, поднялась на ноги.

- Мне следует выйти, миссис Бранвелл?

- О, да, пожалуйста, Софи. Бриджит в одном из ее настроений; она говорит, что не может найти взрыва Мэри, и я не имею ни малейшего представления, о чем она говорит.

Софи почти улыбнулась - она бы улыбнулась, если бы ее сердце не колотилось со знанием того, что она могла сделать что-то очень страшное. “Пароварка”, - сказала она. “Я найду ее для нее”. Она направилась к двери, остановилась и бросила странный взгляд через плечо на Джема, который откинулся спиной на подушки, он выглядел очень бледным, но спокойным. Прежде чем Шарлотта успела что-либо ответить, Софи исчезла, и Джем поманил Шарлотту к себе с усталой улыбкой.

- Шарлотта, если ты не очень возражаешь - ты бы не могла принести мне мою скрипку?

- Разумеется. Шарлотта подошла к столу у окна, где хранилась скрипка в квадратной коробке из розового дерева с ее смычком и маленькой круглой коробкой с канифолью. Она подняла скрипку и принесла ее на кровать, где Джем осторожно взял ее из ее рук, и она с благодарностью опустилась в кресло рядом с ним. -О, - сказала она мгновение спустя. - Мне очень жаль. Я забыла смычок. Ты хочешь сыграть?”

- Все в порядке.Он осторожно провел пальцами по струнам, которые произвели мягкий, вибрирующий шум.

- Это пиццикато - первое, чему мой отец научил меня как делать, когда он показал мне скрипку. Это напоминает мне детство.

Ты все еще ребенок, хотела сказать Шарлотта, но она не стала. Оставалось всего несколько недель до его восемнадцатого дня рождения, в конце концов, когда сумеречные охотники становятся взрослыми, и когда она смотрела на него, она все равно видела темноволосого мальчика, который прибыл из Шанхая, сжимающего свою скрипку, его огромные глаза на бледном лице, но это не значит, что он не вырос.

Она потянулась к коробке с Инь Фен на его тумбочке. Там был только бледный след слева на дне, едва чайная ложка. Она сглотнула против ее тугого горла, и постучала порошок со дна в стакан, налила воды из графина, позволяя Инь Фен растворится, как сахар. Когда она вернула его на Джему, он отложил скрипку в сторону и взял у нее бокал. Он уставился на него, и его бледные глаза стали задумчивыми.

- Это последнее? - спросил он.

Магнус работает над лекарством, - сказала Шарлотта.

- Мы все. Габриэль и Сесиль закупили ингредиенты для лекарства, чтобы сохранить твои силы, а Софи, Гидеон и я помогали в исследовании. Все делается. Все.

Джем выглядел немного удивленным. - Я не знал.

- Но, конечно, это так - сказала Шарлотта. - Мы твоя семья, мы сделали бы для тебя что угодно. Пожалуйста, не теряйте надежды, Джем. Мне нужно, чтобы ты оставался сильным.

Вся моя сила – твоя, - сказал он загадочно. Он выпил раствор инь феня, вручая ей пустой стакан. - Шарлотта?

- Да?

- Ты выиграла спор как назвать ребенка?

Шарлотта испуганно засмеялась. Казалось странным думать о своем ребенке сейчас, но почему бы и нет? В смерти мы находим жизнь. Это было что-то, о чем можно было подумать, что не было болезнью или исчезновением Тессы, или опасной миссией Уилла. - Пока нет, - сказала она. - Генри по-прежнему настаивает на Буфорде.

- Ты выиграешь - сказал Джем. - Ты всегда выигрываешь. Из тебя получился бы отличный консул, Шарлотта.

Шарлотта сморщила нос. - Женщина консул? После всех проблем, которые у меня были, просто из-за того что, я руковожу Институтом!

- Кто-то всегда должен быть первым. Быть первым не легко и это не всегда того стоит, но это важно. - Он опустил голову. - Ты носишь с собой одно из моих немногих сожалений.

Шарлотта посмотрела на него с недоумением.

- Мне бы хотелось увидеть ребенка.

Это была очень простая, грустная вещь, чтобы сказать, но она застряла сердце Шарлотты, как осколок стекла. Она заплакала, и слезы тихо заструились по ее лицу.

- Шарлотта, - сказал Джем, словно утешая. - Ты всегда заботилась обо мне. Ты будешь очень хорошо заботиться об этом ребенке. Ты будешь замечательной матерью.

- Ты не можешь сдаться, Джем, - сказала она сдавленным голосом. - Когда они привели тебя ко мне, сначала они сказали, что ты проживешь всего год или два. Ты прожил почти шесть. Пожалуйста, просто проживи еще несколько дней. Еще несколько дней ради меня.

Джем наградил ее мягким, оценивающим взглядом. “Я жил для тебя, - сказал он. “И я жил для Уилла, а затем я жил для Тессы, - и для себя, потому что я хотел быть с ней. Но я не могу жить для других людей вечно. Никто не может сказать, что смерть нашла во мне добровольного товарища, или, что я пошел легко. Если вы говорите, что нуждаетесь во мне, я останусь так долго, сколько смогу для вас. Я буду жить для тебя и для вас, и буду бороться со смертью до конца, пока от меня не останутся кости и осколки. Но это был бы не мой выбор.

-Тогда... - Шарлотта посмотрела на него неуверенно. - Каким был бы твой выбор?

Он сглотнул, и его рука упала, прикасаясь к скрипке.

- Я принял решение, - сказал он. - Я сделал это, когда сказал Уиллу идти. - Он наклонил голову, а затем посмотрел на Шарлотту. Его бледные тёмно-синие глаза зафиксировались на её лице, как будто желая, чтобы она поняла. - Я хочу это остановить, - сказал он. - Софи говорит, все по-прежнему ищут лекарство для меня. Я знаю, я дал Уиллу своё разрешение, но я хочу, что бы все прекратили искать, Шарлотта. Это конец.

К тому времени, как Сесиль и Габриэль вернулись в институт, уже потемнело. Бывать в городе с кем-то, кроме Шарлотты и ее брата, было для Сесиль уникальным опытом, и она была поражена какой хорошей компанией оказался Габриэль Лайтвуд. Он заставил ее смеяться, хотя она сделала все возможное, чтобы скрыть это, и он весьма любезно принес все свертки, хотя она ожидала от него возражений, что с ним обходятся как с запыхавшимся лакеем.

Это правда, что он, вероятно, не должен был бросать сатира сквозь витрины - или затем в канал Лаймхаус. Но она не могла его винить. Она отлично понимала, что не тот факт, что сатир показал ей непристойные изображения, заставил его вспылить, а напоминание о его отце.

Это было странно, подумала она, когда они сели на ступеньки у института, как он был непохож на своего. Ей очень понравился Гидеон с того момента, как она приехала в Лондон, но она нашла его тихим и спокойным. Он не говорил много, и хотя он иногда помогал Уиллу с ее тренировками, он был отстраненным и задумчивым со всеми, кроме Софи. Рядом с ней можно было увидеть в нем вспышки веселья. Он мог быть совершенно иронично веселым, когда он того хотел, и имел загадочно внимательную натуру наряду с его спокойной душой.

По частям и кусочкам, почерпнутых от Тессы, Уилла и Шарлотты, Сесиль собрала воедино историю Лайтвудов и уже начинала понимать, почему Гидеон был таким тихим. Так же как и Уилл, и она сама, он отвернулся от своей семьи сознательно, и он нес на себе шрамы от этой потери. Выбор Габриэля был другим. Он остался на стороне отца и наблюдал как медленно ухудшается его тело и разум. О чем он думал, когда все это происходило? В какой момент он понял, что выбор, который он сделал, был неверным?

Габриэль открыл дверь института и Сесилия вошла, их приветствовал голос Бриджит, плавно текущий по лестнице.

Вот этот путь, что вверх идет,

Тернист и тесен, прям и крут.

К добру и правде он ведет,

По нем немногие идут.

Другая — горная — тропа

Полна соблазнов и услад.

По ней всегда идет толпа,

Но этот путь — дорога в ад.

- Она поет - сказала Сесилия, начав подниматься по лестнице. - Опять.

Габриэль, повторно взвешивая пакеты, издал тихий звук:

- Я голоден. Интересно, найдёт ли она для меня немного холодной курицы и хлеб, если я скажу ей, что не против её песен?

- Все против её песен, - Сесилия посмотрела на него боковым зрением. У него был ужасно милый профиль. Гидеон был тоже привлекательным, но в Габирэле всё было остроугольным, подбородок, скулы, которые вместе казались ей очень элегантными.

- Знаешь, это не твоя вина, - сказала она вдруг.

- Что не моя вина? - Они свернули с лестницы в коридор на втором этаже. Он показался Сесиль тёмным, ведьмин свет был приглушён. Она слышала, как пела Бриджит:

Несется конь в кромешной мгле,

Густая кровь коню по грудь.

Вся кровь, что льется на земле,

В тот мрачный край находит путь.

- Твой отец - сказала Сесилия.

Его лицо напряглось. На мгновение Сесиль показалось, что он собирается ей грубо ответить, но вместо этого он сказал только: “Может это моя вина, а может и нет, но я предпочел быть слепым и не видеть его преступлений. Я верил в него, когда он был неправ, и он опозорил имя Лайтвудов.

Сесиль на мгновение замолчала.

- Я пришла сюда, потому что я верила, что сумеречные охотники монстры, которые забрали моего брата. Я в это верила, потому что мои родители в это верили. Но они были не правы. Мы - не наши родители, Габриэль. Мы не должны нести бремя за их решения или их грехи. Вы можете сделать так, что имя.Лайтвудов засияет вновь.

В этом разница между вами и мной, - сказал он с толикой горечи. - Вы сами решили прийти сюда. Я же был изгнан из моего дома, преследуемый монстром, который когда-то был моим отцом.

- Ну, - добродушно ответила Сесиль, - не преследовал всю дорогу до сюда. Лишь до Чествика, я полагаю.

- Что...

Она улыбнулась ему. - Я сестра Уилла Херондейла. Вы не можете ожидать, что я всегда буду серьезной.

Выражение его лица при этом было таким комичным, что она хихикнула, она все еще хохотала, когда они толкнули дверь в библиотеку и вошли - и оба замерли на своих местах.

Шарлотта, Генри и Гидеон сидели вокруг одного из длинных столов. Магнус стоял поодаль у окна, заложив руки за спину. Спина его была жесткой и прямой. Генри выглядел бледным, усталым, Шарлотта заплаканной. Лицо Гидеона напоминало маску.

Смех замер на губах Сесилии.

- Что такое? Какое-то известие? Уилл...?

- Это не Уилл, - сказала Шарлотта. - Это Джем. Сесиль прикусила губу и ее пульс замедлился с виноватым облегчением. В первую очередь она подумала о брате, но, конечно, это был его парабатай, который был в более неминуемой опасности.

-Джем?-она выдохнула.

-Он все еще жив- сказал Генри в ответ на ее невысказанный вопрос.

- Ну что ж. Мы все достали, - сказал Габриэль, положив свертки на стол. – Все, что просил Магнус - дамиану, голову летучей мыши, корень -

Спасибо. – Не оборачиваясь сказал Магнус, стоя у окна.

- Да, спасибо тебе, - сказала Шарлотта. - Ты сделал все, как я просила и я благодарна. Но я боюсь, что ваше поручение было напрасно.Она посмотрела на сверток, а затем обратно. Было ясно, что ей требуется много усилий, чтобы говорить. - Джем принял решение, - сказала она. - Он хочет, чтобы мы прекратили поиск лечения. Это был последний Инь Фен; больше нет, и это вопрос времени. Я вызвала Безмолвных Братьев. Настало время прощаться.

В учебной комнате было темно. На полу лежали длинные тени, и лунный свет проникал через высокие арочные окна. Сесили села на одну из скамеек и смотрела на узоры лунного света на треснувшем деревянном полу.

Ее правая рука лениво теребила красный кулон на шее. Она не могла помочь, но думала о своем брате. Часть ее мыслей была там в Институте, но все остальные были с Уиллом: на спине лошади, склоняясь под ветром, несясь сломя голову по дорогам, которые отделяли Лондон с Dolgellau. Она подумала, не испугается ли он. Она подумала, увидит ли она его снова.

Она погружена глубоко в свои мысли, когда скрипнув, открылась дверь. Длинная тень бросилась на пол, и она посмотрела вверх, чтобы увидеть Габриэля Лайтвуда, моргающего от удивления.

- Прячешься здесь, не так ли? - спросил он. - Неловкая ситуация.

- Почему? - Она была удивлена, насколько обычно, даже спокойно, прозвучал ее голос.

- Потому что я сам собирался здесь спрятаться.

Сесиль молчала какое-то время. Габриэль на самом деле выглядел не очень уверенно, - он выглядел странно, обычно он был так уверен в себе. Эта была более хрупкая уверенность, чем у его брата. Было слишком темно, чтобы она увидела, цвет его глаз или волос, и в первый момент она действительно могла видеть сходство между ним и Гидеоном. Те же решительные подбородки, те же широко расставленные глаза и осторожная поза.

- Вы можете спрятаться здесь со мной, - сказала она, - если вы хотите.

Он кивнул, и пересек комнату туда, где она сидела, но, вместо того чтобы присоединиться к ней, он подошел к окну и посмотрел наружу.

- Карета Безмолвных Братьев здесь, - сказал он.

- Да, - подтвердила Сесиль. Она знала из чтения кодекса, что Безмолвные Братья были как врачи и священники в мире Сумеречных охотников; можно ожидать найти их рядом с постелью умирающего и больничными койками, и при родах.

- Я думала, что я должна увидеть Джема. Для Уилла. Но я могла... я не смогла заставить себя. Я трус, - добавила она, подумав. Это не было чем-то, о чем она думала о себе раньше.

- Тогда я тоже, - ответил он. Лунный свет падал на одну сторону его лица, придавая ему вид, как будто он был одет в полумаску.

- Я пришел сюда, чтобы побыть наедине, и, честно говоря, быть вдали от Братьев, у меня от них мурашки. Я думал, что я могу сыграть в пасьянс. Мы могли бы, если пожелаете, игра "разори своего соседа”.

- Как Пип и Эстелла, в Больших Ожиданиях, - сказала Сесиль со вспышкой веселья.

- Но, нет - я не знаю, как играть в карты. Моя мать пыталась держать карты подальше от, а мой отец... питал слабость к ним. Она взглянула на Габриэля.

- Вы знаете, в некоторых отношениях мы такие же.. Наши братья уехали, и мы остались одни, без брата или сестры, с отцом, которому становилось все хуже. Мой чуть не сошел с ума на некоторое время, после того, как Уилл уехал и Элла умерла. Ему потребовалось лет, чтобы прийти в себя, и в то же время мы потеряли наш дом. Так же, как вы потеряли Chiswick.”

- Chiswick был отобран у нас, - сказал Габриэль с кислой вспышкой горечи. - И если честно, мне и жаль, и нет. Мои воспоминания о том месте, - он вздрогнул.

- Мой отец заперся в своем кабинете на две недели, прежде чем я приехал сюда за помощью. Я должен был приехать раньше, но я был слишком гордым. Я не хочу сказать, что я ошибался насчет отца. И-=за этого две недели я почти не спал. Я постучал по двери кабинета и просил отца выйти, чтобы поговорить со мной, но я слышал только нечеловеческие звуки. Я закрыл свою дверь на ночь и утром там была кровь на лестнице. Я сказал себе, что слуги разбежались. Я знал лучше. Так нет, мы не те же, Сесиль, потому что ты ушла. Ты была храброй. Я оставался до тех пор, пока не осталось выбора, кроме как уйти. Я остался, хотя я знал, что это неправильно.

"Ты - Лайтвуд,” сказала Сесилия. “Ты остался, потому что ты предан своей фамилии. Это-не трусость. ”

- Разве? Является преданность по-прежнему похвальным качеством, когда это неправильно?”

Сесиль открыла рот, затем снова закрыла его. Габриэль смотрел на нее, его глаза блестели в лунном свете. Он казался искренне, отчаянно желал услышать ее ответ. Она задалась вопросом, есть у него кто-то, с кем можно поговорить. Она могла видеть, как это может быть страшно,; он казался таким стойким, как если бы он никогда не ставил под сомнение себя в своей жизни и не понимал тех, кто это делал.

- Я думаю, - сказала она, выбирая слова с осторожностью, - что любой хороший порыв может быть извращен в какое-то зло. Взгляни на магистра. Он делает то, что он делает, потому что он ненавидит Сумеречных охотников, из преданности к его родителям, которые заботились о нем, и которые погибли. Это не выходит за рамки понятного. И все же ничто не оправдывает результат. Я думаю, что когда мы делаем выбор - выбор для каждого, выбор, который мы сделали перед тем, как мы должны рассматривать не только наши причины для этого выбора, но и последствия от него, и будет ли хорошим людям больно от наших решений.

Наступила пауза. Затем он сказал-Ты очень мудра, Сесилия Херондэйл.

Не сожалейте слишком сильно о тех решениях, которые приняли в прошлом, Габриэль, - сказала она, сознавая, что она использует его христианское имя, но это не помогло.

- Примите правильные решения в будущем. Мы всегда будем способны измениться и всегда способны сделать себя лучше.

- Это, - сказал Габриэль, - не тот человек, которым бы хотел меня видеть отец, но несмотря ни на что, я понял, что не могу отказаться от надежды на его одобрение.

Сесиль вздохнула.

- Мы можем делать все возможное, Габриэль. Я старалась быть тем ребенком, какого хотели мои родители, они хотели видеть меня леди. Я ушла, чтобы привести Уилла обратно к ним, потому что я думала, что делаю правильно. Я знала, что они были очень огорчены тем, что он выбрал другой путь - и это правильный путь для него, при всем том, что он пришел к нему довольно необычно. Это его путь. Не выбирай путь, который выбрал бы для тебя твой отец, или путь, который выберет твой брат. Вы хотите быть сумеречным охотником.

Он звучал очень по-юному, когда ответил. - Откуда ты знаешь, что я сделаю правильный выбор?”

За окном стук лошадиных копыт звучал по плитам двора. Безмолвные Братья уехали. Джем, подумала Сесиль с болью в сердце. Ее брат всегда смотрел на него как, на своего рода Северную Звезду, компас, который мог бы указать ему на правильное решение.

Она постаралась, чтобы ее голос был настолько твердым и сильным, насколько это возможно, как для себя, так и для юноши у окна.

- Может быть, Габриэль Лайтвуд, я верю в тебя.

Дата добавления: 2015-07-15