Беляев В.
именуемые стороны: стихи и диалоги
I
* * *
Прежде чем что-то сказать, Вовочка, –
обязательно посмотри назад.
Видишь, - детей ведут на веревочке
через Волчий сад?
Вижу, Марьиванна, вы – Дева пречистая.
… или вы – говорящий ад?
Вижу – весна, ко всему причастная,
согревает детдомовский виноград.
Ветер несет облака на четыре стороны.
Воздух оживший вдыхаю, закрыв глаза.
И не жалко тебе – что до времени будут сорваны?
Вовочка, посмотри назад.
Зачем – я и так запомнил счастливое –
одежду не по размеру, говор смешной.
А все, что в них есть сиротливое, –
это я сам, – то есть то, что спорит со мной.
Вовочка, эти слова неудачно украдены.
Садись, мальчик юродивый, садись – два.
Марьиванна, а вы знаете задачку про виноградину,
которую разделили на два?
Половина идет через n – смежных комнат, –
и в каждой кто-нибудь плачет или кричит.
А другая сидит в пустоте и себя не помнит, –
видит все и молчит.
* * *
ходят тени, рыщут тени –
у кого сильней болит.
там собака в темноте
или страшный инвалид?
побежать в конец вагона,
кнопку вызова нажать.
выйдет мама при погонах,
станет сына утешать.
зла на свете не бывает –
спи, никто тебя не съест.
зла на свете не бывает,
да не всем хватает мест.
вот и мы с тобой воюем,
спорим – кто кого вскормил.
вот и мальчик тень свою
дверью в тамбур прищемил.
смотрит – легкие узоры,
и легко закрыв глаза, –
те же самые узоры –
альвеолы, небеса.
а внизу во мраке тает
полустанок-уголек.
мальчик все еще не знает –
он сиротка или бог.
* * *
Крыша, фонарик, военная красота.
Так в тепле мы Родину проезжали.
А разжали двери вагона – уже не та,
будто и сердце разжали.
Так сказал я, и сам задрожал, как ЗК –
в телогрейке беззубой.
А Родина просит бородатого старика –
назови меня Кубой.
Оттого-то и просит, что бывает собой
только в окнах вагона.
Мальчик мой, не запоминай и не пой
эти песни с перрона.
А вот лучше еще повтори,
что там – крыша, фонарик...
Говори мне свое, дорог о й, говори –
это главный подарок.
Кто бы чаю налил, кто бы смог научить
замиранию сердца,
и во тьме свою Родину вдруг различить,
как откроется страшная дверца.
* * *
В шинелях без знаков отличия
идут сквозь березовый лес.
Звериное слышат и птичье –
и каждого чувствуют вес.
Но мчится, как поезд товарный,
ребенка забытого смех.
И снег выпадает на армию,
и головы падают в снег.
Ах, мальчики, все это сказки.
Не умер никто – не умрет.
Так ржавый остов коляски
скрипучим вертинским поет.
И первый-второй замечает,
что – вечер, что – лес в сентябре.
И первый второму прощает,
прощает себе.
II
* * *
тайна-наволочка-туман.
как булавку найду – вспоминаю
о тебе, о чистом постельном белье.
наши, как легкий туман,
отступают.
я отступаю.
сняли лычки. ключи на столе.
ты проснешься – нет никого.
чайник выключишь, высушишь листья,
скажешь – почта шуршит.
разве нет никого, если есть.
Катя, Миша, Алиса,
кто еще за подкладку зашит.
или этот конверт дорогой –
только проволока, поволока.
хочешь – сам подставляй имена.
или радуется рядовой,
что булавку нашел, что все выше осока.
шаг-другой – не достанет до дна.
* * *
похоронили по-человечески,
сделали крестик из багетной рамки.
вечером смотрели сквозь занавески
на проходящие танки.
страшно, и ждешь, пока гул удаляется.
но потом – не легко, а пусто.
я и сейчас не знаю, как называется
это чувство.
зато в подвале было легко.
лампа мигала.
выдавали гуманитарное молоко.
мы ушли из подвала.
заняли свободный блокпост –
арматура и сваи.
спали себе, свет звезд и воздух
присваивали.
...я и сейчас не знаю, как называется.
но когда закрываю глаза –
гул бронетехники удаляется,
становится еле слышным,
разбивается на голоса.
* * *
вышли из трапезной. ветрено, дымно.
сад облетает. покоятся зеркала.
в каждом – то небо проглядывается, то имя.
родилась, умерла.
поздние птицы поют как сестры.
спать не дают, а проснуться нельзя.
гильзы в траве – ваши чистые слезы.
что ни найдешь – обещанная земля.
люди проходят. люди хотят проститься.
плачет солдатик, хватается за рукав.
люди проходят. пьет из ладанки птица,
имени не разобрав.
* * *
во времянке спят под шинелями
герои, а в жестяных коробах
еще герои. спят неделями.
скарб вывозится на арбах.
и всё зима никак не наступит.
непокрыта у ефрейтора голова.
а дети? говорят, что растут.
идут – алюминий, сухая трава.
что ж – к цыганам в белую башню,
в дальний свет, размытый дождем.
дети идут – им не страшно –
с богом, с палкой-ружьем.
...все, и даже охранник в спецовке
понимает, как сердце свое, малышей.
поднимает шлагбаум –
герои встают из траншей,
до последней бегут остановки.
III
* * *
как будто вдвоем. что скажешь, уловка-полевка.
погаснет, вот только пройдем, фонарь-остановка.
вот только погаснет – пройдем.
как в детстве твоем – нет-нет, да расступятся травы.
и трактор стоит во главе, и столько в нем славы.
вот только погаснет – пройдем.
прочтем осторожно – покоится молния-кабель.
вот только – в себе захлебнется биение капель,
тогда мы иначе прочтем.
как будто поймем, что все разрешилось беззвучно,
и трактор стоит под дождем – тепло, ненаучно,
как всякий простой водоем.
* * *
музыку включили, вышли на свободу,
не примяв траву.
все молчишь, турист, а я живу
и смотрю на воду.
нет бы мне сказал – в карьерах
есть второе дно?
и еще – какой там ходит шорох,
как становится темно?
музыку включили. вышли из кино.
нет бы мне сказал – какой там ходит шорох? –
спрашивал турист.
а отец до этого ушел.
день был чист.
шел и приговаривал во тьму –
что-то в этом есть.
ну, иди себе, – а мне и одному
хорошо здесь.
* * *
где граница участка – когда и где.
снимают кору – мастко. ставят первый венец.
...вот умру, говорю им, – спрячусь в мутной воде,
как жук-плавунец.
станут возить меня на лебедке – вверх-вниз.
птица и рыба – лебедка, сколько мне лет.
...свет остролистый на всем, – а вот так повернись –
падает свет.
друг-керосинка, пойдем к пожарным прудам.
круг разобьется – станешь огнем молодым.
...падает свет, поднимается – к холодам –
глиняный дым.
* * *
по шанхайке-грунтовке, но уже не домой.
так – леском сквозь себя прорастая.
или, скажем, дорогой самой,
говорящей – дорога пустая.
может было – и мы выходили к реке,
и ловился карась-бестолковик.
что он мог – на китайском своем языке, –
но сказал ведь, соколик, –
лес келейный – когда забирает с собой –
и становятся люди в просветах –
не играй с ними в облак, в шатер голубой.
вам заимка дана не для этого.
будто слушали мы да картошку пекли,
так – леском сквозь себя прорастая.
ворошили угли и гадали – вдали –
что там лает собака пустая?
там ведь тоже когда-то молчат у крыльца,
по мосткам осторожно ступают.
а то спрячутся все, не дождавшись отца,
и уже засыпают.
IV
два стихотворения
1.
так и идем по кругу, –
от свежей могилы к эху на горизонте.
ну, ничего, – идем и идем.
осени паутина, зимы колодец.
ходим по кругу,
будто все нам обещано.
2.
одуванчик был-был, лег спать.
...а мы, наконец, проснулись,
и слово слышит себя.
к вечеру станет эхом на горизонте,
голосами идущих за нами.
радость – оглядываться, узнавать,
кто отнимет у нас отцовство.
* * *
открывается выжженная окрестность.
чересполосица, облака.
окрестность, а почему окрестность?
скоро будет река.
скоро из черной воды на свет
выйдем смотреть, как горит земля.
слышишь ли, слышишь – рыбы в листве,
наследники-тополя.
слышим-мы-слышим, все было до нас –
праздники, пустыри.
скоро из черных глубин, смотри,
выйдут к нам рыбари.
будь же учтив, предложи конфет,
выключи дальний свет.
станут выспрашивать, перебивать,
ветер свой собирать.
* * *
шли поклониться жасмину и добрым отцам.
предлагали щебень, бетон, асфальтную крошку.
– я покину вас на минутку?
– у нас все по часам.
– сходи, сходи на дорожку.
я покину вас на минутку, кафель, щебень, бетон, –
поклониться – добрым отцам, жасмину.
– не говори так.
– да я не о том. никогда не покину.
– что ты, как добрый отец, – никогда, никогда.
что мы – зря предлагали?
родину, щебет, щебень и провода,
провода и дали.
в каждом кусте сидит, в каждом кусте –
родина, щебет. темная, темная только.
шли, измеряли пение в темноте,
сопротивление, силу тока.
* * *
играли себе, собирали цветы.
это было в начале.
названия возникали из пустоты
и пустоту означали.
пониманье как смерть приходило ко мне.
я ложился в траву, безымянный.
голова подключалась к земле,
становилась легкой и пьяной.
и опять мы играли, и нас, дураков,
прибавлялось.
дул бессмысленный ветерок,
пустота повторялась.
сколько наших костей, сколько лет.
не собрать. собираю.
я смотрю на закат – как на фотопортрет.
узнаю. забываю.
V
* * *
...тяжело, тяжело, Кать –
неужели и тебя нет?
неужели никого нет?
и не надо уже искать?
можно выйти еще под дождь.
можно в небо еще смотреть.
можно даже не умереть –
но все время чего-то ждешь.
так весной возвращались все,
а по осени, знал, – уйдут –
и в прощании был уют, –
карусель была, карусель.
дотянуться бы до тебя –
говорил я так или нет.
это просто мигает свет.
это вместо меня, тебя.
* * *
катя стоит в саду. на дорогах пусто.
только мелькнет – передают темноту.
катя стоит на мосту.
разглядывает расстояние,
которое я иду.
договоренности не было, –
дай бог долгих лет.
– что ты увидел в тумане сада?
– я иду. но и там никого не было.
катя моя, долгий свет...
радоваться надо,
а не следить с огнем
за толстой смерть-паучихой.
так-так-так – так кого мы вернем
в сад дощечек и тихой-тихой.
– что скажешь, кузнечик?
– любое стороннее замечание –
музыка, которую не хотят.
...старшие уже не следят. брызги летят.
катя веревочки вьет,
поет на прощание.
* * *
музыка-музыка, никто никого не слышит.
(ты у нас одна, дорогая, стоишь на сваях).
наговорятся хозяева, в стекла надышат,
едут дальше в заиндевелых трамваях.
всюду яркая денежка, музыка дорогая.
люди с собаками – про саночки, про погоду.
мост прозвенит, и речка, не замерзая.
церковь! – кричат и показывают на воду.
я-то и сам не знаю – в чем бога приносят.
в круге фонарном, в заре на морозной горке.
или в корзинке базарной, в собачьей холке,
музыка-музыка, в искорках из-под полозьев.
* * *
а в конце дороги было облако.
четырехэтажное, как школа.
там сидели, свесив ноги с подоконника,
отдыхали после первого футбола.
вот и мне бы так бы – верить до последнего.
никакого, господи, второго.
чтобы, скажем, эта боль в колене –
и была моя последняя дорога.
а в конце дороги – было не было.
а в конце – как сказано в начале.
очень кружится, когда пустое небо,
и не разглядеть полет мяча.
VI
* * *
все теперь чистота – а ничего не менялось.
это музыка, снег. это музыка или снег,
или улица за углом по-детски вдруг рассмеялась,
или з а угол повернул человек, –
и теперь мы одни – а ничего не менялось.
только прежние звуки захлопнулись тяжело.
только скрипнула рама и задрожало стекло.
и закрыто уже, или вовсе не открывалось.
* * *
Или темно так, или дрожит стакан,
или в приемном покое под Новый год,
или глухие звезды, открытый кран,
или уже ушел на вопрос вперед.
Есть ли между обоями и стеной
жизнь посторонняя – скатерть и табурет,
этот из детства, – пугающий, озорной
скрип коридора и достоевский свет.
Что там гадают – больница или отъезд.
Только начнешь различать голоса родных, –
все – по углам, и не шелохнутся с мест,
а потому и тревоги не видно в них.
Сонные домики, – скажешь, – и невесом.
Донные сомики – это возможность слез.
Слезы текут – и законченность есть во всем –
книжка-малышка, игрушечный паровоз.
Высохнут слезы – послышатся провода.
Высоковольтные, – скажешь, – и насовсем.
Смерть, пробуждение, – хочешь спросить – куда.
хочешь спросить – куда – произносишь – с чем.
* * *
болезнь или детство –
откуда такое родство?
даже поставить на место
нечего. всё – то.
дольше обычного смотришь
в шкатулку вещей.
как заведенная – помнишь?
нет, не играла еще.
тихая, как благодарность.
кто тебя ждал?
даже сама благодарность –
тайный подвал.
тьмы материнской касание,
легкий огонь под рукой.
даже его угасание?
памяти нет никакой.
* * *
вот больница светом залита.
город сквозь нее проходит.
коридоры, разговоры. клавиша пуста.
нас никто не переводит.
жизнь и начинается в отсутствии таком,
слышишь каждого больного.
чтоб со дна шагов дозвонился телефон
надо больше зрения спинного.
...косточки, ладошки – отойдите на чуть-чуть,
вас сегодня слишком ярко освещают.
и слова вообще, и эти – ящер, чересчур –
так навязчиво друг друга навещают.
...но уходят дорогие, отражаются в реке,
в сострадании к воде и человеку.
то на воздух выйду, то присяду в уголке.
хорошо ли мне как человеку?
VII
* * *
куда идешь, гражданин хороший?
пыль золотая в глазах.
видел ли свет из себя возросший,
облако на весах?
вочеловеченные навстречу
встали земля, туман.
любит – не любит, лечит – не лечит
облако-истукан?
ты отпусти мне предтеча, провизор,
мертвая голова, –
бабочек ярких четыре дивизии.
– золотые слова!
чтобы рассыпались ангел ближний
и родственник-бог.
чтобы рассыпался камень булыжный
римских дорог.
граждане рима, все уязвимо.
непоправимо.
облако, облако – кашу варило,
деток кормило.
Вертеп
– Мы же вместе шли – что же ты оглянулся,
неужели и раньше не доверял?
Ни с того ни с сего проснулся
и сказал, что ключи мои потерял.
Будто не знал, что все пропадает в колодце,
все остается – люди и города,
что вода холодна, что блестит на солнце
вода.
– Я и тебя не знал, – будь же благословен.
Подари мне почтового голубя и фонарик.
Только не гневайся, не утешай, не проси взамен,
а то мама наша проснется, и скажет мама:
"Куда идете вы, дети-дети,
сквозь мхи и коряги, мхи и коряги,
вижу я ваши флаги, сети, –
влаги моей захотели, влаги?
Мальчик-мальчик, сверни-ка шею голубке,
за волосы ее оттаскай, оттаскай.
Залезай-ка скорее под юбки-юбки,
и папу туда не пускай".
Мама смеется сквозь сон.
Изо рта у нее выпадают щепки-опилки.
– А ведь истинно говорят, – тот наполовину спасен,
кто явлен себе в этой ухмылке?
– Истинно, сын, вот и запомни впредь,
если мать говорит сбивчиво, торопливо,
на земле с четырех сторон поднимается ветер,
а ты идешь вдоль обрыва.
* * *
я иду без передышки – ты со мной.
а прилягу отдохнуть – страшно станет.
вдруг я шел, а ты – не ты – только лес земной.
и трава его ласкается, в землю тянет.
страх я выдохну и пот сотру, – это для людей.
не получится объясниться нам иначе.
я прилег в траву лесную – ты со мною здесь.
в землю тянешь, – радуюсь тебе и плачу.
* * *
то закроются в кельях, то гурьбой на порог –
кто наследует дом – с чьего дозволения?
ветер ловят ведром, играют в чертополох.
то как птички-мои на уроках пения.
то подарки несут – ладан-ладан-елей
для воздушных столоначальников –
дайте музыку нам из дальних аллей,
подведите женщин печальных.
– что вы, лейла, – пойдем на минутку сюда, –
вы как мама кричите.
мы не прятаться как всегда, мы узнать –
кто баюкает нас, где учитель?
– мы не прятаться – мы узнать как тогда –
замереть – кто поет в темноте.
до рассвета в листве… и дрожат как листва,
и трепещут как мытари те.
VIII
* * *
– кто расставлял реактивы? а черные дни?
– не знаем тебя. мы одни.
солнце, и ветки, и в дом проходящий
стеклянные крошки рассыпал.
– послушай, оставь их в покое.
– оставил б, когда б не закат.
оставил б, когда б ни намека на старость,
ни тени построек своих же.
казалось – давайте чуть дальше пройдем –
там зелено всё...
я знаю, что оставляю. не слишком темно.
когда согласуют, когда пригласят –
я выйду, немножко стесняясь.
но что там, –
опять расставлять реактивы.
и солью – дороги,
и крошкой стеклянной,
и тряско так – если б вы знали.
мы знаем.
* * *
так и сказал им – снос и те дом,
а тополь придется оставить.
даже боюсь представить,
что будет потом?
особенно – если туман накроет,
особенно в темноте.
к тому же – не те здесь дороги строят,
и ездят по ним не те.
но ведь зд о рово, когда сто и т дерево,
как бы никого не спросясь.
а звери выходят – какие звери
выходят на связь.
особенно тот, что не видит дома,
хоть смотрит во все глаза.
и сходит с ума от птичьего гомона,
ведь смотрит во все глаза.
особенно тот, что не знает прощания,
стучится в невидимое окно.
а вы говорите – должно быть заранее,
заранее оговорено.
* * *
это раньше так – возвращался с ночи –
все дразнили – скелет, хребет.
а теперь расстегивают позвоночник,
и наружу выходит свет.
вот он качается – шаровой –
электрическим яблоком в нашем саду.
вот он стоит такой деловой
у всех на виду.
будто знает, негодник, как жить.
будто видит он далеко-далеко.
это раньше так – тяжело говорить.
а теперь и молчать легко.
голова в тишине, как дом в глубине.
все жильцов хотят разглядеть.
занавески-сиротки дрожат в окне –
будто слышат близкую медь.
уж в такой-то дом не войти вдвоем,
не устроить там-тарарам...
святый боже, замочки твои на всем.
что еще остается нам.
* * *
я другой такой рабочий
от зари и до зари.
бесполезный коробочек –
насекомое внутри.
слишком темный, слишком пресный –
нежилой, и тем живой.
коробочек бесполезный.
слышу только шорох свой.
слышу детские селенья –
там сирени, там вранье.
падай, падай на колени,
насекомое мое.
не заметишь, как откроют –
ужас света постигать.
не того, где пчелы строем
ходят баловней пугать.
кто – в прихожей, кто – за шторой,
в гулких ульях и в труде.
только шорох слышит шорох, –
и не спрятаться нигде.
IX
* * *
только и слышал скрип – заходили просящие.
в доме еще сидел – слушал скрип.
шаги собирались, переставляли ящики,
ни одного не раскрыв.
только и слышал – утяжелялись движения, –
кто разрешал им так себе отвечать?
чередованье просящих, их продолжения.
чуть-чуть еще, и опять.
вот затемнение – найди для меня, оставляющий,
слово хотя бы, – кто может больше сказать?
кто оставляющий слово найди для хотя бы
больше меня сказать
* * *
говорю, лица своего не помня, –
передайте, пожалуйста, хлеб.
остановимся – ветер ослеп
на северной стороне камня.
мякиш раскладываем перед собой,
каждого просим
помолиться молитвой любой.
просекой дальше идем – просекой восходящей...
спящий, как солнце, качается влево-вправо,
забывая, где дом отца.
ночью гремит в толчее лесосплава,
пробуждается, обтесанный и промытый.
слышит, не видя лица, –
вы – золото магадана.
день хороший – холодные голубые холмы,
хвойный ладан, бегущая вглубь страны
мама.
* * *
разговаривают, слава богу.
и не страшно уже, что одни.
самое время забыть дорогу,
стоять-вырастать в тени.
........................................
в очереди топтаться по грязи,
цепляться – узнают ли.
здесь кто последний? – падают наземь.
здесь? – не встают с земли.
* * *
и не знаешь уже, к кому обратиться.
раз-два-три, где четвертый?
ходит дима-близнец, тревожная птица,
ни живой, ни мертвый.
будто не было детства, купанья в корыте,
разлетевшихся брызг.
ходит дима один в старом кителе,
пограничник границ.
не найди мы – стоял бы в церковном подвале.
может так и стоит там сейчас.
– где четвертый?
– его не позвали.
водим спичкой у глаз.
нет, не тьма, не пожар – это просьба такая,
дай мне долю сна твоего.
а взамен я не знаю, кого отпускаю.
вот что прежде всего.
X
* * *
ни поля, ни сумерек.
кто мог знать, станислав.
присядь на скамейку –
сверток другим оставь.
в садике после обеда
среди паданцев, пчел
скажи нам – кого ты предал,
кто за тобой пришел?
брат твой, водой остановленный.
третий в обхватах лип,
третий,
огню приготовленный.
брат твой, как сад подневольный,
хочет себя обхватить.
угли со дна достает –
делает свет настольный.
хлеб а преломи, станислав.
кто знает, чему ты равен.
* * *
– говори из почтения.
дом стоит голосов –
как заходят, столы составляют.
– выйти? – можно.
где лес на засов,
где детей оставляют.
– аня, поздно нам, с места скажи, –
что мы знаем, не помня?
этот дом голосов – колокольня,
там летают стрижи.
червячки в его окнах-иконах –
их выуживают стрижи.
лес закрыт – идет посторонний.
…и еще говорила она –
здесь остаться, наверх ли подняться.
говорила, встав у окна.
говорила в дверях –
как теперь эти тьма или страх
будут нам называться.
лес закрыт – посторонний идет.
голос слышный, запоминается.
да в зобу червячок приминается,
да почтенная птица поет.
* * *
сам я понял или научили старшие –
как дышать в молитвенное стекло.
а другие ходят сильно нараспашку
и дышат тяжело.
сам я помню. что такое? ничего не помню.
пол скрипит, начертываются круги.
или как поочередно открывают окна
дети – я которым – выйди помоги.
здравствуйте, которые, – собирайтесь в поле, –
не на кого будет посмотреть.
помолчим у двери, дверь оставим в поле,
как записочку на смерть.
а вернутся праздники, воскресенье птичье –
так отдаст ключи земля жива.
я на этот случай говорю потише –
то, что не слова.
* * *
М. Б.
Поезд уходит, и все говорят – вот бы и мне так.
Пару монеток хотя бы из-под его колеса.
Слишком глаза горят, – подбрось еще веток.
Горят глаза, уводят своих в леса.
Топче становится, – зла на вас не хватает.
Что ж не быть дорогому поближе к дому, –
так глаза говорят и думают, что светает.
А только гул перекатывается по краю.
То – молоточек-обходчик стучит по рельсу,
то – поезд-змей выныривает из болота.
Забирай, говорю ему, якова да федота,
а Миша сильный, Миша не понадеется.
Где ни проснется – в сиянии над обрывом,
у костерка под платформой, что мы растили, –
вспомнит себя в мелькании сиротливом.
Знает свое, – куда глаза не пустили.
XI
* * *
...было и мне обещание –
в сумерках – техническая вода.
в небе замерзло радиовещание.
то – звезда, звезда.
долгая-далекая – над заводом,
гул его с ней сопряжен.
ты на нем работаешь год за годом,
иного смысла лишен.
год за годом тянутся прихожане
тополю покоя желать,
но воздуха человеческое дрожание –
в нем дышо тяжелать.
слава богу, в нем не увидеться.
скрип-поскрип проходной.
сигаретка, другая еще безделица.
холодно мне, хорошо...
* * *
кто как не я. охранять дискотеку в березах –
человеком в форме отца.
скоро праздник.
скоро поезд приедет и заберет с собой.
безнадзорное дразнит – закури, часовой.
позволяю себе, в темное время суток –
о любви, которую не сберегли.
но как только – так то, что вдали,
протягивает легкий сверток.
– не разворачивай! –
нависает над воскресным столом.
бьет челом об стол, и дальше стоять-охранять.
раньше на месте платформы был бурелом,
танцевали пилы и топоры, пилы и топоры.
с той поры – ежедневные нормы и распорядок дня.
........................................
– я люблю эту песню, потому что она про меня.
принять ли к сведению, или поставить прочерк?
говорю – собирайся, рабочий,
в новые ясли лесные, –
тихий час, чистый воздух, времянки сквозные.
отдыхай, человек, – живи честно.
* * *
охраняешь, охранник, – листва над тобой не шумит, –
видишь глину, раздробленный камень.
и людей, – кто привозит их с трех до семи, –
неучтенные ходят кругами.
проследи, как до света меняется их состав,
как себе представителей ищут.
и на слух – что-то очень тяжелое тащат.
и уходят, и не узнав.
но листва на столе, и за ней – добрый день водоема...
дай ключи мне – бытовку закрыть.
а кому здесь ответственным быть.
и чем дальше от дома,
тем – кому здесь ответственным быть.
* * *
А. Б.
открываются поочередно,
но тебя не найти –
ни в больнице, ни в поле.
что вам будет угодно?
ничего-ничего, пропусти –
это так, от бессилия что ли.
хвойный день, слишком дымный.
узнаю тебя там,
но присутствие ослабевает.
вдох пустынный себя выдыхает
и идет по пятам.
не собраться уже и не стать
человеком, травой, полусветом.
навстречу не выйти –
этим лесом, тем летом,
где старуха по небу плыла,
где окрестность ждала
сына, ключа, открытия.
XII
* * *
очереди за хвоей – не страшнее других.
– вы хотите покоя?
– я стою за двоих.
вы хотите? я верю –
сон ровнее к утру.
ну и что, что лисицу за пазухой грею.
ну и что, что умру.
от москвы до китая
нам не сможет никто помешать.
здравствуй, елка родная,
я пришел, чтоб тобой подышать.
ну и что, что там враг неприметный
на макушку залез.
все равно я люблю этот свет беспредметный
и летающий лес.
* * *
лес летает над собой
как товарищ фронтовой.
как другое поколенье
не найдет покой.
лес летает – гул стоит.
будто воздух там разрыт.
слава богу, слава богу –
человек горит.
слава богу, слава богу –
говорит.
* * *
что огонь идет – огню верю.
за руку сына ведет к реке.
а в другой руке корм несет
дорогому зверю...
а что сын качается на турнике,
а потом, отойдя на десять шагов, –
закат в металлической рамке –
ворота в один из кругов...
нет, не верю.
лежал я под стеклышком в ямке,
несмышленышей многих кормил.
кто мне двери открыл?
кто со мной говорил?
что огонь идет – огню верю.
* * *
– расскажи сказку.
– расскажу. только ты не усни.
– расскажи сказку про "где этот бог?"
– расскажу. только ты не усни.
было – еще вчера.
сын приходил на елку в дом офицеров.
елка была гора. игрушки на ней – гор у шки.
ночь к тому же была. пограничные формы мелькали.
в доме занавески пылали, но оставались целыми.
собаки лаяли, дети ходили – пушистые звери.
младших классов учитель
открывал двери.
свет начинался. что я мог различить? –
спрашивал сын и терял сознание.
свет начинался. что я мог различить? –
записывал старший в протокол дознания.
никого не выпускали из здания,
подшивали товарные накладные:
- звери пушистые заводные;
- лай собак;
- железный бак с надписью <нрзб>;
- дверь, открывающаяся вовнутрь;
- учитель, играющий на трубе;
- страх-нетопырь (гневный бог);
- старший, составляющий протокол;
- прожектора, оцепление…
снег начинался, как в день рождения,
и становилось чище.
избави мя от всякия мирския злыя вещи
и диавольского поспешения.
и становилось чище.
что я мог различить?
свет начинался и распадался на стороны,
именуемые в дальнейшем.
именуемые в дальнейшем стороны,
именуемые в дальнейшем…
СОДЕРЖАНИЕ
I
«Прежде чем что-то сказать, Вовочка…»
«ходят тени, рыщут тени…»
«Крыша, фонарик, военная красота…»
«В шинелях без знаков отличия…»
II
«тайна-наволочка-туман…»
«похоронили по-человечески…»
«вышли из трапезной. ветрено, дымно…»
«во времянке спят под шинелями…»
III
«как будто вдвоем. что скажешь, уловка-полевка…»
«музыку включили, вышли на свободу…»
«где граница участка – когда и где…»
«по шанхайке-грунтовке, но уже не домой…»
IV
два стихотворения
«открывается выжженная окрестность…»
«шли поклониться жасмину и добрым отцам…»
«играли себе, собирали цветы…»
V
«...тяжело, тяжело, Кать…»
«катя стоит в саду. на дорогах пусто…» (замен.)
«музыка-музыка, никто никого не слышит…»
«а в конце дороги было облако…»
VI
«всё теперь чистота – а ничего не менялось…»
«Или темно так, или дрожит стакан…»
«болезнь или детство…»
«вот больница светом залита…»
VII
«куда идешь, гражданин хороший?..»
Вертеп
«я иду без передышки – ты со мной…»
«то закроются в кельях, то гурьбой на порог…» (замен.)
VIII
«кто расставлял реактивы? а черные дни?..» (замен.)
«так и сказал им – снос и те дом…»
«это раньше так – возвращался с ночи…»
«я другой такой рабочий…»
IX
«только и слышал скрип – заходили просящие…»
«говорю, лица своего не помня…»
«разговаривают, слава богу…»
«и не знаешь уже, к кому обратиться…»
X (добавлено)
«ни поля, ни сумерек…»
«говори из почтения…»
«сам я понял, или научили старшие…»
«Поезд уходит, и все говорят – вот бы и мне так…»
XI (добавлено)
«было и мне обещание…»
«кто как не я. охранять дискотеку в березах…»
«охраняешь, охранник, – листва над тобой не шумит…»
«открываются поочередно…»
XII
«очереди за хвоей – не страшнее других…»
«лес летает над собой…»
«что огонь идет – огню верю…»
«было – еще вчера…»
Дата добавления: 2015-07-15; просмотров: 111 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Лабораторные исследования. | | | Вопрос№2 |