Глава 65

Уже третий день Лена пыталась найти в себе те самые силы, о которых говорил Виктор… Переступала через себя, делая все для того, чтобы ему было хорошо. На себя было по-прежнему наплевать, а вот на него - совсем нет. Вставать, как и раньше, не хотелось, от еды просто воротило, желания жить тоже не прибавилось.
Зачем она вновь начала бороться, Лена не понимала. Хотя, «бороться» это, конечно, было слишком громким словом для данной ситуации. Просто Кулемина, давя в себе чувство отвращения, старалась засунуть в желудок хоть несколько ложек казавшейся ей совершенно безвкусной еды. Отвергла попытки Виктора помогать ей, не желая, чтобы он каждый раз видел ее трясущиеся руки и знал, как после приема пищи ее буквально выворачивает наизнанку над раковиной в ванной. Он оставлял для нее легкую еду, заботливо приготовленную с самого утра, перед началом рабочего дня, а Лена потом, когда он уезжал по своим делам, буквально стаскивала себя с постели и заставляла проглотить несколько ложечек каши, творожка или йогурта. Иногда бывшая каскадерша едва успевала добежать до раковины, порой ей все же удавалось подавить в себе приступ тошноты… Зачем она снова мучила себя? Ради него… Он попросил ее, и она подчинилась, лишь бы ему было хорошо, лишь бы не причинять ему боль.
Трель дверного звонка разнеслась по квартире в тот момент, когда Лена, только что со второй попытки, все же заставившая задержаться в своем желудке пару ложек творога, отправила чашку, наполовину наполненную недопитым чаем, в мойку. Блондинка, никак не ожидавшая услышать громкий звук, оповещающий о приходе гостей, дернулась. Стукнув кружку о край металлической раковины, бывшая каскадерша вздохнула и выключила воду. Нервы стали ни на что не годными… Открывать не хотелось - у Виктора, понятное дело, есть свой ключ, а сама она никого не ждет. Да и пугать людей своим видом желания особого тоже не было. Однако когда звонок повторился еще два раза, Кулемина, чертыхнувшись, побрела к двери.
Один взгляд в глазок, и девушку пробил холодный озноб. Она думала, что уже не способна ни на чувства, ни на эмоции… Оказалось, что очень даже способна. Руки затряслись еще сильнее, к горлу подступил ком, дыхание сделалось прерывистым и тяжелым, а сердце упало куда-то в район желудка, при этом то замедляя, то учащая свое сбивчивое биение. Сейчас она была слишком незащищенной… Та женщина, стоявшая за дверью квартиры, могла держать голову гордо поднятой, а она, Лена, уже нет. Вдохнула, выдохнула… Сейчас слова «перед смертью не надышишься» казались ей самым точным определением ее положения и состояния. Что же… Она не покажет, насколько боится, не выдаст свою растерянность и беспомощность. Сможет. Обязана.
Набрала в легкие побольше воздуха, вздернула подбородок и распахнула дверь, сразу же встречаясь взглядом с карими глазами Лебедевой, смотрящей на нее с явным пренебрежением и усмешкой.
- Степнов дома? – высокомерным тоном поинтересовалась внезапная гостья.
- Нет, - попыталась ответить Лена как можно более уверенно, но и без того хриплый голос осип еще больше, выдавая состояние Кулеминой предательской дрожью.
- Вечно его носит, когда не надо, - фыркнула Лебедева, без приглашения заходя в квартиру и располагая папку с какими-то бумагами на тумбочке в прихожей.
- Я могу передать, что ты… Вы к нему приходили, - абсолютно не понимая, как ей себя вести, сказала бывшая каскадерша. – Или позвоните ему…
- Ой, какие мы вежливые, - со смехом закатила глаза Ольга. – На, - сунула в руки девушки несколько листов формата А4. – Передай ему и скажи, что это важно.
- Хорошо, - кивнула Лена. – Я все передам.
- Н-да, - взяв папку в руки, окинула бизнес-леди свою собеседницу презрительным взглядом. – Ты такая глупая или прикидываешься только, интересно мне?
- О чем Вы? – голос зеленоглазой блондинки задрожал еще сильнее, а внутри у нее все сжалось до такой степени, что стало невозможно дышать.
- Девочка, ну ты же сама все прекрасно должна понимать, - ухмыльнулась Ольга уголком губ. – Ты хоть и из деревни, но все же…
- Я не из деревни… - опустив голову, прошептала бывшая каскадерша.
- Ну-ну, - хмыкнула Лебедева и легкой походкой, плавно переставляя изящные ноги в безупречно чистых кожаных сапожках на высоком каблуке, прошла к двери. – Смотри ничего не перепутай там, - даже не поворачивая головы, бросила она Кулеминой, растерянно прижимающей документы к груди.
- Как Витя с работы вернется, я все ему отдам, - еще раз заверила гостью Лена.
- С работы? – приподняла бровь Лебедева и чуть развернулась к своей собеседнице. – Ты действительно думаешь, что он на работе? – снисходительно посмотрела она на стоящую рядом блондинку. – Глаза протри.
- А… А где он? – прошептала бывшая каскадерша, уже догадываясь, что услышит в ответ, и, хоть и понимала, что стоящая напротив женщина может просто пытаться задеть за живое, ее слова мало расходились с мыслями самой Лены.
- Ну, наверное там, где ему могут доставить удовольствие и обеспечить нормальные отношения, - равнодушно пожала плечами Ольга. – Ты чего, думаешь, он с тобой от большой любви возится?
Лена промолчала, опуская голову еще ниже.
- Он жалеет тебя, как бездомную побитую собаку, - равнодушно произнесла гостья. – Ты ему и раньше-то нужна была только потому, что с тобой удобно - ни дома, ни родителей… Проблем от тебя мало, командовать можно. А сейчас… - Лебедева снова взялась за ручку входной двери. – Ты себя в зеркало хорошо видела? Или со зрением тоже проблемы?
- Видела… - едва слышно прошептала бывшая каскадерша.
- Тогда чего ты мужику жизнь портишь своим присутствием? - задала вопрос бизнес-леди. – Оставь его в покое. Присосалась хуже пиявки к нему, а Витька должен мучится из-за тебя.
- Он говорит… - голос совсем сел и теперь был практически беззвучным.
- Лена, отвали от него, - выдохнула Лебедева. – Езжай к себе, куда там… В Липецк свой.
- Рязань, - на автомате поправила Кулемина.
- Да без разницы, - отмахнулась Ольга. – Дай Степнову жить нормально. Он же из-за благородства своего всю жизнь себе коверкает. А ты понять не можешь…
- Я понимаю… - кивнула бывшая каскадерша.
- Ну вот и умница, - еще раз взглянув на бывшую соперницу, которой, несмотря на то, что Степнов остался в прошлом, хотелось хоть немного потрепать нервы, ответила Лебедева. – На жалости далеко не уедешь, а к тебе, кроме жалости, никто ничего никогда испытывать не сможет. Прости, конечно, за грубость, но это факт.
- Все нормально, - все так же держа бумаги в трясущихся руках, прошептала блондинка, пряча лицо за длинной челкой. – Спасибо, что документы привезли.
- Рядом была, решила закинуть, - открыла женщина дверь. – Так сказать, по старой памяти, - сделала шаг за порог. – Ну, удачи. Дверь запри, - бросила она, скрываясь за створками, так и стоящего на этаже лифта.
Лена, находясь в каком-то вязком, липком, холодном тумане, дотянулась до двери и закрыла ее. На подгибающихся ногах прошла в спальню. Положила документы на прикроватную тумбочку так, что их было просто невозможно не заметить. На несколько секунд замерла, обводя теплым взглядом комнату, где она провела целый год счастья. Она запомнит это место, запомнит каждый миг, что пролетел здесь, каждую секунду, каждый взгляд и прикосновение. Крик застрял где-то в горле, так и не найдя выхода, из глаз непрекращающимся потоком бежали слезы… Это был конец. Она так больше не могла. Не должна была. Она и раньше понимала, что никто, но вот сейчас… То, во что она превратилась, было просто жалким подобием человека. Не только внешность… Внутри нее разрушился стержень. Что она сможет дать человеку, которым пропитано все ее существо? Удовольствие? Нет, теперь точно нет. Это ясно, как божий день. Заботу и внимание? Да она сама о себе позаботиться не может. Бесконечные истерики и преследующие страхи, беспомощность и слабость - вот, что от нее осталось. Любовь, вера… Любовь она не заслужила, а отдавать ее так, как это должно быть, просто не умела. Верить не могла, а просить верить себе не имела права, потому что не знала, сможет ли не разрушить этой веры.
Так будет правильнее и лучше. Для всех. Может ему будет больно, но только самую малость, чуточку, а потом он поймет, что так и должно быть, что все правильно, что он должен жить так, как он заслуживает, а не тянуть свои дни из-за того, что когда-то на его пути попалась Лена.
Несколько раз бывшая каскадерша метнулась из одной комнаты в другую, стараясь впитать запах, ощущения, тепло. Упала, разбив при этом локоть и больно ударившись плечом об угол тумбочки. Снова поднялась на ноги и, придерживаясь за стены, как могла быстро, пошла в кабинет Виктора, где все было пропитано им, его силой и ароматом. Резкие движения приносили дискомфорт, а иногда и боль отвыкшим от физических нагрузок мышцам, но девушка не сбавляла скорости, будто боялась не успеть попрощаться с этим домом. Дойдя до кабинета, она снова упала, не удержавшись на слабых, постоянно подкашивающихся ногах…
А потом достала из тумбочки цепочку с золотым колечком, висящем на ней вместо кулона, закрепила ее на шее, вышла в коридор и накинула ветровку. Больше ей ничего не нужно. Куда, к кому, зачем? Пожалуй, знала ответ только на последнее. Чтобы не ломать жизнь самому родному и любимому человеку на свете.
Кое-как, с огромным трудом, зашнурила кеды и, бросив последний, прощальный взгляд, полный боли, грусти и любви, захлопнула дверь квартиры. Поворот ключа, несколько шагов до лифта… Зажмурилась, с силой сжимая зубы. Зашла в кабинку, слыша, как захлопнулись за ее спиной двери. Все, пустота и полное безразличие к собственной судьбе. Подальше от его дома. Так, чтобы не нашел, чтобы не знал о ней, чтобы больше ничего и никогда. Невозможно… Каждая клетка ее существа рвется от осознания того, что теперь уже навсегда. Теперь она точно уйдет, чтобы не вернуться. Уйдет, чтобы он мог жить.

Дата добавления: 2015-07-15