Воскресенье. Поход к Эйе с Юджином.

Поход к Эйе с Юджином.

Вневременное дежа вю... Такое болезненное восприятие мира у меня иногда бывает ранней весной.

Все слишком!.. Слишком холодный ветер!.. Слишком голые улицы!.. Слишком ярко светит солнце!.. Все будто на пределе! Кажется, что малейшее неосторожное движение может разнести этот неправдоподобный стеклянный мир на мелкие кусочки. Я не чувствую тела. Есть только внутренний свидетель, и он чего-то там фиксирует.

Эйя зажигает свечу, садится напротив Юджина и спрашивает, вспомнил ли он, что произошло два года и два месяца тому назад. Он, конечно не помнит. У «Дон Кихотов» в этом смысле с памятью не очень — не живут они в этой реальности. Она продолжает беседовать с ним и, наконец, реальность слегка прогибается, а Юджин вытаскивает на свет и вкратце излагает историю «предательства». «Тогда тебе сейчас нужно будет пережить все заново, но представь себе, что это просто кино, где ты снимаешься в главной роли», — предлагает Эйя. Юджин задумывается, а мы подгружаем ему видеоряд и состояния. Наконец — «фильм снят» — он проговаривает его вслух.

Великий Спилберг* говорит всем: «Спасибо!» Мы выходим на улицу, и Юджин, сверкая глазами, восклицает: «Трааанс.Ващеее!!!» Минуты две он совершенно открыт, абсолютно родной... Потом — хлоп!.. Закрылся. Хорошего — помаленьку.

Вот чем все-таки хорошо, когда несколько человек работают, — один тему даст, а у другого отклик идет. Ковырнула я у себя тему предательства друзьями и любимыми — накопала целую кучу, причем крутизна уроков шла по нарастающей. Ничего — выжила! Вдимо, эмоциональная гибкость у меня рассчитана на значительные нагрузки, что всегда спасает от полного сгорания. Опять же, кайф! Одному надо с парашютом прыгнуть, а мне — любовь пережить.

В тему вспомнился случай из жизни, когда мой возлюбленный, будучи в отпуске, завел интрижку с женой нашего общего друга. Вернулись они с юга — чувствую... конфигурация взаимоотношений изменилась. Дернула я за ниточку, вернее, за волосок — волосы у нее были длинные и ярко крашенные (замечательная улика) — и клубочек начал разматываться, причем чрезвычайно легко. И вот, в какой-то момент, сижу я среди героев-любовников, чувствую, что драматизм нарастает, хотя друг-то еще ничего не знает, и как-то мне смешно стало, будто я из космоса наблюдаю этот спектакль, или в микроскоп смотрю на любовные потуги микробов. «Что я тут делаю? У меня квартира двухкомнатная стоит пустая...» — думаю. Выбрала я момент, пока мужики в магазин ушли за выпивкой, и говорю своей «сопернице»: «Ты так странно себя ведешь, будто это я твоего мужа соблазнила». — Она гордо промолчала. Ну, я оделась и ушла.

Села в такси: водитель сигаретой угостил. Едем мы с ним по ночному осеннему городу... под квиновскую «Маde in Неауеn», и чувствую я, что на самом деле — это меня на свободу выпустили! И теперь меня ни уронить нельзя, ни испачкать... Ну, невозможно королеву унизить! Больно, конечно, можно сделать — если задаться целью...

Зато от кретинских поступков ни одна королева не застрахована. Пока ехали с Юджином в трамвае, возвращаясь от Эйи, я такую «пургу несла» — жуть! Это вместо того, чтобы выслушать его... О-хо-хо!

Приехала я от Эйи, а меня Вика во дворе ждет. Сели мы с ней на кухне чай пить, и вдруг на меня такая тоска навалилась — такое отчаяние — будто отголосок чужой боли. Нет, все-таки я неисправимая дура! Надо больше слушать и меньше говорить.

Дата добавления: 2015-07-18