Пятница. Во время похода по магазинам мне пришла в голову метафора

Во время похода по магазинам мне пришла в голову метафора...

Реальность последнее время вытворяет со мной странные штуки. Она периодически улыбается мне и распахивает свой плащ, отточенным жестом эксгибициониста показывая без прикрас свое охренительное содержимое и подкладку. Это меня потрясает, но уже не пугает, а иногда даже веселит.

Гуляя по универсаму, наткнулась на выгородку с мягкими игрушками. Прямо сверху на куче игрушек сидел белый меховой петух невероятной симпатичности. Такой... малость... крэйзи, но сам об этом догадывается... Мы сразу понравились друг другу... Внутри крыльев и шеи вставлена проволока, что позволяет придавать им любую форму. Минут двадцать я ставила его в разные позы — наверное, служба охраны угорала там возле мониторов. Рассталась с ним с большим сожалением. Купить, что ли?

Наверное, я не успела наиграться в прошлой жизни — люблю красивые игрушки, особенно фарфоровых кукол в старинной одежде.

А может, впадаю в детство...

12.02.05 суббота

Отмечали наступление Года Петуха всей компанией. И было нас тринадцать. Веселились как в психбольнице... Я сделала бумажного Петушка, сантиметров шестьдесят высотой, объемного, поскольку не оказалось среди нас никого с подходящим годом рождения — зато Обезьян было три штуки.

Что с этим Петушком делали!.. Всяко-разно под­изывались, кормили семечками, обнимали, целовали и просились к нему в курятник. Это было какое-то магическо-эротическое шоу!

Я по случаю тоже прочла стишок, посвященный Петуху, — такое приманивание Духа Покровителя Года — немного ироничный, но с мощным сексуальным запалом — пожалуй, воздержусь от публикации. Долохову надо послать — он такие штуки любит.

А ведь мог бы Юджин на месте этого Петушка сидеть — он как раз в год Петуха родился... Может быть, когда-нибудь...

Этот год считается в моей судьбе годом каких-то значимых событий. Лет пятнадцать назад я на эту тему сильно грузанулась. Даже диагноз подходящий «притянула». Но тут мне выдали такую любовь-морковь, что я забыла не только про диагноз, но и про свой возраст.

Надеюсь проскочить. Очень хочется посмотреть, что из Юджина выйдет.

И ДА БУДЕТ ТАК!!! ЮДЖИН, ЩЕЛКНИ СВОИМИ МАГИЧЕСКИМИ ПАЛЬЦАМИ... ПОЖАЛУЙСТА...

...Так, надо же как-то останавливаться... Какой педалью тормозить-то? — Смотрю себе под ноги... Отвлекаюсь от дороги... Машина въезжает в яму… Бац!!! Ой!!! Стукаюсь лбом о стекло и случайно нажимаю на правую педаль, которая вовсе даже «газ», а не «тормоз»... Машина дергается, и скорость увеличивается... Еле успеваю вывернуть руль вправо, чтобы не столкнуться с одиноким деревом! Просто счастье, что мы не нашли друг друга! Вот тебе, дружочек, радости быстрой езды по полной программе...

Встречный «лендровер» приближается... Верх его открыт... и я вижу, как, держась за ветровое стекло, с переднего сиденья встает Джон с телефоном в руке...

Хватаю свой свиристящий мобильник:

— Жми на все педали, какие есть — одновременно... и вытаскивай ключ зажигания,— слышу я спокойный голос Джона.

— Чтобы я еще когда-нибудь села за руль! — ору я и нажимаю на все, что велено...

Наши машины останавливаются бампер к бамперу в сантиме­тре друг от друга.

Джон перелетает через борт — любитель эффектных жестов... Еще прыжок — и он, рывком открыв дверцу, заглядывает в кабину:

— Живая? — быстро осматривает меня. — Синячок, конечно симпатичный получился... — легко дотрагивается до моего лба.

— По цвету к моим джинсам подходит?

— Преклоняюсь перед твоим чувством стиля, — улыбается он. Семеныч, не торопясь, вылезает из машины, с задумчивым видом оглядывает бамперы сверху, заглядывает снизу, что-то там бормочет, потом подходит к нам:

— Обошлось. Я думал, красить придется, — с серьезным видом говорит он.

— Красить надо только меня, а может, даже делать рентген! Вдруг у меня сотрясение... мозга?.. Если, конечно, он не выпал по дороге — совсем...

— Головокружение есть? — Семеныч наклоняется и внимательно смотрит мне в глаза.

— Вроде нет. — Выбираюсь из машины.

— Жить будешь, — все так же без улыбки заявляет Семеныч и добавляет, — если хочешь, сделаем тебе искусственное дыхание...

— Конечно, хочу!.. — томно поглядывая на Джона и расплываясь в улыбке, говорю я. И тут... замечаю еще одну машину, стремительно несущуюся через саванну в нашем направлении...

Мы стоим втроем и смотрим на приближающийся «хаммер».

— Это Крэйт, — говорит Джон.

— И не один, — добавляет Семеныч.

Из остановившейся машины выходит шеф. Со стороны водителя открывается дверца и на свет является незнакомец: лет тридцати — рослый, темноволосый — короткая стрижка, высокий лоб, южный загар. Убедительное лицо: не сказать, что суперменское, а от что-то такое притягательное есть и, одновременно, опасное.

— Ну, что... Лягушка-Путешественница, — Крэйт обнимает меня за плечи и притягивает к себе, — чуть не потерялась?.. Знакомься — это наш гость — Игрок*.

— Айриш. — Я протягиваю руку, почему-то как для поце луя — тыльной стороной вверх.

Игрок так и принимает ее — почтительно... Непринужденно наклоняется и... целует— по всем правилам этикета.

А глаза у него защитного цвета, оказывается...

В сердце что-то кольнуло... Картинка, конечно, интересная — учитывая окружающий ландшафт и камуфляжные костю­мы участников.

Семеныч хмыкает. Джон стоит, скрестив руки, улыбается, но в его тигриных глазах — весь холод Арктики. Что он там почуял?

Мужчины обмениваются рукопожатиями.

— Джон, можно тебя на минутку, — я отвожу его в сторону. — Он что, опасен? — спрашиваю я шепотом.

— Нет, Айриш, я так... — он не договаривает. — А он тебе понравился?

«Ну, ничего себе, заявочки!..»

— Он производит впечатление настоящего... — отвечаю я задумчиво.

— А как ты это определяешь?

— Сначала я смотрю мужчине в глаза, а потом на руки. Иногда руки говорят больше, чем глаза.

— У тебя есть классификация?

— Да нет, — я пожимаю плечами, — как-то не сподобилась...Я ж не коллекционер.

— А что ты обо мне можешь сказать? — Джон с задумчивым видом разглядывает свои руки.

— Джонни, я думала ты умеешь читать мысли — у меня иногда складывается такое впечатление.

— Я просто считываю эмоции.

— Ну,тогда считывай внимательней...

* Игрок — весьма загадочная и мистическая личность, обитающая на тонком плане.

—Я с нежностью смотрю на него.

— Улавливаешь?

— Со словами было бы лучше... — улыбается он.

«Да я бы и слова сказала — только надо ли?..» — думаю я про себя.

— Айриш, — окликает меня Крэйт, — ты с кем поедешь?

«Действительно... — Я оглядываю своих спасителей. — Как на подбор — просто загляденье!»

— Я с тобой. Можно?

— Спрашиваешь... — шеф открывает дверцу «хаммера», — забирайся.

Я устраиваюсь на заднем сиденье, Крэйт — на переднем. Игрок садится за руль. Наша машина трогается первой.

Едем прямо в закат... Манифестация желтого, зеленого и алого сменяется на пурпурно-малиновое зарево, в центре которого покоится остывающее золото солнечного диска. Зрелище ошеломляющее! Ощущение такое, будто это Последний Закат в этом мире...

Мы молчим. Игрок иногда поглядывает в зеркальце заднего вида. Несколько раз наши глаза встречаются. Он будто спрашивает: «Во что будем играть?»

И... правда: во что?

Я сворачиваюсь клубочком на широком сиденье, подложив под голову чью-то куртку, и закрываю глаза.

Какая игра устроила бы меня?.. Лекарство от любви? А я что — хочу вылечиться? Вот то-то и оно! Вылечишься и будешь жить обыкновенной серенькой жизнью — без полетов... Вспомнить нечего...

Вон, в Реале, какой взрыв романтизма наблюдается... Хочется народу всепоглощающих чувств, нежности и неземного секса...

У Юджина прямо в ауре висит табличка — «ЛЮБИТЕ МЕНЯ СИЛЬНО И МНОГО». При всем при этом он не осознает, что это возможно...

Не считает себя достойным? Опять же, гордыня... А заявка есть...

Ничего, когда-нибудь станет взрослым дяденькой и получит однажды 5М5-ку: «ТРЕТЬЮ НОЧЬ МНЕ СНИТСЯ ЭТОТ НОМЕР ТЕЛЕФОНА. КТО ТЫ? АЛИСА».

Ой! Тряхнуло... Я что, заснула? Уже приехали? Подъезжаем...

Слышу кусок разговора между Крэйтом и Игроком... Что-то про Вакан Танка... это, кажется, Великий Дух у индейцев — мистическая, животворящая Сила.

Въезжаем в гараж. Я вылезаю из машины, зябко поеживаясь после сна:

— Народ, это чья куртка? Можно, я одолжу на время?

— Конечно, всегда рад выручить, — кивнув головой, говорит Игрок.

Набрасываю на плечи почти невесомую, стильную куртку на ворсистой подкладке. Сразу возникает соблазн сунуть руки в карманы... О, женщины, имя нам — ЛЮБОПЫТСТВО!

Что-то я последнее время пристрастилась к одежде с мужского плеча... Что бы сказал гипотетический психоаналитик — перед тем, как выброситься из окна?

В воротах гаража один за другим возникают наши «ленд-роверы».

Игрок тем временем вытаскивает из хаммеровских глубин свой багаж: кейс и футляр странной формы...

Все страньшее и страньшее...

Идем подлинным коридорам Базы... Впереди мы с Командором, позади — Игрок и Джон с Семенычем. Крэйт внезапно обращается ко мне:

— И где мы поселим гостя?

— В «зеленой» комнате, — не моргнув глазом, отвечаю я.

— «Зацепило?» — глазами спрашивает он.

Я делаю невинное выражение лица. Надо сказать, что «зеленая» комната граничите моей мастерской.

Зацепило ли меня? Не знаю даже... Скорее, это азарт. А вот кого зацепило, так это Джона, кажется... Вон как насупился... Да неужели? Мрааак!

У дверей «зеленой» комнаты, я возвращаю куртку Игроку и приглашаю его на общий ужин. Он церемонно откланивается... Манеееры.,. Из какого он века выпал?.. Я делаю шутливый реверанс.

Подозреваю, что к ужину он сменит стиль поведения — все-таки ИГРОК должен быть непредсказуемым...

Шеф остается с гостем, а я заворачиваю за угол, прохожу мимо двери в мастерскую, останавливаюсь перед входом в свою комнату и жду...

Наконец появляются приотставшие Джон и Семеныч... Когда они равняются со мной, я беру Джона за руку и говорю:

— Семеныч, ты можешь ухмыляться сколько угодно, но я жажду пообщаться с Джоном.

— Да я что?.. Я ж понимаю — дело молодое...

— Ну, тебе рано в старички записываться. Ты что, не видишь, как Кларисса на тебя поглядывает?

— В самом деле? — Семеныч недоверчиво смотрит на меня.

— Тьфу! Я забыла, что ты тоже «Дон Кихот»... Сколько вас!..Никаких мельниц на вас не напасешься!..

— Каких еще мельниц?

— Это к Сервантесу*, — говорю я и затаскиваю Джона в комнату... Он не сопротивляется.

«Интересно, что бы Юджин делал в аналогичной ситуации?»

— Юджин сказал бы, что ему безумно некогда... и... испарился бы... — вдруг произносит Джон.

— А ты...что скажешь? — обалдеваю я.

— Мне как-то тревожно... — он отводит глаза в сторону.

— Да что случилось-то?

— Пока ничего... но — может случиться...

— Джонни, — я смотрю на него снизу вверх, — не пугай меня!

— Роман у тебя может случиться! — выпаливает он, — с этим...

Я дергаю его за руку и усаживаю рядом с собой на диванчик.

— И что?.. Я свободная женщина! У меня в Реале никаких обязательств, да и здесь тоже — если быть откровенной!

— А как же Юджин?

— Юююджииин? — я смотрю на часы. — Сейчас в Реале 4:44 — он спит и, между прочим, не один!.. Что скажешь?

— Не понимаю я вас, людей...

— Вот и я нас людей не понимаю... Почему нам не сидится там, — я тыкаю пальцем в потолок, — где мы пребываем Существами Света — прекрасными, свободными, могущественными? Нет же: мы рвемся воплотиться на Земле, согласны на любую роль, с любыми ограничителями — даже физическими... лишь бы иметь возможность — учиться, чувствовать, переживать — ИГРАТЬ, одним словом... А ты, Джон, хочешь... воплотиться в Реале еще раз?

— Да, — еле слышно говорит он.

— Но ведь уроки иногда бывают такие ужасные!..

— Я все равно хочу.

— Нет, не понимаю я вас, Ангелов...

— Что тут понимать? — взрывается вдруг он. — Вот ты сейчас вернешься в Реал, а я останусь здесь — как поток частиц, не имеющий формы, — облако — сплошной пшик! Ведь это ты — силой мысли — создаешь меня!

— Облако? — Кончиками пальцев я дотрагиваюсь до его нахмуренной брови, провожу по теплой, смуглой щеке, задевая уголок губ...

Он прикрывает глаза и становится... почти неотличим от Юджина.

И тут я с ужасом понимаю, что малейшее встречное движение с его стороны сейчас — будет как выстрел в горах, освобождающий лавину моих чувств, никем до сих пор не востребованных. — Только не это! — Собираю остатки собственной разумности, беру себя в руки, словом...

— Какое же ты облако, Джон, если я слышу, как бьется твое сердце? Взмах ресниц... Яркие как янтарь глаза... Смотрит на меня внимательно...

— А вот представь себе, — говорю я, — возвращаешься в Реал, а там автоматически к бессмертной душе прилагается слегка поношенное и несовершенное тельце с букетом нажитых болячек... И сразу включаются ограничители — вот это мне еще можно, а этого уже нельзя! То есть любить мне разрешено, а быть любимой — как-то не получается! Что делать? А?..

Мы сидим и молчим: Ангел, жаждущий любви... и женщина, которая пытается выжить, любя...

Дата добавления: 2015-07-18