Ведущий: Таймс: Для Жюля Верна это - 80 дней. Для Гагарина – 108 минут. Ведущая: Daily Mirror салютует русским и Дикой утке, так перевели фамилию Гагарина.

Сцена

Жена пилота, разбуженная телефонным звонком, посмотрела на мужа, подумала:

«Пусть еще немного поспит».

Она любовалась его могучей обнаженной грудью; он был словно красавец корабль.

Он спал в своей мирной постели, как в гавани, и, чтобы ничто не тревожило его сон, она расправляла пальцем складки, словно прогоняя тени, словно разглаживая легкую зыбь и успокаивая постель; так прикосновение божества смиряет море.

Жена посмотрела на сильные ладони, которым через час будет вручена судьба европейского почтового, ответственность за что-то большое, подобное судьбе целого города. И в сердце закралась тревога. Этот человек – один среди миллионов – был предназначен для обычного жертвоприношения. Ей стало тоскливо. Он уйдет, ускользнет от ее нежности. Она лелеяла, ласкала, охраняла его не для себя, а для сегодняшней ночи и эта ночь сейчас возьмет его – для битв, для тревог, для побед, о которых она никогда не узнает. Ей удалось на короткий срок приручить эти ласковые руки, но она лишь смутно представляла себе их истинное назначение. Она знала улыбку этого человека, знала чуткость возлюбленного; но она не знала, как божественно гневен бывает он, оказавшись в сердце грозы. Она обвивала его нежными путами любви, музыки, цветов; но в час отлета он неизменно сбрасывал эти путы и, видимо, ничуть об этом не сожалел.

Он открыл глаза:

- Который час?

- Полночь.

- Какая погода?

- Не знаю…
Он поднялся. Потягиваясь, медленно подошел к окну.

- Сегодня я, пожалуй, не замерзну. А какое направление ветра?

- Ты спрашиваешь, словно я что-нибудь в этом смыслю…

Он выглянул в окно.

- Южный. Прекрасно! Такой ветер удержится по меньшей мере до Бразилии.

Он увидел луну и почувствовал себя совсем богатым. Потом перевел взгляд вниз, на город.

- О чем ты думаешь?

Он думал о том, что возле Порто-Аллегре возможен туман.

- У меня своя тактика. Я знаю, как его обойти.

Он все еще смотрел, наклонившись, в окно и глубоко дышал, словно обнаженный пловец перед прыжком в море.

- Ты как будто не очень грустишь…На сколько дней ты улетаешь?

- Дней на восемь, на десять.

Он точно не знает. И отчего ему грустить?...Равнины, горы, города – он отправляется их покорять. Он – вольная птица, не пройдет и часа – он будет держать в руках весь Буэнос-Айрес, а потом отбросит его назад.

Он улыбнулся.

Она подумала: «От многого должен отказаться завоеватель…»

- Ты не любишь свой дом?

- Люблю…

Но жена знала, он уже далеко от нее. Его широкие плечи уже раздвигают небосвод.

Она показала ему на небо.

- Смотри, что за погода! Твоя дорога вымощена звездами.

Он рассмеялся.

- Да.

Положив руку ему на плечо, она с волнением почувствовала прохладу его кожи. И этому телу угрожает опасность!...

- Я знаю, ты сильный. Но будь благоразумен…

- Ну конечно, я благоразумен…

И опять рассмеялся.

Она оглядела мужа, в последний раз проверила его доспехи. Все пригнано как следует.

- Какой ты красивый!

Он тщательно причесывался.

- Это для звезд?

- Это – чтобы не чувствовать себя стариком.

- Я ревную…

И он снова рассмеялся, обнял ее, прижал к своей тяжелой одежде. Потом взял ее, как маленькую, на руки и – все с тем же смехом – положил на кровать:

- Спи!

Закрыв за собой дверь, он вышел на улицу, и среди преображенной мраком толпы сделал свой первый шаг к завоеванию ночи.

Она осталась одна. Печально смотрела она на цветы, на книги - на все то нежное, мягкое, что для него было лишь дном морским.

Ведущий: А в это время Гагарин напряженно ждет ответа из Москвы. Валя не знала, что как только стала работать комиссия по отбору кандидатов в космонавты (лето 1959г), он подал рапорт о том, чтобы его допустили к отбору. Ждал он долго.

Гагарин: Уже стало казаться, что обо мне забыли, что я не подошел.

При отборе интересовались биографией, семьей, товарищами, общественной работой. Оценивали не только здоровье, но и культурные и социальные интересы, эмоциональную стабильность.

Поэзия, мечта и правда,
Любви неугасимый свет.
И на столе у космонавта
Стоит Есенина портрет.
На подвиг право заработав,
Он чует звёздный зов вдали.
А в небе, кроме всех расчётов,
Нужна поэзия Земли.

Как хороша ты, звёздная дорога!
Летит Гагарин. Он устал чуть-чуть.
И перед ним торжественно и строго
Блестит кремнистый лермонтовский путь.

Севастьянов (дважды Герой Советского союза, к.т.н., борт-инженер, 63суточная работа в космосе: Он как губка впитал в себя все хорошее, причем это непрекращающееся накопление духовных ценностей и знаний шло как-то непроизвольно. Он рос буквально на глазах.

Гагарин: Как говорил Пушкин: «Нас было много на челне. Из 3000 кандидатов выбрали 20.

Гагарин: Я остался в числе отобранных летчиков. 9 марта 1960 г. Последний раз сходили на берег моря и вечером, провожаемый друзьями покинули северный городок.

Ведущий: Кто полетит первым? Выбирать было непросто. Потребовался год внимательного изучения и наблюдения, чтобы выделить кого-то.

Н.П. Каманин (руководитель группы космонавтов, герой Советского Союза) высказался за Ю.А. Гагарина: «Гагарин выделился сразу же, как только его назвали старшиной группы. Потом, когда я познакомился с его биографией, я увидел, что так было всегда. Главной его отличительной чертой была необыкновенная активность, она в тот же час бросалась в глаза. Энергичный, хорошо физически развитый, увлекающийся спортом, выступающий в соревнованиях с азартом, очень требовательный к себе, а в роли старшины и к товарищам – таковы были мои первые впечатления о нем».

К.П. Феоктистов (профессор, летчик-космонавт, герой Советского Союза) преподавал в первом отряде космонавтов: «Уже тогда и на занятиях, и на экзаменах чувствовалось, что среди отличных ребят есть свой лидер – молоденький старший лейтенант Ю. Гагарин. На всех экзаменах и зачетах набирал он лучшие баллы

Г. Титов (герой Советского Союза): «Я обратил внимание на одну из самых, пожалуй, характерных черт Гагарина – на его готовность к самым трудным испытаниям.

А. Леонов (дважды герой Советского союза): «Юрий обращал на себя внимание и чисто внешне: открытое русское лицо, улыбка, не сходящая с него, голубые глаза, доброта, которая как бы струилась из уголков глаз».

8 апр гос. комиссия утвердила задание на космический полет человека. Первым решили отправить Ю. Гагарина, запасным Г. Титова.

(гудит машина)

Валя: Неожиданно, очень неожиданно пришел тот последний вечер. Юра шагнул к двери и остановился. На меня смотрели его чистые-чистые глаза. В них не было ни смятения, ни сомнений.

Валя: - Пожалуйста, не горячись, будь внимателен. Помни о нас. (Не знаю, как это получилось, но спросила) Кто?

Юра: - Может быть я, а может быть и кто-то другой.

Валя: - Когда.

(Юра на секунду задержался с ответом. Всего на секунду .)

- 14-го.

Валя: Я приподняла его фуражку и легонько провела ладонью по высокому Юрину лбу

- Все будет хорошо, Юрок! Ведь верно? Ты мне обещаешь?

Глаза молча ответили: Обещаю.

«Широка страна моя родная»

Знакомый голос первых позывных

Мы наши сводки начинали с них

И я недаром это вспоминаю,

Не попросив подмог ни у кого,

Сама восстав из пепла войн и праха

Моя страна, не знающая страха,

Шлет ныне в космос сына своего.

Волненье бьет, как молотком по нервам,

Не каждому такое по плечу

Встать и пойти в атаку самым первым,

Искать других в сравненье не хочу.

Один из сотен тысяч на Земле и первый в космосе.

Ах, этот день двенадцатый апреля,
Как он пронёсся по людским сердцам.
Казалось, мир невольно стал добрее,
Своей победой потрясённый сам.

Какой гремел он музыкой вселенской,
Тот праздник, в пёстром пламени знамён,
Когда безвестный сын земли смоленской
Землёй-планетой был усыновлён.

Гагарин: Дорогие друзья, близкие и незнакомые, соотечественники, люди всех стран и континентов! Через несколько минут могучий космический корабль унесет меня в далекие просторы Вселенной. Что можно сказать вам в эти последние минуты перед стартом! Вся моя жизнь кажется мне сейчас одним прекрасным мгновением. Все, что прожито, что сделано прежде, было прожито и сделано ради этой минуты… Счастлив ли я, отправляясь в космический полёт! Конечно, счастлив. Ведь во все времена и эпохи для людей было высшим счастьем участвовать в новых открытиях… До скорой встречи!

(Главный пульт, светятся сигналы. Главный конструктор сидит за столом с микрофоном, ему виден пульт)

Руководитель стартовой службы Анатолий Кириллов: Ключ на старт!

Ведущий: С Гагариным будут говорить главный конструктор Сергей Павлович Королев, Николай Петрович Каманин, космонавт капитан Попович и старший лейтенант Леонов. Позывные Земли: Заря, позывные Гагарина: Кедр.

Кириллов: Пуск!

Ведущий 2: И тут же у оператора – непрошенная мысль: «Ведь у этого парня есть мать…» Он знал: врачи не подписали заключение о том, что космонавт возвратится живым.

Академик Парин: Мы верили, что человек вернется живым на Землю! Но с какими мозгами? – никому не было известно.

П.Р. Попович (за столом в противоположном от Королева конце сцены): Знал ли Юрий Алексеевич, на что он идет? Да, конечно, и на это он шел решительно и вполне сознательно. Вечером 10 апреля он пишет жене письмо-завещание.

Письмо Вале перед стартом:

"Здравствуйте, мои милые, горячо любимые Валечка, Леночка и Галочка!
Решил вот вам написать несколько строк, чтобы поделиться с вами и разделить вместе ту радость и счастье, которые мне выпали сегодня. Сегодня правительственная комиссия решила послать меня в космос первым. Знаешь, дорогая Валюша, как я рад, хочу, чтобы и вы были рады вместе со мной. Простому человеку доверили такую большую государственную задачу - проложить первую дорогу в космос!

Можно ли мечтать о большем? Ведь это - история, это - новая эра! Через день я должен стартовать. Вы в это время будете заниматься своими делами. Очень большая задача легла на мои плечи. Хотелось бы перед этим немного побыть с вами, поговорить с тобой. Но, увы, вы далеко. Тем не менее я всегда чувствую вас рядом с собой.

В технику я верю полностью. Она подвести не должна. Но бывает ведь, что на ровном месте человек падает и ломает себе шею. Здесь тоже может что-нибудь случиться. Но сам я пока в это не верю. Ну а если что случится, то прошу вас и в первую очередь тебя, Валюша, не убиваться с горя. Ведь жизнь есть жизнь, и никто не гарантирован, что его завтра не задавит машина.

Береги, пожалуйста, наших девочек, люби их, как люблю я. Вырасти из них, пожалуйста, не белоручек, не маменькиных дочек, а настоящих людей, которым ухабы жизни были бы не страшны. В этом тебе поможет государство. Ну а свою личную жизнь устраивай, как подскажет тебе совесть, как посчитаешь нужным. Никаких обязательств я на тебя не накладываю да и не вправе это делать.

Что-то слишком траурное письмо получается. Сам я в это не верю. Надеюсь, что это письмо ты никогда не увидишь, и мне будет стыдно перед самим собой за эту мимолетную слабость. Но если что-то случится, ты должна знать все до конца.

Я пока жил честно, правдиво, с пользой для людей, хотя она была и небольшая. Надеюсь, что через несколько дней мы опять будем вместе, будем счастливы.

Валечка, ты, пожалуйста, не забывай моих родителей, если будет возможность, то помоги в чем-нибудь. До свидания, мои родные. Крепко-накрепко вас обнимаю и целую, с приветом, ваш папа и Юра.
10.04.61 г."

Валя: Я прочитала это письмо много лет спустя, что же стоит заэтими словами – честность.

Кириллов: Зажигание!

Заря: Отошла кабель-мачта. Все нормально.

Кедр: Понял Вас. Почувствовал. Слышу работу клапанов.

Ведущий: Один за другим в строгой последовательности вступают в действие различные системы и агрегаты ракеты. (Шум стремительно нарастает, превращается в гром. Густые клубы дыма и пара обволакивают основание ракеты, поднимается выше, становиться гуще).

Кириллов: Главная!

Ведущий: В дыму бушует разгорается багрово-красное пламя огня. По степи из конца в конец, катятся громовые раскаты.

Оператор (торжественно выкрикивает): Подъем!!!

Ведущий: На циферблате 9 часов 06 минут 57 секунд московского времени.

Сквозь шуми гул явственно слышен голос Гагаринское - Поехали!

Поехали! Гигантский табун в 20 млн. л.с. рванул на полную тягу.

Ведущий: Пульс у Гагарина в это время 150 ударов в минуту.

Заря: Кедр, как чувствуете себя? Прием!

Кедр: Заря - я Кедр, чувствую себя хорошо. Вибрации и перегрузки нормальные, продолжаю полет. Все отлично. Прием.

Ведущий: "Все отлично" нет бы сказать - " Все хорошо". А он - отлично. А самому трудно говорить: перегрузки стягивают мышцы лица. «Восток» набирает быстро космическую скорость (28 тыс. км в час).

Гагарин: Я слышу рев ракетных двигателей, чувствую вибрацию. Меня вдавило в кресло так, как будто навалилось несколько тонн, трудно было пошевелить рукой или ногой.

Ведущий: Один за другой, использовав топливо отделяются ступени ракеты и наступает момент, когда Гагарин сообщил:

Я - Кедр, прошло разделение с носителями, согласно заданию. Самочувствие хорошее.

Ведущий: Корабль вышел на орбиту - широкую космическую магистраль.

Все вышли из бункера, стали обниматься и целоваться.

Победа! Королев пожал руки всем со словами "Спасибо, спасибо" и поехал звонить в Москву. Наступила невесомость.

Гагарин: Я почувствовал себя превосходно, все вдруг стало делать легче. Невесомость не сказывается на работоспособности человека. Я продолжал поддерживать радиосвязь с Землей по нескольким каналам в телефонном и телеграфных режимах. Я принимал послания, передавал сообщения о работе всех систем корабля. Все время наблюдал за показаниями приборов.

Заря: Ощущается ли шарообразность Земли?

Кедр: Да, конечно! Земля окружена ореолом нежно-голубого цвета. Затем эта полоса постепенно темнеет, становится бирюзовой, синей, фиолетовой и переходит в угольно-черный цвет. Неописуемая цветовая гамма! Как на картинах художника Рериха. В иллюминаторах отсвечивают алмазные россыпи ярких холодных звезд.

Ведущий: Наша земля, не пустырь, не погост –

Пашня, что тьмою веков не состарена,

Пашня усеяна зернами звезд –

Образ не мой, а Гагарина.

Ведущая: Пашня – главная из забот,

Которой еще недостаточно воздано.

Смоленский крестьянин с далеких высот

Землю увидел засеянной звездами.

Гагарин: Несмотря на сложную работу, я не мог не думать. Вспомнил маму, как она в детстве целовала меня на сон грядущий в спину между лопаток. Знает ли она, где я сейчас? Сказала ли Валя ей о моем полете?

Ведущий1: Подготовьте эфир к передаче сообщения ТАСС. (На разные голоса) Алма-Ата готовиться к выходу в эфир сообщения ТАСС, Саратов …, Владивосток …, Киев …, Новосибирск…, Минск…, Калининград… (женские голоса)

Ведущий2: Через полчаса все радиовещательные станции СССР подключены к центральной аппаратной радиокомитета.

Ведущая: Известный диктор московского радио Юрий Борисович Левитан, 12 апреля 1961 г. еще крепко спал, когда его разбудил телефонный звонок: «Срочно в студию! Машина уже за вами вышла».

Ведущий: В мгновение ока по этажам радиокомитета разнеся слух, что сообщение ТАСС будет читать Юрий Борисович Левитан. В Доме радио заволновались, еще со времен войны знаменитый диктор читал только самые важные, порой судьбоносные для страны и народа сообщения.

Левитан: Читая текст, я старался быть спокойным, но слезы радости застилали глаза. Так было и 9 мая, когда я читал «Акт о безоговорочной капитуляции гитлеровской Германии». Эти передачи шли прямо в эфир, к людям, к нашим соотечественникам и, конечно, ко всем людям Земли…»

Голос Левитана…

Комната Гагарина… стук в дверь, входит Света Леонова

Света: Валя! Включи радио, Юра в космосе…

Валя охнув, села на стул.

Запомнил эти вечные мгновенья

Наш, устремленный в будущее век:

Из космоса летящий человек

Включает двигатели торможенья,

И фото нам запомнилось навек:

Идут, идут минуты приземленья,

И слезы счастья, боли опасенья

Сверкают у подруги из-под-век…

Она вся с мужем там, на корабле,

С ним вместе приближается к Земле…

Как стеснено дыханье глубоко!

Движенья сердца как напряжены!

Нам не забыть лица его жены

В минуты приземления «Востока».

По всему миру люди вышли на улицу. Всеобщее ликование.

Голоса: Ура! Сибао! Гагарин! Все в космос!

Ведущий: Таймс: Для Жюля Верна это - 80 дней. Для Гагарина – 108 минут. Ведущая: Daily Mirror салютует русским и Дикой утке, так перевели фамилию Гагарина.

Ведущий: Ликующие люди не знали, что сделана только половина дела - выход на орбиту и полет. Впереди - переход с орбиты на траекторию спуска и приземление.

Ведущая: Долгие минуты подходили к контрольному времени. На последних секундах космонавт замер, даже придержал дыхание. Точно в намеченное время прошла 3-я команд.

Кириллов: 10 часов 25 минут.

Чтец: Юрий почувствовал резкие толчки, будто что то оборвалось. Корабль закружило, завертело вокруг своей оси. Голова-ноги, голова-ноги с очень большой скоростью вращения. Все кружилось. То вижу горизонт, то небо. Только успевал закрываться от Солнца, чтобы свет не слепил глаза. Синеватое табло, требующее приготовиться к спуску не загоралось. Связался с Землей, но шума поднимать не стал.

Доложил только, что торможение произошло. Для себя решил, что сядет нормально подсчитал: тысяч 6 до своей страны, тысяч 8 по стране, до Дальнего Востока где-нибудь сяду. Рассудил: обстановка не аварийная. По телефону сообщил, что разделения не произошло. А телеграфом отбил, что все нормально.

Как все эти доклады сочетались с сумасшедшим вращением – непостижимо.

Непостижимое самообладание, воля, трезвая оценка ситуации. Никакой растерянности, только уверенность в нормальном завершении работы.

Очертания Земли стали более черными шло снижение. Корабль подходил к плотным слоям атмосферы. Разделение запаздывало на 10 минут!! Что случилось? Ответить некому – связь прервалась.

Он понимал, что если разделения отсеков не произойдет, то ему возможно не вернуться на Землю.

10ч. 35 минут – резкий удар. Хлопок. Жесткий толчок. Приборы отсека отделились. Сначала нехотя, а потом все круче и круче пошел вниз, чтобы разрушиться и сгореть в атмосфере.

Высветилась долгожданная надпись: приготовиться к катапультированию!

Он давно готов.

Ведущий: Вдруг Гагарин увидел, что на краях шторки, которая закрывала иллюминатор «Взор», снаружи появился ярко-бордовый свет, такое же пламя металось за маленьким стеклянным куполом верхнего иллюминатора. Как соломинки вспыхнули и сгорели наружные антенны, незащищенные жаропрочной замазкой. Температура внешней оболочки спускаемого аппарата достигали 3-5 тыс. градусов.

Связь прервалась окончательно. Плотная атмосфера умеренно гасила скорость корабля и при этом обволакивала его полыхающим пламенем. Послышался треск. Не частый, но явно ощутимый.

Сроднившись с кораблем, став с ним единым целым, он как бы на себе ощутил огненные испытания, которым в эти минуты подвергался его корабль «Восток».

Яркий. Объятый пламенем рукотворный метеорит летел из межпланетного пространства к Земле. От чудовищного трения в атмосфере, воздух вокруг его круглых боков раскалялся до нескольких тысяч градусов.

А внутри пламенеющего метеорита сидел человек и работал.

До такого сюжета не додумался ни один в мире писатель-фантаст.

Что же должен делать человек, летящий в машине, объятой пламенем. Только то, что пожар доберется и до него. Нужно только не дать сознанию овладеть этими мыслями. Нет. Гагарин продолжал фанатично верить в надежность техники Королева.

К счастью огненное шоу быстро прервалось. Багровый огонь погас.

Вскоре колебания и подрагивания показались пустяковыми в сравнении с новыми испытаниями. Начали расти перегрузки, по его ощущением они подбирались к высшим показателям. Вес тела – больше полутоны. Ю.А. через силу вглядывался в показания приборов. Главное – не потерять сознание. Серая пелена темнела. Накатилась слабость. На долю секунды все, и он сам погрузились в черноту… Трудно объяснить, какой человеческий механизм включает силу воли на ее предельную мощность. Вот и сейчас: преодолел, переборол.

Перегрузки пошли на убыль и вовсе исчезли. Значит, все нормально – сажусь! Высота 7 тыс. км – выстрел, катапультировался.

Гагарин: С высоты обзор очень хороший. На одном берегу – большой город, на другом, почти напротив – город поменьше. Железная дорога. Через реку – ж/д мост. Песчаная полоса уходит дальше в воду. Неужели Саратов? Конечно, Саратов…

«Случилось как в хорошем романе: мое возвращение из космоса произошло в тех самых местах, где я впервые «встал на крыло». Прошло 6 лет. Всего 6 лет… В этот день я летал в 200 раз быстрее, в 200 раз выше, в 200 раз выросли советские крылья.

В скафандре, по-рабочему, как был,

У Волги на виду, ему знакомой,

На вспаханную землю он ступил

И зашагал, растаптывая комья.

На перелеске, пашни посмотрел.

Земля! И вид ее не изменился.

Сегодня в космос он с нее взлетел,

Сегодня ж на нее и возвратился.

Все так же низко облака бегут,

Все также небо сосны стерегут,

Все тот же день,

Часов все та же мера...

Прошло лишь сто,

Сто с небольшим минут.

А на Земле уже иная эра,

Которую космический зовут!..

Наш смоленский, наш родной, наш звездный человек.

Ведущий: С ликованием встретила планета первый полет в космос землянина, гражданина нашей страны – Ю.А. Гагарина. Как его любили у нас в стране, любили его и за рубежом. Тамошние люди, не склонные, мягко говоря, к нашим оценкам, говорили о нём: «Этот человек стоит столько золота, сколько весит сам». Но, как сказал Титов, «он был сильным, он никому не позволял превращать себя в звезду. Он жаждал новых полётов».

Чтец:

Я спустился сквозь облако
перистое,
и оказалось –
герой…
Выпало мне первенство –
первым мог быть и второй.
Слава была подлинная,
славы было полно,
но следующего подвига
мне не дано.
Меня охраняют от гибели,
живого отлили в медь.

Я тяготения имени
не в силах преодолеть…
Неужто почётным
праведником
показаться толпе
и стариться
памятником
самому себе? –
речи, приёмы, застолья
на весь отпущенный век…
Но я ведь не только
история,
я живой человек!
Простите меня, начальники,
Родина и народ,
позвольте вы мне нечаянный
ещё хоть один полёт!
Полна моя молодость истиной,
что верить нельзя в предел…

Не вынес я славы пожизненной.
Я жить перед смертью хотел.

Ведущий: Не было на планете человека, который пользовался бы такого известностью и любовью всего мира от вездесущих мальчишек до монархов и президентов.

Ведущая: Ему писали письма со всего мира. Объем корреспонденции был настолько внушительным, что министерство связи вынуждено было ввести для почты Гагарина специальный индекс, как для целого почтового отделения «Москва-705»

Ведущий: Читал часами. Смеялся и грустил, молчал в задумчивости.

Надо же – вырвалось у него однажды – в его руках была телеграмма:

Чтица: «Мсье, я племянница Жюля Верна и в этом качестве хочу выразить Вам восхищение Вашим подвигом. Вы осуществили мечту Жюля Верна. Если бы он был жив, он, конечно, находился бы сейчас возле Вас, разделяя радость Вашей страны. Браво! – от всего сердца желаю Вам всего счастья, какое только возможно»

Кюнстин Аллот де ла Гюйе.

Ведущая: Одни посылали письма открыто, другие вынуждены были делать это тайком. Но все были откровенны. В каждом по-своему, в них было восхищение его подвигом, признание могуществом России.

Чтица: «Поздравляем с осуществлением извечной мечты человечества»,- семья Циолковских.

Ведущий: Некоторые письма он перечитывал по нескольку раз и потом увозил их с собой в Звездный, чтобы показать товарищам космонавтам. Многие из посланий хранятся сейчас в музее «Звездного». Это он передал их туда. Передал по глубокому убеждению и велению своего доброго сердца. Разве он мог, познавший в детстве ужасы войны, оставаться равнодушным, читая такие строки.

Чтец: «Дорогой Ю.А.! Много Вы получаете писем, но я уверен, что у Вас нет еще письма, написанного человеком, у которого отсутствуют руки. У меня нет обеих кистей рук. К тому же у меня нет и ног, всего на моем теле 14 ран. Свою инвалидность я получил, защищая родину от фашизма. В 1942г зимой на полях Сталинградской области я в последний раз пошел в бой на своих ногах, держа винтовку в руках, которые у меня тогда еще были. И вот сейчас я инвалид, но это письмо пишу сам без чьей-либо помощи, пишу Вам, человеку, открывшему эру полетов в космос. Спасибо Вам, Ю.А., вы прославили нашу Родину навечно. Такое не забывается» А. Пусторезов. Пермь.

Чтица: Вы не знали страха и унынья,

По-солдатски службу отслужив.

Будет ваше мужество отныне

Эталоном жизни тем, кто жив.

Чтец: И еще выдержка из одного письма, которое он перечитывал несколько раз, нервно постукивая пальцем по столу:

«Я полез по мерзлой земле от деревни Большая Береза – один км – восемь часов. И за это время я стал седым. Это нужно было для Родины, для победы. Я склоняю свою седую голову перед тобой, Юрий» Майор Дубровин Валентин пенсионер, г. Львов

Чтица:

Из последних траншей

Сорок пятого года

Я в грядущие

Вдруг загляделась года —

Кто из юных пророков

Стрелкового взвода

Мог представить,

Какими мы будем тогда?..

А теперь,

Из космических семидесятых,

Я, смотря в раскаленную

Юность свою,

Говорю удивленно и гордо:

— Ребята!

Мы деремся

Еще на переднем краю!

Ведущая: Гагарин очень любил свою мать. Он говорил: «Всем хорошим во мне я обязан моей маме. И вот – он прилетел, стал спускаться по трапу. Рапортует и к ней, обнял, вытер своим платком слезы и сказал, как в детстве: «Мам! Не надо, больше не буду».

Поэтому, прочитав письмо матери трех погибших сыновей, он долго сидел потрясенный. В этот день он не читал других писем.

Чтица: «Дорогой мой сын, герой Юрий Алексеевич Гагарин!

Разрешите мне – матери-старухе (68лет) с большим горячим материнским чувством обнять крепко и поцеловать тебя, мой сын и сын всего народа.

О подвигах мечтали и мои дети, и они совершали их в годы Великой Отечественной Войны. И хотя мне сейчас очень тяжело вспоминать Володю, Антона и Сашу, трех сыновей, погибших на фронтах, но я горжусь, что они внесли свой вклад в завоевании для нас счастливой жизни, такого времени, когда люди достигли такой высоты науки, при которой совершают подвиги, подобный Вашему, дорогой Юрий Алексеевич.

Пусть Ваше имя прославится в веках.

Мать троих погибших сыновей, подвигом своим Вы почтили память.

Большое спасибо Вам».

Чтец: В автобиографической книге «Дорога в космос» Ю.А. очень тепло говорит о письме французского лётчика:

«Позвольте мне, французскому летчику полка «Нормандия Неман», бывшему добровольцу в небе на вашем фронте и сражавшемуся плечом к плечу с русским народом против общего врага – германском фашизмом, выразить Вам, насколько я горд и счастлив, что именно советский человек первым открыл во всю ширь Мирный путь в космос и вместе с тем первую строку исследований Вселенной и научного познания мира».

Франсуа де Жоффр – офицер ордена Почетного легиона кавалер ордена Красного знамени.

Ведущий: Письма-поздравления, письма-просьбы, письма-приглашения, письма-вопросы… За каждым он видел человека с его радостями и горестями, с его дебатами и думами. Его отзывчивость несла людям тепло и успокоение. Вот два письма, которые не нуждаются в комментариях.

Чтица: «Дорогой Юрий Алексеевич!

Вот по какому делу я вынуждена написать Вам. Три года назад я взяла из детского дома и усыновила прелестного мальчугана. Зовут его Вова. В шумной ребячьей ватаге его всегда выбирали космическим начальником. А недавно мальчишки хвалились друг перед другом своими отцами

- У меня папа - шофер!

- А у меня - инженер!

- А у меня…

Дошла очередь до Вовки, он возьми и выпали:

- А у меня космонавт!

Все, конечно, засмеялись. Не поверили Вовке. Домой он пришел в слезах. Уткнувшись мне в колени, жаловался:

-Женька Семичев дразнится, что у меня отца нет, а у меня есть – летчик. Мам, ведь у меня есть отец – космонавт?

Кое-как я успокоила Вовку. Но как ответить на его вопрос так и не придумала. Помогите мне, дорогой Юрий Алексеевич».

Марфа Котова

Ведущий: Ответное письмо.

Чтец: «Дорогой Вовка!

Мне рассказали, какой ты славный парень и как отважно водишь к самим звездам космические корабли. Вот еще немного подрастешь – вместе полетим к Марсу на взаправдашнем звездолете. Не возражаешь? А Женьке Семичеву, который дразнит тебя, скажем, что я на него в страшной обиде. Если тебя кто будет обижать или тебе придется в жизни очень туго – напиши мне. Всегда охотно приду на помощь. Считай меня своим верным другом, а если хочешь, то и своим отцом.

Твой Юрий Гагарин»

Ведущий: У Гагарина остались без ответа всего 8 писем.

Чтец:

Из многих портретов,

зимовавших и летовавших,

что там! можно сказать, вековавших,

обязательно уцелеют

лишь немногие. Между ними

обязательно — Юрий Гагарин.

Час с минутами старый и малый,

черный с белым, белый с красным

не работали, не отдыхали,

а следили за этим полетом.

В храмах божьих, в молельнях, кумирнях

за Гагарина били поклоны,

и хрустели холеные пальцы

академиков и министров.

Палачи на час с минутами

прекратили свое палачество,

и пытаемые шептали

в забытьи: а как там Гагарин?

Вдруг впервые в истории мира

образовалось единство:

все хотели его возвращенья,

и никто не хотел катастрофы.

Этот час с минутами вписан

во все наши жизнеописанья.

Мы на час с минутами стали

старше, нет, скорее, добрее,

и смелее, и чем-то похожи

на Гагарина.

А значки с его улыбкой

продавались на всех континентах,

и, быть может, всемирное братство

начинается с этой улыбки.

«Каким он парнем был…» - песня (А. Пахмутовой)

Дата добавления: 2015-07-18