Позиция терапевта в системно – феноменологическом подходе

В каждой терапевтической школе существуют разнообразные представления и предписания относительно того, как должен вести себя терапевт, и какую позицию он занимает по отношению к клиенту. Например, в классическом психоанализе таким требованием является соблюдение нейтральности аналитика в отношениях с пациентом. Гештальт – подход провозглашает ценность текущего опыта и активную включенность в процесс самого терапевта. Экзистенциальный консультант становиться для клиента кем-то вроде товарища, когнитивный терапевт – «уговариватель» и т.д.

Рано или поздно каждый терапевт начинает задумываться о собственной терапевтической позиции. Для меня терапевтическая позиция – это философия, образ мышления и действия, набор осознаваемых и неосознанных убеждений и историй, которых придерживается терапевт в своей работе. Терапевтическая позиция – это экзистенциальная позиция терапевта по отношению к клиенту, к себе самому, к процессу терапии и процессу изменения и исцеления.*

В этой работе я представляю свое понимание сущности терапевтической позиции в системно – феноменологическом методе и системных расстановках. В ходе анализа литературы по этому методу, наблюдения за ведущими расстановок и личного терапевтического опыта я попытался выделить важные характеристики позиции терапевта – расстановщика.

Кроме теоретического обобщения я решил провести экспериментальное исследование позиции системно – феноменологического терапевта. Исследование было пилотажным и кроме своей основной цели (собственно, анкетирования терапевтов), мне была интересна реакция сообщества на такую попытку изучения расстановок. Практически все мои письма оказались без ответа, некоторые расстановщики отписались, что не понимают как можно изучать терапевтическую позицию. Другие писали, что не могут охарактеризовать и описать то, что они делают как терапевты. Лишь десятая часть моих респондентов ответила на вопросы анкет. Собственно эти люди и стали выборкой для исследования. Результаты моего исследование представлены в отдельной главе.

Изучение терапевтической позиции расстановщика не кажется мне законченным. Скорее осталось больше вопросов, нежели я получил ответов. Однако я надеюсь, что мне удалось показать в своей работе особенности терапевтической позиции в системно – феноменологическом методе

Мое знакомство с системно – феноменологическим методом и системными расстановками произошло в 2004 году. Тогда на учебной программе по гештальт – терапии, ведущий сделал несколько расстановок для участников семинара. Мое первичное отношение к методу было весьма скептическим. Я совершенно не понимал, как он работает. Интервенции терапевта казались мне какими-то магическими. И все же необходимо признать, что я тогда был поражен. Поражен в первую очередь тем, насколько быстро удается пробиться к ядру клиентских проблем, мягко минуя возможные сопротивления, отвлечения и интеллектуализации. Так же я был удивлен той огромной энергией любви и связи поколений, которая наблюдается в расстановке. Архаичная, слепая любовь ребенка к своим родителям и предкам становилась видимой, слышимой и даже физически ощущаемой, когда я находился в расстановке как заместитель. И всё же мой скепсис оставался. В то время я смотрел на расстановку как на интересное дополнение к гештальт – терапии, своего рода психодраму семьи. В то время я сам сделал две свои расстановки, однако, результата это не принесло. Метод не сработал или я не захотел, чтобы он сработал.

Тогда я был увлечен гештальт – терапией, увлечен с ревностью и ригидностью неофита. Спустя какое – то время начало приходить понимание этого вида терапии, я стал формировать свой индивидуальный стиль и экспериментировать. Период неофитства закончился. Я дополнял свои знания изучая судьбоанализ, эриксоновские техники и глубже погружаясь в гештальт – терапию. Однако ощущение неполноты оставалось. Судьбоанализ объяснял функционирование родового бессознательного, техники Эриксона помогали работать с историями и парадоксами, гештальт ориентировал на личную ответственность и зрелось. Но чего-то не хватало.

И тогда я задумался о семье, о ее влиянии на судьбу человека, о взаимосвязях с предками. На одной из сессий в моей личной терапии я сделал расстановку. И тогда она сработала – осознание собственного переплетения навело меня на мысли исследовать этот метод.

Сейчас я понимаю, вера в метод решает очень многое. Скорее даже не вера (т.к. вера для меня предполагает отказ от самостоятельного размышления и полное подчинений), а доверие. На той индивидуальной расстановке я стал доверять методу и доверять тому, что происходило в расстановке, без особых размышлений на этот счет. Сегодня я бы сказал об этом так – я начал учиться феноменологическому познанию, непосредственному восприятию происходящего.

Энергия решения той расстановки помогла мне сделать первые шаги на пути. Я набрал группу и организовал учебную программу по расстановкам в Екатеринбурге. Сейчас эта программа заканчивается. Я много е узнал о методе, многое попробовал на себе. Тот скепсис, о котором я писал выше, трансформировался в критичность и твердую почву под ногами в отношении расстановок. Я не считаю этот метод магическим. Я не считаю, что с помощью расстановок можно решать все запросы клиентов. Я опасаюсь, что этот уникальный метод выйдет в тираж, станет уделом непрофессионалов от психологии в силу свой кажущейся простоты, будет дрейфовать в сторону эзотерических «высоких сфер». И, невзирая, на свои опасения, я буду применять метод расстановок в своей практике.

Количество терапевтических позиций разнообразно, как и самих терапевтов, их представляющих. Однако мне кажется возможным рассмотреть типичные терапевтические позиции через призму парадигм психотерапии.

Термин «парадигма» ввел в научное сообщество философ Томас Кун, изучавший развитие и изменение всеобъемлющих систем человеческого знания. Под парадигмой подразумевается взаимосвязанный комплекс основополагающих убеждений, отношений, взглядов, предположений и историй, выходящих за пределы фактических данных и положений самой теории. Таким образом, под парадигмой понимается нечто более глубокое, чем мнение о мире, который человек воспринимает или конструирует, теоретически или прагматически. Понятие парадигмы можно сравнить с углом зрения, с местом, на котором стоит наблюдатель. Парадигма – своеобразная призма, через которую человек смотрит на действительность.

В современной психотерапии я выделил три резко отличные друг от друга парадигмы [7].

Классическая научная парадигма, можно назвать ее медицинской или психиатрической. В ее основе лежит естественно – научная (нач.20 века) парадигма: эксперимент, детерминизм, статистическая закономерность, линейная логика, механистичность, объективность, всевозможные классификации.

Такая психотерапевтическая парадигма распространена в медицине. Предметом психотерапии в такой парадигме является организм, его системы (например, ЦНС) и их физиология. Постулируется разделение на норму (здоровье) и патологию (болезнь). Лечение основано на диагностических критериях патологии и прогнозе. В исследовании фиксируются объективные факторы: события жизни, травмы и пр., а субъективные– объективизируются. Терапевт выступает как эксперт по проблеме клиента, это традиционный подход в психиатрии. Пациент (терпящий страдание) или больной (испытывающий боль) безответственен, зависим, апатичен и не способен к самостоятельности. Задача терапевта – лечить, использую естественнонаучный подход, «починить» пациента.

Психоаналитическая парадигма. Очень специфическая, особенная парадигма, сложная и глубокая, резко очерченная от предыдущей. Предмет исследования – психика. Иногда аналитики говорят о личности, но под этим понимается совсем не то, что в следующей (гуманистической) парадигме, не судьба человека, а структура личности.

Базовые постулаты:

· Существование бессознательного

· Согласие с причинно-следственной моделью объяснения психических конфликтов.

Предмет исследования – психика человека. Представители этой парадигмы пользуются психиатрической терминологией, однако вкладывает в нее другой смысл. Подход – линейный и детерминистский (причинный). Терапевт находиться вне клиента, трансцендирован от него. Клиент остается наедине со своим виртуальным миром. Задача терапевта – объяснить, что происходить с клиентом, углубляясь в далекое прошлое для обоснования причин настоящего поведения.

Гуманистическая. Самая специфическая и наиболее труднодоступная парадигма. Является наиболее современной из всех. Иные слова, подчеркивающие разные аспекты этой парадигмы – феноменологическая или экзистенциальная. Эта парадигма очень разносторонняя и развивающаяся. Предмет исследования – личность клиента, под которой понимают индивидуальную судьбу человека и его опыт контактов со средой. Фокус внимания в этой парадигме сосредоточен главным образом на субъективном: чувствах, смыслах, переживаниях, опыте. Объективные факторы или не играют роли или субъективизируются. Научная доказуемость или иные научные аргументы не имеют никакого значения для психотерапии и остаются в стороне. Терапевт – такой же человек со своими проблемами и опытом. В терапии происходит встреча двух людей, их экзистенциальный диалог. Проблемы и конфликты рассматриваются нелинейно, системно. Изменения носят парадоксальный характер. Акцент во взаимоотношениях клиента и терапевта ставиться на феномены контакта, которые возникают в отношениях. Объяснительной модели мира не существует или она носит утилитарный характер, изменяясь от случая к случаю. Задача терапии – дать вырасти клиенту, создать для него условия для благоприятных изменений. Терапевт не несет ответственность за клиента; за свои изменения или неизменность отвечает сам клиент.

Системно – феноменологический подход относится к гуманистической парадигме. Кроме общих выделенных особенностей, присущих данной парадигме, системно – феноменологический подход обладает следующими собственными специфическими характеристиками и аксиомами:

· признается существование некой силы, действующей между людьми одной системы (семьи, в первую очередь) и через них на глубинном архаичном уровне;

· в терапии происходит нахождение образа порядка с помощью восприятия наблюдающего извне терапевта и заместителей;

· признается существование иерархического временного порядка, временной иерархии внутри базового порядка;

· доверие к заместительному восприятию и полю расстановки;

· признается существование системной (родовой) совести, действующей через базовый порядок, системную связь и баланс «давать – брать».

С точки зрения философского фона системно – феноменологический подход противопоставляет себя конструктивистско – системным подходам, исходящим из того, что люди через представления или концепты придумывают или «контейнируют» действительность.

Системно – феноменологический подход Хеллингера ставит на передний план процесс восприятия. И это восприятие обращено к «базовому порядку» внутри системы. Таким образом, этот порядок воспринимают и ищут, а не придумывают. И решение трудностей клиента становиться возможным при обнаружении и признании существования системного переплетения и поиска образа порядка, освобождающего от него [6].

Хеллингер говорит о двух вида познания действительности. Первый вид познания – научное. Научное познание реальности основывается на признании определенных познаваемых законов существования действительности и рациональной логике. Данный вид познания используется в большинстве т.н. «точных и естественных наук», где возможно провести повторяемый эксперимент для проверки гипотезы. Такой тип познания крайне важен для создания точных и объективных моделей действительности. Этот тип познания характеризуется индуктивной логикой, т.е. обобщения происходят «снизу вверх» - по мере накопления определенных данных появляется возможность дополнить или заново создать теорию, объясняющую определенные факты и явления действительности. Научное познание основывается на парадигмальном мышлении, использовании эксперимента и критериев фальсификации и верификации, предложенных Поппером. Это познание предполагает объяснение и интерпретацию реальности.

Феноменологическое познание не стремиться объяснять действительность. Теории, конечно, могут быть использованы, однако это всего лишь прикладной инструмент, от которого при необходимости отказываются. Этот тип познания ориентируется на действительность как таковую, без необходимости ее объяснять и интерпретировать. Феноменологическое познание опирается на феномены – наблюдаемые проявления действительности. Поэтому это познание предполагает восприятие. Истина в данном случае – мимолетна и появляется лишь на мгновение, однако сразу становиться понятно, что это была именно она. Таким образом, истина в феноменологии – не конечная данность, она может быть иной в другой момент времени и обстоятельствах. В какой то мере данный путь познания слеп. Познавая, таким образом, терапевту необходимо отказаться от своих идей и представлений относительно того, что происходит, отказаться от воли, отказаться от страха. Данная позиция – позиция отказа и смирения, позиция незнания и согласия [11,12,13,14].

«Пустая середина» (далее ПС) - термин, предложенный Бертом Хеллингером, относительно внутренней терапевтической позиции ведущего системных расстановок. ПС описывается Хеллингером как место «где нет ни намерений, ни страха» [13 с.24]. Терапевт остается сосредоточенным и открытым всему, что происходит в расстановке. Хеллингер называет такую позицию «смирением» - «лишенную намерений позицию, которая соглашается с больным человеком, какой он есть, соглашается с его болезнью, какая она есть, соглашается с его судьбой, какая она есть».

Сосредоточенность терапевта прекрасно описал Хеллингер – «…он ждет, подобно кораблю с расправленными парусами…» Сосредоточенность означает высокую концентрацию внимания на происходящем, центрирование на опыте «здесь и сейчас». Однако сосредоточенность относиться не только к когнитивной сфере. Сосредоточенность – это еще и концентрация на собственных эмоциях. Это некая характеристика, которой невозможно достичь только усилием воли, через старание. Сосредоточенность возникает, когда терапевт проходит через этап сознательного старания и усилия и перестает стремиться к тому, чтобы стать сосредоточенным. В этот момент отказа от усилия парадоксальным образом появляется сосредоточенность. На языке даосизма или дзэна переход в это состояние происходит через недеяние.

Терапевт во время работы отходят от всего частного, ориентируется на общее, прежде всего на систему клиента. Отказ от частного проявляется в том, что терапевту может быть совершенно не важны различные нюансы и тонкости жизни клиента. Терапевт стремиться охватить более общее, не детализирует и не анализирует. Он смотрит на проблему клиента в контексте его системы, в контексте того, что в ней происходит. Данный подход, однако, имеет и ряд недостатков. Чрезмерная ориентация на системные процессы может в известной мере обесценивать личную ответственность клиента за происходящее с ним.

Терапевту приходиться произносить правду, какой бы ужасной она не была. Причем он озвучивает правду, которая очевидна для участников расстановки и клиента. В этот момент терапевт проявляет свое мужество и отказывается от страха. Такой подход позволяет клиенту стать серьезным и сильным и посмотреть на проблему искренне. Если терапевт не отказывается от страха и бережет клиента, он отнимает у него силу и ответственность за решение проблемы. Страхи терапевта препятствуют и более полному контакту с полем расстановки. Поэтому для успешной работы важно отказаться от страхов и проявлять мужество [12,13].

Терапевт может начинать работу с желанием помочь клиенту, сделать ему лучше, «починить» что-то у клиента. Такая работа будет обречена на провал. Терапевт, занимая такую позицию, проецирует на клиента собственные ожидания и нормы и втягивает его в отношения переноса. Намерения терапевта, даже самые благие (а есть ведь известная поговорка про такие намерения) не приносят пользы клиенту. Они могут принести пользу только терапевту, сохраняя его идентичность и самооценку. Терапевт на время оставляет все свои побуждения и отдает себя во власть действующих в расстановке сил. Такой подход обеспечивает терапевту его сохранность и серьезность отношений с клиентом. Отказываясь от собственных намерений, терапевт отдает ответственность за судьбу и решение проблемы самому клиенту. Терапевт сдержан и помогает клиенту увидеть реальность, какой бы она не была. Это означает, что терапевту необходимо внутренне освободиться от намерений, а также от властных представлений. Самый главный отказ, на мой взгляд – этот отказ от моральных суждений, отказ оценивать, что хорошо, а что плохо. Тогда терапевт сможет быть в согласии с тем, что происходит. Он доверяет происходящему, не оценивая и не стремясь ничего изменить. Тогда как это не парадоксально изменения приходят сами собой. На подобном постулате основывается теория парадоксальных изменений А.Бейсера, на мой взгляд, данная теория хорошо описывает, то, что происходит в расстановках. Соглашаясь с тем, что есть и, принимая себя с этим, клиент открывает возможность для изменений.

Интерпретация проблемы клиента в расстановке может быть полезна, однако общим принципом ведения расстановочной работы является опора на феномены. Уникальность метода расстановок состоит в том, что терапевт не привносит чего-то своего в процесс. Он наблюдает и позволяет событиям просто происходить. При этом клиент мягко и ненавязчиво возвращается терапевтом в ситуацию непосредственного наблюдения за происходящим в расстановке. Например, если клиент отворачивается, то терапевт предлагает ему посмотреть и т.п. ориентация на отказ от интерпретаций помогает сохранять контакт с полем расстановки, как самому клиенту, так и терапевту. Такой образ действия приносит определенную пользу – создает пространство для терапевтических изменений. Следует отдельно сказать о так называемых «разрешающих фразах». Эти фразы есть в арсенале терапевта, и он использует их в определенных похожих ситуациях или динамиках. Однако, сами по себе, эти фразы часто не более чем ритуал, позволяющий клиенту максимально сжато признавать существующее в расстановке. Есть опасность того, что терапевт будет использовать разрешающие фразы повсеместно, без учета нюансов. В этом случае фразы просто-напросто потеряют свою силу и станут просто проективным опытом самого терапевта, который нарушил контакт с полем расстановки.

Рассматривая позицию терапевта – расстановщика, мне представляется интересной идея Перлза о том, что терапевт действует в полярности «апатия – эмпатия» в отношении интереса и контакта с клиентом.

Апатия – терапевт не контактирует с клиентом, находиться далеко от него, не дает обратную связь, интерпретирует, занимает позицию знающего и лечащего врача. Эмпатия – терапевт находиться в слиянии с клиентом, дает слишком много поддержки и исключает из поля самого терапевта Симпатия – терапевт в контакте с клиентом, в процессе личного взаимодействия. Симпатия характеризуется включением терапевта в поле, осознавание как себя, так и клиента [8]. Терапевт – расстановщик не апатичен и не эмпатичен. Скорее он испытывает симпатию, в первую очередь к системе клиента. Находясь в отношениях симпатии с системой терапевт получает огромный ресурс поддержки от нее и сразу завоевывает доверие клиента. Например, терапевту крайне важно начать защищать того, кого в данной системе больше всего ругают и не признают его способ существования. Такое поведение позволяет терапевту присоединиться к системе на уровне первичной связи и соблюсти важный архаичный иерархический порядок на право принадлежности к системе каждого из ее членов, каким бы он не был.

По словам Хеллингера «Существуют чувства, на которые можно полностью положиться». Он называет их метачувствами. Эти чувства обладают следующими свойствами:

· они лишены эмоций, это чувства в чистом виде

· они вызывают ощущения гармонии и легкости

· они просты

· они свободны от совести (личной и коллективной)

Хеллингер называет несколько метачувств: мудрость, как способность различать, возможно нечто или невозможно; смирение, как согласие с тем, что происходит; мужество, как отказ от намерений и страхов.

Терапевт, работая в расстановке, сам находиться на уровне метачувств и помогает клиенту прийти к ним, освобождаясь о перенятых чувств, осознав вторичные и закончив первичные. Таким образом, в терапевтической модели расстановщика важным является не только осознанное отыгрывание и переживание остановленных эмоций и чувств клиентом, но и создание после этого базового ощущения благополучия. Тогда отреагирование будет иметь длительный результат, а не станет очередным защитным механизмом.

В расстановках бывает так, что заместители начинают привносить свои собственные чувства и оценки ситуации клиента, подменяя тем самым непосредственное восприятие. Заместители могут начать любезничать, смущаться говорить об определенных чувствах, которые у них возникают, считывать внешний вид расстановки, интерпретировать происходящее и т.п. и различными другими способами отвлекаться от непосредственного восприятия ситуации расстановки. В этом случае терапевту важно обращать внимание на тонкие телесные сигналы заместителей, на то, что кто-то вдруг выпрямился или сгорбился, опустил глаза или наклонился в сторону другого. Внимание к тонким телесным сигналам обеспечивает терапевту хороший контакт с полем расстановки и позволяет следить за изменениями энергии в ней. Кроме того, тонкие сигналы тела могут показывать существующие системные динамики, нерешенные конфликты и скрытые ресурсы для системы и клиента.

Терапевт стремиться к новому восприятию каждой расстановки, он делает новые наблюдения, проверят результат и делиться ими с остальными участниками (клиент, заместители). Таким образом, терапевт остаётся феноменологически открытым, открытым для восприятия феноменов расстановки. Открытость можно сравнить со свежестью взгляда, новизной восприятия каждой ситуации. Восприятие терапевта как будто очищается перед каждой новой расстановкой. Такая открытость, на мой взгляд, связана с интересом терапевта к происходящему в расстановке. Если терапевт теряет интерес, то тогда он или прерывает расстановку или определенным образом срывает контакт с полем расстановки: через проективные механизмы (когда в расстановке ищется что-то знакомое), авторитарное поведение, отказ от ответственности, и т.п. Решение представляется мне таким – согласие с тем, что в данный момент терапевтическая открытость и интерес снижены. Тогда парадоксальным образом через некоторое время новизна восприятия и интерес возвращаются, и дальнейшая работа может быть весьма успешной.

Контакт с полем расстановки может происходить через следующие модальности.

Зрение.

Наблюдение за расстановкой является, пожалуй, самым объемным способом контакта с ней. Терапевт внимательно наблюдает за расстановкой, наблюдает за клиентом и наблюдает за группой. Наблюдая за расстановкой, терапевт может многое увидеть: остановленные чувства, скрытые динамики и конфликты, ресурсы для принятия и изменения ситуации. Наблюдая за клиентом, терапевт может увидеть стойкие идентификации, остановленные чувства, ресурсы, способы избегания и наиболее сильную системную динамику для данного клиента. Наблюдая за группой, терапевт получает уникальную возможность для обратной связи верности своих действий. Например, если в группе нарастает беспокойство, участники отвлекаются и рассосредоточены, то, скорее всего расстановка идет в неправильном направлении и терапевт привносит свою энергию, пытаясь что-то решить за клиента. Следует отметить также способ наблюдения за расстановкой. Терапевт не концентрируется на чем-то одном, его внимание свободно течет, в то же время парадоксальным образом терапевт предельно сконцентрирован на происходящем в расстановке.

Слух.

Данная модальность, на мой взгляд, также играет весьма важную роль в расстановке. Про слух терапевта есть весьма старый анекдот. Терапевта спрашивают: «Как вы можете выслушивать стольких людей целый день?» «А кто слушает?» - ответил терапевт. Этот анекдот отражает расхожее мнение, что слух есть некая деятельность, которая не зависит от других форм восприятия, скучная деятельность, требующая высокого напряжения. Однако слух может быть чрезвычайно активным и открытым процессом. Тот, кто действительно слушает, пропускает звуки через себя, позволяя им воздействовать. Этот приятный процесс часто воспринимается как второстепенный по сравнению с извлечением звуков и речью. Также существует представление, что слушание - пассивный процесс, в котором слушатель ждет своей возможности заговорить. Каждый человек слушает по своему. Он может обращать внимание на факты, критику, непонятную информацию, поддержку и пр. в расстановке терапевт также максимально открыт и активен в процессе слушания, он позволяет речи клиента проходить сквозь него, и отмечает собственные реакции на те или иные слова или фразы. Слушание для терапевта – расстановщика – важный момент контакта с клиентом и полем расстановки. Он отмечает малейшие изменения модуляций голоса, изменение тембра, темпа, мелодичности и других вокальных характеристик, задержки дыхания, звуки, которые издают заместители или клиент. Терапевт, находящийся в контакте с полем расстановки, особо внимателен к тому, что говориться, но он также прислушивается к тому, как это говориться, поэтому он слышит больше чем просто слова.

Движение.

Для усиления контакта с расстановкой терапевт может начать двигаться в ее поле: подходить ближе или отступать дальше, приближаться к кому – либо из заместителей и пр. Передвижение в поле расстановки также дает терапевту возможность посмотреть на расстановку с разных углов. Передвигаясь по расстановке, терапевт осознаёт свой телесный резонанс и отмечает наиболее слабые и наиболее сильные энергетические потоки. Данное наблюдение помогает терапевту в восприятии системных динамик и ресурсных мест для заместителей. В затруднительных и тупиковых ситуациях терапевт может найти себе место в расстановке и с этого места начинать прояснять историю клиента или остановиться и сделать небольшую паузу.

Телесный резонанс

Телесный резонанс терапевта очень важен для контакта с полем расстановки. Терапевт перемещается внутри расстановки и отмечает тонкие сигналы своего тела на происходящее. Различные ощущения – тяжести, тошноты, силы или бессилия, напряжения или расслабления помогают терапевту определять скрытые динамики и конфликты в системе клиента. С помощью телесного резонанса ведущего также можно установить все ли фигуры присутствуют в расстановке или кого-то не хватает. Телесные резонанс появляющийся, когда терапевт стоит в разных частях расстановки также сигнализирует о динамиках внутри системы. Терапевт ощущая определенные изменения в своем теле может задавать клиенту вопросы о подобных ощущениях у него или у кого-нибудь из членов его системы. Может случиться так, что телесные ощущения, переживаемые терапевтом, являются своеобразной телесной метафорой системы клиента. Бывают такие расстановки, где телесные ощущения тяжести или напряжения настолько сильны, что заместители с трудом стоят на ногах. Подобное может испытывать и терапевт, однако ему важно оставаться в контакте с происходящим вне и внутри него, демонстрируя клиенту модель устойчивости и сострадания к происходящему.

Данная позиция основана на симпатии терапевта, выходящей за рамки индивидуально – личного, симпатии к системе клиента. Эта позиции позволяет терапевту держать в поле зрения оба аспекта проблемы клиента – системный, основанный на переплетениях и остановленных чувствах и личный, основанный на собственном вкладе клиента в его затруднительную ситуации. Таким образом, терапевт видит взаимодействие надындивидуальной системной связи и индивидуальной ответственности клиента. Если терапевт будет понимать проблему клиента односторонне, только как результат квазимогущественных системных переплетений и не будет учитывать личного вклада клиента в происходящее, тогда такой подход будет поверхностным, оторванным от реальности и изрядно приукрашен магическим мышлением. Для роста и изменения необходимо конфронтировать клиентов с их со-отвественностью в происходящем. Однако, это может показаться жестоким, хотя и открывает доступ к новым личностным и системных ресурсам для изменений. Поэтому мы говорим о позиции «милосердного немилосердия». Если терапевт игнорирует системные связи и полностью опирается на ответственность клиента, и так же не учитывает сильнейшую тягу первоначальной связующей любви, он может стать соучастником высокомерных тенденций выталкивания, существующих в системе и преградить возможный путь к решению через смирение.

Таким образом, от терапевта требуется парадоксальный образ действий, равно учитывающий оба аспекта: любовь клиента к его семье и к себе самому. Решение для этого парадокса возможно в том случае, когда признание включенности в систему дает ресурс для индивидуального развития [1].

На мой взгляд, системно – феноменологической позиции терапевта – расстановщика можно научиться. Такое обучение будет включать в себя опыт участия в расстановках в качестве заместителя, опыт личный расстановок своей семьи и рода, наблюдение за опытными терапевтами, длительную личную терапию и супервизию.

Однако все вышеперечисленное – лишь формальный этап обучения. При желании и возможностях каждый сможет пройти его, но не каждый сможет работать в системно – феноменологическом методе. Как же научиться работать в системных расстановках? Как научиться слушать «тихий язык души»?

Парадоксально, но этому учатся, отказавшись от попыток научиться. Такой вид работы не является функцией «Я», его нельзя добиться сознательным и волевым усилием [3]. Проходя через недеяние, через отказ учиться, человек совершает переход от тезиса (сознательное усилие) к антитезису (недеяние) и после к синтезу (умение).

На мой взгляд, такой переход возможен благодаря медитативному опыту терапевта. Это радикальный способ глубоко проникнуть в наше подлинное «я». Само слово «медитация» происходит от латинского meditatio (движение к центру). По-видимому, именно это и происходит во время медитации: без усилий, без напряжения, человек оказывается в середине самого себя, с которой видна истинная суть явлений. Медитация имеет дело с «Я» с большой буквы – глубинным уровнем реальности, не имеющим ничего общего с культурой, социальным статусом, уровнем образования и даже личностью. Она работает с тем, что вы есть за пределами ваших представлений о себе, людях, обществе, мировоззрении и пр. Медитация дает нам возможность познания истинной сути вещей, часто за пределами нашего рационального понимания [2,4]. Понимание в медитации тихо, смиренно и слабо выразимо нашими вербальными конструктами. Такое понимание можно выразить меткой дзенской поговоркой: «Знающие не говорят, говорящие не знают».

Исследование позиции терапевта – расстановщика проводилось при помощи двух анкет, которые были предложены для заполнения терапевтам, практикующим системные расстановки и студентам, заканчивающим обучение по данной специализации.

Анкета 1.

Первая анкета представляла собой список качеств, которые нужно было оценить по шкале от 0 до5 в полярности «противопоказано – необходимо», каждой оценке соответствовала характеристика. Ниже я привожу список качеств, которые необходимо было оценить:

· Смелость

· Отстраненность от собственных эмоциональных переживаний

· Высокая концентрация внимания

· Склонность к доминированию

· Доброжелательность

· Эмоциональная устойчивость

· Способность рационально смотреть на проблему клиента

· Артистичность

· Внутренний локус контроля

· Свободно плавающее внимание

· Способность признавать свои ошибки

· Системное видение ситуации

· Развитая интуиция

· Рациональность

· Эмпатия и сопереживание клиенту

· Безоценочность

· Умение фрустрировать клиента

· Внятные и прямые терапевтические послания

· Умение активно слушать

· Способность к прогнозированию

· Умение интерпретировать проблему клиента

· Высокая осознанность собственных переживаний

· Ответственность за клиента

· Спонтанность

· Кретивность

· Внимание к деталям

· Высокая скорость мышления

Вторая анкета была составлена на основе семантического дифференциала. В этой анкете необходимо было оценить позицию терапевта – расстановщика в континууме противоположных прилагательных. Список прилагательных я привожу ниже.

· Хороший - плохой

· Красивый - отталкивающий

· Безопасный - страшный

· Простой - сложный

· Добрый - злой

· Светлый - темный

· Величественный - низменный

· Тяжелый - легкий

· Грубый - нежный

· Мужественный - женственный

· Сильный - слабый

· Большой - маленький

· Веселый - грустный

· Быстрый - медленный

· Радостный - печальный

· Яркий - тусклый

· Активный - пассивный

· Подвижный - медлительный

· Громкий - тихий

· Холодный - горячий

· Храбрый - трусливый

· Заботливый - безразличный

Результаты анкетирования были обработаны в программе «Statistica» и представлены ниже в таблице.

Характеристика	Среднее	Минимум	Максимум	Станд. отклонение
Смелость	3,500000	2,00000	4,000000	0,836660
Отстраненность от собственных эмоциональных переживаний	2,333333	0,00000	4,000000	1,366260
Высокая концентрация внимания	3,500000	2,00000	5,000000	1,378405
Склонность к доминированию	1,833333	0,00000	4,000000	1,471960
Доброжелательность	3,500000	1,00000	5,000000	1,378405
Эмоциональная устойчивость	3,833333	3,00000	5,000000	0,983192
Рациональный взгляд на проблему клиента	2,500000	2,00000	3,000000	0,547723
Артистичность	2,000000	1,00000	3,000000	0,632456
Внутренний локус контроля	3,666667	3,00000	5,000000	0,816497
Свободно плавающее внимание	3,333333	0,00000	5,000000	1,861899
Способность признавать свои ошибки	4,500000	4,00000	5,000000	0,547723
Системное видение ситуации	4,833333	4,00000	5,000000	0,408248
Развитая интуиция	4,666667	4,00000	5,000000	0,516398
Рациональность	3,000000	2,00000	4,000000	0,894427
Эмпатия и сопереживание клиенту	3,166667	2,00000	5,000000	1,169045
Безоценочность	4,500000	4,00000	5,000000	0,547723
Умение фрустрировать клиента	4,000000	3,00000	5,000000	0,632456
Внятные и прямые терапевтические послания	3,833333	3,00000	5,000000	0,752773
Умение активно слушать	4,000000	3,00000	5,000000	0,632456
Способность к прогнозированию	2,833333	1,00000	4,000000	1,169045
Умение интерпретировать проблему клиента	2,500000	1,00000	4,000000	1,224745
Осознанность собственных эмоциональных переживаний	4,500000	3,00000	5,000000	0,836660
Ответственность за клиента	1,666667	0,00000	3,000000	1,211060
Спонтанность	3,500000	3,00000	4,000000	0,547723
Креативность	4,666667	3,00000	5,000000	0,816497
Внимание к деталям	4,166667	3,00000	5,000000	0,752773
Высокая скорость мышления	4,166667	3,00000	5,000000	0,752773
Хороший - плохой	1,000000	0,00000	3,000000	1,264911
Красивый - отталкивающий	1,000000	0,00000	3,000000	1,095445
Безопасный - страшный	2,000000	1,00000	3,000000	0,632456
Простой - сложный	0,000000	-2,00000	2,000000	1,414214
Добрый - злой	1,000000	0,00000	3,000000	1,095445
Светлый - темный	1,000000	0,00000	2,000000	0,894427
Величественный – низменный	0,166667	0,00000	1,000000	0,408248
Тяжелый - легкий	-0,50000	-1,00000	0,000000	0,547723
Грубый - нежный	-0,83333	-2,00000	0,000000	0,983192
Мужественный – женственный	0,166667	0,00000	1,000000	0,408248
Сильный - слабый	1,166667	0,00000	2,000000	0,983192
Большой - маленький	0,666667	0,00000	2,000000	1,032796
Веселый - грустный	1,000000	0,00000	2,000000	0,632456
Быстрый - медленный	0,666667	0,00000	1,000000	0,516398
Радостный - печальный	0,333333	0,00000	1,000000	0,516398
Яркий - тусклый	1,000000	0,00000	2,000000	1,095445
Активный - пассивный	0,833333	-1,00000	3,000000	1,329160
Подвижный - медлительный	0,833333	-1,00000	2,000000	1,169045
Громкий - тихий	-0,33333	-2,00000	1,000000	1,032796
Холодный - горячий	-0,33333	-1,00000	0,000000	0,516398
Храбрый - трусливый	1,166667	0,00000	2,000000	0,752773
Заботливый - безразличный	1,333333	0,00000	2,000000	0,816497

Анализирую основные статистики по результатам первой анкеты можно отметить следующее:

· Явно противопоказанных качеств для терапевта – расстановщика не было выбрано (оценка от 0 до 1);

· Неважными для терапевта были признаны следующие качества: отстраненность от собственных эмоциональных переживаний, склонность к доминированию, артистичность, ответственность за клиента (оценка от 1 до 2).

· Скорее неважными для работы были признаны следующие качества: рациональный взгляд на проблему клиента, способность к прогнозированию, умение интерпретировать проблему клиента (оценки от 2 до 3);

· Важными качествами для терапевта были признаны следующие: смелость, высокая концентрация внимания, доброжелательность, эмоциональная устойчивость, внутренний локус контроля, свободно плавающее внимание, рациональность, внятные и прямые терапевтические послания, спонтанность (оценка от 3 до 4);

· Особо важными и необходимыми для работы в системно – феноменологическом методе были признаны следующие качества: способность признавать свои ошибки, системное видение ситуации, развитая интуиция, Безоценочность, умение фрустрировать клиента, умение активно слушать, высокая осознанность собственных эмоциональных переживаний, креативность, внимание к деталям (оценка от 4 до 5).

Анализируя основные статистики второй анкеты можно отметить следующее:

· Нейтральное восприятие (т.е. без выраженности какого – либо качества из полярных) следующих характеристик терапевтической позиции в системных расстановках: хороший – плохой, красивый – отталкивающий, простой – сложный, добрый – злой, светлый – темный, величественный – низменный, тяжелый – легкий, грубый – нежный, мужественный – женственный, большой – маленький, быстрый – медленный, радостный – печальный, яркий – тусклый, активный – пассивный, подвижный – медлительный, тихий – громкий, холодный – горячий.

· Выраженные качества терапевтической позиции расстановщика следующие: безопасный, сильный, веселый, храбрый, заботливый.

В этой работе я предпринял попытку систематизировать знания о терапевтической позиции ведущего расстановок. Работа включила в себя теоретический анализ, осмысление собственного терапевтического опыта и экспериментальное исследование позиции терапевта в системно – феноменологическом подходе.

Отвлекаясь от официальных формулировок, я думаю что эта работа была важна для меня по двум причинам. Во-первых, это была своеобразная «проба пера» в описании системных расстановок. Во-вторых – ассимиляция опыта, полученного в ходе обучения расстановкам. Когда я писал, мне приходилось пересматривать и анализировать то, что мне известно; «пережевывать» полученные на программе знания и создавать для них новую форму. Надеюсь мне это удалось.

Дата добавления: 2015-07-18