ГЛАВА (начало) 10 страница

Наконец‑то к шашлычной подъехал автомобиль и из него вышел высокий мужчина, в модном пальто, с барсеткой в руках. Не деревенский это точно.

Он вошел в шашлычную, поискал кого‑то глазами и когда заметил меня, сразу направился к моему столику. И да…это был тот самый Толян. Я его узнала. У меня великолепная память на лица. Я ж художник, всегда "фотографирую" образы, запоминаю моментально. Мое сердце гулко забилось, застучало в висках. Я смотрела на мужчину, а тот невозмутимо пожал мне руку, представился. Он улыбался. И мне его улыбка не нравилась. Приторная какая‑то. Мы женщины всегда чувствуем, когда мужчины смотрят на нас с интересом, вот и я чувствовала. Интерес его мне не нравился. Отдавал чем‑то пошлым и не приятным. Бывают взгляды, от которых хочется петь и выглядеть еще лучше, а бывают такие, что хочется стать мышью серой и ни за что не привлекать внимание. Анатолий был неприятным типом. Возраста Руслана примерно и лицо бандитское. Толстые брови, маленькие глазки буравчики, нос картошкой. Весь в золоте. Безвкусно, аляписто и вульгарно. Словно кичиться всем этим. Он, конечно, говорил о деле и схему привез и фотографии, а все равно чувствовалось, что ему от меня не это нужно. Сквозил флирт, неприятный и намеки плоские. Он все норовил предложить встретиться еще раз, предлагал в город свозить, в кафе. Меня постепенно начало тошнить. Мне вдруг стало противно. Я с ужасом вдруг подумала "Руслан дал ему мой номер телефона…господи, неужели он предложил меня своему другу?"

Я слушала Толяна, видела его сальные глазки, и мне захотелось плюнуть ему в рожу. Он что притворяется или правда считает, что я его не узнала? И когда он в очередной раз предложил свозить меня в город, я резко поставила чашку с кофе на стол.

‑ А тебе, Толян, Рус ключи от своей квартиры не подкинул? Серому иногда дает. Или ты своих баб в гостиницу возишь? Ты ж вроде женат?

Его физиономия вытянулась, он даже побледнел, выронил от неожиданности вилку.

‑ Не понял…

‑ А что ты не понял? Я тебя узнала, а ты меня нет? У тебя склероз да? Так вот, передай своему другу, что если он снова даст мой номер телефона своим друзьям ‑ я лично выцарапаю ему глаза.

Мой голос сорвался. Я вскочила со стула и направилась к двери. Меня тошнило все сильнее и сильнее.

‑ Оксана! Остановитесь! Слышите! Остановитесь, прошу вас. Все не так. Выслушайте. Меня Беш…Руслан попросил. Очень попросил. И совсем не с той целью, о которой вы подумали…Черт, да если бы я посмел, он бы меня живым закопал.

Я обернулась, сердце билось гулко, хаотично.

‑ Где он? – спросила и не узнала свой голос.

Выражение лица Толяна изменилось, он выглядел испуганным, у него даже бровь подергивалась и глазки забегали.

‑ Вы это…вы даже не думайте, что я заигрывал. Я бы никогда. Он попросил и я… Он там, напротив, в джипе сидит. Увидеть вас хотел издалека. Узнать послал как вы.

‑ Так пусть сам спросит.

Зло ответила я. А сердце уже отплясывало радостный танец, бесилось от предвкушения встречи, проваливалось в горячую магму. Как же я себя за это презирала. Но поделать ничего не могла. Толкнула дверь, пошла по тротуару, стараясь не смотреть на ТУ машину, очень стараясь. Только бы не побежать к нему. Только бы сдержаться и вести себя достойно. Не показать насколько мне было плохо, насколько сильно я страдала.

Я глотала слезы, умирая от жалкого желания хоть одним глазком взглянуть на него. Услышать его голос. Один раз. Передо мной резко затормозил тот самый джип преграждая дорогу. Руслан вышел из автомобиля и я вросла в асфальт. Судорожно глотнула воздух, но легче не стало. Мне казалось – я задыхаюсь. Он как всегда курил. Рука подрагивала, пепел разлетался по ветру. Он просто смотрел на меня, ничего не говорил. Потом распахнул дверь автомобиля, предлагая войти. Мысленно я кричала, прогоняла, его. Мысленно я одарила Руслана презрительным взглядом и прошла мимо. А на самом деле я залезла на пассажирское сидение и стиснула пальцы так сильно, что даже в глазах потемнело. Я не смогла. Я слишком хотела этого все эти долгие дни, недели. Мне не хватило силы воли. Мы сидели по – прежнему молча. Руслан закурил еще одну сигарету, едва выбросив предыдущую. Он смотрел на меня. Не так как всегда. Взгляд тяжелый. Я физически ощущала его на своей коже, и мне невыносимо хотелось прикоснуться к Руслану. Я сжала пальцы еще сильнее и стиснула челюсти. Потом тихо спросила:

‑ Зачем?

Он отвел взгляд.

‑ Хотел прекратить все это.

Ответил и затянулся сигаретой, швырнул бычок в окно. Он изменился. Неуловимо, но изменился. Лицо немного осунулось, щеки впали и скулы обрисовались сильнее, покрытые темной щетиной. Казалось он не высыпался.

‑ У тебя получилось.

Слезы уже подступили к горлу. Вот‑вот потекут ручьями и я возненавижу себя еще больше.

‑ Оксана, ‑ Руслан старался поймать мой взгляд, ‑ я человек, понимаешь? Я – мужчина. У меня крышу сорвало, понимаешь? Я не мог вечно прятаться в своей квартире. У меня знакомые, встречи, на которые я должен приходить не один. А с кем? Я не мог с тобой. Я не мог один. Я, черт подери, не могу даже обнять тебя на улице. Я не могу познакомить любимую женщину с друзьями. Я должен скрываться. Прятаться, шифроваться. Я должен отпускать тебя домой. У меня терпение лопнуло. Я должен был это прекратить, понимаешь?

Я понимала. И вдруг резко подняла голову. Что он только что сказал? Любимую женщину?

Я задохнулась, кожа покрылась мурашками, сердце уже не просто билось, а готово было сломать мне ребра. Я наконец‑то посмотрела ему в глаза и отвернуться уже не могла. Пожирала взглядом. Боже, как же я скучала по нему. Мне не верилось, что он сейчас рядом. После той дикой боли, что причинил мне. После всего того, что я себе напридумывала. Он здесь. Он сам искал этой встречи.

‑ Тогда зачем сейчас? – спросила я и тяжело вздохнула. Он вдруг резко схватил меня за руку.

‑ Потому что без тебя я уже в труп превратился. Я болею тобой, понимаешь?

От его пальцев прошел электрический разряд. Я прикоснулась к его коже и с трудом сдержала стон мучительный как рыдание. Я могла держать его за руку вечно. Где эта проклятая гордость? Где она черт ее возьми? Он ведь вышвырнул меня, затоптал, наплевал в душу и сделает это снова. А я сижу с ним в машине и с ума схожу от счастья. Только сказать "нет" сил не было. Отпустить его руку тоже.

‑ Я узнал, что ты уехала к матери…Не удивляйся, я все о тебе знаю. Каждый твой день. Как ты его провела. Что делала… Я был обязан, иначе у меня просто не хватало сил вынести вдалеке от тебя. Но так больше продолжаться не может, Оксана. Я больше не согласен быть вторым. Я просто убью или тебя, или твоего мужа понимаешь?

Его глаза блеснули яростью. Тогда я еще не понимала, что он не шутит. Просто я еще не знала кто такой Руслан.

‑ Поэтому я сейчас отвезу тебя домой, и мы забудем об этой встрече. Я забуду, и ты забудешь. Или…

Я задержала дыхание.

‑ Или ты уйдешь от него. Ко мне на моих условиях.

Уйти от Сергея? Сейчас. Но как? Я не готова я… я должна объяснится. Подумать. Я так не могу. Господи, зачем он так со мной?

Я открыла рот, чтобы ответить, но Руслан сделал предостерегающий жест рукой.

‑ Ни слова, Оксана. Я не хочу ничего другого, никаких отговорок. Я не согласен на меньшее. Или ты моя, или его. По‑другому никак. Я не буду делить тебя ни с кем. Я больше не полезу в эту чертовую петлю, в этот проклятый треугольник.

Руслан смял пачку от сигарет с такой силой, что костяшки его пальцев побелели.

‑ Решай. Выбор за тобой. Хочешь быть со мной – значит, бросишь его.

Я, молча, толкнула дверь, и вышла на улицу. С серого неба сорвался первый мокрый снег. Он падал мне на щеки. А у меня перед глазами все кружилось. Мелькало. Я понимала, что сейчас я должна принять это решение. И нет больше поблажек, времени. Ничего нет. Руслан вышел следом за мной. Он стоял сзади.

‑ Я все понял. Иди в машину. Я отвезу тебя домой.

Я резко обернулась к нему. Что он понял? Ни черта он не понял. Руслан смотрел мне в глаза и вдруг привлек меня к себе. Я дрожала всем телом. Перед глазами лицо Ванечки и Сергея. Я не могу так с ними. Не могу. Я не принадлежу себе. Но и без него я тоже не смогу. И он прав – так продолжаться не может. Я высвободилась из рук Руслана и вернулась в машину.

‑ Отвези меня домой, пожалуйста, ‑ попросила я.

Он привез меня в город, я попросила. Когда я выходила из автомобиля, Руслан взял меня за руку и вложил в нее ключи.

‑ Если решишь, придешь. Я буду ждать тебя до завтра. Если ничего не решишь ‑ выбросишь их. Я потом сменю замок.

Я сжала ключи в ладони, металл обжег кожу холодом. Заскрипели покрышки, джип сорвался вихрем с места и исчез за поворотом. Я так и осталась стоять с ключами в руках.

В голове пульсировали его слова: "Я болею тобой". А я не просто им болею, я без него умру.

ГЛАВА.

Я вернулась домой, переступила порог и почувствовала, как стены крутятся перед глазами. Это мой дом, я жила в нем столько лет, строила уют, мечтала, как мы сделаем ремонт. В этот дом я принесла Ванечку с роддома. Я закрыла глаза. Как же трудно сделать выбор. Практически невозможно. Вспомнила эти недели, когда сходила с ума, без Руслана и мне стало страшно, что еще раз я разлуки не переживу. Он прав. Я обязана что‑то решить и перестать жить во лжи. Сергея дома не было и я трусливо подумала о том, что не решилась бы сказать ему в глаза, что я ухожу. Подошла к журнальному столику, взяла блокнот и вздрогнула, на первой страничке список продуктов. Я писала его еще в той жизни, где не знала Руслана. Я вырвала этот листик, смяла и бросила на пол, а потом написала Сергею записку. Я не помню, что именно. Наверное, все, выплескивая всю правду безжалостно и жестоко. Посмотрела на листок затуманенным взглядом и поняла, что дороги назад уже не будет.

Я складывала вещи в маленький чемодан. Автоматически, поправляла складки, упаковывала. Пока вдруг не почувствовала, что я не одна. Обернулась. Сергей стоял в дверях, сжимая в руках мою записку. Он был бледен как смерть, я никогда еще не видела его таким. Бледен и зол. Он подошел ко мне и дал мне звонкую пощечину наотмашь, так что в голове зазвенело. А я стерпела, только прижала руку к щеке и закусила губу. Заслужила.

‑ Уходишь, значит? К другому мужику?

Я промолчала, опять подошла к шкафу, взяла стопку кофточек и положила в чемодан, разложенный на постели.

‑ Вот так все просто, да, Оксан? Я не заслужил разговора с глазу на глаз, не заслужил знать правду?

Я не могла ему ответить, слезы застилали глаза. Он прав. Во всем прав. Я ‑ дрянь. Самая последняя дрянь и я об этом знаю. Внезапно Сергей схватил чемодан.

‑ Поговори со мной! Слышишь! Скажи мне почему? Чего тебе не хватало?

Я схватилась за ручку чемодана и дернула к себе.

‑ Отпусти, Сергей. Сейчас это уже не имеет значения.

Его глаза сверкали гневом и болью.

‑ Не имеет значения? Семнадцать лет тоже не имеют значения? Наш сын не имеет значения? Моя жизнь не имеет значения? Ты эгоистичная тварь, вот ты кто!

‑ Отпусти.

Попросила я и дернула чемодан на себя, вещи посыпались на пол, но он не отпустил.

‑ Не отпущу, пока ты не скажешь почему. Я хочу знать.

Я обессилено упала в кресло.

‑ Мне нечего тебе сказать. Прости. Сережа. Так вышло. Ты не виноват. Это я во всем виновата.

Он долго смотрел на меня, а потом вдруг сгреб вещи с пола, засунул в чемодан и схватил меня за локоть, дернул на себя.

‑ А знаешь что? Убирайся! Вали отсюда к своему… Давай! Пошла вон! Дрянь неблагодарная. Давай, вали!

Он потащил меня к двери и силой выпихнул на лестничную площадку. Закрыл дверь у меня перед носом. Я зарыдала, в голос. Пошла медленно к лестнице, ноги подкашивались, сердце билось в самом горле. Но почему так? Почему я ухожу, а мне так больно? И больно остаться и жутко все бросить. Я почувствовала, как сильно кружится голова и села на ступеньку лестницы, закрыла лицо руками. Вот и все. Я развалила свою семью, я оставила Ваню без отца и я иду в неизвестность к человеку, которого пусть и люблю, но совсем не знаю. И я вдруг поняла, что сил спустится с лестницы и уехать у меня уже нет. Я раздавлена. Потеряна. Я так запуталась, что у меня голова идет кругом.

Вдруг услышала, как отворилась, дверь, потом шаги и подняла голову. Сергей стоял напротив меня. Я отвела глаза, не могла смотреть на него, не смела ничего сказать. Но и уйти не могла, ноги не держали меня. Он вдруг взял мой чемодан, потом протянул мне руку.

‑ Пошли домой, Оксана.

Для меня секунды растянулись на вечность. Каждая как столетие. Перед глазами Ванечка, наша свадьба, отдых на море втроем. Мы бегаем по пляжу счастливые. А потом лицо Руслана, жадные поцелуи. Что мне дороже? Что важнее в моей жизни? Неужели я готова променять счастье моего сына на безумную страсть к Руслану? Медленно я вложила руку в ладонь мужа и встала. Вот и все. Я только что сделала свой выбор, а теперь гореть мне в аду с этим выбором каждый день.

Мы зашли в квартиру Сергей отбросил чемодан в сторону. Он смотрел на меня, а потом вдруг резко привлек меня к себе, сжал до боли во всем теле. А я не чувствовала ничего, я словно онемела, умерла. Муж целовал мое лицо, волосы глаза.

‑ Ксюша, я люблю тебя, милая. Зачем тебе кто‑то другой когда я так люблю тебя. Не оставляй меня. Не уходи. Дай мне шанс…дай нам шанс я все исправлю. Я буду таким, как ты захочешь я для тебя…

Я слышала его слова сквозь туман, сквозь пелену. Ничего не соображала. Сердце разрывалось на маленькие осколки. Я словно видела Руслана там, в нашей квартире. Видела, как он сидит на ковре с сигаретой в зубах и ждет. А меня целует Сергей, укладывает в постель, качает как маленького ребенка. А я каменная, мертвая, ненастоящая. Только так правильно. Так будет честно. Я привыкну, я научусь жить как раньше. Я забуду Руслана. Ведь он не простит, что я не пришла. Он сам сказал, что если не приеду, значит, я свой выбор сделала. По моим щекам текли слезы. Я закрыла глаза и рыдала внутри, там, где сердце. Я оплакивала свою любовь. Я прощалась с ней навсегда, под скрип кровати, под стоны моего мужа, который предъявлял свои права и как самец ставил на мне метку. Только я уже давно помечена и принадлежу не ему и, наверное, он это чувствовал. Тогда мне казалось, что я поступаю правильно. Господи, но почему я всегда считаю, что поступаю правильно?

Я вычеркнула Руслана из своей жизни. Точнее я сделала вид, что вычеркнула. Я сменила номер в мобильнике. Я спрятала подальше все, что он мне подарил, выбросила кредитную карточку. Засунула ключи за картину в кабинете. Мне не стало легче, но я для себя все решила. Жизнь вернулась в монотонное русло. В обычную круговерть. Работа, дом, семья. Ванечка вернулся домой. Шли дни, месяцы. Сергей очень сильно изменился. Он стал нежным, заботливым. Он не отпускал меня не на секунду, не на шаг от себя. Он даже забирал меня с работы и отвозил. Я понимала его – он боялся меня потерять, а я жила своей шаблонной жизнью, притворялась, что счастлива и заставляла себя в это верить. Я перестала слушать музыку. Совсем. И лишь иногда по ночам, когда все спали, я смотрела в окно и думала о Руслане. Я перебирала каждое мгновение, проведенное с ним, каждую минуту, секунду. Я вспоминала каждое его слово, его улыбку, глаза. Я тосковала. Только сейчас я уже не хотела увидеть его снова. Наоборот я боялась этого как огня. Мне удалось научиться с этим жить. Я заставила себя смеяться, вставать на работу по утрам. Только мне все время казалось, что это не я. Что какая‑то тень очень похожая на меня живет, смеется, работает, а меня больше нет.

Руслан меня не искал, я больше не видела его. Только иногда звонил мой сотовый, и кто‑то долго молчал в трубку и я молчала. Боялась пошевелиться, сжимала сотовый негнущимися пальцами и слушала дыхание того, кто молчал вместе со мной. Я знала, что это он. Я чувствовала его на расстоянии.

Может кому‑то покажется, что это и есть логическое завершение. Но это ошибка. Это было только начало. Своеобразная точка отсчета.

Прошло три месяца. Долгие три месяца. Моя жизнь вернулась в прежнее русло. Стала такой как раньше, по крайней мере осталась видимость того что раньше. Боль начала притупляться, воспоминания смазываться уходить в прошлое. Становиться вчера, позавчера…

Я проснулась рано утром от того что звонил мой сотовый, тихо вибрировал в сумочке. Никогда раньше я его не слышала так отчетливо как сейчас. Посмотрела на часы… 4:30 утра. Сергей спал как убитый. Вчера мы ездили на вылазку. Я подошла к сумочке. Достала сотовый. Долго смотрела на дисплей – номер незнакомый. Я все же ответила.

В трубке какое‑то время молчали, а потом я услышала голос Руслана. Сдавленный, севший.

‑ Прости, что так рано.

Сердце ухнуло вниз. Руки отнялись, перед глазами поплыли круги.

‑ Хотел услышать твой голос.

‑ Все кончено, ‑ прошептала я побелевшими губами.

‑ Я знаю…просто хотел услышать, мы так давно не…

‑ Нас нет! – крикнула я и испугалась своего голоса, ‑ Нас нет!

Отключила телефон и закрыла лицо руками. Нас и, правда нет, никогда не было. Я хочу его забыть, как же сильно я этого хочу. Я хочу жить как раньше. Проснулся Сергей, приподнялся на локте, включил ночник.

‑ Ты чего?

‑ Ничего, просто сон плохой приснился.

‑ Иди ко мне.

Я легла обратно в постель, склонила голову на плечо мужа и закрыла глаза. Господи, зачем он позвонил? Зачем? Я начала забывать, мне удалось научиться жить, так как раньше и он снова вскрыл едва затянувшиеся раны и они тут же начали кровоточить, заныли. Услышала его голос и все перевернулось внутри. Ничего я не забыла. Каждая клеточка моего тела помнит его. Забыть – иногда это невозможно.

Спустя неделю…

"Global 7000" приземлился в маленьком частном аэропорту. Самолет встречала делегация из пяти бронированных джипов. Аэропорт оцепили.

Щелкали фотокамеры. К самолету подкатили трап, постелили красную ковровую дорожку. С самолета вышел мужчина лет пятидесяти восточной наружности в белоснежном элегантном костюме в сопровождении охранников и невысокого человека с кейсом в руках. К гостю тут же бросился глава делегации, с хлебом солью, в сопровождении девушек в национальных костюмах.

‑ Камран Айдинович, мы несказанно рады принять вас в нашем городе.

Гость незаметно кивнул. Сопровождающий его мужчина с кейсом попробовал хлеб с солью, улыбнулся главе делегации. Но улыбались только тонкие губы. Раскосые глаза смотрели равнодушно, презрительно.

Гость и его секретарь направились к автомобилям, не обращая внимания на бегущих за ними журналистов и членов делегации. Камран Айдинович Нармузинов сел в первый из джипов, на заднее сиденье, рядом с ним разместился все тот же человек с кейсом. Джипы тронулись с места.

‑ Только что звонил Николаев, снова напомнил об обещанной встрече.

Камран Айдинович посмотрел на своего секретаря. Его глаза были как маленькие черные угли, очень живые, выразительные. Лицо молодое, о таких говорят "человек без возраста". Гладко выбрит, аккуратно причесан.

‑ Чего он хочет?

‑ Говорит, располагает интересной для вас информацией.

‑ Подождет, я устал с дороги.

‑ Но мне нужно дать ему ответ, он ждет.

‑ Скажи, что с ним свяжутся.

Секретарь кивнул и услужливо подал хозяину бутылку минеральной воды.

‑ Что там с Царевым?

‑ Встреча состоится завтра в полдевятого вечера. Он приедет на банкет устроенный в вашу честь. Я думаю, с глазу на глаз у вас получится прийти к соглашению.

Нармузинов отпил минералки и вернул бутылку секретарю.

‑ Не получится, я этого упрямого не первый день знаю. Если сказал "нет" значит ‑ "нет".

‑ А может, хватит с ним в дружбу играть? Есть и другие способы надавить.

Нармузинов быстро посмотрел на собеседника, узкие глаза блеснули.

‑ А стволы на верблюдах потом перевозить будем? Тут по‑другому надо. По‑умному. Пусть приедет Николаев. Сегодня после семи вечера.

Азиат посмотрел на человека, сидящего перед ним, и поправил белоснежный воротник шелковой рубашки. В воздухе витал запах курительной трубки и ароматизированных масел.

‑ Я нашел способ заставить их передумать, Камран Айдинович, ‑ пробормотал человек, сидящий напротив и нервно пригладил жидкие волосы, собранные в хвост. Его левый глаз едва заметно косил, уходя чуть наверх к переносице.

Косой смертельно боялся Азиата. Его все боялись. Он напоминал змея, коварного, опасного и ядовитого. Говорил всегда очень тихо, вкрадчиво с легким восточным акцентом. Даже сейчас когда он казался расслабленным, сидел в низком плетеном кресле и курил кальян, Косой знал, что в любой момент Азиат может перерезать ему горло. Тоненькие колечки дыма поднимались к высоким пестрым потолкам и вылетали в открытые окна сквозь инструктированные позолоченные решетки.

‑ Нашел, говоришь? Значит, я все эти годы не мог, а ты за пару дней придумал?

Косой не знал, как реагировать. Азиат всегда говорил загадками. Словно заставлял разгадывать ребус.

‑ Я просто навел справки, поискал немножко и нашел.

‑ Говори. Я внимательно тебя слушаю. Если предложение твое умным будет, считай, что мы договорились. Ты попадаешь в долю. Только я Царя хорошо знаю, он дурью заниматься не станет и Бешеному не даст. Царя за яйца не просто взять, он их в хрустальном ларце хранит. А ларец тот…

Азиат хрипло засмеялся своей шутке и снова затянулся кальяном.

Косой криво усмехнулся, несмело протянул руку к блюду с виноградом, словно ожидая реакции Азиата, но тот даже не смотрел в его сторону. Хотя это ошибочное впечатление, Азиат все видел и слышал. Косой на подсознательном уровне чувствовал опасность, и его пальцы слегка подрагивали.

‑ Зато Бешеного легко можно заставить. Вмешаем этого желторотого самонадеянного придурка и Царь никуда не денется.

Азиат вдруг резко подался вперед.

‑ Ты глупости говоришь, Косой. Никогда не стоит недооценивать и оскорблять врага. Особенно если он умнее тебя. Я Бешеного знаю. Там не на что давить. Или ты, хитрая лиса, нашел что‑то?

Косой сунул в рот виноградинку и улыбнулся.

‑ Нашел, конечно. У всех есть маленькие слабости, секреты, тайны…

Азиат снова откинулся на спинку кресла.

‑ Говори, я слушаю.

ГЛАВА.

‑ Новикова! – голос Дениса был взволнованным, торжественным. И его совершенно не волновало, что он позвонил мне в воскресенье.

‑ Да, Денис, что случилось?

‑ Новикова, танцуй!

Очень смешно. Вот прям все бросила и пошла танцевать.

‑ Ты меня слушаешь, Оксана?

‑ Да я вас слушаю.

‑ Только что я подписал договор с Нармузиновым Камраном Айдиновичем. Сеть ресторанов восточной кухни. У нас и в Европе. Наш дизайн. Новикова, ты понимаешь, что это значит? Мы выходим на мировой уровень. Кто такой Нармузинов, знаешь?

Не знаю и никогда не слышала. Вроде татарское имя и фамилия. Я вообще далека от политики.

‑ Это известный бизнесмен, миллионер.

‑ Поздравляю. Молодцы.

‑ Нет, ты, что ничего не понимаешь? Он хочет, чтобы дизайном ресторанов занялась ты!

‑ Я?

‑ Да, ты. Завтра прибарахлись. Мы с тобой и Кариной едем в столицу. На три дня. Встречаемся с ним и директором проекта. Нармузинов устраивает грандиозную встречу с Европейскими компаньонами, и мы на нее приглашены.

Вот это да. Нет, Денис и в самом деле думает, что я запрыгаю от счастья? Мне Ваньку снова к маме отвезти придется. Сергей в командировку уезжает на несколько недель.

‑ Денис, а Люда и Света? Может, их возьмете? У меня Ваню не с кем оставить.

‑ Новикова, ты что дура? Они тебя хотят. Ясно дали понять, работы твои видели. Так что если я контракт из‑за тебя потеряю, я сам тебя придушу. Вот поверь. Даже совесть не замучает. А вообще, ты хоть понимаешь сколько денег ты получишь за эту работу и какое имя сделаешь себе и нашей компании?

Все я понимала. Сейчас нужно срочно звонить маме, договариваться, объяснять Сережке.

‑ Все, давай. Я тебя в восемь утра жду на срочном совещании. В три часа дня выезжаем. Все оплачено. Денег возьми на мелкие расходы. Номер в гостинице, питание – за счет компании.

ГЛАВА.

Я немножко нервничала, все из‑за Дениса. Он настолько готовился к этому банкету, что заразил нас с Кариной своей паникой. Словно встретиться мы собирались с самим президентом. Утром начальник собрал короткое совещание, мы подготовились к встрече, каждый получил листики с речью, если вдруг придется выступать перед аудиторией. Денис лопался от гордости, он говорил о своих достижениях в рекламной компании нашей фирмы и не уставал попрекать нас в том, что мы палец об палец не ударили, чтобы помочь ему в этом. А вот он такой весь рассякой добился сам успеха и вышел на мировой рынок. После бурных излияний в свой адрес Денис наконец‑то рассказал о странном звонке в его офис в пятницу вечером и о предложении главного секретаря Нармузинова. Я, конечно, была очень рада за нашу компанию, но мне это казалось странным. Разве такой известный бизнесмен как Нармузинов мог пожелать иметь дело с малоизвестной компанией по дизайну? Мы даже в столице всего‑то один заказ выполнили и то какого‑то зачуханного офиса типографии. Больше работали не с фирмами, а с частными клиентами. Впрочем, может Денис и правда разрекламировал наши услуги, я в этом деле полный ноль. Мы выехали в полдень на поезде в купе люкс и уже к вечеру приехали в столицу. Нас даже не встретили. Мне это показалось странным, а Денис с невозмутимым видом взял автомобиль напрокат и мы поехали в гостиницу. К слову гостиница была одна из лучших. Пятизвездочная. Там нас ждали. Денис показал приглашение, и метрдотель тут же засуетился, услышав чьими гостями мы являемся. Нас повели по узким коридорам, увешанным абстрактными картинами. Никогда не бывала в таких шикарных отелях. Поэтому я вместе с Кариной рассматривали окружающую нас роскошь, разинув рты. А Денис бежал впереди всех и выкрикивал хвалебные оды себе любимому. Как его ценят, и каким важным гостем он является для господина Нармузинова. Наши номера, как ни странно, были не по соседству, но хотя бы на одном этаже и за это спасибо. Мы с Кариной договорились встретиться через час, и помочь друг другу навести марафет, а Денис отправился в сауну. Сказал, что это способствует тонусу всего организма.

Номер мне понравился. Я долго разглядывала шикарную мебель, джакузи, огромную двуспальную кровать и зеркала на потолке. Номер класса "люкс" с гостиной и комнатой. Я, раскрыв рот, смотрела на плоский телевизор на стене, огромный балкон и на паркет в котором видела собственное отражение. Последний раз я была в гостинице, когда мы все втроем отдыхали на море. Не сравнить, конечно. Небо и земля. Здесь я словно очутилась в незнакомом мне мире. В том мире, который видела на экране телевизора и была от него настолько далека, насколько далек северный полюс от экватора. Я разложила вещи в красивый зеркально отполированный шкаф. Зашла в ванную, повесила свое полотенце, хотя там оказалась целая полка с банными принадлежностями. Потом я позвонила маме, сказала, что уже доехала, поговорила с Ванечкой. Сергею так и не дозвонилась, он укатил в какую‑то Тьмутаракань где сотовая связь работала с перебоями. Он меня об этом предупреждал. В номер постучали и я открыла. На пороге стоял невысокий мужчина, чуть выше меня ростом. Одет в черный элегантный костюм. Он вежливо поздоровался, и я уловила легкий акцент. Пригласила войти, но мужчина остался стоять на пороге. Он передал мне конверт, поклонился и ушел.

Я пожала плечами и затворила дверь. В конверте лежала открытка в пастельных тонах. Меня благодарили за участие в банкете. Что ж приятно. Наверное, это люди Нармузинова так приветствовали гостей своего босса. Наконец‑то прибежала Карина с ворохом одежды и косметичкой, и мы занялись собой. Я чувствовала себя как на выпускном в школе, когда мы с подружками наряжались у меня дома, завивали друг другу волосы, помогали застегнуть вечерние платья. Вот и сейчас Карина укладывала мою непослушную шевелюру в красивую высокую прическу. Брызгала на волосы спреем фиксатором. А я в этот момент подводила глаза черным карандашом.

‑ Ксюш, ты совсем как девочка, хрупкая такая, шейка тоненькая, плечики худенькие. Даже не скажешь, что тебе тридцать пять. Ты как стиль одежды сменила, совсем другой стала.

Карина щебетала у меня за спиной, застегивая на молнию мое обтягивающее черное платье.

‑ Как говорила великая Коко Шанель ‑ у каждой женщины просто обязано в гардеробе быть маленькое черное платье.

Дата добавления: 2015-07-18