Глава 30

Глава 25

РАЗВИТИЕ ИМПЕРИАЛИЗМА В ГЕРМАНИИ В КОНЦЕ XIX — НАЧАЛЕ XX В.

Предпосылки промышленного подъема Германии. В послед­ние 30 лет XIX в. Германия вышла на второе место в мире по про­мышленному производству, опередив Англию и Францию. Ее до­ля в мировой промышленности возросла с 13 до 16%. Предпосыл­ки такого подъема сложились к началу 70-х гг. XIX в.

К этому времени Бисмарк «железом и кровью» завершил объ­единение Германии под властью Пруссии. Прусский король был провозглашен германским императором. Благодаря снятию внут­ренних таможенных барьеров был расчищен путь для роста об­щегерманского внутреннего рынка. В течение 1873—1877 гг. были введены единая монетная система, единая система мер и весов, общегерманское железнодорожное и почтовое право, а позднее — общие торговое и гражданское уложения. Гражданам Германской империи были гарантированы частная собственность, свобода промысла и договорного соглашения.

Победа над Францией дала Германии Эльзас и Лотарингию с богатым железорудным бассейном и развитой хлопчатобумажной промышленностью. Благодаря последней число ситценабивных предприятий Германии сразу выросло вдвое. С французов была по­лучена колоссальная контрибуция в 5 млрд. франков, которая сра­зу нашла капиталистическое применение.

Промышленному подъему страны в немалой степени способст­вовала введенная с 1879 г. протекционистская политика. Были установлены высокие ввозные пошлины на промышленные товары, что создало тепличные условия для роста промышленности. Гер­манское правительство с конца 70-х гг. принимало активное уча­стие в железнодорожном строительстве, руководствуясь главным образом стратегическими соображениями. Позднее железные до­роги были национализированы.

Германия имела богатую сырьевую базу для развития тяжелой промышленности: Верхне-Силезский, Рурский и Саарский уголь­ные бассейны, богатые залежи калиевой соли и сырья для про­изводства цемента. Завершение промышленного переворота к 70-м гг. стимулировало рост производства. Над германскими про­мышленниками не довлел, как в Англии, груз старого фабричного оборудования. Заводы строились заново, на современной техниче­ской базе. Самая высокая среди развитых стран рождаемость и интенсивное разорение мелких производителей города и деревни обеспечили германской промышленности большую армию наем­ного труда.

Важное значение для судеб капитализма в Германии имели последствия завершившейся к 70-м гг. аграрной реформы. Она уничтожила докапиталистические отношения в деревне, однако на очень тяжелых для крестьян условиях. При этом в районах- круп­ных поместий в Восточной Пруссии возобладал так называемый юнкерский путь развития капитализма в сельском хозяйстве, мно­гие крестьяне были освобождены практически без земли, с одними приусадебными участками, и превратились в привязанных к по­местью наемных рабочих.

Железнодорожное строительство. Если промышленному подъему благоприятствовало много факторов, то отправной точкой его послужило железнодорожное строительство. После победы над Францией начался период грюндерской горячки, основания мно­жества новых акционерных обществ. Прежде всего это сказалось на темпах строительства путей сообщения. К 70-м гг. линии, со­единяющие города, в Германии были уже построены. В течение 70-х гг. была в основном завершена система ширококолейных же­лезных дорог. Начался подвод путей буквально к каждому горо­ду, заводу. Темпы строительства увеличились по сравнению с пред­шествовавшим десятилетием. Если в 1866—1869 гг. ежегодно вво­дилось в строй 650—1100 км, то в 1870—1875 гг. — 1500—2500 км (за исключением 1872 г.) путей. За 5 лет было построено больше дорог, чем за все предшествующее десятилетие..

В железнодорожном строительстве использовались иностран­ные, в частности английские, капиталы, контрибуции с Франции. Важную роль сыграли акционерные общества, аккумулировавшие денежные средства, которые без них никогда бы не нашли капи­талистического применения, — сбережения мелкой буржуазии и даже лиц наемного труда.

Строительство частных железных дорог в 1870-е гг. имело важ­ные последствия. Оно привело к быстрому росту банковского ка­питала посредством кредитования и эмиссии ценных бумаг же­лезнодорожных акционерных компаний. Другим последствием был расцвет горнозаводской и машиностроительной промышленности. В 1911 г. Германия являлась крупнейшим экспортером железно­дорожного оборудования. Наконец, железные дороги в десятки раз удешевили перевозки товаров на далекие расстояния, что со­действовало бурному развитию торгового капитала и легкой про­мышленности.

Грюндерство в промышленности. Вслед за железнодорож­ным грюндерством началось бурное инвестирование капиталов в промышленность. В 1870 г. создание акционерных обществ было значительно облегчено, и в сферу производства устремились на­копившиеся за войну капиталы средней буржуазии и денежные средства мелкой буржуазии. Если за 1790—1870 гг. в Пруссии бы­ло основано всего 418 акционерных компаний, то за период 1871— 1872 гг. — 726. Всего в Германии с 1871 по 1873 г. появилось 928 новых акционерных обществ с капиталом в 2,8 млрд. марок. Грюн­дерство захватило буквально все отрасли хозяйства, в первую очередь горную и металлургическую промышленность, строитель­ство и железные дороги. Вторжение огромных капиталов в сферу производства, где ранее господствовал ручной труд, привело к массовому вытеснению ремесла, бывшего раньше гордостью не­мецкой промышленности. Разорение ремесленников дало расту­щей фабричной промышленности много квалифицированной рабо­чей силы. В тяжелой промышленности и в машиностроении руч­ной труд был полностью вытеснен машинным, а в легкой промыш­ленности и отчасти в строительстве капитал подчинил себе ре­месло, часто эксплуатируя его в системе рассеянной мануфакту­ры.

Немецкая промышленность выросла с 1870 по 1900 г. в 5 раз (английская за этот период — в 2, французская — в 3 раза). Наи­более быстрый рост наблюдался в тяжелой промышленности, тем­пы его более чем вдвое опережали темпы роста легкой промыш­ленности (800 и 350%)•

Богатая сырьевая база и большой спрос, предъявляемый об­щегерманским рынком, а также щедрая помощь со стороны го­сударства обусловили высокие темпы развития добычи угля. В горную промышленность было вложено до трети всех капиталов» Центральным звеном возникновения германской промышлен­ной мощи являлось развитие металлургии и машиностроения. Тем­пы их роста были опережающими. С 1870 по 1900 г. выплавка чу­гуна выросла с. 1,4 до 8,5 млн. т, стали — с 0,2 до 6,0 млн. т. Еще более быстрый рост отмечался в начале XX в. В 1913 г. выплавка чугуна достигла 19,3 млн. т, а стали — 18,3 млн. т. Германская металлургия была передовой в техническом отношении, ее харак­теризовали высокое качество продукции и низкие издержки про­изводства. Развитие металлургии создавало основу для расшире­ния производства машин и механизмов. Особенно резкий скачок совершило машиностроение в конце XIX — начале XX в., когда в результате применения двигателей внутреннего сгорания и элек­трической энергии значительно изменилась техническая база про­изводства и транспорта. Число рабочих в машиностроении воз­росло с 385 тыс. в 1895 г. до 907 тыс. в 1907 г. Продукция метал­лургии и машиностроения стала основой германского экспорта.

В 1890—1900-е гг. быстрое развитие получили новые отрасли промышленности: электротехническая и химическая. Производство серной кислоты, составлявшее в 1870 г. всего 75 тыс. т, увеличи­лось до 950 тыс. т в 1900 г. и 1,7 млн. т в 1913 г. Создавались син­тетические красители, в большом количестве изготовлялись хи­мические удобрения.

Довольно высокими, но несравнимыми с тяжелой промышлен­ностью темпами развивалась легкая и пищевая промышленность. «Ахиллесовой пятой» их была недостаточность собственной аграр­ной базы. Сырье приходилось ввозить из-за рубежа, и обходилось

юно недешево. „

Концентрация производства и образование монополии. Осо­бенностью промышленного развитии Германии с 1870 г. было строительство крупных предприятии. Это объясняется не только происшедшим в это время сдвигом в пользу тяжелой промышлен­ности, но также переходом к акционерной форме предприниматель­ства. Вновь построенные и оснащенные по последнему слову, тех­ники фабрики и заводы легко расчистили себе место. Предприятия «старшего поколения» были ориентированы еще на местные рын­ки, поэтому были небольшими и, как правило, основанными на ручном труде. Первый же кризис перепроизводства, разразивший­ся в 1873 г., смел с лица земли многие из них.

В каменноугольной промышленности Рейнско-Вестфальского бассейна за 1850—1910 гг. число шахт сократилось, а число рабо­чих в среднем на шахту увеличилось с 62 до 2131. В металлурги­ческой промышленности за это же время среднее число рабочих на 1 доменную печь увеличилось в 32 раза, а годовая продукция — в 263 раза. Промышленное производство в решающих отраслях сконцентрировалось на крупных фабриках. В 1907 г. 30,5 тыс. предприятий с числом занятых свыше 50 человек использовали 3/4 энергетических мощностей и давали 3/4 всей продукции.

Концентрация производства и капитала создала предпосылки для возникновения монополистических объединений. Однако, ког­да они начали возникать (первые картели появились до франко-прусской войны), технический строй производства еще допускал существование свободной конкуренции. Непосредственной причи­ной появления монополий послужил кризис 1873 г. и последовав­шая за ним очень продолжительная депрессия. В условиях спада производства заводчики стремились не допустить стихийного па­дения цен. Первая широкая волна картельного движения появи­лась именно во второй половине 70-х гг. В 1879 г. число картелей достигло 14. Поскольку в отраслях после кризиса оставалось уже не столь большое количество жизнеспособных предприятий, это облегчало их объединение. Картелирование и синдицирование осо­бенно усиливались в отраслях добывающей и связанной с ней тяжелой промышленности, где путем захвата источников сырья было легче сохранить рынок от проникновения конкурирующих компаний.

В течение 80-х гг. картелизация и синдицирование промыш­ленности продолжались. В 1890 г. число картелей достигло 210. С 1885 по 1890 г. ежегодно в среднем возникало по 25 картелей. В этот период монополизации сбыта начали способствовать два новых фактора. Протекционистские тарифы ограничили иностран­ную конкуренцию и тем самым помогали немецким промышлен­никам монополизировать внутренний рынок. Отсутствие же у Германии колониальной империи побуждало промышленников объединять усилия в целях проталкивания своих товаров на внешние рынки. Многие синдикаты возникли как органы внешне­экономической экспансии.

Именно в эти годы сложились основные черты германских мо­нополий. В отличие от английских и американских германская мо­нополия объединяла большее число предприятий — нередко сотни. Характерные для Германии картели и синдикаты монополизиро­вали лишь сферу сбыта, оставляя предприятия самостоятельными в. технико-экономическом и организационном отношениях. В Гер­мании социально-экономические предпосылки обобществления производства опередили технико-экономические.

Даже самые крупные немецкие монополии «первого поколе­ния» оставались синдикатами и часто имели своей основой моно­полизацию естественных ресурсов. Типичным в этом отношении является Рейнско-Вестфальский угольный синдикат, возникший в 1893 г. и к 1900 г. контролировавший 95,4% добычи угля этого бассейна.

Правда, немецкие картели монополизировали даже такие от­расли, промышленности, которые в любой другой стране остава­лись полем свободной конкуренции, в частности, имелись картели по производству отрывных календарей и т. п. Монополизация гер­манской экономики была наиболее полной в мире, хотя не самой глубокой.

Положение начало меняться с 90-х гг. Кризис 1893 г. резко усилил процессы концентрации в промышленности, особенно в но­вых отраслях. Удельный вес предприятий с числом рабочих свыше 1000 в горной и металлургической промышленности возрос за период 1882—1895 гг. с 34 до 45%, в химической — с 5 до 13, в машиностроении — с 8 до 11%. Появились первые тресты. В элек­тротехнической промышленности это были АЭГ и общество Симен­са, поделившие сферы влияния в этой отрасли. В химической про­мышленности к 1904 г. осталось тоже 2 крупнейших концерна, «Семейной» монополией долгое время была сталелитейная фирма Круппа, впоследствии преобразованная в акционерное общество.

Одновременно шел интенсивный процесс формирования финан­сового капитала. Перед войной 1914 г. 9 крупнейших банков конт­ролировали около 85% всего банковского капитала. Через систему филиалов они аккумулировали колоссальные денежные средства и ссужали их промышленности. Контролируя путем переплетения интересов и личной унии до тысячи промышленных предприятий, банки активно способствовали их объединению в монополистиче­ские союзы. Финансовый капитал Германии не имел таких бла­гоприятных возможностей для своего использования за рубежом, как английский и французский. Поэтому в основном инвестиции концентрировались внутри страны, способствуя подъему ее про­мышленности.

5. Положение и борьба рабочего класса. Промышленный подъ­ем привел к росту городов и их населения. Если в 1870 г. в городах проживала только 1/3 населения Германии, то в 1895 г. — 1/2, а з 1910 г.— 60%. Основную долю городского населения стали со­ставлять лица наемного труда. Уже в 1895 г. городские рабочие вместе с сельским пролетариатом составляли 2/3 населения стра­ны (с семьями). Армия рабочего класса в 1907 г. составила 18 млн. человек. Это была грозная сила. Высокая концентрация промышленности создала основы для организации пролетариата. В 1877 г. в стране насчитывалось 26 общегерманских профсоюзов, объединяющих 50 тыс. членов. Организованный и сознающий свои классовые интересы пролетариат Германии оказался во главе ев­ропейского революционного движения. В 1875 г. произошло объ­единение двух германских рабочих партий в единую Социалисти­ческую рабочую партию Германии, решающую роль в которой ста­ли играть марксисты. Оформилось единое профсоюзное движе­ние — «свободные профсоюзы».

Напуганные ростом рабочего движения, правящие круги Гер­мании во главе с Бисмарком попытались задушить его, приняв в 1878 г. печально известный «Исключительный закон против со­циалистов». Была запрещена партийная пресса (15 газет), оказа­лись распущены центральные профсоюзные органы. Однако это не дало результатов. Несмотря на преследования, социалисты одерживали все более значительные победы на выборах, число членов профсоюзов к 1890 г. достигло 300 тыс.

Правительство попыталось прибегнуть к социальной демаго­гии. Наряду с гонением на социал-демократов была сделана по­пытка привлечь рабочих на сторону кайзера. Бисмарк, преодоле­вая сопротивление промышленников, добивается принятия законов о страховании на случай болезни (1883 г.), на случай увечья на производстве (1884 г.), по старости и неспособности к труду (1889 г.). Однако это не остановило подъема рабочего движения. В 1890 г. в Германии возникло около 200 забастовок. На выборах в рейхстаг социалисты собрали 1,5 млн. голосов. Бисмарк вынуж­ден был уйти в отставку, а «исключительный закон» отменен. Пос­ле этого начался быстрый рост профсоюзов. Число членов проф­союзов в 1914 г. составляло 2,6 млн.

Однако успехи рабочего движения сдерживались оппортунис­тами, которые с начала XX в. стали играть ведущую роль в пар< тии и рабочем движении. Социальной базой оппортунизма стала рабочая аристократия и профсоюзные чиновники. В результате самое массовое, боевое и организованное рабочее движение в ми­ре оказалось бессильным* перед империалистической демагогией и позволило втянуть население Германии в мировую войну.

Структура немецкого рабочего класса включала 25% женщин и много подростков, которые получали за работу, как правило, вдвое меньше мужчин. Это позволяло предпринимателям поддер­живать сравнительно низкий (ниже, чем в Англии и США) уро­вень заработной платы, поскольку в семье немецкого рабочего, как правило, был не один работник. Так, в начале XX в. сред­няя заработная плата рабочего-мужчины равнялась 25 маркам в неделю, а стоимость жизни для семьи из 5 человек — 28 маркам. В то же время большая эмиграция в XIX в. создавала определен­ный дефицит квалифицированной рабочей силы. Поэтому вплоть до начала XX в. реальная заработная плата росла. Однако это не задевало классовых интересов буржуазии.

Одновременно росло относительное обнищание рабочего клас­са. Доля его в национальном доходе за 1870—1913 гг. сократи­лась более чем в 6 раз. Плоды роста производительности труда попадали господствующему классу.

6. Аграрные противоречия германского империализма. Как уже отмечалось, для Восточной Германии был характерен юнкерский путь аграрной эволюции, а для остальных районов — крестьян­ский, но осложненный большими арендными платежами и мало­земельем. В период империализма Германия вступила, будучи страной юнкерского в основном землевладения и крестьянского малоземелья. Хозяйствам в 500 га и выше принадлежало 10%-земли, в 100 га и выше — 25%. В Мекленбурге, Померании, По­знани эта доля доходила до 50%.

Крестьянское хозяйство все больше подпадало под гнет круп­ного торгового капитала и ростовщичества. Развивалась капита­листическая аренда, но она была осложнена высокой земельной рентой.

В этих условиях на сельском хозяйстве страны очень тяжело сказался разразившийся с 1875 г. и продолжавшийся до середины 90-х гг. аграрный кризис. За 20 лет цены на пшеницу упали поч­ти на 30%. Интересно отметить, что если в Англии за период аграрного кризиса земельная рента уменьшилась на 1/4, то в ряде районов Германии она даже повысилась. Дело в том, что арен­даторами в Германии были не фермеры-капиталисты, а крестьяне, которым некуда было деться.

Большая задолженность, феодальные пережитки в виде вы­сокой абсолютной ренты сильно сдерживали рост немецкого сель­ского хозяйства. Государство пыталось поднять его уровень. В 1880 г. был принят закон, ограничивший произвол ростовщиков. Организовывались специальные агрономические общества, опыт­ные станции, сельскохозяйственные школы. Стали более широко применяться сельскохозяйственные машины. Широкое использова­ние нашли минеральные удобрения. Сельское хозяйство Герма­нии раньше США и России перешло на интенсивный путь разви­тия. Возникали сельскохозяйственные товарищества. Их функция­ми были взаимное кредитование и использование на паевых на­чалах дорогой сельскохозяйственной техники. Товарищества по­могли крестьянству отчасти вырваться из-под гнета ростовщичес­кой задолженности. Но главным образом их использовали кулаки (гроссбауэры). Самым крупным был организованный в 1909 г.. «Имперский союз сельскохозяйственных товариществ», объеди­нявший 13 тыс. кредитных товариществ с одним миллионом чле­нов и годовым оборотом в 4,5 млрд. марок. Еще быстрее росло техническое оснащение юнкерских хозяйств.

В результате германское сельское хозяйство значительно ин­тенсифицировалось. При практически неизменных площадях за первые 10 лет XX в. производство основных культур выросло на 10—20%. Всего же за 1870—1913 гг. урожайность повысилась на 33—50%. Существенно, более чем в 5 раз, увеличиваются посевы сахарной свеклы, а также картофеля, ставшего основной кормовой и продовольственной культурой. В юнкерских поместьях строятся винокуренные и сахарные заводы. Значительно увеличилось коли­чество скота, прежде всего свиней, поголовье которых с 1873 по» 1912 г. возросло с 7 до 22 млн. голов.

Несмотря на все это аграрная база немецкого капитализма была недостаточна и сдерживала его развитие. Германия в по­следней трети XIX в. из государства, вывозящего хлеб, преврати­лась в его импортера. Ввоз пшеницы ежегодно составлял около 2 млн. т. Зависимость от импорта сырья (хлопка, шерсти, кожи) сдерживала развитие легкой промышленности и не давала воз­можности существенно снизить стоимость рабочей силы. Герман­ские империалисты выдвинули демагогический тезис о «нехватке» жизненного пространства. Однако «жизненного пространства» в стране хватало. Дело было в его распределении. Класс крупных помещиков-юнкеров, из представителей которого комплектовался весь государственный аппарат Германской империи, не желал по­ступаться своей полуфеодальной собственностью. В результате в стране из 5,7 млн. крестьянских хозяйств более 3,4 млн. имели 10% скота и 5% пашни, т. е. представляли собой батраков с на­делом. Ни о каком подъеме производства в таких хозяйствах говорить не приходилось. Более же крепкие хозяйства были исто­щены налогами, земельной рентой и ростовщической задолженно­стью, не могли вкладывать большие средства в производство. Раз­витие капитализма в сельском хозяйстве Германии обостряло аг­рарные противоречия. Много земель аристократии было занято парками, охотничьими угодьями.

7. Экспансионизм германского империализма. Аграрные про­тиворечия были одной из причин повышенной агрессивности гер­манского империализма. Они вели к тому, что промышленность не находила в стране достаточного рынка сырья и сбыта. Тяжелая промышленность переросла рамки внутреннего рынка уже в 80-х гг. Это становится очевидным при анализе структуры внеш­ней торговли. Если в первой половине XIX в. Германия импортировала из Англии промышленную продукцию, а вывозила сырье и продукцию сельского хозяйства, то во второй половине века положение резко изменилось. Германия становится крупным промышленным экспортером машин, химикатов и т. д., но ввозит промышленное сырье и продукцию сельского хозяйства. В 1880—> 1900 гг. удельный вес продукции машиностроения в экспорте воз­рос с 3 до 7%, химической промышленности — с 7 до 9%. Импор­тируется большое количество железной руды из Испании и Шве­ции, лесоматериалов из России и Австро-Венгрии, а также шер­сти, хлеба, хлопка, нефти и нефтепродуктов из ряда стран.

Огромный объем внешней торговли привел к росту торгового флота. К мировой войне он достигал 21 млн. т водоизмещения. Однако в области внешней торговли Германия находилась в не­сравненно худшем положении, чем ее империалистические сопер­ники. Она не располагала большой колониальной империей, от­куда поставлялось бы по монопольно низким ценам сырье и куда можно было бы беспошлинно сбывать товары. За импортируемое сырье немецкие промышленники вынуждены были платить полную цену, а сбыт вывозимых товаров сталкивался с жестокой конку­ренцией. Чтобы победить в конкурентной борьбе, необходимо бы­ло повышать качество товаров. Уже в конце XIX в. германские то­вары пробили себе таким образом путь даже на английский ры­нок. Форсировался экспорт капитала в другие страны. Монополии добивались и выгодного колониального применения своих капи­талов.

Однако у немецких монополий было недостаточно колониаль­ных и заграничных сверхприбылей, за счет которых можно было бы обогащаться и смягчать социальные противоречия, подкарм­ливая верхушку собственного рабочего класса. Монопольные сверхприбыли получались за счет сверхэксплуатации немецких рабочих. Все это угрожало классовому господству немецкого фи­нансового капитала. Поэтому именно германские монополии, бо­рясь за передел колоний и захват аграрных районов Польши, Прибалтики, Украины, подготовили первую мировую войну.

Все указанные факторы обусловили крайнюю агрессивность германского империализма, его ориентацию на внешнюю экспан­сию. Господство же в стране юнкерской бюрократии с многовеко­выми милитаристскими традициями придавали германскому им­периализму юнкерско-буржуазный характер.

8. Колониальные захваты. Молодой германский империализм уже с момента своего зарождения пытался принять участие в дележе колоний. - Правда, сначала государство прямо не вмеши­валось в это дело, оно было предоставлено частным компаниям. С начала 80-х гг. были основаны колонизационные общества, объ­единившиеся в 1887 г. в единое «Немецкое колониальное обще­ство». Оно проводило в стране широкую агитацию за захват но­вых рынков. Основными аргументами было то, что за границей ежегодно приходилось покупать колониальных товаров на 1 млрд. марок и что ежегодно тысячи эмигрантов уезжали в США, Кана­ду и английские колонии. В первой половине 80-х гг. были захва­чены Маршальские острова,- приобретены опорные пункты в, Юго-Западной и Юго-Восточной Африке. Сначала купцы основы­вали колонии, затем германское правительство провозглашало над, ними протекторат. В 1899 г. у Испании были куплены Каролин­ские и Марианские острова, в 1898 г. у Китая был «арендован»-район Циндабо и фактически оккупирована вся провинция Шань-дун. Однако по размерам колониальных владений Германия усту­пала «старым» колониальным державам. Между тем территори­альный раздел мира был уже закончен. Германскому империа­лизму оставался только путь его военного передела.

Германия уже с 1879 г. создает военный блок с Австро-Венг­рией, направляемый против' Франции и России. В 1882 г. к нему присоединяется Италия. Так сложился Тройственный союз, сыг­равший важную роль в подготовке мировой катастрофы.

В противовес Тройственному союзу в 1893 г. оформляется франко-русский союз. К началу XX в. усилились противоречия между Англией и Германией. Немецкие товары начали проникать на индийские колониальные рынки, а германский кайзер вмешался в войну Англии с бурами, демонстративно выступив в защиту по­следних. Началось англо-германское военно-морское соперничест­во. Германия активно строила линейный флот, который мог бы соперничать с английским. К 1908 г. Англия имела 12 дредноутов, а Германия — 9, к 1914 г. — соответственно 31 и 22. В 1904 г.. Англия и Франция заключили военный союз, а в 1907 г. к нему присоединилась царская Россия, экономически зависимая от па­рижских, ростовщиков и английских монополий. Образовалась Антанта. Мировая война стала лишь вопросом случая и повода.. Она была разоблачена В. И. Лениным как империалистическая с обеих сторон. Это был взрыв противоречий империализма. Но сле­дует отметить, что развязку событий ускорила кайзеровская Гер­мания.

Глава 26

АНГЛИЙСКИЙ ИМПЕРИАЛИЗМ В КОНЦЕ XIX — НАЧАЛЕ XX В.

1. Утрата промышленной монополии. 1870-е гг. были пиком экономической мощи Англии на международной арене. На ее до­лю приходилось половина мировой добычи каменного угля, вы­плавки чугуна и обработки хлопка. Удельный вес Англии в миро­вой торговле составлял 65%. Монопольное положение этой стра­ны как «мастерской мира» делало возможной политику свобод­ной торговли. Считалось, что английские товары в силу своего качества и дешевизны не нуждаются в протекционизме и запре­тах на ввоз иностранных товаров.

Однако уже с 1880 г. положение начинает быстро меняться.

На первый план выходят США и Германия. К этому времени в этих странах завершился промышленный переворот. Он происхо­дил на более высокой технической базе, чем в Англии. В резуль­тате роста производительности труда и повышения качества про­дукции германская промышленность стала превосходить англий­скую. К середине 80-х гг. немецкие товары начали все сильнее конкурировать с английскими на внешних рынках и проникать да­же на внутренний рынок Англии.

В то же время английская промышленность, техническая ба­за которой сформировалась еще в первой половине XIX в., оста­валась примерно на том же уровне, что и в 70-х гг. В этом нагляд­но обнаружился начинающийся кризис капиталистического спо­соба производства. В Англии — самой старой капиталистической стране — господство капиталистических отношений в промыш­ленности начинало сдерживать рост производительных сил. При наличии огромной колониальной империи вывоз капитала ока­зался для английской буржуазии более прибыльным, чем его применение внутри страны. Тем самым резко сокращалась финан­совая основа преобразования английской промышленности.

Между тем английские фабриканты почти 100 лет безраздель­но пользовались промышленной монополией на мировом рынке, не нуждаясь в постоянном техническом обновлении производства. Много лет они получали монопольную прибыль уже в силу своего исключительного положения. Когда же оно исчезло, они предпоч­ли не идти на большие капиталовложения, связанные с конкурент­ной борьбой на рынках Европы и США, а использовать возмож­ности колониальной торговли.»

Последняя основана на неэквивалентности обмена: поступаю­щее из колоний сырье и полуфабрикаты закупались промышлен­никами по монопольно низким ценам, а готовые изделия сбыва­лись в колонии по монопольно высоким ценам. Колониальная тор­говля давала английским промышленникам возможность получать высокие прибыли и без постоянного преобразования технического базиса производства. Английский капитализм приобретал пара­зитический характер.

2. Расширение колониальной экспансии. Рост колониальной империи. Колониальная империя стала, таким образом, во главу угла политики господствующего класса. Население английских ко­лоний к 1860 г. составило 145 млн. человек. Шла эксплуатация даже аграрных стран Европы, откуда тоже поступало дешевое промышленное сырье. Но торговля с колониями давала более вы­сокую прибыль, хотя она в ряде случаев значительно снижалась расходами на содержание колониальной армии и администрации.

С 1870-х гг. значение колониальной империи для английской буржуазии сильно выросло. Колонии стали жизненно необходимы как для обеспечения сверхприбылей, так и для смягчения за их счет нарастающих классовых противоречий в метрополии.

Поэтому в 1860—1880 гг. происходит.быстрое расширение анг­лийских колониальных владений: за 20 лет их население возрас­тает почти вдвое и достигает 268 млн. человек. Расширение Бри­танской, империи продолжалось и впоследствии, но уже значитель­но более медленными темпами — в 1900 г. ее население равня­лось 310 млн. Это было связано с тем, что с 1880-х гг. на арену дележа колоний активно вступили другие промышленно развитые страны — Франция, Германия, а несколько позже — США и Япо­ния. Обострилась борьба между колониальными державами. К 1900 г. весь мир уже был поделен на колонии и сферы влияния. Речь могла идти только об их переделе. Но Англия успела обес­печить себе львиную долю колониального «пирога». При этом в' ряде случаев ее захваты не были непосредственно обусловлены экономическими причинами, а мотивизировались стратегическими интересами.

В 1877 г. был захвачен остров Кипр, в 1882 г. — Египет, в конце 80-х гг. в колонии были превращены обширные территории Восточной Африки (Кения и Уганда). В 1886 г. было завершено завоевание Бирмы, к 1900 г. — Нигерии. К началу XX в., после 30-лстнсй кровопролитной войны, был окончательно подчинен Су­дан, а по окончании в 1902 г. англо-бурской войны в состав Бри­танской империи вошли территории расположенных на юге Аф­рики бурских республик Трансвааля и Оранжевой. Последним по времени приобретением была Южная Аравия и аравийское по­бережье Персидского залива, подчиненные к 1914 г.

Кроме обычных колоний, Англия приобрела много сфер влия­ния в формально независимых странах: Западный Сиам,.(Таиланд), бассейн реки Янцзы в Китае, Южный Иран, Афга­нистан.

К «старым», сложившимся еще в XVII—XVIII вв. методам экс­плуатации колоний (грабеж туземного населения, сбор различных налогов и поборов, неэквивалентный обмен) теперь добавился но­вый экспорт капитала. В колонии и полуколонии шло около 70% общего вывоза британского капитала. Выгоды обусловлива­лись прежде всего низкими издержками производства в колониях. Издержки снижались уже дешевизной сырья, а заработная пла­та местных рабочих была в 5—7 раз ниже, чем в Англии.

Модифицировались и методы торговой эксплуатации. Капита­ловложения в экономику колониальных и зависимых стран направ­лялись в основном в отрасли, производящие экспортное сырье. В результате усиливался монокультурный характер сельского хо­зяйства колоний. Так, в 1904 г. свыше 25% обрабатываемой зем­ли в Египте было занято хлопчатником. Экономика колоний все меньше могла сама себя обеспечивать.

Особенности английской колониальной империи состояли в широкой колонизации. Английские эмигранты составляли в ряде колоний ядро местных капиталистов, интеллигенции и квалифи­цированной рабочей силы. Этим господствующий класс Англии решал сразу два вопроса: 1) сокращение резервной армии труда в метрополии, что в сильной степени смягчало накал классовой борьбы, и 2) создание в колониях капиталистического уклада, тесно связанного с английским капитализмом экономически и поли­тически.

При условии доминирования в социально-экономической жиз­ни колоний выходцев из Европы, которые сами эксплуатировали коренное население и уже в силу этого были заинтересованы в. опоре на военную силу Англии, британское правительство шло на «демократизацию» внутренней жизни в колониях, предоставле­ние белым поселенцам автономии в рамках так называемых до­минионов— самоуправляющейся части Британской империи. Так стали доминионами Канада (1867 г.), Австралия (1901 г.), Юж­но-Африканский Союз (1910 г.), Новая Зеландия (1907 г.). При; этом «демократия для белых» сочеталась с совершенно бесправ­ным положением туземного населения. В тех же колониях, где не сложилось сколько-нибудь заметной прослойки европейских коло­нистов — прежде всего в Индии, а также в Бирме и некоторых, африканских колониях — сохранялся в неизменности «классиче­ский» колониальный режим.

В результате английской буржуазии удалось за счет колони­альных сверхприбылей не допустить резкого снижения заработ­ной платы и подкупить верхний слой английских рабочих даже при утрате промышленной монополии. В. И. Ленин закономерно трак­товал английский империализм как специфически колониальный» отмечал, что некоторые черты империализма появились в Англии раньше, чем в других странах (экспорт капитала, колониализм).

3. Аграрный кризис и обострение аграрных проблем. Неблаго­приятно сказался на экономическом развитии Англии разразив­шийся с 1874 г. и продолжавшийся 20 лет мировой аграрный кри­зис. Предпосылки его были созданы окончанием" гражданской войны в США и освоением огромных территорий Среднего Запада,, что вызвало приток на английский рынок большого количества дешевого американского хлеба. Импорт американской пшеницы с 1866 по 1873 г. увеличился с 10,8 млн. до 90,4 млн. бушелей» т. е. в 8 раз.

Сельское хозяйство самой Англии в это время развивалось на капиталистической основе. Однако подавляющая часть земли при­надлежала крупным земельным собственникам-лендлордам, кото­рые сдавали ее в аренду капиталистам-фермерам. Лендлорды со­ставляли верхушку правящего класса Англии и пользовались ог­ромным влиянием в правительстве, в консервативной партии. Зе­мельная рента, составлявшая главный источник их доходов, ло­жилась тяжелым гнетом на сельское хозяйство Англии, удорожая его продукты. Поэтому фермеры не выдерживали американской конкуренции. Не обремененная рентой продукция заокеанского сельского хозяйства обходилась много дешевле английской даже с учетом транспортных расходов. Поднялась волна массового ра­зорения английских фермеров. Капитал стал покидать аграрные отрасли хозяйства Англии.

Резко упали цены на сельскохозяйственную продукцию. В кон­це 60-х гг. рыночная цена пшеницы равнялась 50 шилл. за квар­тер, а в начале XX в. — чуть более 25 шилл. При этом земельная рента сократилась лишь на 25%. Это было связано с тем, что во­обще сократилась земельная площадь, занятая под сельскохозяй­ственные культуры. Выход из аграрного кризиса фермеры стали искать в переходе от зернового хозяйства к кормопроизводству для интенсивного животноводства и птицеводства, а также в тех­ническом перевооружении сельского хозяйства путем внедрения машин, более широкого использования искусственных удобрений, увеличения удельного веса технических культур. Английское сель­ское хозяйство начало переводиться на индустриальную базу. Но Англия теряла свою собственную аграрную базу и начинала во все большей степени зависеть от ввоза хлеба. К 1913 г. своего хлеба Англии могло хватить лишь на 1/5 года. Это становилось дестабилизирующим фактором в развитии британской экономики, делало ее подверженной всяким случайностям, колебанию цен на мировом рынке сельскохозяйственных продуктов.

Частичное решение проблемы можно было найти, ориентируясь на развитие земледелия и скотоводства в Канаде, Австралии, Но­вой Зеландии и Южной Африке. В этих доминионах земледелие не было отягощено высокой рентой, имелся даже избыток земли. Однако по мере развития в доминионах, особенно в Канаде, собственного капитализма их сельское хозяйство все меньше ста­ло ориентироваться на закупку сельскохозяйственных машин и орудии в Англии, предпочитая покупать их в других странах или производить, самим. Канада к 1900 г, превратилась из страны, шипящей такие машины, в их экспортера. Все это в конечном счете привело к обострению проблемы платежного баланса Анг­лии.

Аграрный кризис имел и другие последствия. Массовое разо­рение фермером и сокращение спроса на рабочую силу в сель­ском хозяйстве привели к началу XX в. к увеличению резервной армии труда в городах, избытку неквалифицированной рабочей силы. Это обострило социальные противоречия английского ка­питализма.

4. Динамика промышленного развития. Особенности образова­ния монополий. Развитие легкой промышленности, издавна со­ставлявшей одну из основ английской экономики, определялось переключением ее на колониальные рынки. Это позволило капи­талистам отрасли продолжать получение монопольной сверх­прибыли без сколько-нибудь значительного изменения техничес­кого базиса производства. Но происходящие 'в тяжелой и обраба­тывающей промышленности технические сдвиги затронули и Анг­лию. Появляются совершенно новые отрасли (в частности, элект­ротехническая промышленность), новый технический базис полу­чают судостроение и металлургия. Необходимость ускоренного развития именно этих отраслей диктовалась их военным значе­нием и условиях обострения межимпериалистических противоре­чий. И в этой сфере создаются новые крупные предприятия. В ре­зультате выплавка стали за 1870—1914 гг. выросла в 3,5 раза, строительство пароходов — в 4 раза. Рост производства в «ста­рых» отраслях промышленности (текстильная и угледобывающая), был в 2—4 раза ниже. Показательными в этом отношении явля­ются данные об экспорте: если вывоз хлопчатобумажных тканей с 1870 по 1913 г. возрос с 3,3 до 7,1 млн. ярдов, т. е. немного бо­лее чем в 2 раза, то экспорт машин и оборудования за это же вре­мя вырос в 7 раз: с 5,3 до 37 млн. ф. ст.

За рассматриваемый период качественно нового уровня до­стигало развитие инфраструктуры английской экономики, прежде всего транспорта: объем железнодорожных перевозок вырос в

7 раз и достиг 1200 млн. т, а оборот судов дальнего плавания, свя­зывающих Британские острова с внешним миром, — в 16 раз, до 568 млн. т.

Экспорт капитала вел к его нехватке внутри страны, особен­но в новых отраслях. Поэтому преобладающее значение получает мобилизация денежных средств и капиталов с помощью акцио­нерных компаний. Быстрый рост их числа наблюдался в 1885— 1905 гг. Для привлечения сбережений трудовых слоев населения и мелкой буржуазии в Англии разрешалось выпускать мелкие акции номиналом до 1 ф. ст. В XX в. Акционерный капитал стал играть ведущую роль уже во всех отраслях промышленности.

В результате к концу XIX — началу XX в. в Англии сложи­лись предпосылки монополизации промышленности. При этом тен­денция к возникновению монополий была сильнее в новых отрас­лях, чем в старых. Этому способствовали и более крупные раз­меры предприятий и уставного капитала, а также большее раз­витие акционерных компаний. Первые английские монополии воз­никли в 90-е гг. в трубопрокатной и химической промышленности.

8 тяжелой и военной промышленности доминирующее положение занимали фирмы «Армстронг/Уитворт», «Дорман, Лонг и К°», «Виккерс». Был создан с участием финансовой группы Моргана англо-американский судостроительный трест. Но формирование монополий в других отраслях осуществлялось медленнее. Текстиль­ная и угледобывающая отрасли промышленности, ориентирован­ные на колониальные рынки и сохранившие допотопный техниче­ский базис, оставались прибежищем сравнительно мелких капи­талов.

Особенностями английских монополий были сравнительно по­зднее их возникновение — на 10—15 лет позже, чем в Германии и в США, а также их относительная слабость. Коренными при­чинами слабости английских промышленных монополий являются следующие: 1) колониальная империя позволила промышленни­кам получать сверхприбыли и без уничтожения конкуренции; 2) промышленное отставание Англии выражалось в относитель­ном упадке ее старых отраслей, в частности добывающей про­мышленности, с которой обычно начиналась монополизация в дру­гих странах; 3) английская промышленность была, более чем гер­манская и американская, ориентирована на экспорт. Междуна­родный же рынок с большим трудом поддается монополизации.

Для этого требовалась такая экономическая мощь, которой у анг­лийских капиталистов не было.

5. Экспорт капитала и загнивание английского капитализма. Чем сильнее становилось промышленное отставание Англии, тем большее значение приобретал экспорт капитала. Английские капи­талисты предпочитали свою прибыль не капитализировать путем* установки нового оборудования на отечественных фабриках, где оно заставило бы выбросить огромную массу устаревшего оборудо­вания, а вывозить за рубеж.

Особенно резко возросли заграничные инвестиции в 1900-е гг. При этом в Индию и другие колонии вывозилась наименьшая часть экспортируемого капитала. Промышленники Манчестера не хоте­ли создавать конкурентов своим текстильным фабрикам. Поэтому английский капитал в Индии инвестировался по большей части в экспортные отрасли сельского хозяйства (плантации) и в желез­ные дороги.

Основная доля экспорта капитала направлялась с самого на­чала на размещение в Англии государственных займов иностран­ных правительств и на финансирование железнодорожного и пор­тового строительства во всех районах мира (США, Аргентина, Канада). Английский финансовый капитал оплачивал агрессив­ные войны Японии в 1894—1895 и 1904—1905 гг., балканские вой­ны в 1910-х гг.

Английская буржуазия стала крупнейшим заимодавцем, а лон­донский денежный рынок — финансовым центром мира. Англия из мировой фабрики стала страной держателей иностранных обли­гаций. Основа ее мощи переместилась с заводов на банки и де­нежные рынки.

Прибыль с вывезенных в слаборазвитые страны капиталов по­лучалась в натуральной форме сырья и продовольствия. К концу рассматриваемого периода почти 1/3 импорта Англии не покры­валась экспортом товаров, а представляла собой прибыль с вы­везенного капитала. Англия во все большей степени начинала жить за счет вывезенных ею капиталов: за 1870—1900 гг. ее на­циональный доход вырос в 2 раза, в то время как доходы от зару­бежных инвестиций — в 9 раз.

Рос удельный вес непроизводительного населения, численность рантье достигла миллиона. Владельцы средних капиталов, будучи вытесненными из аграрных отраслей и из легкой промышленнос­ти, вкладывали свои капиталы в акции или в иностранные займы и тем самым передавали распоряжение ими узкому кругу владель­цев контрольных пакетов акций и высших администраторов ак­ционерных обществ. Формировалась финансовая олигархия. Ее особенностью в Англии была тесная связь с крупными землевла­дельцами, из которых рекрутировался высший слой служащих го­сударственного аппарата.

Английская финансовая олигархия проводила политику пере­несения центра тяжести классовых противоречий с почвы метропо­лии на почву колоний. За счет зверской эксплуатации колони­ального населения можно было отчасти смягчить классовые про­тиворечия, подкармливая верхушечный слой английских рабочих, провести некоторые социальные реформы. Об определенном улуч­шении положения трудовых масс Англии в период 1880—1900 гг. свидетельствует сокращение эмиграции с 242 тыс. человек в 1884 г. до 169 тыс. человек в 1900 г.

Однако политика подкупа рабочей аристократии проводилась не на базе промышленного подъема, а в условиях замедления тем­пов экономического роста страны. Англия превращалась в госу­дарство-паразита: увеличивалась площадь охотничьих угодий, рос­ло число слуг и занятых в торговле при одновременном сокраще­нии посевных площадей и сельскохозяйственных рабочих. Это не компенсировалось повышением производительности труда. Стра­на начинала жить за чужой счет. Капитализм в самой старой ка­питалистической стране первым начал загнивать.

6. Сдвиги в структуре наемного труда. Рабочее движение. К 70-м гг. XIX в. огромные колониальные владения и монополия на мировые рынки уже позволили английской буржуазии подкупать верхушечные слои пролетариата за счет сверхприбылей. К тому же значительную роль играл систематический отлив излишней ра­бочей силы путем эмиграции в доминионы и колонии. Сложив­шиеся тред-юнионы были замкнутыми цеховыми организациями квалифицированных рабочих, руководствующимися девизом — «чем нас меньше, тем выше нам цена». В течение 80—90-х гг. ре­альная заработная плата квалифицированных рабочих возросла. В то же - время значительно большая масса неквалифицирован­ных работников также стала проявлять тенденцию к профессио­нальной организации. Ее стимулировали кризисы 1875, 1880 и 1884 гг., вызвавшие рост безработицы среди неквалифицирован­ных рабочих.

С 1883 г. нарастает волна стачечного движения неорганизован­ных до этого рабочих спичечной и газовой промышленности и даже чернорабочих, а в 1889 г. — докеров. Организуются новые тред-юнионы, имеющие несравненно более широкий и боевой ха­рактер. За один 1890 г. в них вступило 200 тыс. человек. Это уси­лило боевой дух английского пролетариата. Когда в 1890—1891 гг. разразился очередной кризис, все попытки буржуазии переложить его тяготы на плечи рабочих путем снижения заработной пла­ты были сорваны.

К началу XX в. английский пролетариат создал хорошо орга­низованные профессиональные союзы, способные успешно вести экономическую борьбу с капиталистами. Нарастающему рабочему движению удалось добиться от буржуазии ряда существенных ус­тупок: было введено страхование от несчастных случаев' за счет предприятия, ограничен рабочий день, улучшены условия труда во многих отраслях.

Однако со вступлением Англии в стадию империализма поло­жение рабочего класса стало ухудшаться. Окончание аграрного кризиса вызвало повышение цен на продовольствие. Развитие мо­нополий также поднимало цены в контролируемых ими отраслях промышленности. В то же время резкое возрастание военных рас­ходов Англии, готовившейся к мировой войне, не давало возмож­ности поддерживать уровень реальной заработной платы. Паде­ние реальной заработной платы с 1896 по 1914 г. на 30%, рост без­работицы с 3% в 1896 г. до 11% в 1911 г. впервые затронули рабочую аристократию. В Англии возникла постоянная армия без­работных в 350 тыс. человек. Между тем прибыли капиталистов с 1893 по 1907г. возросли почти на 30%. Это стало раскрывать гла­за английским рабочим на антагонистический характер их отноше­ний с буржуазией. Поднялась новая волна стачечного движения. Число членов профсоюзов возросло с 1900 по 1913 г. вдвое и до­стигло 5,5 млн. В 1906 г. образовалась лейбористская (рабочая) партия.

В этих условиях буржуазии снова прибегла к социальному ма­неврированию. Были установлены пенсии по старости (с 70 лет), созданы биржи труда и санкционированы 15-педсльпые пособия по безработице, страхование по болезни. Были расширены права профсоюзов.

Английские промышленники и финансисты решили смягчить остроту социальных противоречий за счет наиболее паразитичес­кой части общества — лендлордов. Это выразилось в попытках возрождения уничтоженного еще в XVIII в. крестьянства. Капита­листы тосковали по мелкой буржуазии. Уже с 1882 г. английское правительство всячески поощряло мелкие хозяйства, отчуждая для этого часть земли лендлордов. Последние обязывались либо продать ее, либо сдать в долгосрочную аренду мелким произво­дителям. Однако изменения в техническом базисе сельского хо­зяйства, вызванные аграрным кризисом конца XIX в., были уже необратимы и не допускали мелкого производства в широких мас­штабах.

Глава 27

РАЗВИТИЕ МОНОПОЛИСТИЧЕСКОГО КАПИТАЛИЗМА ВО ФРАНЦИИ В КОНЦЕ XIX — НАЧАЛЕ XX В.

1. Крушение Второй империи. Парижская коммуна. 19 июля 1870 г. Франция объявила войну Пруссии. Уже первые военные столкновения обнаружили неподготовленность французской ар­мии. Французы потерпели ряд поражений. Бедственное положение родины всколыхнуло народ. 4 сентября в Париже стихийно вспых­нуло восстание, свергнувшее императорский режим и провозгла­сившее республику. В это же время германские войска, не встре­чая сопротивления со стороны французской армии, 19 сентября 1870 г. подошли к Парижу и начали осаду столицы. Немцы гра­били оккупированную территорию, вывозили оборудование пред­приятий, продовольствие.

18 марта 1871 г. в Париже началось восстание, которое яви­лось стихийным ответом пролетариата на действия оккупантов и французской буржуазии. В ходе восстания к рабочим присоеди­нились ремесленники, мелкая буржуазия, мелкие служащие. Пра­вительство Тьера бежало в Версаль. Восставший пролетариат взял власть в свои руки и провозгласил Парижскую коммуну.

Парижская коммуна — первый в истории опыт пролетарской революции и пролетарской диктатуры. Ее организаторами ста­вилась задача ликвидировать классовое господство буржуазии и освободить Францию от немецкой оккупации. Коммуна просуще­ствовала всего 72 дня. Но за это время были проведены важные мероприятия, направленные на укрепление обороны Парижа, улуч­шение положения трудящихся и ограничение господства частной собственности.

Старый государственный аппарат (министерства, армия, поли­ция, судебная система) был разрушен. Высшим органом власти стал Совет Коммуны. Устанавливалась выборность и сменяемость всех должностных лиц, заработная плата государственных слу­жащих приравнивалась к заработкам квалифицированных ра­бочих.

Экономическая политика Парижской коммуны отвечала инте­ресам пролетарских масс. Был принят декрет об отмене задол­женности по квартирной плате и о снижении квартплаты. Многие трудящиеся были переселены из трущоб в квартиры богачей, бед­някам возвращены вещи, заложенные в ломбардах.

Коммуна приняла декрет об отсрочке уплаты долгов по ком­мерческим векселям на три года, начиная с 15 июля 1871 г., без начисления процентов за это время. Этот декрет спас от разоре­ния многих мелких и средних предпринимателей и торговцев.

Для сокращения безработицы были организованы мастерские для шитья военного обмундирования, изготовления боевых пат­ронов. Предполагалось силами рабочих возобновить работу в брошенных хозяевами и бездействующих мастерских. Отменялся ночной труд, запрещались штрафы и вычеты из заработной пла­ты, вводился минимум заработной платы для тех, кто выполнял государственные заказы, устанавливались предельные цены на хлеб.

Было налажено продовольственное снабжение Парижа. В муниципальных лавках цены на продукты были на 1/3 ниже, чем на рынке. Готовился декрет о введении 8-часового рабочего дня. На важнейших предприятиях и железных дорогах вводился госу­дарственный и рабочий контроль.

Одной из самых крупных ошибок в деятельности Коммуны бы­ла ее позиция в отношении Французского банка. В нем хранились капиталы на сумму в 3 млрд. франков. Правление банка во главе с вице-директором не было смещено. Коммуна ограничилась тем, что назначила одного из своих членов делегатом при банке. В ре­зультате руководство банка продолжало оказывать финансовую поддержку контрреволюционному правительству Тьера. За весь период существования Коммуны Французский банк выдал ей только 15 млн. франков, а версальскому правительству—257 млн. 630 тыс. франков. Отказавшись от национализации Французского банка, Коммуна обрекла себя на огромные финансовые и поли­тические трудности.

Парижская коммуна не ввела 8-часового рабочего дня, очень медленно проводила экспроприацию экспроприаторов. Однако диктатура пролетариата, впервые установленная Парижской коммуной, явилась великим всемирно-историческим. событием.

2. Развитие агротехники и аграрного капитализма. Сельское хозяйство было важной отраслью французской экономики. К 1911 г. в сельской местности проживало 56% населения, 40% населения страны было занято в сельскохозяйственном производстве. Но сельское хозяйство оставалось отсталой отраслью экономики, так как структура французского землевладения сдерживала развитие производительных сил. После буржуазной революции 1789 г. во Франции преобладало мелкое, парцеллярное, крестьянское зем­левладение. Но в условиях капитализма парцеллярный характер землевладения стал тормозить развитие как самого сельского хо­зяйства, так и промышленности.

Парцеллярное хозяйство представляло собой лоскутную, меха­ническую сумму разрозненных клочков земли, принадлежащих од­ному хозяину. По данным переписи 1892 г., на одно хозяйство при­ходилось около 30 парцелл размером от 5 до 40 аров. На таких крохотных участках миллионы крестьян не могли использовать даже рабочий скот.

Стремись расширить снос хозяйство, крестьянин или покупал, или арендовал дополнительные участки земли. Но не имея капи­тала, свободных средств, вынужден был брать займы под залог земли, что в свою очередь приводило к задолженности и кабале. К концу XIX в. «свободные» парцеллярные крестьяне платили рос­товщикам ежегодную дань в 2 млрд. франков. Доходы крестьян поглощались выплатой процентов, налогов, долгов, и для улучше­ния хозяйства средств не оставалось. Рост задолженности приво­дил к тому, что владелец мелкой парцеллы постепенно становил­ся лишь формальным собственником земли.

Широкое распространение во Франции получила аренда земли. В 1892 г. «чистых арендаторов» во Франции было 806,5 тыс., сре­ди них испольщиков — 220,9 тыс.

В конце XIX в. во французской деревне усилились позиции ку­лачества, формировалось капиталистическое фермерство. В 1908 г. 38% всех сельских хозяйств Франции имели менее 1га земли каж­дое; 46% хозяйств владели участками от 1 до 10 га. На долю этих двух групп, составлявших 84% всех хозяйств, приходилось лишь 28,8% всей обрабатываемой земли, а 71,2% ее находилось в ру­ках 894,9 тыс. землевладельцев. Таким образом, во Франции шел, хотя и медленно, процесс концентрации земли и параллельно рост числа парцеллярных.хозяйств. Именно сохранение парцелл поз­воляло фермерам снижать заработную плату батракам и держать их в кабале. В начале XX в. во Франции насчитывалось уже бо­лее 2 млн. батраков.

В конце XIX в. резкое обострение аграрных противоречий во Франции было вызвано мировым аграрным кризисом (1875— 1894 гг.). В Европу хлынул дешевый заокеанский хлеб, что при­вело к глубокому кризису зернового хозяйства в европейских странах. Себестоимость гектолитра пшеницы во Франции состав­ляла 200 франков, в США — 8—10 франков. В годы кризиса рез­ко упали цены на пшеницу.

В поисках французскими аграриями путей выхода из кризиса, как и в Англии, наметилась тенденция к превращению животно­водства в ведущее звено французского сельского хозяйства, воз­росла площадь лугов, увеличились посевы технических и кормо­вых культур, росло производство овощей и фруктов.

Аграрный кризис усилил механизацию производства в сель­ском хозяйстве. За 30 лет к концу XIX в. возросло количество применявшейся сельскохозяйственной техники: молотилок — в 2,5 раза, сеялок — в 5, жаток—в 8, сенокосилок — в 4 раза. Исполь­зование химических удобрений. увеличилось в 5 раз и достигло 2 млн. т. Повысилась урожайность.

Расширялась специализация сельского хозяйства. На юге стра­ны возросло производство ранних овощей, развивалось виногра­дарство, цветоводство. Северные департаменты специализирова­лись на производстве пшеницы и сахарной свеклы. На северо-за­паде и западе расширялось молочное животноводство, производ­ство технических культур, свеклосеяние, огородничество. Под воз­действием аграрного кризиса усилился процесс концентрации в сельском хозяйстве. В крупных хозяйствах даже в период обост­рения кризиса продажная цена 1 ц пшеницы на 11 —19% превы­шала ее себестоимость, а в мелких хозяйствах была ниже себе­стоимости.

В 1892 г. было проведено значительное повышение пошлин на ввозимые сельскохозяйственные продукты и прежде всего на пше­ницу. В результате превышение ввоза сельскохозяйственных продуктов над их вывозом сократилось с 700 млн. франков в 1892 г. до 210 млн. франков в 1910 г. Мелкие крестьяне боролись с кри­зисом путем сокращения применения наемного труда, уменьшения заработной платы батракам, увеличения продолжительности ра­бочего дня и ухудшения питания.

3. Причины промышленного отставания Франции. В последней трети XIX в. обнаружилось растущее экономическое отставание Франции от главных ее конкурентов — США и Германии.

На протяжении почти всего XIX столетия Франция занимала по уровню промышленного производства второе место в мире, ус­тупая лишь Англии. Но в конце XIX в. она занимала уже четвер­тое место (после США, Англии и Германии) в мировом промышленном производстве, а по темпам прироста промышленной про­дукции стала значительно отставать от стран более молодого ка­питализма — США, Германии, России. Если в конце 60-х гг. Фран­ция давала 10% мировой промышленной продукции, то в конце XIX в. — только 7%. В дальнейшем ее удельный вес в мировом промышленном производстве еще более сокращается.

К числу внешних причин промышленного отставания относятся прежде всего последствия Франко-прусской войны. Общая сумма ущерба, нанесенного Франции войной, составила 16 млрд. фран­ков. Резко сократилось производство промышленной продукции, уменьшился экспорт готовых изделий и импорт сырья, машин, топлива. Опустошению подверглись 43 департамента, наиболее развитых в промышленном отношении. Оборудование предприя­тий было вывезено в Германию, уничтожены многие обществен­ные здания, хранилища, склады; повсеместно в зоне оккупации были вырублены леса, вывезен скот, конфискованы запасы про­довольствия и сельскохозяйственного сырья.

Мирный договор 1871 г. был подписан на кабальных условиях. Франция обязывалась выплатить в короткие сроки контрибуцию в 5 млрд. франков и в качестве гарантии выплаты часть ее тер­ритории (18 департаментов) подлежала оккупации германскими войсками. Их содержание возлагалось на французскую сторону, но эти расходы не включались в контрибуцию.

Кроме того, провинции Эльзас и Лотарингия переходили во владение Германии. Франция лишалась двух экономически раз­витых областей; Эльзас являлся одним из центров текстильной промышленности и развитого сельскохозяйственного производст­ва. Лотарингия имела крупные запасы железной руды.

Но несравненно более важное значение для экономического развитии страны имели аграрные проблемы французского капи­тализма.

Отсталость сельского хозяйства являлась следствием парцеллярности земледелия, которая задерживала экономическое раз­витие страны, по словам К. Маркса, двояким образом: прямо и косвенно. Прямое воздействие заключалось в том, что низкий уро­вень сельского хозяйства обусловливал узость внутреннего рынка. Французское крестьянство вынуждено было обходиться без многих промышленных товаров. Парцеллярное хозяйство задержива­ет «лишнее» население в земледелии и тем самым сокращает ры­нок рабочей силы в стране. Косвенное воздействие выражалось в снижении роста населения: крестьянские семьи ограничивали чис­ло детей, не желая дробить семейные наделы земли.

В конце XIX в. во Франции, как и в других странах, отмечался рост процесса концентрации производства. Так, крупнейшим центром металлургической и военной промышленности стали предприятия Шнейдера в Крезо; другим районом металлургии стали заводы в Лонгви на северо-востоке Франции, объединив­шиеся в 1876 г. в синдикат. Тогда же — в 70-х гг. — возник ряд акционерных компаний в других отраслях промышленности.

В целом тяжелая промышленность развивалась более быст­рыми темпами, чем легкая. Создавались новые отрасли — элек­троэнергетическая, автомобильная, паровозостроительная, алю­миниевая. Большое значение для экономики страны имело желез­нодорожное строительство, представлявшее собой емкий рынок для многих отраслей тяжелой промышленности. С 1870 по 1900 г. протяженность железных дорог во Франции увеличилась в 2,5 ра­за и достигла 42,8 тыс. км; по длине железных дорог Франция в этот период превосходила Англию и Германию.

Однако по-прежнему главную роль играла средняя и мелкая промышленность. В конце XIX в. 94% всех французских предприя­тий имели от 1 до 10 рабочих. В 1906 г. в стране было только 611 заводов и фабрик, где работало по 500 и более человек.

По количеству предприятий и по объему производства ведущее место занимала легкая промышленность, производство предметов: потребления. На мировой рынок Франция вывозила главным об­разом дорогие шелковые ткани, парфюмерию и косметику, одеж­ду, ювелирные изделия и другие предметы роскоши. Производ­ство этих товаров было сосредоточено на мелких предприятиях, применявших в значительных количествах ручной труд.

Французская промышленность резко отставала от своих глав­ных конкурентов по техническому уровню производства. Оборудо­вание, установленное на предприятиях в годы промышленного пе­реворота, к концу XIX в. физически и морально устарело и тре­бовало замены.

Французская промышленность ощущала нехватку сырья и топлива, вынуждена была ввозить в значительных количествах коксующийся уголь и железную руду, черный металл, медь, хло­пок. Дорогое привозное сырье повышало себестоимость француз­ских товаров и понижало их конкурентоспособность на мировом рынке.

Экономическое и прежде всего промышленное развитие Фран­ции сдерживалось также вывозом капитала. Были накоплены ог­ромные денежные ресурсы, которые не вкладывались в отечест­венную экономику, поскольку прибыли, получаемые с мелких пред-* приятии и хозяйств, были значительно ниже, чем доходы от за­граничных инвестиций и иностранных ценных бумаг. В конце XIX в. доходность внутренних ценных бумаг составляла 3,1—3,2%, а иностранных — 4,2%. Кроме того, банки избегали распылять средства между тысячами мелких предприятий и ставить себя в зависимость от успеха их деятельности.

В 70-х гг. XIX в. французские капиталы инвестировались в Турции, Испании, в странах Латинской Америки, а с начала 80-х гг.— в Австро-Венгрии, России (главным образом, в строи­тельство железных дорог, горнодобывающую, нефтяную промыш­ленность). С 1869 по 1890 г. французский капитал, помещенный за границей, увеличился до 20 млрд. франков.

С 80-х гг. французский экспорт капитала становился преиму­щественно вывозом ссудного капитала в форме государственных займов. Таким образом, французский экспорт капитала приобре­тал ростовщический характер.

4. Развитие монополистического капитализма. Промышленный подъем, начавшийся в 1897 г., и кризис 1900—1903 гг. сделали монополии основой хозяйственной жизни Франции.

Экономический подъем охватил все отрасли промышленности и в особенности металлургию. Метод переплавки руд с большим содержанием фосфора, открытый Томасом, дал возможность ис­пользовать железную руду французской части Лотарингии, спо­собствовал развитию этого промышленного района, где возникли десятки новых чугуноплавильных и сталепрокатных заводов. В 1900 г. во Франции было выплавлено 2,7 млн. т чугуна и 1,9 млн. т стали, а в 1913 г. соответственно 5,2 млн.т и 3,6 млн. т. Добыча железной руды возросла в Зраза, потребление каменного угля — в 1,5 раза. В промышленности началось использование электри­ческой энергии, что было вызвано нехваткой каменного угля в стране. Экономический подъем сопровождался ростом внешней торговли, железнодорожного строительства, банковских опера­ций.

С 1900 по 1914 г. Франция добилась значительных успехов в машиностроении, строительной промышленности, авиастроении. По автомобилестроению перед первой мировой войной Франция вы­шла на второе место в мире. Развивалась судостроительная про­мышленность, что позволило увеличить в 1,5 раза тоннаж торго­вого флота. Но, несмотря на очевидные успехи французской эко­номики в начале XX в., Франция значительно отставала по темпам развития от передовых стран, сокращалась ее доля в миро­вом промышленном производстве и в мировой торговле. В 1913 г. она соответственно составила 6 и 8%.

Темпы концентрации производства были ниже, чем в США, Германии, Англии. В начале XX в. во Франции насчитывалось 76,9 тыс. предприятий капиталистического типа, из них 67,8 тыс. мануфактур. Промышленных заведений с числом занятых более 50 человек было 9 тыс. и на них работало 30,1% французского пролетариата. В 1912 г. на одно предприятие во Франции в сред­нем приходилось 8 рабочих, в Германии — 17. Крупных пред­приятий во Франции было в 3 раза меньше, чем в Германии.

Дата добавления: 2015-07-18