Elrik. Рагнарёк

На крепостной стене стояло двое мужчин. Один высокий, широкоплечий, с сильными мускулистыми руками. На голове конический шлем, по ободу которого начертаны руны. Прищуренный, как у кота, взгляд, зоркие серые глаза, красивый, немного вздернутый нос и широкая борода, придававшая всей внешности свирепость.

Второй – почти на голову ниже первого. Узкие плечи, сухощавое тело, тонкие руки, в которых явно чувствовалась смертельная опасность, опасность не от силы, а от скорости действий и ловкости. Худощавое лицо с карими, неожиданно мягкими, как у оленёнка, глазами, а под правой щекой – маленький шрам в виде звёздочки.

Худощавый поглаживал щетину и слушал дивную песню высокого человека. Песня парила в небе, как орёл, ловящий потоки воздуха. Певец смотрел вдаль, а песня лилась из его уст – медленно и c неподдельной грустью.

Человек, окончив песню, вынул меч, придирчиво осмотрел и, уткнув остриём в пол, облокотился на эфес. Улыбнувшись белоснежно, певец повернул голову к слушавшему его спутнику.

– Хорошо поешь, Хеймдаль, – завистливо сказал слушатель.

– Спасибо, Элрик.

Человек, которого Хеймдаль назвал Элриком, повернулся к нему и, прислонившись плечом к зубцу стены, отцепил от пояса небольшой бурдюк. Пробка с чмоканьем высвободилась из горлышка: человек глотнул пару раз. Предложил Хеймдалю выпить, но тот отрицательно покачал головой.

Закрыв бурдюк, Элрик заметил:

– Послушай, бог бдительности, я знаю – у тебя работа такая, нужно всё время быть начеку. Но сегодня, наверное, опять не предвидится Рагнарёка. Тем более, что Локи сидит в кандалах, а Фенрир навряд ли сможет перегрызть цепи.

– Почему ты так заговорил, Элрик? – спросил его Хеймдаль. – Ты же знаешь, раз на раз не приходится.

Эйнхерий поправил свои длинные, чёрные как смоль, волосы. Взяв в руки лук, начал снимать с него тетиву.

– Просто ты уже триста восемьдесят лет стоишь здесь, а толку никакого, хоть сам зови Фенрира.

Хеймдаль сдержанно рассмеялся.

– А тебя не страшит Рагнарёк? Или есть сомнения, что он наступит?

– Ты же знаешь, что нет. Но, наверное, сегодня он точно не наступит.

– Почему?

– Ну, хотя бы даже потому, что Хель сегодня рожает!

Элрик гулко захохотал, а Хеймдаль лишь саркастически улыбнулся над шуткой.

– Я знаю, почему ты говоришь, что Рагнарёка сегодня не будет, – Хеймдаль с угрозой посмотрел на Элрика.

– Почему? – с опаской спросил тот.

– Потому, что ты, выродок, – Хеймдаль сделал паузу, как бы желая узнать, какова будет реакция лучника, – хочешь побыстрее наесться и напиться в Асгарде!

Побледневший Элрик, услышав раскатистый смех бога, поначалу лишь вымученно улыбнулся. Но затем, придя в себя, рассмеялся.

– Да, ты прав, но лично я не понимаю, как ты можешь стоять здесь и неустанно смотреть вдаль.

– Я уже привык.

– Но ведь там, внутри дворца Великого и Мудрого Одина, варится прекрасное мясо вепря, льётся рекой медовуха! Затеваются драки между самыми отважными воинами! Разве ты не хотел бы сразиться с ними, и победить их всех? Что может быть лучше этого? – горячо произнес Элрик.

Хеймдаль взглянул на него так, будто тот юродивый, и твёрдо, без сомнения в голосе, сказал:

– Долг. Вот что может быть лучше!

Элрик задумался. Затем решил прибегнуть к последнему доводу:

– Послушай, а как же вороны Одина, которые летают по всему свету и докладывают ему обо всём? Да и к тому же отец наш Один умеет видеть грядущее.

И снова Хеймдаль покосился на собеседника.

– Эх, Элрик, – вздохнул Бог бдительности, – ты что, дурак? Ты же знаешь, что вороны возвращаются к Одину вечером. А если враги нападут днем? А если Одина не успеют предупредить?

– Ну, хорошо, хорошо. С этим я промахнулся, – выставив перед собой ладони, согласился Элрик. – Но как насчет грядущего? Если Один захочет, то сможет сам без труда предупредить всех.

Хеймдаль рассмеялся – громко, раскатисто и так сильно, что его наверняка услышала Хель, что сидит в своём царстве мертвых, где трусы и подлецы корчатся в вечных муках.

– Он уже предупредил.

– Когда? Я что-то не слышал, – спросил Элрик.

– А кто, по-твоему, предрёк Рагнарёк?

И вновь Хеймдаль раскатисто захохотал, ещё сильнее прежнего, так что бедная Хель наверняка подпрыгнула от испуга.

Человек махнул на бога рукой и неспешно побрёл к лестнице, а Хеймдаль вновь устремил зоркий взгляд вдаль.

Оклик Хеймдаля достиг Элрика посреди второго пролета. В голосе звучала какая-то необычная, тревожная нотка, от которой он, резко развернувшись, стремглав помчался обратно.

– Что случилось? – выпалил он, добравшись до верха.

– Посмотри вон туда, – бог указал пальцем на какую-то точку, что стремительно приближалась к ним.

Элрик проследил за пальцем Хеймдаля и увидел приближающуюся фигуру человека. Этот человек был неимоверно быстр, как драккар, движимый силой Ньёрда. Огромной ширины плечи, внушительные пласты грудных мышц и валики мускулов на животе казались доспехами, а рыжая шевелюра трепалась на ветру, походя на костёр.

– Может, это Ольгред? – предположил Элрик.

– Ольгред не прибежит к нам с армией, – ответил Хеймдаль. – Посмотри на горизонт.

Элрик ойкнул. На горизонте показалось множество бегущих чудовищ, среди которых удалось разглядеть уродливых двухголовых троллей, похожих на айсберги – морозных, и на мшистые камни – горных гигантов. Остальных даже не хотелось рассматривать.

– Ну что – Ольгред? – ухмыляясь, спросил бог.

– Нет, – потрясённо ответил Элрик, – это Локи…

– Доставай свой лук, мой верный друг!

Бегущий к ним человек дико прокричал лишь одно слово, от которого у Элрика затряслись руки.

– Фенрир!!! Фенрир!!! – орал Локи. – Фенрир!!

Хеймдаль, опустив взор, протянул руку к поясу, на котором висел рог. Он поднёс его к губам и, надув щёки, протрубил. Звук оказался раскатистым и хриплым, но от этого у Элрика перестали трястись руки. И он натянул лук. И положил на тетиву стрелу.

Хеймдаль ещё раз протрубил в рог, от чего Локи застыл на месте, но его войско с шумом и гвалтом продолжало приближаться к стенам Асгарда.

Взор Хеймдаля упал на Локи, как бы предостерегая его от дерзкой попытки нападения, но тот лишь прокричал:

– Смерть Одину!

Хеймдаль опять протрубил в свой рог, возвещая Рагнарёк!

* * *

Небо над Асгардом…

* * *

Небо… Чистое, свежее и ярко-голубое небо стояло перед взором лежащего на земле Хеймдаля.

Прерывисто вздохнув, он начал медленно подниматься на ноги. Ветер колыхал растрёпанные в битве волосы, приятно холодил разгорячённое лицо, но вместе с тем, с каждым дуновением ветра или движением тела торчащая из груди стрела впивалась ещё глубже, принося жгучую боль. В воздухе витал аромат смерти, гари, крови и страха.

Вытащив стрелу и перевязав рану – повезло, смертоносное жало увязло в теле рядом с сердцем, но всё же не задело его, – Хеймдаль оглянулся. И ужаснулся представшей ему картине: всё, всё полыхало огнём, море трупов устилало землю, всю красную от пролившейся крови. Валгалла, эйнхерии, боги Асгарда, напавшие несметные полчища ада, чудовища, которых привел за собой Локи, – всё было недвижимо, всё умерло…

Подобрав с земли свой зазубренный и окровавленный меч, Хеймдаль бросил взгляд на труп огромного волка Фенрира, почти закрывший собою бездыханное тело Одина с разорванной волчьими зубами глоткой. Смахнув со лба кровь, Хеймдаль посмотрел на север. Христианский рай горел, весь объятый огнём, он полыхал, как огромное солнце на закате.

Усмехнувшись мысли, что христианский рай теперь больше похож на христианский ад, нежели на прекрасное обиталище святых, Бог побрёл к вратам, вернее к огромному пролому на этом месте. Проклятые чудовища разворотили их одним ударом, как будто это не врата Асгарда, а жалкая калитка деревенского пастуха. Тяжело передвигая ноги – видно, немало крови потерял, да и усталость к земле клонит, – он достиг пролома. Опёрся на остатки стены и начал взглядом искать тело эйнхе-рия, с которым встретил бок о бок пришествие Рагнарёка.

– Элрик! – устало крикнул Хеймдаль. – Где ты?

Не получив ответа, он оттолкнулся от стены и, перешагивая через трупы, пошёл искать своего друга. Ни у ворот, ни во дворце Валгаллы его не оказалось. Тогда он решил проверить крепостную стену. С трудом заставил себя туда забраться.

Трупы, кровь, чьи-то кишки, отрубленные головы, руки, ноги, кисти рук – сплошное месиво. Хеймдаль запрокинул голову к небу. Сильно зажмурившись, пытался сдержать слёзы, которые вот-вот хлынут из глаз. Нет, нельзя, не пристало богу рыдать и плакать

Переступая через трупы, он всё же не оставил надежд отыскать Элрика.

Пройдя почти всю стену, заметил человеческое тело, на котором лежал мёртвый двухголовый тролль. С трудом оттолкнув труп выкормыша Локи, Хеймдаль наконец увидел лицо своего друга. От правой скулы через всё лицо проходил живой разрез от меча, нос переломан, лицо всё в крови. Но самое страшное, что заметил Хеймдаль, это нож, торчавший из груди Элрика – вошедший почти по рукоять.

Но человек был жив!

Разбросав в разные стороны трупы остальных чудовищ, похоже, убитых Элриком, Хеймдаль устало уселся рядом с ним.

– Что ж, мой друг, видимо, только мы двое выжили, – горько произнёс он.

* * *

– Нет, – раздался хриплый, едва слышный голос. – Я уже мёртв, осталось только чуть подождать…

Хеймдаль улыбнулся, тепло и мягко, улыбнулся не как бог эйнхерию, а как друг улыбается другу.

– Не умирай пока, побудь со мной, – попросил бог

– Постараюсь, – слабо улыбнулся Элрик в ответ. – А пока… расскажи, чем всё закончилось? Мы выиграли битву?

– Нет, Элрик, мы проиграли битву.

– Но как? Ты же убил Фенрира, убили Локи, Хель мертва, я сам видел, как Тор размозжил ей череп, – недоумённо прошептал Элрик. – Каким образом мы проиграли?

– Все девять миров уничтожены, все! Везде разруха, смерть, мор, пожары. Локи добился своего, устроив миру Рагнарёк, Армагеддон, называй как хочешь.

– И что теперь?

– Теперь всё начнется сначала.

– Как? Каким образом?

Хеймдаль вытащил из-за пазухи тряпицу, в которой что-то было завёрнуто, укрыто до поры до времени.

– Что это? – нетерпеливо спросил Элрик.

Бог бережно раскрыл свёрток. Там была горсть земли и семечко какого-то растения.

– Один передал мне это перед тем, как начался Рагнарёк. Точнее, гораздо раньше, ещё когда я был ребенком.

Элрик рассмеялся через силу и спросил:

– И что ты будешь с этим делать?

– Он сказал мне: «Когда всё умрет, создай все девять миров заново».

Свернув материю и положив её за пазуху, Хеймдаль увидел, что лицо эйнхерия сильно побледнело, а дыхание стало совсем слабым:

– Элрик, ты умираешь…

– Ха… тоже мне, новость. Лучше спой мне, Хеймдаль. Спой о молодом отце нашем Одине, о том, каким мы его знали.

– Хорошо.

Хеймдаль запел. Песня полилась как весёлый ручеёк, после переросла в озеро, потом в море, и, следуя суровым своим словам, в океан, перейдя от радостных ноток к тяжёлым, патетическим.

– Как жаль, что мы проиграли, – тихо прошептал Элрик.

– Да, проиграли, – ответил Хеймдаль. И, хитро улыбнувшись, добавил:

– Но именно через проигрыш достигнем победы. И наши потомки будут ценить новый мир больше, нежели мы.

Лицо Элрика стало умиротворённым и спокойным, в застывшем взгляде отразилась благодарность. Бог окинул взглядом небо. Среди хаоса, смерти и разрушений небо над Асгардом было всё то же – чистое, свежее и ярко-голубое.

Дата добавления: 2015-07-14