История создания. История создания Стадии зеркала имеет свою интригу

История создания "Стадии зеркала" имеет свою интригу. Ее узел завяжется в 1936 году, на 14 Международном Психоаналитическом Конгрессе, где Лакан предпримет первую попытку представить вниманию психоаналитической общественности свою концепцию, однако, не увенчавшуюся успехом. Официально посвященный результатам психоаналитической терапии 14 конгресс IPA в Мариенбаде (место проведения было выбрано Анной Фрейд, с тем, чтобы быть как можно ближе к Вене, где находился больной Фрейд) на деле был раздираем противоречиями, проявившимися в противостоянии немецкой и британской школ психоанализа и ставших реальной темой многочисленных дискуссий. Председательствующий Эрнест Джонс и "второй человек" Британского Психоаналитического Общества Эдвард Гловер были заинтересованы в том, чтобы перенести центр притяжения психоаналитической мысли на английскую почву. Конфликт оформился в противопоставлении позиций Мелани Кляйн и Анны Фрейд и очерчивал их различные подходы к проблеме детского психоанализа. Мелани Кляйн, поддерживаемая Джонсом, отстаивала необходимость создания области собственно детского психоанализа, основанного на использовании специальной техники - игры, лепки, рисования, вырезании, аппликации, - тогда как Анна Фрейд, строго придерживаясь позиции отца, отводила этой практике место в педагогике и не видела возможности вывести детский психоанализ в область, свободную от влияния и участия родителей. Действительно, новаторство Мелани Кляйн шло вразрез с методами, предложенными Фрейдом в случае с "маленьким Гансом", но именно изменение практики анализа детей, привело ее к созданию оригинальных концепций: введению понятия частичного объекта, описанию "параноидной" и "депрессивной" установок, обоснованию архаичных фантазмов в доэдиповой стадии.

По большому счету, увлеченное своими страстями психоаналитическое сообщество просто не заметило этого "маленького француза, который был никому неизвестен. Никто не знал, кто он таков, никто не читал и строчки его публикаций, и кому какое было дело до того, что парижская интеллигенция видела в нем будущего мэтра французского психоанализа". Его выступление было прервано после десяти минут, и никто никогда не узнает что же именно он хотел тогда представить в своем докладе. Лакан не отдал текст выступления в сборник материалов конгресса и, лишь повторив представление "стадии зеркала" на 16 конгрессе в Цюрихе в 1949 году, опубликует его, очевидно, заметно преобразованным, отредактированным, дополненным, таким каким мы располагаем им сегодня - под названием "Стадия зеркала как формообразующая функцию Я, которая открывается нам в психоаналитическом опыте".

Тем не менее, на протяжении всего периода с 1936 по 1949 год, в различных своих статьях и выступлениях Лакан будет ссылаться, делать выводы и развивать понятия из уже "введенной" им "стадии зеркала". Так, первая, написанная сразу после Мариенбада, статья "По ту сторону принципа реальности" (1936) будет посвящена определению функции imago и той роли, которую она играет в конституировании области психического. В статье, вошедшей во французскую энциклопедию, "Семейные комплексы в формировании индивида" (1938) Лакан будет подчеркивать приоритет функции воображаемого в процессе образования человеческой личности, которая структурируется, проходя череду бессознательных репрезентаций или образов (imagos), определяющих идентификационную модальность признания (reconnaissance) и заблуждения (méconnaissance) в семейных коплексах. Расширяя и осваивая пространство доэдипового членения, Лакан введет понятие "комплексов": первичный "комплекс разделения" (отлучения от груди), оставляющий в душе каждого индивида тоску и страстное желание слияния с материнской грудью, сменится "стадией зеркала", в течение которой разовьется способность индивида обрести воображаемую целостность, затем последуют комплексы ревности и борьбы за признания и только потом, собственно, начнется Эдипов комплекс в своем классическом варианте. Лакан продолжит прояснять функцию imago и отчуждения, признания и желания другого (desir de l'autre) в работе "По поводу психической причинности" (1946), где ссылаясь на Гегеля подчеркнет, что субъект конституирует свою идентичность, идентифицируясь с образом другого, который удерживает в нем чувство самости (себя). В статье "Агрессивность в психоанализе" (1948) Лакан выведет нарциссизм и агрессивность напрямую из "стадии зеркала", рассматривая нарциссизм в качестве необходимого присвоения чуждого я, рождающегося из эротического пленения образом другого, а агрессивность как присущая человеческой психике составляющая, рождающаяся из "противоборства" с другим..

Мариенбадский конгресс помимо уверенности, что необходимо "идти своим путем" (добиваясь сначала признания и почтения на Родине, где он действительно вскоре станет кумиром, с которым уже нельзя будет не считаться) даст Лакану импульс обратиться к изучению работ Мелани Кляйн, которые он оставлял без внимания вплоть до 1937 года. В них он найдет не столько ответы на свои вопросы, сколько единое проблемное поле, уверенность, что занимается действительно актуальными проблемами, он ощутит некоторую общность с размышлениями Мелани Кляйн, хотя и пойдет по пути создания своих собственных оригинальных концепций. В период между двумя войнами, Лакан параллельно Мелани Кляйн займется "конструированием" структуры субъекта и поля воображаемого, проблемой структурализации объектных отношений, архаической ролью эдиповой связи, параноической позицией сознания человека.

"Лакан как и Мелани Кляйн, но исходя из других позиций, поставил под сомнение доктрину о конституциях, которая искусственным образом разделяла норму и патологию, как и она, он заменил историю болезни исследованием истории субъекта, решив работать с полем психозов, как и она, он был озабочен разрешением загадки воображаемой жизни человека, используя самые архаические в объектном отношении элементы, и в конечном итоге, как и она, он подошел вплотную к работам Фрейда, рассматривая их в качестве конститутивных, и которым он придал новый импульс. Но, если Мелани Кляйн совершила "свой поворот" в лоне фрейдовской мысли, используя наработанный Фрейдом инструментарий, то Лакан всегда больше опирался на знания, являющиеся внешними фрейдизму: психиатрию, сюрреализм, философию. И необходимо отметить, что без этих постоянных "вылазок" в пограничные области, он не смог бы читать так Фрейда, как он это делал, начиная с 1936 года."

Действительно, сходство в позициях Лакана и Мелани Кляйн трудно не заметить. Лакан, создавая свою концепцию "стадии зеркала" исходит, в той же мере, что и Мелани Кляйн, из второй топики Фрейда, дополненной дуализмом влечений к жизни и влечений к смерти, как и она, делает акцент на работе функции imago: "объект всегда есть образ (imago), то есть образ реального объекта, который субъект интегрирует в себя, по механизму интроекции придавая ему статус фантазма". Общность позиций Лакана и Мелани Кляйн обнаруживается и в противостоянии ego -психологии, которую он будет неустанно критиковать в дальнейшем. В противовес поиску и описанию механизмов сопротивлений и защиты ego, как это делала Анна Фрейд, Лакан будет определять развитие и становление человеческой психики, исходя из уверенности, что ego (moi) создается не в результате действия принципа реальности, а в результате череды идентификаций, в которых главную роль играет функция imago, структурирующая moi, создающая поле воображаемого и позицию другого.

И все же, несмотря на это "сходство", которое будет обнаруживаться, скорее, в прошедшем времени, среди "предтечей", среди тех, кто действительно повлиял на Лакана и подвинул к созданию "стадии зеркала" станет его знакомство с работами ученых из "пограничных областей". Безусловно, свое вдохновение Лакан будет черпать из тщательного перепрочтения Фрейда, и вместе с тем, из философии Гегеля, с которой он познакомится на семинарах Кожева, из исследований эмбриолога Болька, биологов Харрисона и Шована. Особую заслугу в рождении "стадии зеркала" стоит приписать работам психолога Валлона, из которых Лакан позаимствует это понятие, но по странному стечению обстоятельств имя последнего во время написании статьи у него подвергнется глубокому вытеснению.

В 1931 году в "Психологическом журнале" появилась статья Валлона "Как развивается у ребенка понятие о собственном теле", представлящая результаты "опытов с зеркалом". В ней Валлон исследует то, каким образом ребенок, сталкиваясь с реальностью, осуществляет принятие и осознание ее, как появляется у ребенка "понятие" реальности, одним из конститутивных моментов которого становится появление "понятия" собственного тела: "Речь идет о том, чтобы узнать как ребенок становится способным узнавать в качестве собственного свой экстеро-цептивный аспект, который зеркало дает ему наболее полным и очевидным образом." Факт, что ребенок в возрасте шести месяцев начинает эмоционально реагировать на свой собственный образ в зеркале, подтолкнул психологов к проведению ряда экспериментов для установления, когда именно ребенок начинает узнавать свой образ в зеркале, понимать, что этот образ его собственный, и, в конечном итоге, догадываться, что это только образ. В своей статье Валлон описал опыты с зеркалом как своего рода "испытание", которое ребенок необходимо проходит на пути "взросления" и которое становится решающим моментом в завоевании ребенком нормальной "взрослой" связи с собственной реальностью и реальностью вообще. Это "испытание", в результате которого ребенку "удастся объединить свое я в пространстве" положит начало образованию в психике ребенка области воображаемого и впоследствии - области символического: "понятие собственного тела является частным случаем психогенеза, но во время его формирования, оно опережает другие, так как является наиболее необходимым в последующем развитии сознания. Оно уйдет с первого плана, как только, со своей стороны, положит начало другим возможным разработкам".

В исследованиях Валлона от внимания Лакана не могло ускользнуть и тот факт, что Валлон, ссылаясь на Дарвина и поддерживая идею о том, что индивидуальные трансформации в субъекте происходят по пути "естественной диалектики" посредством разрешения противоречий и конфликтов, использовал геглевскую диалектику в интерпретации психических фактов " в противоположность французской традиции, которая рассматривает сознание статично, делая его видимой частью предсознательного. У Валлона опыт с зеркалом означает диалектический переход от визуального (spéculaire) к воображаемому и затем от воображаемого к символическому." Этот вывод отметит Лакан, связав для себя развитие идей Дарвина и Гегеля, но все же ошибочно сошлется в "стадии зеркала" на Болдуина, который был действительно извествен во Франции как широкий популяризатор идей Дарвина.

В своей статье Лакан не "потрудится" сослаться на Валлона, опустив весь конкретный материал, описывающий опыты с зеркалом, отчасти потому, что будет рассматривать его исследования как факты в череде фактов. Точно так же он отнесется к результатам исследований этологов Харрисона и Шована, известных своими исследованиями роли образов в животном мире, и вытекающими отсюда анатомическими и психологическими изменениями (овуляция у голубки или изменение цвета, формы и поведения у саранчи). Очевидно этот исследовательский материал будет рассматриваться им в качестве "руды", которую еще необходимо переработать и проинтерпретировать, то есть совершить ту "интеллектуальную революцию", которая возможна только в рамках психоаналитического опыта, важность которого Лакан всякий раз будет подчеркивать.

Действительно, все прочитанное им, в том числе статьи Валлона, все пойдет в "переплавку", которая будет настолько значительна, что привнесенный смысл Лаканом преобразует открытие Валлона радикальным образом, начиная с того, что вместо "испытания" появится "стадия", вместо "позитивного" генезиса - "негативная диалектика", вместо психологии - психоанализ. "Стадию зеркала" Лакан впишет в контекст психоаналитических проблем, сделав ее краеугольным камнем своей последующей теории. Он "концептуализирует опыт Валлона с тем, чтобы дополнить теорию Эдипа, которая, по его мнению, не позволяет объяснить тот способ каким субъект предполагает себя в своем отражательном образе при создании своего воображаемого ego (moi), доминирующего в нарциссической структуре."

"стадия зеркала"

В первом приближении, в "стадии зеркала" Лакан пытается прояснить для себя период, предшествующий Эдиповому комплексу, то есть ответить на вопрос, что происходит в психике ребенка с самого его рождения, с момента его появления на свет. Но вместе с тем, круг затрагиваемых Лаканом проблем очерчивается значительно шире.

Тот факт, что ребенок рождается "несостоятельным" в физическом отношении, поглощенным в моторную дискоординацию для Лакана становится изначальным пунктом рассуждения: "Объективное понимание анатомической незавершенности этой колоссальной системы, как и гуморально-гистерезисного последействия материнского организма, подтверждает этот взгляд, который мы формулируем как данные настоящей преждевременности рождения у человека. Отметим по ходу дела, что как таковые эти данные признаются эмбриологами под термином foetalisation, чтобы определить превосходство так называемых высших аппаратов центральной нервной системы, и, особенно, коры головного мозга, которую психохирургические вмешательства приводят нас к мысли представить себе как внутриорганическое зеркало" (стад.зерк. 203). "Преждевременность" своего рождения или же "нехватку человеческой реальности", ребенок будет компенсировать быстрой и безусловной ассимиляцией внешнего ему мира. Недостатки физического развития, которое будет отставать от опережающего развития психики, Лакан будет рассматривать как недо-статок именно стати, которая выкристаллизуется в результате психической работы ребенка. Телесные "очаги", через которые просачивается информация о внешнем мире, на первых шести месяцах будут существовать у него дисперсно - автономно, эрогенно и фрагментарно. Этот до-зеркальный опыт младенца Лакан назовет "раздробленным образом тела", подчеркивая, что первичный опыт "себя" ребенку дается в частях и фрагментах. которые выделяются и обнаруживаются ребенком в силу их инаковости. Первичными объектами желания, которые соединяют в себе восприятие и усилие добыть из этого восприятия информацию о внешнем мире для ребенка станут грудь, экскременты, поток мочи, взгляд, голос, образ.

Таким образом, первоначальное восприятие ребенка еще должно будет связать свой телесный опыт со "значимыми" окружающими его объектами (являющимися для него частичными), с сенсорным воздействием, которое они производят. При увеличении сенсорной информации, визуально-слуховые столкновения с реальностью могут являться причиной путаницы, но вместе с тем, именно они формируют то, что Лакан называет "буквами" (lettre) (абстрактными означающими) тела в до-зеркальную стадию идентификации. Так называемые "литеры" отливаются чувственным откликом младенца на прикосновения, взгляды, звуки, образы. Человеческое тело эротизируется посредством ранних реакций-соприкосновений с внешним ему миром. В "буквах" Лакан узнает действие языка, который создает и оформляет бессознательное: "буквы" выступают как локализованные означающие. Это можно понять, как то, что "буквы" - это "очаги" инаковостей на постоянно изменяющейся физической поверхности человеческого организма, создающие разность чувствительных потенциалов младенческого тела. Эрогенные зоны, которые выделял Фрейд - рот, анус, гениталии - становятся таковыми, в силу того, что они оказываются выделенными из соседних, прилегающих к ним, превосходством выполняемых ими функций в раннем детстве. Поэтому позднее они играют ключевую роль во влечении и сексуальном желании. В свете этой теории, по всей видимости, подобными "эротическими" органами должны являться также глаз и ухо.

Другими словами, ребенок еще не ощущает целостности и индивидуального единства на до-зеркальной стадии. "Природный механизм" обеспечит ребенку лишь идентификацию с образом человеческой формы, вернее, человеческого обличия. "Здесь происходит первый захват образом, в котором прорисовывается первый момент диалектики идентификаций. Он связан с феноменом Gestalt, очень ранним у ребенка восприятием человеческой формы, формы, которая, как известно, фиксирует на себе его интерес первых месяцев, подобно тому как начиная с десятого дня - человеческое лицо."

"Что Gestalt способен на формообразующие действия на организм, засвидетельствовано биологическим экспериментом, столь самим по себе чуждым идее психической причинности, что ему никак не решиться сформулировать ее как таковую. Он все же признает, что вызревание гонады у голубки в качестве необходимого условия требует взгляда на ей подобную особь вне зависимости от её пола, - и столь достаточного, что искомое воздействие на индивидуум достигается простым помещением его в поле отражения зеркала. Так же переход в потомстве саранчи от одиночной формы к экземплярам формы стадной достигается путем того, что индивидуум подвергается на некоторой стадии исключительному визуальному воздействию подобного образа, если только он оживляется движениями не слишком отличными по стилю и движений его вида." (ст.зерк.202)

Соответственно, на до-зеркальной стадии ребенок "автоматически" проходит, как и все животные, "формообразующее действие Gestalt ", заканчивающееся призанием принадлежности к особям своего же вида, но специфика человеческого сознания проявляется в выходе за природные рамки. "Стадия зеркала", отсутствующая у животных, продвинет его дальше к признанию обладания собственным, индивидуальным телом, к конституированию субъективности. "Наиболее значимым фактом, который выносит ребенок из до-зеркальной стадии - и это не есть "завоевание ребенка", а "исправный ход природного механизма" - является "непоправимая (неустранимая в дальнейшем)" символизация тела, которая далее будет продолжена в стадии зеркала, и которая скрепит телесную идентификации с человеческим образом." И Лакан в своей "стадии зерала" займется исследованием собственно этого момента, захватывающего и изменяющего психику ребенка.

С первых строк своего текста Лакан обозначает "место, из которого говорит" и в каком свете он будет интерпретировать понятие стадии зеркала - "который оно проливает на функцию я в рамках делаемого о нем психоанализом опыта. Опыта, о котором надо сказать, что он ставит нас в оппозицию любой философии, исходящей прямо из Cogito. " (ст.зерк.201) Как замечает Б.Ожилви в своем исследовании "стадии зеркала": "Эта ремарка имеет в виду философию Сартра, которая располагается в рамках "иллюзии автономности", рожденной Я в отношении сознания, даже если она полагает идею ничто в центр своих рефлексий. То, что вплетается в субъекта без его ведома и чем он не призван овладеть, открывается ему в зеркале; это столкновение не вытекает ни из какого "понятия", ни из какого прогресса в сознании, ни из какой психологической зрелости, которая позволила бы субъекту объединить все свои функции. Напротив, то, что отражается в заглавии - это частность и узость этого образования - функция я (je), факт того, что субъект говорит я (je), то есть говорит в качестве я (moi), которого он рассматривает в качестве целостности, но которая ничего не позволяет предположить о его ценности, его пространстве, его месте и его эффективной значимости." Действительно, становясь в оппозицию любой философии, вытекающей из Cogito, Лакан противопоставляет не столько Декарта Гегелю, сколько исследования Фрейда классической психологии. Его интересует не то, когда обретается человеком адекватность содержания сознания, но каким образом она обретается, что происходит в бессознательном в момент этого "обретения".

"В самом деле, этот акт, далекий от того, чтобы исчерпаться, как у обезьяны, единожды приобретенным контролем над бессодержательностью образа, тут же возобновляется у ребенка в серии жестов, в которых он в игровой форме испытывает отношение движений, принятых на себя образом, к его отраженному окружению и этого виртуального комплекса к удваиваемой им реальности, а именно, к своему собственному телу и лицам или же объектам, которые находятся с ним бок о бок".(ст.зерк.201) В "опытах" с зеркалом Лакан выделяет захваченность ребенка постоянно возобновляемой игрой с зеркалом, ее многократность, выявляющую "либидинальный динамизм, вплоть до настоящего времени остающимся проблематичным".(ст.зерк.201). "То, что подтверждает феномен узнавания, предполагающий субъективность, это линии торжествующего ликования и игра с местонахождением, которая характеризует к шестому месяцу встречу ребенка со своим образом в зеркале. Это поведение явно контрастирует с безразличием, проявляемым животными, тоже замечающим свой образ в зеркале, как шимпанзе, например, когда они испытывают тщетность этого объекта, и это проявляется тем рельефнее, что происходит в возрасте, когда ребенок в своем инструментальном интеллекте репрезентирует отставание от шимпанзе, которую догонит только к одиннадцати месяцам".

Обобщим. Для Лакана в ситуации с зеркалом важным оказывается то, что ребенок, обнаруживающий в возрасте шести месяцев образ в зеркале, немедленно ввязывается в систематическую игру с ним, явно получая удовольствие от этой игры-исследования, из чего можно заключить, что интерес к этому объекту у рубенка либидинально окрашен. "Если ребенок криком и мимикой манифестирует свой избирательный интерес именно к этому объекту и то, что он тотчас признает в образе нечто, что касается его непосредственным образом, является ему в качестве реальности, которая с-координирована, с-аккомпанирована, с-ассоциирована каким-то образом с его собственным поведением (жестикуляцией, мимикой и т.д.)". То, что образ в зеркале повторяет его собственные движения и мимику приводит ребенка в настоящий восторг и дает основание говорить об "узнавании" себя в зеркале: "Узнавание, о котором сигнализирует иллюминационная мимика Aha-Erlebnis, в котором для Келера выражается ситуационная апперцепция, существенная фаза мыслительного акта". (ст.зерк.201) По всей видимости, в психике ребенка в этот момент происходит открытие возможности связать между собой разрозенные, фрагментарные переживания собственного тела, которыми он располагал на до-зеркальной стадии, в единое телесное пространство. Скоординированность движений с изображением, связанность внутренних ощущений с видимым целостным образом, становятся толчком к началу психической работы, свойственной исключительно человеку. Зеркало лишь проявляет, делает оче-видным этот процесс - работу по сцеплению "телесных очагов" в единый конгломерат, в целостное переживание. "Эту активность необходимо проинтерпретировать как настоящее производство опыта, которую совершает ребенок; как рождающийся в эксперименте успех по связыванию двух совершенно различных вещей - перцептивной "внутренности", выражающейся некоторым набором движений, и их визуализации почти графической в модификациях его образа."

Ребенок узнает (впервые) и признает (навсегда) свой образ. Он присвоит его, "поверив", что этот образ его собственный. "Это развитие переживается как временная диалектика, решительно проецирующая формирование индивидуума в историю: стадия зеркала есть драма, внутренний посыл которой стремительно развивается от недостаточности к опережению - и которая для субъекта, пойманного на наживку пространственной идентификации, измышляет фантазмы, постепенно переходящие от раздробленного образа тела к форме, каковую мы назовем ортопедической для его целостности, - и к, наконец, водруженным на себя доспехам некой отчуждающей идентичности, которая отметит своей жесткой структурой все его умственное развитие." (ст.зерк.203)

Соответственно, целостный образ тела станет для ребенка той устанавливающей формой, которая формирует представление о себе. Ребенок будет пленен ею - захвачен и очарован. "Дело в том, что целокупная форма тела, посредством которой субъект опережает в мираже созревание своих возможностей, дана ему лишь как Gestalt, то есть во внешности, где, без сомнения, форма эта более устанавливающая, чем установленная, но где, помимо того, она ему является со статуарной рельефностью, которая ее выкристаллизовывает, и в симметрии, которая ее инвертирует, в противовес к завихрению движений, его, как он ощущает, оживляющих. Таким образом, этот Gestalt, содержательность которого должна рассматриваться как связанная с родом и видом, хотя движущий ее стиль еще не признан, - двумя этими аспектами своего появления символизирует ментальное постоянство я (je) и в то же время, предвосхищает свое отчуждающее предназначение: он еще чреват соответствиями, которые соединяют я (je) со статуей, на которую человек проецирует себя, как с призраками, его подавляющими, с автоматом, наконец, в котором в двойственном отношении стремится завершиться мир его изготовления" (ст.зерк.202)

Если посмотреть на эту ситуацию с точки зрения "либидинального динамизма", то он откроет нам реальную, бессознательную пружину "принятия образа на себя". К шести месяцам Libido у ребенка, по всей вероятности, достигает такого "количества" и "качества", что может отклоняться от приносящих прямое удовольствие удовлетворения физических потребностей в сторону конституирования собственно психической реальности. Это становится возможным в силу того, что к этому возрасту у ребенка скапливается часть либидинальной энергии от неудовлетворенных немедленно (по принципу удовольствия) влечений и потребностей, не реализованных по разным причинам, а по преимуществу в силу естественного роста ребенка - увеличению и усложнению его потребностей. Происходит постепенное отдаление матери, разрыв симбиотического единства. Ребенок теряет объект любви, который постоянно находился рядом и его тревога и беспокойство направляется на поиск замещающего объекта, которым он мог бы обладать так, как он когда-то обладал матерью. Этот объект "постоянства и неизменности" будет найден ребенком в своем собственном образе.

Объект, приносивший когда-то удовольствие, но впоследствии утраченный, конституируется в представлении, "замещая" реальный объект и полагая, тем самым, возможность существования отсрочки. Действие этого механизма начинается, по мнению Лакана, именно в тот первый момент, когда симбиотическое единство с матерью "вытесняется" у ребенка в область представления и замещается собственным образом. Это замещение становится возможным в силу действия (а именно зарождения его у ребенка) механизма отрицания, в том Фрейдовском смысле, когда невозможность обнаружения объекта по принципу удовольствия отрицается, тем самым переводясь в область вытесненного. Конституирование самого пространство вытеснения, у Лакана будет происходить посредством появления " места" Другого. Безусловно, и функция суждения, столь явно проявляющая отрицание, и позиция субъекта будут обретены ребенком много позже - в момент вхождения в область собственно символического, в область языка, культуры, где прорисуется " фигура" Другого. Но сама возможность этого будет подготовлена приобретенным ребенком особым психическим механизмом работы с "реальным". Таким образом, "первейшая и ближайшая цель пробы на реальность состоит не в том, чтобы найти в реальном восприятии объект, соответствующий представленному, но в том, чтобы вновь найти его, убедиться в том, что он все еще налицо". Таким постоянным подтверждением и обретением объекта, всегда наличествующим и претерпевшим изначальную воображаемую трансформацию - трансформацию, происшедшую вследствие "запуска" механизма представления у ребенка - становится образ его тела, а в более общем смысле - его собственный воображаемый, фантазматический образ, всегда либидинально окрашенный или "загруженный" теми вытесненными влечениями младенческого опыта отлучения от матери.

Этот образ возникнет на границе внутреннего и внешнего. Он будет производиться ребенком изнутри, но в то же время, восприниматься им в результате "присвоенности" и "захваченности" как нечто внешнее. Его собственный образ будет изначально отчужден от ребенка, так как в скорости он "откроет", что это только образ (к тому же, обратный). "Эту форму стоило бы, впрочем, назвать ideal ego (Ideal Ich), если мы хотим заставить ее войти в знакомый регистр, в том смысле, что она окажется к тому же и источником вторичных идентификаций, чьи функции либидинальной нормализации мы распознаем под этим термином. Но важным пунктом здесь является то, что эта форма задолго до социальной определенности располагает инстанцию ego (moi) на линии вымысла, никогда не подлежащей изменению для отдельного индивида, - или, скорее, которая лишь асимптоматически воссоединится со становлением субъекта, каким бы ни был успех, диалектического синтеза, посредством которого он должен растворить в качестве я (je) свое несоответствие собственной реальности." (ст.зерк.202.)

Подобным образом произойдет конституирование всего предметного мира, окружающего ребенка, этот же механизм повторится, когда ребенок "присвоит" себе язык. Можно сказать, что в "стадии зеркала", Лакан ищет ответ на вопрос о возникновении у человека способности конституировать поле реального, то есть "производить" всю ту предметность, которую мы привыкли считать окружающим миром. Психическое становится для Лакана пространством конституирования субъективности, которое управляет и задает возможность осуществления границы реального. Окружающий мир, ощущение "себя" - реальность внутренняя и внешняя не существуют для ребенка в готовом виде. Их надо будет создать, вобрать в себя, сконструировать в психике и первым "предприятием", которое захватит ребенка целиком, будет конституирование образа себя, через присвоение своего телесного образа. В результате этой плодотворной психической работы ребенок создаст ту "символическую матрицу, в которой я (je) осядет в первоначальной форме, прежде чем объективироваться в диалектике идентификации с другим и прежде чем язык не воссоздаст ему всесторонне функцию субъекта."(ст.зерк.202)

Для Фрейда "внешнее", "объективное" тоже устанавливается в результате психической работы: "Противоположность между субъективным и объективным существует не с самого начала. Она устанавливается только благодаря тому, что мышление обладает способностью воспроизводить в представлении нечто раз воспринятое, делая его вновь наличным, в то время как объекту вовсе уже нет необходимости быть налицо". Речь здесь идет о том, что влечение направляет свою энергию не на какой-то реально существующий объект, поиски его в реальном, а на психическую работу представления, которое координируется с раз уже воспринятым. "Внешнее" рождается в результате первичного разделения "воспринятого" - то, что не поддается преобразованию со стороны субъекта (будь то невозможность "обладать" объектами и отнесение их к разряду "плохих", будь то раздражения, действующие извне, и от которых необходимо уклониться) будет относиться к "внешнему", не важно находящемуся неосредственно в наличии реальности или лишь сохраняющегося в представлении. Лакан, поддерживая позицию Фрейда, подчеркивает, что "внешнее" субъекту будет изначально конституироваться внутри него, в области представления, вместе с тем оставаясь действительно внешним, в силу того, что воспринимается как отчужденное. "Внешнее" станет не столько ограничивающим человека пространством, сколько введенным в его, "человеческие" рамки. Это будет произведено самим субъектом, в том смысле, что каждое восприятие будет оформлено и укоренено в психическом. Для Лакана пространство "внешнего" будет конституироваться наряду с внутренним изначально воображаемым, формообразующим способом. И здесь решающую роль играет, действительно, "стадия зеркала", функция которой "оказывается для нас отныне частным функции imago, каковая - установить отношение организма с его реальностью, или, как говорят, Innenwelt 'a c Umwelt 'ом." (ст.зерк.203) Важным выводом становится то, что "субъект не предшествует миру форм, которые его очаровывают: он конституируется ими и в них. Внешний мир не снаружи субъекта, но внутри его, другой уже в нем. Не существует внешнего или ощущения внешнего, так как субъект изначально располагает в себе это пространство, которое управляет впоследствии его отношением ко всему реальному внешнему миру." Весь же "окружающий мир" будет принят человеком "на веру", как это произошло с первым в его психоистории (фантазматически) целостным объектом человека - принятием своего собственного образа.

Таким образом, одно из существенных для психоистории человека следствий из "стадии зеркала", будет состоять в признании ребенка, что образ, дающийся ему в зеркале - его собственный и он целостен, он постоянен, и вместе с тем, что это именно образ. Встретив в зеркале свое отражение, ребенок пройдет путь от восприятия его как нечто чуждое ему до принятия его в качестве своего собственного. Этот путь Лакан описывает столь важными для его теории понятиями признание (reconnaissance) и заблуждения (méconnaissance). Заблуждение будет ответом-реакцией, на разрыв симбиотического единства с матерью. Ребенок будет принужден вернуть "в себя" объект "постоянства и неизменности" -найти (вновь найти) то, что навсегда потеряно. "Вместо" матери ребенок создаст образ себя, интерес и захваченность которым не ослабнет до конца жизни. Этот образ себя станет спасительным пространством для психики ребенка, в которое он ускользнет от давящего на него страха, рождающегося в результате потери матери, от страха быть маленьким, рассогласованным, неловким, от всех тех давящих, дезинтегрирующих влечений, поднимающихся из глубин id. Он произведет взамен другой объект, приносящий ему удовольствие, но уже трансформированный - подвергшейся первичному вытеснению и замещению. Подобно игре с катушкой - ребенок измышляет ситуацию, в которой из неудовольствия творит удовольствие и защиту - в нее он ловит свой страх и, как результат, ловится сам. "Вот существо проблемы: поведение ребенка перед зеркалом кажется нам более показательным, чем те реакции в игре, в которых он сам себя отделяет от объекта, и которые в луче своего гения схватил и описал Фрейд в "По ту сторону принципа удовольствия"" В зеркальной игре ребенок почувствует "власть" над своим собственным образом, он сам сможет удалять его, приседая, скрываясь из поля отражения зеркала и вновь его "приближать" к себе, появляясь в зеркале. "Именно в проблесках своей интуиции относительно порядка психического, Фрейд обнаружил ценность этих игр в "сокрытие", которые являются первыми играми ребенка. Все замечали их, но никто до него не разгадал в них повторяющийся и освобождающий характер, в котором ребенок берет на себя все разделение и отделение от груди, как таковые. Благодаря ему мы можем рассматривать эти игры как выражение тех первых вибраций этой постоянной волны отказа (отлучения), которая будет повторяться в истории психического развития."

Отчуждение от матери выльется в принятие ребенком чуждого образа себя, но который, пройдя "воображаемое признание" будет восприниматься им как нечто "исконно" внутреннее. Вместе с тем, "найденный" образ себя никогда не сможет восполнить первоначальную утрату единства с матерью и человек никогда не удовлетворится и не смирится с "приобретением" до конца, запущенный "нехваткой" он устремится по долгому пути идентификаций, чтобы найти себя. "Образ тела, следовательно, является структурирующим моментом идентичности субъекта и которая характеризуется как первичная идентификация. Таким образом, это овладение идентичностью от начала до конца поддерживается воображаемым измерением, так что ребенок начинает идентифицироваться с чем-то виртуальным (оптическим образом), который им не валяется, но тем не менее который он признает в качестве такового. Речь идет, собственно, ни о чем другом, как о воображаемом признании, которое удостоверяется через объективные факты."

Собственно, в этом существо "драмы" (ст.зерк.203). Драма отчужденности и неравенства себе, разыгрываемая в "ликах" нарциссизма и агрессивности. "Парадоксальная формула, ценность которой в том, чтобы рассматривать человека как нечто большее, чем его собственное тело, и который (человек), в то же время, ничего не может сказать о своем бытии." Драма, рождающая чувство острой экзистенциальной "заброшенности", "тоски" и "тревоги". Стремясь к идентичности, ребенок будет обладать идентификациями. Стремясь прийти к себе, человек будет существовать в чем-то радикально другом - в образах себя, которые будут сменяться по механизму вторичных идентификаций, повторяющих опыт обретенный в "стадии зеркала". Так как функция imago и "трансформации, производимые субъектом, которые он берет на себя" являются чисто психологическим объектом и собственно идентификацией "во всей полноте смысла, придаваемого этому термину психоанализом" (ст.зерк.202) Единственное, что будет удерживать в человеке "ментальное постоянство" -это цельное ощущение себя, стягивающее воедино мозаику идентификаций, и позволяющее не смешивать себя с другими. Этот опыт ребенок приобретет на выходе из стадии зеркала, хотя до двух с половиной лет будет сохранять следы "детского транзитивизма". Так, глядя на другого малыша, ребенок будет смотреться в него, как в себя, заражаясь реакциями и копируя его поведение."Эта захваченность imago человеческой формы, в большей степени, чем Einfühlung, отсутствие которого все подтверждает в раннем детстве, в период между шестью месяцами и двумя с половиной годами преобладает над диалектикой поведения ребенка в присутствии его собственного подобия. В течении всего этого периода, будут отмечаться эмоциональные реакции и артикулированные свидетельства нормального транзитивизма. Ребенок, который бьет, называет себя побитым, а тот который видит как другой упал, плачет".

По ходу отметим, что ребенок не отчуждается от своего образа, как отчуждается рабочий от продуктов своего труда у Маркса. Ребенок не приходит к какой-то "ложной" идентичности, в силу того, что не существует никакой другой - истинной. Ребенок научится различать и не смешивать себя с другими, но это не значит, что он будет "в согласии" с собою. Субъект изначально формируется во "внешности" по отношению к себе, конституируя свой образ на границе внутреннего и внешнего, тем самым создавая Другого в себе самом. "Именно этот момент и заставляет решительно опрокинуть все человеческое занние в опосредованность желанием другого, устанавливает свои объекты в абстрактной эквивалентности через соперничество другого, и делает из я (je) аппарат, для которого любой позыв инстинктов будут опасностью, даже если он и отвечает естественному созреванию, - причем сама нормализация этого созревания отныне зависит у человека от культурного посредника, как случается с сексуальным объектом в комплексе Эдипа."(ст.зерк.204)

Соответственно, одним из основных выводов, который сделает Лакан из "стадии зеркала" будет заключение, что в субъекте конституируется область изначального отчуждения, формирующая в нем разделенность внешнего и внутреннего. Открытие Лакана примечательно тем, что нивелируя дуализм субъект-объектного разделения: субъект обретает себя посредством создания мира форм в которых осуществляется, а объект является условием и результатом его психической активности, Лакан вводит разрыв в саму позицию субъекта. И "разрывать" субъект будет действие бессознательного - вытесненными влечениями, смещениями и наслоениями. Соответственно, в "стадии зеркала" ребенком будет обретено то конститутивное пространство психики, которое впоследствии на выходе из зеркальной стадии и после освоения языка, займет Другой. Лакан очерчивает собственно антропологический горизонт человеческого желания, соглашаясь с Кожевым, комментирующим Гегеля: "...антропогенное Желание отлично от животного Желания (конституирующего природное существо, существо просто живое, не обладающее иными чувствами, кроме чувства собственной жизни) тем, что оно направлено не на реальный, "положительный", данный объект, а на некоторое другое Желание." Желание, таким образом, будет рождаться в пространстве Другого, который будет "подсказывать", "подталкивать" и, собственно, формировать все поле человеческого Желания.

Фрейд, вводя понятия влечений и динамику бессознательного, положил начало рефлексиям о принципиальной "ненасыщаемости субъекта внешне-объектным содержанием - в том числе нормами и устоявшимися, принятыми значениями слов". Вместе с тем, в смыслопорождающей активности бессознательного, Фрейд увидел напряжение и конфликтность, рождающуюся в результате столкновения "природности" влечений и "нормативности" культуры. Для Лакана культура возникает в сам момент формирования субъективности, как то, что единственно дает ему состояться в качестве такового. "Человек не адаптируется к реальности, он адаптирует ее под себя. Ego (moi) создает новое соответствие реальности и мы стараемся лишь сохранять спаянность этого удвоения."

После написания "стадии зеркала" линия этого исследования будет Лаканом развита и продолжена. Но траектория рассуждения уже будет задана "открытием" понятия "стадии зеркала". Именно в отношении субъекта к себе как к другому Лакан увидел основание бытия человека и тайну его конституции. Пространство отчужденения проникает в субъекта в самый момент зарождения его структуры, проявляя все положительные и негативные следствия этого проникновения. Человек сталкивается с культурой не в процесс обнаружения запретов или ограничений на его желание, он творит эту культуру как единственное пространство, произведенное им самим и для него же. "Отчуждение" от себя есть результат включения в собственную психическую структуру чего-то истинно внешнего, чем и "представляется", в конечном итоге, для человека культура.

"Все выходит из стадии зеркала у Лакана. Быть может, он больше ни о чем больше и не думал. Теперь Лакану оставалось только основать школу. Главное, что он открыл случилось еще до войны."

Суслова Ольга Юрьевна

Введение в чтение Лакана: "стадия зеркала"

Дата добавления: 2015-07-14