Явление Кастанеды — эффектное, как всегда

Следующие два дня я никуда не выходил: было просто незачем. Хесус замечательно нас обслуживал. Завтрак, обед и ужин мы получали в номер. Скучать без общества тоже не приходилось: после моей триумфальной проповеди ко мне с утра до вечера шли страждущие души за советом и утешением. Ни с одним из них минута не повторилась — но, на мою удачу, рядом был Ловен-таль. Он щедро сыпал изречениями древних и новых мудрецов; и, между прочим, давал довольно дельные советы. Я поражался тому, как хорошо он знаком с жизнью этого слоя общества. Не менее поразительными были истории каждого из посетителей. По сравнению с судьбой любого из них бытие типичного обитателя Уолл-Стрит было подобно существованию амебы — а ведь еще совсем недавно я считал, что подлинная жизнь кипит только на торговой площадке!

За два дня перед нами прошли наркоторговцы, пьяницы, многоженцы, контрабандисты, работяги, не знающие ничего, кроме адского труда; бездельники, в жизни не проработавшие ни одного часа; отставные военные и откровенные сумасшедшие. У каждого второго за плечами был тюремный срок или даже несколько. При этом вели они себя исключительно корректно, держались на почтительном расстоянии и говорили, только когда их спрашивали. Когда нам приносили еду, посетителей словно выдувало из номера. Мы могли отдыхать столько, сколько нужно. Затем Тед снова впускал очередного страдальца. Эта благостная картина продолжалась до вечера третьего дня, когда к нам в номер ворвалась Кассандра и приказала в срочном порядке покинуть отель. При этом я никак не мог добиться от нее, куда нам нужно ехать. Она была сильно напугана, все ее существо буквально источало страх.

Ловенталь тут же поддался ее настроению и пал духом. Не скрою, мне тоже стало не по себе. Я попросил Хесуса вызвать такси, но бородач так желал угодить нам, что позвал своего племянника и приказал ему «отвезти этих синьоров туда, куда потребуется, хоть en el Valle de la Muerte — в долину Смерти». Мне не слишком понравилось это сравнение; да и вид «кабальеро Карсеса», как отрекомендовал нам Хесус своего племянника, не внушал доверия. Седой, обрюзгший, напоминающий спившегося тореро, Карсес вполне мог сам быть дядей Хесуса; к тому же, он плохо понимал поанглийски. Я обернулся к Теду, надеясь на его красноречие; Ловенталь был занят всхлипывающей Касси; казалось, что и сам он сейчас разревется. Я попытался отказаться, но Хесус был так приторно-угодлив; словом, я подумал, что решительный отказ может вызвать подозрение.

В конце концов, всего-то и нужно, что добраться до даунтауна. Там, в апартаментах банка, мы будем в безопасности. Пока племянник отельера копался с двигателем (его автомобиль был еще той колымагой), Касси шепнула нам, что перепутала место — сбор был назначен не здесь. Теда это известие ошарашило. Он затрясся, как лист на ветру: до него дошло, как мы рисковали. А вот меня эта новость, как ни странно, успокоила. Мне было бы очень некомфортно считать, что все странности прошедших трех суток — дело рук Кастанеды (как это утверждал Тед). Если Касси перепутала место, значит, Кастанеда тут не при чем. В любом случае — скоро мы будем в даунта-уне, и все это недоразумение забудется.

Но туда мы не поехали. Как только водитель завел двигатель, Кассандра что-то сказала ему по-испански и мы свернули на Милуо-ки. За окнами проносилась ночь, разбавленная хлопьями мокрого снега. Трасса, обычно оживленная, была пуста. Рядом со мной Карсес что-то бормотал, кажется, молитву; Тед на заднем сиденье успокаивал Кассандру; висящие над лобовым стеклом раскрашенные деревянные четки болтались в такт с дворниками; дорожные указатели, вспыхивая, сообщали, что мы движемся в Милу-оки. «Ну, хоть не в долину Смерти» — подумал я, засыпая. Но снилось мне, что мы едем именно туда. Сновидение было на редкость отчетливым: я видел, как сменяли друг друга часовые пояса и пейзажи, из зимы мы плавно перемещались в лето. Ночь растворилась в радостном дне, краски за окном насыщались цветом, и чем ближе мы подъезжали к Долине Смерти, тем праздничней становилась обстановка. Повеселела даже внутренность нашего обшарпанного такси: я вдруг заметил, что кроме раскрашенных бус над лобовым стеклом болтается красочная гирлянда, а водитель одет в радужный серапе. Касси с Тедом уже не плакали, а вовсю улыбались, изредка прерывая молчание громкими смешками. Сквозь какую-то пелену до меня доносился голос Кар-сеса: он рассказывал что-то веселое, только я не мог разобрать ничего, кроме слова «muerte». Kapcec повторял его часто, именно оно и заставляло моих друзей взрываться смехом. Мне тоже хотелось посмеяться, и я силился понять, о чем лее таком веселом говорит Карсес. Внезапно это понимание открылось мне, но не через слова: я ухватил смысл, как зверь хватает добычу. Мы не просто мчались в долину Смерти, но готовились броситься в объятия самой Смерти; а весело нам было оттого, что все мрачные атрибуты, сопровождающие земные представления о ней, были прямо противоположны действительности. Я тоже начал хохотать — до слезного восторга, до счастливого кома в горле. Внутри меня все пело. Карсес угадал мое состояние и запел по-испански. Своим высоким блеющим тенором он сообщал миру о том, что трое странников грядут в страну Святой Смерти, чтобы слиться с вечностью, они идут, ликуя, под предводительством Карлоса — Владыки и Спасителя. —

Bajo la comandancia de Carlos Cesar Salvador Bajo la comandancia de Carlos Cesar Salvador —

Кассандра и Тед тут же подхватили ритмичный припев, с ними хотел запеть и я, но случайно взгляд мой упал на раскрашенные четки. Лишь сейчас я обратил внимание, что бусины сделаны в виде маленьких улыбающихся черепов. Эти четки были подсказкой. Я понял, что нахожусь в сновидении, вытянул руки вперед и посмотрел на них. Песня сразу смолкла, праздник погас. Я все еще сновидел, но вокруг была та же обстановка, в которой я заснул — древний автомобиль, ночь и снег за окном; пляшущие ветки дворников.

— Ну наконец-то, — произнес Карсес. — Я уж думал, ты никогда не вспомнишь.

Еще не повернувшись к говорящему, я знал, кто везет нас в Милуоки. Испаноязычные народы любят давать пространные имена, но ловко умеют их сокращать. Кар-сес — сокращенное от Карлос Сезар Сальвадор.

Три имени Кастанеды.

Дата добавления: 2015-07-14