Обладание великим

Король и лунная женщина (из «Приключений прина Эно»)

Жил-был король, купавшийся в лучах удачи и славы, как молоденькая купальщица в страстных лучах солнца. Он победил в трех войнах; он поставил золотой трон на том месте, куда его прадед приплыл простым продавцом морских капель; он даже, говорят, добился того, что весь его народ работал – весь, до единого человека! – а это фокус потруднее прочих. Он был уже не молод, но ни жены, ни сына у него не было. Его советники часто говорили о необходимости жениться и родить наследника, но он не любил такие разговоры, хотя и соглашался, что они правы. Вот однажды он подступили к нему особенно настойчиво, и он опять согласился, и объявил, что займется выбором невесты сразу же после короткого отпуска, куда уходит сегодня же. Он быстро собрал министров, раздал им поручения, и вечером, оседлав коня, ускакал один через западные ворота.

Два дня он скакал через поля, леса и луга. Он выбирал места поглуше, чтобы не сталкиваться с подданными и не слышать надоевших криков «Ура!» Он сам не знал, куда едет. Ему очень не нравилось и самому себе не хотелось признаваться, как встревожила его идея женитьбы, и он отгонял ее бегом прекрасного коня, и думал, что всё само пройдет.

На третий день он заблудился.

«У-у-у» – пели волки в неизвестных оврагах.

«Вот черт, – ругал он себя, – расслабился, старый дурак. А ну живо возвращаться и к делу!»

Но возвращаться не получалось, получилось только найти какую-то узенькую тропинку, петлявшую среди леса, и ехать по ней медленным шагом, чтобы не пораниться о низкие ветки. А впрочем, в этом не было ничего страшного.

Потом настала ночь, а он ехал и ехал, не видя окрестностей, потому что Луна была на исходе, и, кажется, исчезла совсем.

А потом он увидел дом, да такой, что даже и не в таком неудобном положении он не проехал бы мимо. Весь дом светился серебристыми бликами; как лунная дорожка бежит по морю, по его стенам струились тысячи огоньков. Король подъехал ближе и попытался на ощупь определить, из какого материала были сделаны эти светящиеся точки и нити. Но они и вправду были неизвестно откуда взявшимися бликами, потому что его рука не различала ничего, кроме деревянной стены.

Тогда король заглянул в окно – и аж присвистнул от того, что там увидел. Красиво наряженная девушка что-то готовила на кухне, и вся она светилась таким же серебряным светом, как весь дом. «Сыграю-ка я с тобой шутку, красавица!» – подумал король, снял корону, припрятал ее вместе в прочими гербами-цепочками поглубже в мешок и постучался в дверь.

***

Три счастливейших дня и ночи он провел в этом доме. Каждое утро он думал уехать, но оставался. Разум не покидал его, но потерял свое главенствующее значение. Значение имела она, когда говорила, пела, молчала, стояла, лежала, вздыхала, закусывала губы, смеялась и так далее, и всем этим король вначале стыдливо, а потом откровенно любовался; как школьник, собирал ей цветы; как влюбленный или сумасшедший, слушал пульс на ее руке. На третий день он чуть было не предложил ей стать его женой и королевой, но, собравшись говорить, вдруг поперхнулся и одумался. Он знал, что это политическое безумие – брать девицу простой фамилии, за это можно и трона лишиться. Чтобы не множить сомнений и мук, он решил уехать сразу же.

Она показала ему дорогу, и он погнал коня без остановок. Голова его продолжала кружиться от счастья, как все последние дни и ночи. Он решил не останавливаться на ночевку, а продолжал гнать коня к столице. Ночью он увидел, что и он сам, и его конь светятся теми же серебряными бликами, что и лунная женщина (так он называл ее про себя). Ему хотелось лететь, а не скакать. Конь мчался, как глупый мальчишка с горы. Весь обратный путь они проскакали за сутки, и к вечеру король спрыгнул на землю у своего дворца. Самодовольно улыбаясь, он вытащил спрятанные в мешке гербы и корону, оделся как подобает и вступил в свою вотчину. Не заметив стражи, он прошел по залу. Там заседали министры и советники. Он хотел, чтобы они упали от восхищения тем, как он светится, и крикнул на весь зал: «Добрый вечер!» Но никто не обернулся. Тогда он подошел к креслу, где сидел канцлер, толкнул его в спину кулаком и сказал: «Эй, вставай, канцелярская крыса!» Канцлер беспокойно обернулся, но тотчас повернулся обратно, будто ничего не заметив.

Через полминуты король понял, что стал невидимым.

Он вышел из дворца, оседлал коня, закусил губу и прошептал:

«Хорошую шутку ты сыграла со мной, Лунная женщина!»

***

Король, разом лишившийся королевства и бесконечного множества других вещей, тихо поехал прочь из города. Бесконечная тоска затопила его сердце. Он бросил поводья, и конь сам скакал куда хотел. Питаться им было легко, где угодно они могли брать что хотели, оставаясь невидимыми. Безучастно король слушал простые разговоры крестьян, крики птиц, вой волков, свист ветра. Спал днем, а ехал обычно ночью, при свете Луны. Поднимая голову, он часами смотрел на нее. Охватывавшую его при этом печаль он не знал, как выразить, и ему нравилось слушать, как воют на Луну волки, внутренне он присоединялся к ним.

Однажды, в полнолуние, он сидел на вершине какого-то холма. Вдруг вой раздался совсем рядом, король повернулся и увидел уши и морду волка, лежавшего в пяти шагах. Долго, в вое и тишине, они были рядом, а потом король сказал:

«Ах, волк. Наверное, я скоро умру. Всё пропало, я лишился всего на свете».

«Что ты говоришь», – ответил волк.

***

Эти слова стали для короля тем, чем были для его прадеда слова старенького молитвенника. Он встал, оседлал коня, поклонился месту, где провел ночь, и поехал на поиски дома Лунной женщины. Ровно через две недели он стоял перед ним, наблюдая переливы серебряного света на стенах и силясь прогнать комок в горле. Он постучал, и она открыла. Они обнялись и жарко поцеловались. Потом он сел, не выдержав слабости в ногах, и сказал:

«Я стал невидимым для людей. Верни мне мою видимость».

«Я не могу вернуть тебе то, что не брала у тебя, – мягко ответила она. – Но я могу дать тебе кое-что получше. Во всяком случае, дать подержать». Она счастливо засмеялась, вышла в другую комнату и вынесла на руках белый сверток, переливавшийся таким же светом, как она сама. – «Это твой сын. Возьми».

Он взял на руки сына и открыл маленькое лицо. «Боже мой», – сказал он. Поднял глаза на нее и повторил: «Боже мой».

«Возьми его себе, – сказала она. – Он-то будет видимым, я уверена. И ты, наверное, станешь вместе с ним. Мне трудно оставить его у себя. Мне надо возвращаться на небо, а он слишком маленький и земной. С тобой ему будет лучше. И тебе с ним, я уверена».

И, покручивая браслет, который он подарил ей в первый свой приезд, она лукаво добавила:

«Когда начинают дарить подарки, никогда не знаешь, где это кончится».

На следующее утро, после счастливой ночи, они разъехались в разные стороны. Король соорудил на седле эдакую колыбель и поехал с малышом куда глаза глядят.

***

Младенец рос очень быстро. Король самозабвенно возил его по стране, показывая и рассказывая, какая она, чем богата, где он воевал и прочее, а младенец вначале лежал, а потом сидел и стоял в своей колыбели. И только одного король не замечал, завороженный своим отпрыском. По всей стране люди то здесь, то там видели чудесного младенца, плывущего по воздуху и все громче шептались, что это сын исчезнувшего короля. Этого король не учел: сын-то и вправду был видимым, а он и конь- всё еще нет. Он бы долго этого не видел, потому что отвык обращать на людей больше внимания, чем на деревья и птиц, если бы однажды, когда они приехали на какую-то ярмарку, не услышал пение бродячих музыкантов:

Плывет по воздуху постель,

Как будто голубь или стриж.

Я вижу – это колыбель,

И в ней лежит малыш.

Смущая лучшие умы

Пареньем легким над землей,

Прекрасный сын, дитя Луны,

Спешит к себе домой.

«Так они уже всё знают! – понял король. – Интересно, откуда?» И он направил своего коня к столице. И музыканты, и многие другие люди с ярмарки пошли вслед за ними, продолжая петь про чудесного младенца, а тот стоял в колыбельке, и ветер развевал его белую рубашечку.

Так подъехали они ко дворцу, сопровождаемые уже целой толпой народа. Перед дворцом король снял с головы корону и попытался надеть ее на малыша. Конечно, ничего не получилось. Тогда он просто поднял его высоко и проехал шагом до самых дверей дворца, перед которым беспомощно стояли советники и министры. С сыном в руках он спешился и пошел (а они расступались) прямо во дворец, пересек все залы, подошел к трону… Он не задумывался, что будет дальше, но тут-то понял, что должен что-то решить. Он прижал сына к сердцу и крепко поцеловал. А потом посадил на трон, поставил рядом корону и спросил:

«Ну что, не пропадешь?»

И малыш изо всех сил замотал головой: нет, мол.

«Ну, тогда я пошел. Кому я здесь нужен, невидимый».

Он помахал сыну рукой и пошел обратно, к дворцовым дверям, прочь. Люди валили внутрь, и только дворцовая стража сдерживала их натиск перед входом в тронный зал, где вокруг трона собрались советники и министры. Люди орали всякие глупости, и он пробрался через толпу, вышел, сел на своего коня и медленно поехал. Откуда он знал, что каждую секунду становится всё лучше видимым! И только когда вокруг заорали: «Король! Король вернулся!!», он развернулся, чтобы посмотреть, и увидел бежавшего к нему канцлера и прочую какую-то совсем уж взбалмошную суету, и вошел опять во дворец – уже королем, а не тенью – сел на трон, посадил сына к себе на колени и вызвал из толпы тех самых музыкантов, чтобы сыграли ту песенку, что навязчиво крутилась в его голове весь этот день:

Смущая лучшие умы

Пареньем легким над землей,

Прекрасный сын, дитя Луны,

Спешит к себе домой.

***

_________

___ ___

_________

_________

_________

_________

в этой гексаграмме единственная иньская черта стоит посреди янских, являясь центром их тяготения. Это усиливается тем, что она занимает пятую позицию – позицию центра во внешнем выражении сущности данной ситуации, позицию максимального ее раскрытия. Получается, что эта «слабая» черта управляет всеми остальными, графически изображая идею «обладания великим», то есть всеми элементами света.

Это очень благоприятная ситуация, которую стоит подробно рассмотреть.

Король безусловно символизирует здесь нижнюю триграмму творчества, сплошного янского напора. Можно вспомнить, что эта триграмма связана с драконами (как описывается в ситуации «Изначальной эйфории», гексаграмма 1), существами, одаренными мощной силой и умом, но обычно не искушенными в мудрости и обладающими грубой и потому весьма сомнительной нравственностью. Таков и король – он силен и властен, он «купается в лучах удачи и славы» (а верхняя триграмма, кстати, означает «свет», «сияние»), но он довольно грубо эгоистичен, и не способен разглядеть и оценить то «великое», с которым встречается. Вот и сущность ситуации: король обладает великим (обладая вначале Лунной Женщиной, а потом чудесным сыном), но не очень понимает его сущность. Можно предсказать, что он это великое еще потеряет – хотя это выходит за рамки данного сюжета.

Центр сюжета – в соединении двух «верховных» сущностей, земного царя и Луны – царицы неба. Книга Перемен в своих комментариях называет это так: «Князю надо проникнуть к сыну неба. Ничтожным людям это невозможно». Это нужно, среди прочего, для того, чтобы «нагрузить большую колесницу», дать наследника королю большой страны, то есть и самой стране. (Так пишет И Цзин: «большая колесница – для того, чтобы ее нагрузить. Ей есть куда отправиться».) У этого сюжета большое будущее, ибо «само небо благословляет на это» (так заканчивается комментарий И Цзин). Но для того, чтобы благоприятно достичь это будущее, нужно правильно вести себя. Книга Перемен дает четкое указание: «Отрицай свою пышность». Что это значит?

Это значит, что при всем обладании великим человек должен понимать, что истинное величие – только у неба, и компенсировать свои блеск и удачу скромностью, самопожертвованием, – «отрицанием пышности». Король этого не понимает, и Лунная Женщина проводит его через это насильно, сделав невидимым (невидимость – крайнее выражение скромности). Постепенно король принимает эту ситуацию, что он – лишь невидимая миру основа для своего волшебного сына. Когда он полностью смиряется с этим, к нему возвращается видимость и королевство.

Лунная женщина и позже ее сын выражают сущность верхней триграммы «света» (они светятся). Они в определенном смысле «падают» на короля сверху, как падает на героя «обладание великим» в виде полцарства и прочих приятных штучек. Да, он уже победил своего первого дракона и правильно прошел начальный отрезок пути, но впереди еще немало испытаний и перемен. Обладание великим еще не есть становление великим. «Изначальное развитие», – говорит в главном комментарии И Цзин. Герою есть куда развиваться.

Так к тридцати с чем-то, уже заработав деньги или славу или прочное место в какой-нибудь системе, мы гордимся, купаясь какое-то время в «обладании великим» и не понимая, что это во многом аванс неба, который требует развития. И сделан этот аванс не ради нас, но ради «сына», ради того прекрасного, что мы способны принести в этот мир. И тот, кто не понимает участия неба в этой ситуации, а полагает именно себя и свои заслуги причиной «обладания великим», скоро жестоко обломается и падет на дно, как пал в продолжении этой сказки король, решив, что это он «обладает» сыном и имеет право навязывать ему свой мир и сценарий жизни. Так в следующей сказке-гексаграмме потеряет корону ящер, жестокий правитель города Цянь.

Дата добавления: 2015-07-14